Ковровый ожог

– Ай! Пипец как больно!

– Тихо, тихо. Сейчас пройдет, честное слово.

– А-а-а!

– Во всяком случае, пройдет, если ты перестанешь так сильно дергаться.

– Умоляю… хватит. Джек, мать твою, ДЖЕК!

– Ш-ш-ш. Просто расслабься. Дело пойдет проще, если ты не будешь так напрягаться.

– Расслабиться? Как мне, нахрен, расслабиться, когда ты… Ай-ай! Блядь.

– Ты отлично держишься, Август. Просто… дай мне…

– Нет. НЕТ. Прекрати. Прекрати, слышишь?

– Но я уже почти все!

Август застонал и уткнулся носом в подушку.

– Ну вот. Отлично. Готово. – Джек убрал иглу и удовлетворенно оглядел свою работу.

Взяв влажную салфетку, он промокнул ею свежую татуировку Августа. Его, Джека, имя. Прямо под седьмым шейным позвонком. Маленькая, аккуратная, безупречная татушка.

Август всхлипнул и крепко вцепился в подушку. Кончики его ушей покраснели.

– Ты плачешь? – тихо спросил Джек.

– Заткнись.

В библиотеке

Еще несколько недель он чувствовал, как Джек прожигает взглядом его татуировку. Ну или то место на его смуглой коже, прямо под воротником.

– Хочешь, я тебе тоже набью? – предложил Август одним теплым днем.

– Не набьешь. Мне не разрешают иметь тату, – рассеянно ответил Джек.

– Можно сделать ее где-нибудь, где никто не увидит. Кроме того, твоих родаков в последнее время и дома-то почти не бывает, так что им вообще пофиг.

Джек коротко усмехнулся.

– Можно. Где, например?

– В подмышке, под ребрами или на внутренней стороне бедра… – Август пожал плечами. – Не то чтобы я мечтал отметиться во всех твоих углублениях, просто это такие места, которых твои родители не увидят, если специально не показать.

После небольшой паузы Джек пробормотал:

– Решетка на ребрах. В пятницу. У тебя дома.

Штриховка

Джек терпел молча. Сказал, необязательно, чтобы рисунок получился идеальным, лишь бы аккуратным. Август не был художником и с самого начала не ждал от себя многого, однако, несмотря на это, руки у него все же тряслись.

Бледная кожа Джека была такой теплой, а сердце трепыхалось в груди, словно птица в клетке. От первого укола он вздрогнул. Август отпрянул. Он не понимал всей силы этой близости, когда татуировку делали ему самому. Слишком занят был – все стенал да охал.

– Август, – шепотом позвал Джек. Он лежал неподвижно, лицо его было непроницаемо, глаза зажмурены.

Август не ответил, чтобы не сбиться с ритма работы. Стер чернила и кровь, склонился ближе. Ему никогда не забыть того, что он испытывал в эти мгновения.

Теперь они дышали в такт. Он вытирал и колол, вытирал и колол, до самого конца. Потом совершенно бессознательно прислонился головой к боку Джека и закрыл глаза. Джек запустил пальцы в густую шевелюру Августа и вцепился в нее изо всех сил.

Тогда

Прошло совсем немного времени, и Август заметил. Джек устремлял взор в даль, потом часто-часто моргал, словно хотел стряхнуть видение. Оглядываясь назад, Август допускал, что Джек и сам почувствовал, когда именно переступил черту, но был слишком напуган, чтобы предпринять какие-то шаги. А может, просто на все наплевал. В любом случае теперь, по прошествии времени, Август точно знал, когда все началось.

– Ты видел? – все чаще спрашивал Джек.

– Нет. Ты о чем? – удивлялся Август.

– Так… ни о чем. Ерунда. – На губах Джека появлялась неуверенная улыбка, как будто он не мог решить, смеяться ему или плакать.

Сейчас

На все расспросы в больнице Август отвечал одно и то же. Его попросту не поняли бы, скажи он, что почувствовал перемену, и снова завели бы разговор о «романтических отношениях», снова попытались бы внушить ему, будто он влюблен в Джека, что раздражало донельзя.

