Отзывы на книги автора «Иван Бунин»

Непросто, очень непросто писать рецензию на эту книгу…

Во-первых, это не литературное произведение, а исторический источник, причем исторический источник самого наисубъективнейшего толка – дневник. А точнее выдержки из дневниковых записей Бунина с 1917 по 1920 год, которые охватывают события Октябрьской революции и первые послереволюционные годы. Книга полна горечи и возмущения писателя тем, что происходит в его родной стране. Бунин крайне болезненно реагирует на каждый новый катаклизм, загоняющий очередной гвоздь в крышку гроба, привычного ему мира. Автор пристрастен, да и кто бы смог сохранить объективность на его месте, на гребне разлома истории. Но по своему писатель честен, он не скрывает своего презрения по поводу приспособленцев, которые пытаются усидеть на двух стульях нахваливая и поругивая большевистскую власть. Он отчаянно надеется на избавление извне, пусть это даже будут немцы, которые дойдут до Москвы и освободят ее от революционеров. Он боится. Боится за свою жизнь, за завтрашний день, при этом отчетливо сознавая, что ему очень повезло иметь минимальные средства к пропитанию и вовремя уехать из поместья, где его могли сжечь вместе с поместьем, вкусившие революционной безнаказанности крестьяне.

Бунин пытается запечатлеть всю дикость и психоделичность происходящего, осмыслить, объяснить. И не может найти утешения даже в холодной логике. Все его маленькие заметки о случайно услышанных разговорах, событиях, увиденных на улице, сведениях, почерпнутых из слухов и писем – все они чрезвычайно важны. Отсутствие стабильности, пучина домыслов и слухов, помноженная на жестокость и азарт, прикрывающихся безнаказанностью или красивыми лозунгами подлецов – вот они спутники смутного времени. Когда боишься выйти за хлебом, чтобы накормить семью. Да и хлеба-то в магазинах нет, потому что крестьяне перестали ездить в город из-за бандитов, нападающих на каждой дороге. Когда немцы, еще вчера бывшие врагами, внезапно, самые долгожданные гости в каждом доме. Когда мирные до поры до времени люди внезапно превращаются в убийц и чудовищ, а любое миролюбивое слово может превратить тебя в контрреволюционера. Когда засыпаешь и просыпаешься под перестук выстрелов за окном. И неизвестно, когда это закончится и закончится ли. Мучительно и невыносимо.

Во-вторых, мне трудно говорить про эту книгу, потому что Бунин при всей своей подкупающей искренности предстает не самым прекрасным и вдохновляющим человеком. Можно тысячу раз, как мантру повторить про себя, что «надо разделять писателя и человека». Но воплотить это в реальности чрезвычайно трудно, если не невозможно. Я честно пыталась абстрагироваться, но у меня все равно сформировалось впечатление об авторе, как о завистливом, высокомерном снобе, который позволяет себе жестко критиковать и заслуженных предшественников, и современных коллег. А вот доброго слова от него ни о ком не дождешься. Ни о Чехове, ни о Мопассане. Позиция «Я стою в белом плаще, весь красивый такой», конечно, чрезвычайно удобна. Но от классика мировой литературы ждешь все-таки большей солидарности и человечности по отношению к собратьям по перу.

Правда, по большей части ядовитые филлипики в адрес литераторов Бунин высказывает в первой части книги, до революции. Когда он живет в своем поместье и проводит время за написанием рассказов и выездами на природу. Потом, сами понимаете, не до этого. Но все равно даже во второй части что-то такое осуждательное всегда проскакивает. И я вроде умом понимаю, что Бунин – дитя своего времени и, вероятно, он не виноват в своем пренебрежительном отношении к крестьянам, например, что с них взять, недалекий народ, ощипали павлинов и радуются живодеры ни в специфическом восприятии литературы с позиций в меру избалованного дворянина. Умом я все это понимаю, но… все равно кошки на душе скребут. И желание знакомиться с творчеством первого русского Нобелевского лауреата невольно вянет.

ИТОГО: Воспоминания русского классика об Октябрьской революции и смутных годах, последовавших за ней. Очень специфическое чтение, которое скорее будет интересно исключительно историкам, интересующимся историей того периода и поклонникам творчества Ивана Алексеевича Бунина.

