THE WICKER KING

THE LEGEND OF THE GOLDEN RAVEN by Kayla Ancrum

Книга издана с согласия автора и литературного агентства Nova Littera SIA.

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения правообладателя.

The Wicker King. The Legend of the Golden Raven.

Copyright © 2017 by Kayla Ancrum. Published by arrangement with Macmillan Publishing Group, LLC. All rights reserved.

Photos © by Michael Frost

Photos © Shutterstock

Illustrations © by Ellen Duda

© Надежда Сечкина, перевод на русский язык, 2022

© Александра Глебовская, перевод стихотворений, 2022

© Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2022

Плетеный король

Эта книга посвящается всем детям, которые взвалили на свои плечи непосильную ношу, но отчаянно стараются ничегошеньки не уронить.

Вижу вас, горжусь вашим мужеством.

* * *

1998

Им было по тринадцать, когда они забрались на фабрику игрушек в первый раз. Время близилось к полуночи, на улице морозило, и Августу было страшно до усрачки. Откинув с лица темные волосы, он прилепился к спине Джека, пока тот пытался вскрыть дверь.

– Живее, живее. Хватит копаться, придурок, нас же поймают, – шипел он.

Джек не обращал на него внимания – от страха Август всегда начинал грубить. Еще несколько секунд понаблюдав за тем, как Джек возится с отмычкой, Август окончательно разуверился в этом способе и просто жахнул в окно кирпичом.

Звук бьющегося стекла заставил обоих съежиться и нырнуть в тень. Убедившись, что копы не спешат выскакивать из ниоткуда и защелкивать на них наручники, Август повернулся к Джеку и просиял. Тот ткнул его в плечо, расплывшись в ответной улыбке.

– Не выпендривайся. Ну, кто первый внутрь?

– Спасибо, Август, что помог войти. Не знаю, что бы я без тебя делал. Ах, не стоит благодарности, Джек. Все что угодно для вас, принцесса, – с каменным лицом отозвался Август.

Джек слегка пихнул его.

– Обязательно быть таким говнюком? Лезь уже.

Они пробрались внутрь через разбитое окно и спрыгнули на пол.

– Уф-ф.

– Фонарик захватил?

– Конечно нет, Джек. Я посреди ночи поперся за тобой в заброшку без фонарика.

– Серьезно, кончай крыситься. Что на тебя нашло?

– Мне страшно. Такое ощущение, будто мы на пару оказались в какой-то жуткой версии «Моста в Терабитию»^[1].

– Фигня. И прекрати читать такие книжки. А теперь давай сюда фонарик.

Август вяло подчинился. Джек нажал кнопку, и тусклый свет подчеркнул худобу его лица.

– О да-а. Ха-ха-ха, вау! Да это, считай, лучшее место во всем городе. Мы обязательно вернемся сюда утром.

И хотя слово Джека было почти законом, про себя Август истово молился о том, чтобы не возвращаться в это место совсем.

2003

К третьей ночи в психушке Август успел выяснить, что:

Температура воздуха тут никогда не бывает комфортной. Никогда. Либо жара, либо холод.

Едва ли половина установленных правил подчиняются здравому смыслу. Остальные как будто специально придуманы для того, чтобы их нечаянно нарушать.

Приходится есть тогда, когда велят, и то, что велят, либо не есть вообще. (И за это тоже наказывают.)

Нормальных одеял здесь нет ни у кого.

Как и настоящих друзей.

Пожалуй, тут хуже, чем в тюрьме.

Сосед по палате в ужасе шарахался от Августа и не разговаривал с ним, потому что в лечебницу его доставили прямо из зала суда, в наручниках, а санитарам не хватило человечности объяснить прочим пациентам, что он вовсе не отмороженный серийный убийца.

Ему не давали карандашей и держали его под постоянным надзором, так как непонятно с чего сочли склонным к суициду. Вдобавок Августа, в отличие от остальных обитателей заведения, вырядили в форму красного цвета, дабы все видели, что он особый пациент-преступник, как будто балагана с прибытием в наручниках и под конвоем было недостаточно.

И, что хуже всего, еще никогда в этой гребаной жизни ему не хотелось курить с такой страшной силой. Но скорее ад замерзнет, чем он затянется сигареткой в этих стенах. Поджигателям огня не выдают.

Август

Он наверняка отделался бы куда легче, если бы не язвил. А как не язвить, если ему все время задавали просто-таки дебильные вопросы? Во всех захолустных городишках копы одинаковы. Попробуй тут удержись от сарказма.

– Сынок, возгорание произошло случайно? – устало взглянул на него полицейский, словно надеялся услышать «да».

Разумеется, Август лишь сощурил глаза и огрызнулся. Ну его и затолкали в камеру – так быстро, будто он сам туда просился.

Нет, правда. На джинсах у него мокрые пятна от бензина, на ладонях ожоги второй степени. Отпираться при таких обстоятельствах – только зря тянуть время.

Джек

По большому счету попались они из-за Августа, хотя сам Август полагал, что если кто и виноват в теперешнем его положении, то это Джек. Джек всегда был главнее, даже в мальчишеские годы. И когда что задумывал, то возражений не терпел, а Август к этому просто привык. Он не вожак, лидерство не в его характере, он сам понимал и принимал этот факт. И все же… порой лучше самому определять свою судьбу.

Как в данной ситуации, например. Причем «ситуация», решил Август, проверив на прочность ремни на запястьях, еще мягко сказано. С другой стороны, он отчасти стыдился собственного нытья. Джеку сейчас в тысячу раз хуже, чем ему. Бедняга вообще сидит взаперти.

