Особняк Владимира Ивановича, как просил меня звать его граф Пинский, поразил мое воображение. По мне, так это был почти дворец. Граф же только смеялся и говорил, что его родные его постоянно попрекают скромностью его жилища. Это потом я узнала, что граф Пинский не только занимает весьма высокое положение при императоре, но и является двоюродным братом самому князю. В тот момент мне, девчонки из маленького городка, год прожившей в трущобах, этот дом казался верхом роскоши и богатства.
Граф познакомил меня со своей женой. Анна Андреевна оказалась очень приятной женщиной. Она приняла меня очень тепло, выделила мне отдельную комнату и принесла несколько платьев.
– Это одежда моей дочери, – пояснила она, – Дочка давно из всего этого выросла, сейчас она взрослая, замужем и живет в другом городе, далеко от нес.
Она вздохнула, а я спросила с пониманием:
– Скучаете?
– Безумно! Ну да не будем о грустном! Вон там ванная, приводи себя в порядок, переодевайся и спускайся в столовую – через час будем ужинать!
Я повиновалась, причем с удовольствием. Уже и забыла, какое это наслаждение – принимать горячую ванну и надевать чистые и целые вещи.
Ужинали мы втроем с Владимиром Ивановичем и Анной Андреевной. А когда пили чай с очень вкусным тортиком, граф вдруг начал меня расспрашивать про мою семью: кто мои родители, что я о них знаю, где и чем занимается моя мама. И я сама не заметила. как рассказала все. Вот прямо совсем все, в том числе и причину моего ухода из дома. Владимир Иванович внимательно выслушал и задумался.
– Говоришь, мама твоя изменилась сильно с тех пор, как отчим к вам переехал?
– Ну да, – пожала я плечами, – видимо такая вот любовь.
– Не знаю, не знаю…
Я так и не поняла. чего именно он не знает, но когда граф попросил меня написать ему на листочке адрес нашего дома и имя матери, несколько напряглась:
– Зачем это вам?
– Не беспокойся, о тебе ничего не скажу, если ты сама того не пожелаешь! Просто хочу кое-что проверить.
Я накалякала на листочке, любезно предоставленном Анной Андреевной, адрес дома, который когда-то считала своим. А потом Анна Андреевна предложила мне отправиться спать.
– Завтра с утра пораньше ехать, дорога будет долгая и тяжелая. Отдохни уже как следует! – велела она.
И я побрела в выделенную мне комнату с мягкой и уютной кроватью. Уснула, кажется, в тот момент, когда донесла голову до подушки.
С утра пораньше мы и правда отправились в дорогу. Первые сутки ехали в поезде, потом пришлось дня четыре трястись в карете.
– Скоро протянем и сюда железную дорогу. Но пока придется потерпеть, – говорил граф Пинский.
Во время ночевок в постоялых дворах я едва успевала отдохнуть от этой изматывающей дороги. Утешала себя тем, что это все же лучше, чем тюрьма или возвращение к дяде Косте с его планами на меня и мое тело.
Когда мы, наконец, подъехали к какой-то старой крепости, граф выдохнул:
– Ну вот, наконец и приехали! Добро пожаловать в Школу!
В Школе граф познакомил меня с ее руководителем – Андреем Петровичем Баевым. Но все го звали просто Мастером.
– У девочки явно есть особые способности, – сказал Пинский Мастеру, – у нее было спонтанное проявление невидимости?
Мастер явно очень удивился и попросил рассказать подробнее, каким образом мои способности проявились. Я рассказала. Мастер подумал некоторое время, потом выдал следующее:
– Я готов попробовать с тобой поработать, у тебя есть все данные для того, чтобы успешно учиться в Школе. Но у меня есть одно условие.
– Какое? – спросила я.
– Ты – успешный воришка, но с этого дня, с этой секунды ты завязываешь с этим делом. Если услышу хоть что-то о воровстве с твоей стороны, ты навсегда покидаешь школу. Скорее всего, отправляешься в колонию для малолетних преступников. Я понятно объяснил?
Я виновато опустила голову. Мне было безумно стыдно за этот период в своей жизни. Конечно, тому были причины, но кого волнуют мои оправдания?
– Да, – буркнула я хрипло, – такого больше не повторится.