Жизнь Арсеньева или все же жизнь Бунина? Уж очень много схожести романа с биографией автора. Или так легче было писать - чуть отстранившись?
Начало очень уютное, родное, так похоже на мое деревенское детство.
Интересно было читать, как из младенца он становится ребенком, как появляются первые воспоминания, узнает первых близких людей. А еще узнает о любви, самой первой любви к матери и самом первом страхе - потерять близкого, любимого человека. И так жаль, что у ребенка остаются воспоминания о слезах матери, о печали...
Помнит он и о времени , проведенном с отцом, особенно на поле, на скотном дворе, поездки в церковь. И так постепенно расширяется мир ребенка. Он узнает новое. Постепенно он вступает в сознательную жизнь.
Первая смерть, увиденная самим Алексеем Арсеньевым, потрясла его и с удивлением он осознал, что человек смертен, что он - Алеша Арсеньев, тоже смертен...
Дальше учеба. Кружок избранных из дворянских детей. Знакомство с Налей.
Расскажет о своем знакомстве с Пушкиным и Лермонтовым, о своем отношении, любви к их творчеству, как Пушкин поразил его своим слогом. Или вот знакомство с Гоголем, как влюбился он в этот певучий слог, как Гоголь вошел в его душу.
Автор много места уделит в своем повествовании о многих писателях, своим мыслям, отношению к стихам, романам, то, что ему близко, или наоборот - непонятно, но зацепило.
А дальше жизнь, работа в издательстве. Разъезды по стране.
Арсеньев много путешествует и мы вместе с ним проедем по некоторым городам России и Украины(тогда Малороссии). Эту книгу я готова читать еще раз 5 только из-за описаний природы, городов, людей.
Последняя пятая книга посвящена Лике, любви. Какие они разные. Лика показалась мне просто бестолковой куклой, которой ничего неинтересно...
Неудавшаяся семейная жизнь.
О чем же книга? О жизни, о взрослении, о становлении, о вечных метаниях и поисках себя или чего-то. Но все как-то вскользь, не всерьез. Живет будто на пробу, будто вот сейчас он поживёт начерно, а потом уже набело он исправит все ошибки и заживет так, что... а что - и не понятно. Да, думаю Алексей Арсеньев и сам не сможет сказать, чего же он хочет, зачем мечется, что ищет...

с утра прочитал - весь день насмарку.
не потому, что плохо
и не потому, что как-то грустно
а потому, что правда.

вообще советовала бы всем слепым сверхпатриотам читать бунина. у него как раз достаточно злости и понимания той самой эпохи шариковых, начавшейся с большевиков и продолжающейся по сей день.

так ли хорошо стремление к простоте и утилитарности?
нет. это как раз в окаянных днях и продемонстрировано. нет ничего гаже "простого человека".

Иван Алексеевич Бунин — один из моих любимых русских писателей-классиков, но об этом рассказе я узнала только недавно. Признаюсь честно, он не вызвал у меня настолько ярких эмоций и впечатлений, как многие другие произведения автора, но всё равно читать было интересно. В очередной раз автор тонко раскрывает чувства персонажей, их отношения друг с другом и общей возлюбленной и воспоминания.

Лично для меня сюжет оказался не банальным. Здесь не просто рассказывается о любовном треугольнике, в котором муж изменяет жене или жена мужу, но приводится разговор двух мужчин спустя много лет после произошедшего. Оба они любили одну и ту же женщину, первый был брошенным мужем, второй — тем, к кому ушла эта женщина. Прошло 23 года, они уже не молоды, а женщины и вовсе нет в живых. Но случайная встреча наталкивает их на воспоминания и разговор о том, что они чувствовали раньше и сейчас.

Интересно наблюдать за тем, как меняются люди и их чувства со временем. Если 23 года назад муж тяжело переживал уход любимой женщины, то спустя годы не испытывал к ней абсолютно ничего. Так он говорит о том, что почувствовал, узнав о её смерти:

Даже и грусти не вышло. Так только, слабая жалость какая-то... А ведь это та самая, которую «вспомнила душа моя», была моя первая и такая жестокая, многолетняя любовь.

Да и тот, ради которого она бросила мужа, уже равнодушен к женщине, которую когда-то любил и которая любила его. Даже осознав, что её больше нет в живых, он ничего не чувствовал. Для него она стала всего лишь главой в его жизни, которая уже закрыта навсегда. Не осталось любви, только воспоминания, вызванные случайной встречей.