Тем не менее – как всегда на протяжении их дружбы, когда они в очередной раз вляпывались в неприятности, – начиналась затея весьма неплохо. Можно сказать, весело было до последнего, пока не началось вот это все: пламя, вопли, кареты скорой помощи.

Образцовая школа

В школе они – Август с Джеком – не общались. Их уровни популярности были диаметрально противоположными. Вдобавок в таких вещах обычно существовала целая система: качки тусовались с качками, панки – с панками; еще были задроты из оркестра, готы, отличники, помешанные на оценках, агрессивная солдатня с курса военной подготовки, планокуры, рейверы, чирлидеры, новые хиппи, хипстеры, гранжеры, геймеры, книжные нерды, просто унылые ботаны, члены драмкружка, торчки, гопники, школьные «звезды», ну и застрявшие в детстве робкие тихони, которые тоже сбивались в мелкие стайки. В общем, все кучковались по интересам. Внутри подгрупп, конечно, случались и перемещения, но происходило это редко.

Джек вращался на периферии круга «звезд» – все из-за спортивных успехов, тогда как Август, по собственным расчетам, затесался где-то между фанатами чтения и торчками, то есть примерно посередине общего рейтинга. Не самое высокое положение, но работа курьером на Далию означала, что Август входил в число «поставщиков услуг» – значимых фигур в экономике старшей школы – и что сумму «минимального месячного заработка при неполной занятости» он клал в карман за неделю, а это было важно, потому что он реально нуждался в деньгах.

Он никогда этим не хвастался, однако приличный внешний вид здорово помогал ему не попасться. Август был до жути организован и аккуратен, носил дорогие модные шмотки, на которые копил по нескольку месяцев, и уделял много внимания личной гигиене: ни к чему людям знать, что он нищеброд. Так что он ни разу не оказывался в списке подозреваемых – благодаря своей невероятной педантичности, безупречной репутации и просто идеально зачесанным назад волосам.

Волки

На территории школы они встречались только во время соревнований. Школьная команда по регби особо не блистала, но, поскольку регби считался в городе единственным достойным видом спорта, вокруг матчей, как правило, поднималась большая шумиха.

Август хоть и не любил регби, не пропускал ни одной игры. Джек был возмутительно прекрасным спортсменом и в этом году играл на первой линии, так что отговориться отсутствием интереса Август не мог. На трибунах он не фанатствовал, так как это требовало слишком больших усилий, но на матчи добросовестно ходил, а что еще надо?

После игры Август обычно заглядывал к Джеку в раздевалку, а потом садился за руль его раздолбанного «камаро», и они уезжали за город повалять дурака вдали от посторонних глаз – побегать по траве, в шутку побороться, все в таком духе.

Это стало традицией. И пускай в течение дня они не виделись, зато окружающие не догадывались о том, что они знают друг друга так хорошо – лучше, чем кто-либо на свете.

Социальные слои, к которым принадлежали эти двое, до того разнились, что люди просто не поняли бы, если бы они в открытую начали водить дружбу. Это показалось бы всем спектаклем, а Август терпеть не мог спектаклей. Кое-что все-таки должно оставаться личным.

Кэрри-Энн

Джек был красавчиком. Ростом пониже Августа, хоть и совсем ненамного; заостренные черты лица, умный взгляд. Обычно он стригся под ежик, но в последнее время слегка зарос. Обладатель светлых волос и серых глаз – того самого сочетания, которое так пленяет людей. Крепкий, мускулистый, подтянутый. Августу-то все равно, а вот девчонки в коридоре об этом шептались, он слышал.

В отличие от Августа, Джек пользовался популярностью, и, конечно же, у него была подружка, Кэрри-Энн. Крашеная блондинка в угги и одежде от North Face, отличница с безукоризненным средним баллом, нацеленная на престижный колледж.

Август ее ненавидел.

Он мог бы писать сонеты о ее пухлых губках и золотистых кудрях, коже цвета слоновой кости и певучем голосе, но вовсе не из восхищения – плевать он на все это хотел, – а лишь потому, что постоянно был вынужден выслушивать охи и ахи влюбленного Джека. Не то чтобы Август что-то имел против девушек вообще – просто он на дух не переносил эту.

Миссис Бейтман

Мама у Августа была особенная. Она почти совсем не выходила из дома, разве что в самых крайних случаях. И все-таки Август ее любил.

Она страдала от Безнадежной Черной Тоски, с которой боролась при помощи лекарств, сна и телевизионных шоу. Все было ей тяжко: встать с постели, одеться. Иногда тяжко было даже поесть или хотя бы сесть в кровати.

Август из всего извлекал опыт. К счастью для него, к тому моменту, когда родители развелись и в дом повадилась ходить Безнадежная Тоска, он уже достаточно подрос, чтобы самостоятельно пользоваться плитой и мыть посуду. Получаться со временем стало превосходно.

Пару лет спустя, когда родители Джека начали уезжать в длительные командировки, Августу пришлось взять на себя опеку и над ним. Август не счел это обузой, поскольку, во-первых, привык вести хозяйство, а во-вторых, такой поворот не стал для него неожиданностью.

Порой, особенно во время готовки, ему в голову приходило: что, если Безнадежная Черная Тоска нарочно завладела мамой, чтобы подготовить его к заботам о Джеке? Страх и депрессия задушили маму до такой степени, что она не могла даже пошевелиться, поэтому, когда три года спустя Джек ввалился в дом Августа и признался, что не видел свою мать уже несколько недель, Август спокойно усадил его на кухне и сварил суп. Эгоистичная мыслишка. Август всякий раз гнал ее прочь.