Поэтому-то он и рассказывал про тот матч по регби, когда Джек прервал игру и на несколько секунд застыл, глядя в одну точку, а потом молча убежал с поля. Джек не стал ничего объяснять – ни тренеру, ни товарищам по команде, ни даже Августу, хотя позже искренне извинялся, что не поговорил с ним. И, да, тут уж никуда не денешься. Если странное моргание Джека еще ни о чем не говорило, то после того как он без явных причин покинул поле в заключительные минуты матча, картина вырисовалась с ужасающей ясностью.

Куркума

Они пошли к Рине. Подарили ей кое-какие мелочи для украшения квартиры, прихваченные в кабинетах фабрики игрушек, и в благодарность она приготовила карри. Они ели, по-турецки скрестив ноги на старой облезлой циновке.

Не прошло и полчаса, как Рина встала, подхватив с пола свою тарелку.

– Ребят, простите, что выгоняю так быстро, но мне пора собираться на работу.

– Да без проблем, – сказал Джек и тоже поднялся. – Мы помоем посуду и сразу свалим.

– Мыть посуду необязательно, – нахмурилась Рина.

– Да ладно, чего там. – Джек забрал тарелку из-под носа у Августа и пошел на кухню.

Рина бросила вопросительный взгляд на Августа.

– Джек любит приносить пользу, – пожал плечами тот.

Рина понимающе кивнула и скрылась в спальне.

– Только ничего не расколотите, – крикнула она из комнаты и закрыла дверь.

Д’Онуа

^[7]

От Рины они направились прямиком в лес. Это уже почти вошло у них в привычку.

– Она тебе нравится? – поинтересовался Джек.

Стояла осень, но тепло еще не ушло и лес купался в золоте.

Август на ходу пинал листья.

– Ага. Она клевая.

– Я на это надеялся. Она на самом деле потрясающая. И обожает Шекспира, прямо как ты. – Джек нервно провел ладонью по обритой голове.

Август остановился.

– Погоди-ка. Зачем ты пытаешься нас свести?

– Ну… она красивая и умная, любит ту же хрень, что и ты. У вас типа много общего. Она… – Джек вдруг посмотрел на дерево.

– Что? Что там?

– Ничего. – Джек поспешно отвернулся.

– НЕТ, говори. Что. Ты. Видишь?

Джек покраснел.

– Птицу. Серебристую птицу, – тихо произнес он.

Август пригляделся: на дереве никого не было.

Друг

Это повторялось раз за разом. Джек останавливал взгляд на чем-то, чего в реальности не было. Август неизменно хотел знать, что видит Джек, и в конце концов добивался ответа.

Джек пытался скрывать такие моменты, старался побыстрее отвернуться, как будто вообще мог хоть что-то утаить от Августа, который изучил его лицо не хуже собственного, знал все выражения этого лица и их значения. Его злило, что Джеку неловко и страшно, что он не желает ему открыться, хоть и понятно почему. Он наверняка даже родителям ничего не сказал.

От отчаяния Августу хотелось припереть Джека к дереву и наорать на него. Спалить целый мир. Кричать, пока Джек не съежится, не покраснеет как рак и, блядь, наконец не послушается Августа! Пока просто не позволит, нахрен, ему помочь.

Среда

Джек тревожно смотрел на Августа с противоположного конца столовой, пока окружавшие его друзья беспечно смеялись. Кэрри-Энн висела на нем, болтая с подружками, и его лица не видела. Джек все сильнее хмурил брови.

– Все хорошо, – одними губами произнес Август и ободряюще улыбнулся. Плечи Джека немного расслабились – немного, но не совсем. Ладно, сейчас и этого достаточно.

Если Джек выдаст себя прилюдно, это будет кошмар. Август понятия не имел, какой реакции ожидать от огромной компании спортсменов, но в том, что они вряд ли обрадуются, он не сомневался. Нужно только продержаться до конца уроков, и все.

Август внимательно следил за Джеком. В конце концов тот поспокойнел и присоединился к разговору с приятелями. Уф-ф-ф. Август развернулся обратно к столу, чтобы доесть свой ланч, и наткнулся на прожигающий взгляд Питера.

Роджер Уиттакер

– Ты собираешься что-нибудь делать с Джеком?