После прочтения рассказа задумываешься о том, насколько мимолётно многое в нашей жизни. Казалось бы, то, что ещё вчера было важным и вызывало душевную боль, сегодня вызывает лишь равнодушие. И Бунин хорошо раскрыл подобную ситуацию и рассказал об изменчивости чувств и смене приоритетов в течение нашей жизни.

Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: "Cave furem" На эти лица ничего не надо ставить, - и безо всякого клейма все видно.

Срез революции в России глазами глазами очень умного, впечатлительного, едкого и отхлеставшего словами всю эту эпоху перемен писателя. И мне трудно оценить книгу, потому что ну как оценить эпоху? Как оценить документальные записки, хранящиеся под матрасом, а потом и под полом, а потом и вовсе в стенах? Бунин писал их судя по всему спешно и тайком, чуть ли не хлебом, вымоченным в молоке, как это делал тот лысый из Ульяновска, которого он так ненавидел. Вообще Бунин многих ненавидел, много всякой грязи тут будет вылито на камрадов-писателей, особенно на Горького и Маяковского, и это такой большой минус был для меня. Не держал при себе мнение Бунин... хотя... это же его личные записки, мог писать все, что угодно. Но это все, что угодно, характеризует его как весьма желчного человека. Таким всегда трудно.

Почему комиссар, почему трибунал, а не просто суд? Все потому, что только под защитой таких священно-революционных слов можно смело шагать по колено в крови, что, благодаря им, даже наиболее разумные и пристойные революционеры, приходящие в негодование от обычного грабежа, воровства, убийства, отлично понимающие, что надо вязать, тащить в полицию босяка, который схватил за горло прохожего в обычное время, от восторга захлебывваются перед этим босяком, если он делает то же самое во время, называемое революционным.

Вообще горечью и ненавистью проникнуты эти записи. Не было ни одной счастливой страницы, только боль и желчь. И страх. И мне пришлост вместе с автором ненавидеть новую власть. В бунинском ракурсе мне ближе эта ненависть, наверное, чем в такой же горчайшей, но сатире Булгакова. Булгаков сильно глумится, а здесь без юмора, но очень хлестко. Действительно - окаянные дни, беспросветные, Бунин так и пишет, что он не живет, только сидит и ждет, ждет и сидит, каждый день проходит в недоумении, почему же никто не приходит и не вернет как было. Сидит в Москве ли, в Одессе ли Бунин, ходит по гостям, слухи собирает, и слухи все гротескнее и гротескнее, что в любое другое время даже и не поверилось бы, только сплюнуть, но сейчас - верится, очень хочется верить, до идиотизма и абсолютной безнадежности. Всему верится. И что придут немцы и свергнут большевистское правительство, и что белочехи придут тоже, и что тот бесполезный французский эсминец на горизонте моря (это уже и Одессы писано) спасет - тоже верится.

И все это от нестерпимой жажды, чтобы было так, как нестерпимо хочется. Человек бредит, как горячечный, и, слушая этот бред, весь день все-таки жадно веришь ему и заражаешься им. Иначе, кажется, не выжил бы и недели.

Но всем известно, как все закончилось, и с каждым годом записки все злее и отчаяннее. Кроме наслаждения природой у Бунина не осталось радостей (так кажется). Зато про природу Бунин умеет так, что вести бы ему прогноз погоды, заслушивались бы все. И много-много размышлений по поводу и без, этакий страшный лытдыбр, но мне такой формат нравится (еще по Монтеню знаю). Кстати, не знала, что большевики и время передвинули на несколько часов (sic!) - по-старому был еще день, а теперь уже двенадцатый час. Что там наши передвинул на час вперед, на два назад, та власть не мелочилась, сразу махнула часов на 5 вперед.

Прочитано в рамках флэшмоб-лотереи "Дайте две! (Light version)". Вишлист rosenrot )
Я уже писала о том, в каких я отношениях с рассказами и повестями, но, так получилось, что в лотерее (после колебаний) мой выбор пал на эту книжку. Честно говоря, ее я читать точно не планировала, но решила – на то она и лотерея, чтобы приводить читателя к новым книгам! Тем более, что знакомство мое с российской классикой осталось где-то на уровне школьной программы нашей, а Бунина мы, кажется, вовсе не проходили. Итак, я решила, что это судьба, и, не лишенная чувства осторожности к жанру, начала знакомство...
"Темные аллеи" Бунина - это тончайшая грань любви: любви на уровне чувства, любви на уровне физического притяжения... Это маленькие истории: личные истории, жизненные и настоящие, истории о важном, о сокровенном, о том, о чем - как правило - молчат, храня в душе вечную тайну...