– Хорошо, тогда дежурный сейчас проводит тебя в твою комнату в общежитии. Устраивайся, разбирайся, что к чему. С завтрашнего дня приступаешь к занятиям.
Я кивнула и двинула следом за дежурным, получившим указания от Мастера. По дороге он мне рассказывал о том, что девочек в школе мало, буквально единицы, но спрашивают с них, то есть нас, как с парней, так что особо не порасслабляешься.
– С утра пробежка вокруг крепости, полоса препятствий, холодный душ, – пытался напугать он меня.
Ага, а то не было у меня пробежек по городу с полосой препятствий в виде заборов и канав. А холодный душ… да порой и такое за счастье шло. Летом так в ледяной речке мылись, а зимой уж как получится. Чаще снег с улицы на печке-буржуйке растопишь, да мокрой тряпицей оботрешься или из тазика слегка ополоснешься.
В комнате, в которую меня привел дежурный, уже была одна девушка. Примерно моя ровесница, невысокая и ярко-рыжая с хитрющими зелеными глазами. Она обрадовалась новой соседке и представилась:
– Я – Лиса… Ну то есть Елизавета, но все меня зовут просто Лисой.
– А я – Пума, – ответила я в тон ей, – ну то есть – Полина.
– Вот и славно! – воскликнула девушка. – Пока нас тут в комнате двое, но думаю, что еще кого-нибудь подселят, комната на троих рассчитана. Девчонок мало, так что пока живем по-царски. Кстати, в нашей комнате даже ванна есть, смотри! С горячей водой!
И она распахнула дверь в небольшой санузел с этим свидетельством небывалой роскоши – самой настоящей ванной!
– Ой, а можно я… – восхищенно пробормотала, вспомнив, что за время дороги удавалось лишь слегка сполоснуться в душевых кабинках на постоялых дворах.
– Валяй! – разрешила девушка. – Там шампунь мой стоит, можешь использовать, если надо.
– Спасибо, у меня есть.
У меня и правда был даже шампунь, за что огромное спасибо Анне Андреевне, собиравшей меня в дорогу. Она предусмотрела все и дала мне с собой не только целый гардероб из вещей ее дочери, но и мыло, шампунь, зубную щетку с зубным порошком и много других мелочей, о которых я весь последний год могла только мечтать.
Когда я вышла из ванной комнаты распаренная и счастливая, Лиса напоила меня вкусным чаем с печеньем и рассказала про школьные порядки. Так у меня появилась первая в моей жизни настоящая подруга.
Все познается в сравнении. После полуголодного существования в трущобах комфортное проживание в Школе шло за счастье. Трехразовое, весьма сытное питание, крыша над головой, теплая уютная постель – все это с лихвой компенсировало такие мелочи, как необходимость вставать в пять утра, бежать кросс вокруг крепости, проходить полосу препятствий, перелезая через стены, шагая по узкому бревну, перепрыгивая через ров с водой.
Немного сложнее дела обстояли с учебой. Особенно тяжело мне давались все эти этикеты-реверансы и зазубривание различных грамматических правил ситайского языка. А вот с математикой все шло хорошо. Мне нравилось решать примеры и выполнять задачки, доказывать теоремы. Все это было так логично и интересно!
Стрельба из арбалета, метание ножей, рукопашный бой и прочие виды военного искусства у меня также шли “на ура”. Хотя, конечно, в рукопашном бое я больше брала ловкостью и быстротой. Чаще всего сильные, но менее поворотливые противники не успевали отследить мои перемещения.
У Лисы как раз проблем с этикетом не было, как и с ситайским языком. Актерское мастерство было одним из ее любимых предметов. Но вот ежеутренние пробежки и ледяной душ по утрам для нее были пыткой.
Мастер ввел для меня также индивидуальные занятия, где мы разбирались с природой моих способностей.
– Расслабься, выкинь из головы все мысли! – говорил он мне, когда я сидела на коврике в позе лотоса и пыталась медитировать.
Медитировать мне удавалось с трудом. Моя непоседливая натура все время требовала движения и необходимость сидеть на месте меня раздражала.
– А теперь представь, что ты становишься прозрачной, – вещал Мастер.
И я представляла, представляла. Потом открывала глаза и, увидев, что у меня вдруг пропали куда-то руки, пугалась, вскрикивала и снова целиком становилась видимой.