– Питер, отстань от меня, – отрезал Август и захлопнул дверцу шкафчика.

– Я не Питер, я Роджер. Хотя это он попросил меня поговорить с тобой. Он чуточку грубоват, уж извини. Я все время твержу ему об этом, но вряд ли в обозримом будущем что-то изменится.

– Чего вы оба ко мне привязались? – раздраженно воскликнул Август.

Роджер поморщился.

– Ой-ой, как жестко. Я думал, мы друзья.

Август состроил недовольную гримасу.

– Угу. Точно. В смысле, да, мы друзья, но обычно вы так много не болтаете. Прошу прощения, если резкая перемена меня слегка насторожила.

Роджер кивнул, как будто понял.

– Поверишь, если я скажу, что мы просто беспокоимся? С нашей тетей случилась беда. Глядя на Джека, Питер вспоминает тот случай, и его это пугает до чертиков. А когда Питеру плохо, мне тоже плохо, вот я и стою тут перед тобой, чешу языком… – Роджер взмахнул рукой и умолк, выразительно подняв глаза к потолку.

Август фыркнул. Теперь он разобрался, который из близнецов прикольнее, и явно предпочитал Роджера.

– Ладно, можем поговорить. Но все должно остаться между нами.

– Честное скаутское! – отсалютовал Роджер. – Только имей в виду, такие вещи долго в секрете не сохранишь…

Препарирование

– Опиши, как это.

Джек зажал папиросу губами и затянулся, стараясь не обслюнявить косяк прежде, чем передать другу. Выдохнув дым, он снова откинул голову на спинку дивана в комнате Августа.

– Все выглядит очень четко и ясно. Просто этого быть не должно. Всех этих вещей, что я вижу. Сами по себе они не страшны, видения никогда не вызывают у меня страха. Страшно другое: то, что это вообще со мной происходит. Прикинь, я сижу на уроке, гляжу в окно, и тут по небу мимо меня проплывает медуза. Такая же реальная, как мы с тобой. При этом я понимаю, что ее нет, но… черт, даже не знаю.

Август выпустил колечки дыма, потом потыкал в них пальцами. Пощелкал зажигалкой.

– А может, эти штуки есть на самом деле, и тебе повезло, потому что только ты один способен их видеть и взаимодействовать с ними.

– Заткнись нахрен, Август. Все совсем не так, – обиделся Джек.

Август перекатился на бок и принялся сверлить Джека взглядом, пока их глаза – его усталые карие и серые Джека – не встретились.

– Мне становится хуже, – признался Джек. – Сперва это случалось редко, а теперь постоянно.

– Ты и сейчас что-то видишь?

– Да.

– Что?

– Тебя.

Август закрыл глаза.

Блеск

Питер и Роджер встретили Августа на крыльце их шикарного дома. Уиттакеры были самой богатой семьей в округе. Строго говоря, они вполне могли жить где угодно, а не в захолустье среди «простого люда», но отец близнецов из сентиментальности решил остаться в родном городке и выстроил на холме громадный особняк. И он, и его жена по понедельникам улетали на работу, а перед выходными возвращались обратно. Об этом «роскошестве» знал весь город, потому что Уиттакеры пользовались собственным вертолетом, для которого была оборудована частная посадочная площадка.

Но сегодня на календаре значился четверг, и дом, скорее всего, пустовал. Роджер радостно улыбнулся Августу, когда тот прошел через ворота.

– У меня через пару часов встреча по групповому проекту, так что давайте поскорее, – сообщил Август. Он бросил рюкзак у двери и снял уличную обувь.

– Ладно, – кивнул Питер, затем велел брату: – Проводи Августа в кабинет, а я кое-что принесу. – Сказав это, он скрылся в глубине дома.

– Он всегда тебе приказывает? – наморщил нос Август.

Роджер пожал плечами и жестом пригласил гостя следовать за ним.

Литература

– Сразу говорю: мы точно не знаем, чем болен Джек. Мы подростки, а не врачи с дипломом, – заявил Питер, небрежно кинув на стол из массива справочник по психическим расстройствам.

– Но у нас есть полезная информация, – закончил Роджер и положил рядом со справочником тоненькую книжку.