А еще я становилась невидимой, когда чего-то боялась. И контролировать этот процесс тоже надо было научиться. Ведь это не дело – испугаться мыши и вдруг исчезнуть.
Когда я научилась быть невидимой по своему желанию. возникла другая проблема – теперь мне предстояло научиться по этому самому желанию становиться обратно видимой. Бывало такое, что с занятия я шла в комнату невидимкой просто потому, что не справилась с задачей проявиться обратно.
За эту мою способность в Школе я получила второе прозвище – Тень. Хотя в-основном меня все звали Пумой. Ребята заявляли, что я – темненькая, гибкая и сильная – самая настоящая Пума.
А потом у нас появилась новая соседка – Оса. Осанна была старше меня на пару лет. А может быть и больше или меньше. Точного своего возраста она не помнила. Ее нашли на берегу моря избитую, с раной на голове, потерявшую память и зрение. Поэтому она ходила с темной повязкой на глазах. Но у нее при этом обнаружилась необычная способность – она могла видеть без использования глаз. Правда, эта способность у нее пока была очень слабой и проявлялась с трудом и не всегда. Но Мастер занимался с Осой, обучая ее владению собственным “внутренним зрением”. Несмотря на некоторую разницу в возрасте, мы подружились и с Осой.
А через два года я влюбилась.
––
Историю Осы читайте в книгах “Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала” и “Смотри сердцем-2. Целительница для Князя”.
Его звали Вениамином. И он был красив, как бог. Высокая, статная и гибкая фигура, прекрасные черты лица, четко очерченные губы. Длинные волнистые волосы он собирал в низкий хвост.
Он был на год старше меня и уже заканчивал Школу. Только в отличие от меня, отрабатывать обучение ему не нужно было: богатый папочка уже приготовил для сыночка теплое местечко в городском управлении в отделе безопасности, откуда его ждала крутая карьерная лестница в высшие чины империи.
Девчонки по нему сохли и вились вокруг просто пачками. Даже те немногие, что учились у нас. В Школе девчонок в принципе было немного, но почти все те, у которых не было в данный момент парней, надеялись составить пару этому мажору. А уж за пределами Школы…
Любовные письма почтальон чуть ли не ежедневно приносил этому красавчику. Однажды я видела, как получив очередную стопку посланий, Веня, даже не вскрывая их, тут же отправил в мусорную корзину.
На меня внимания Вениамин все эти два года не обращал. Что ему какая-то мелкая замухрышка, когда вокруг него такие красавицы вьются? Поэтому, когда он вдруг подошел ко мне на спортивной площадке, я очень удивилась.
Я как раз отрабатывала прием, который показывал нам Мастер на занятии по рукопашному бою. Он мне ни в какую не удавался, но я повторяла его снова и снова, пытаясь понять, что и где я делаю не так.
– Ты ногу не так ставишь. Надо вот так! – раздался вдруг позади меня мужской голос.
Я обернулась, от неожиданности чуть не став прозрачной. В целом я уже научилась управлять своей невидимостью, но в непредвиденных ситуациях пока еще случались разные казусы.
Красавчик Вениамин стоял совсем рядом и показывал мне правильное положение ноги. Я тут же попробовала сделать так, как он сказал и у меня, наконец, получилось!
– Ух ты! – обрадовалась я, – а я голову сломала, что я делаю не так. Спасибо огромное!
– Да ничего, обращайся. Меня Вениамином зовут, кстати.
– Да, я знаю. А я – Пума.
В Школе я привыкла, что все меня зовут именно так, начала даже отвыкать от своего настоящего имени.
– Я знаю, – ответил он, улыбаясь во все свои тридцать два зуба. Красивые такие, ровные.
Честно говоря, я даже удивилась, что он в курсе, как меня зовут. А может, и соврал, что знает.
– И часто ты ту тренируешься? – спросил он.
– Да каждый день.
– И всегда в это время?
– Чаще всего да, если других занятий нет. А что?
– Ну, думал, может еще чем помочь смогу.
– Ты всем помогаешь? Или только девушкам?
– Только одной красивой девушке, – и улыбнулся мне такой обаятельной улыбкой, что я растаяла.
– В поселок цирк приехал, в субботу представление дают. Пойдем?
О проекте
О подписке