Перед вечером, когда пароход причалил там, где ей нужно было сходить, она стояла возле него тихая, с опущенными ресницами. Он поцеловал ее холодную ручку с той любовью, что остается где-то в сердце на всю жизнь, и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани.

   И они долго сидели так, рука с рукой, соединенные сумраком, близостью мест, делая вид, что смотрят на экран, к которому дымной синевато-меловой полосой шел над их головами свет из кабинки на задней стене.

Снова сев в полутемную карету и глядя на искристые от дождя стекла, то и дело загоравшиеся разноцветными алмазами от фонарных огней и переливавшихся в черной вышине то кровью, то ртутью реклам, он опять отвернул край ее перчатки и продолжительно поцеловал руку. Она посмотрела на него тоже странно искрящимися глазами с угольно-крупными ресницами и любовно-грустно потянулась к нему лицом, полными, с сладким помадным вкусом губами.

Красиво, трепетно, с настроением великий классик пишет вечные истории каждого человека. Ведь каждый из нас любил, любит или полюбит. Каждого из нас могут обмануть, предать, бросить. Каждый из нас жалел о том, чего не сказал и не сделал в определенный момент, или о том, что сделал...

— Все проходит, мой друг, — забормотал он. — Любовь, молодость — все, все. История пошлая, обыкновенная. С годами все проходит. Как это сказано в книге Иова? «Как о воде протекшей будешь вспоминать».
   — Что кому бог дает, Николай Алексеевич. Молодость у всякого проходит, а любовь — другое дело.

Это книга о нас и для нас, она остается в сердце нашими мемуарами. В ней написана человеческая история. Ведь, я уверенна, что каждый человек найдет в этих рассказах что-то близкое, если осенним вечером вдруг захочется побродить по темным аллеям, вдоль человеческих драм.

Вероятно, у каждого из нас найдется какое-нибудь особенно дорогое любовное воспоминание или какой-нибудь особенно тяжкий любовный грех.

с утра прочитал - весь день насмарку.
не потому, что плохо
и не потому, что как-то грустно
а потому, что правда.

вообще советовала бы всем слепым сверхпатриотам читать бунина. у него как раз достаточно злости и понимания той самой эпохи шариковых, начавшейся с большевиков и продолжающейся по сей день.

так ли хорошо стремление к простоте и утилитарности?
нет. это как раз в окаянных днях и продемонстрировано. нет ничего гаже "простого человека".

«Соотечественник» - люблю рассказы такого типа, я их называю рассказы-перевёртыши, в которых всё оказывается не таким, как кажется в самом начале. И всё это в форме короткого рассказа, когда автор не увлекается дополнительными деталями, а резко и хлёстко подводит к финалу.
Рассказ «Соотечественник» по впечатлениям от путешествия Бунина в Юго-Восточную Азию, представляет собой рассказ-биографию. Простого русского мужика из Брянской области, волею судеб и благодаря его личным качествам занесённым на далекий тропический остров важным господином, к которому обращаются сэр, который курит дорогие папиросы и производит впечатление.
Из кратких сухих фактов, которые приводит Бунин о Зотове внезапно вырастают то картины шумной московской торговой улицы,

«бойкий зимний день, идет снежок, Ильинка чернеет народом, бегут, тасуются извозчичьи лошади, а он, в одной рубашке, без шапки, — голова у него похожа на красного ежа, — срывается с тротуара, выскочив на улицу, и жжет на подошвах по льду в канавке…»

то жаркой конторы в тропиках.

«Он сидит в своей конторе, в старинном доме голландской постройки. За окнами — жаркий белый город, голые черные рикши, магазины драгоценных камней, отели, полные туристов со всех концов земли, в теплой зеленой воде гавани — американские и японские пароходы, за гаванью, на низменных побережьях, — кокосовые леса… Одетый во все белое, рослый, узловатый, огненно-рыжий, с голубой, веснушчатой кожей, бледный и энергично-возбужденный, даже просто шальной, — от зноя, нервности, постоянного хмеля и деловитости, — с виду он не то швед, не то англичанин.»

А между этими крайними точками жизни, которой хватило бы на увлекательный роман - историю успеха, и воплощения мечты; историю роста из грязи в князи упорством и смекалкой. Новый Атлант, который постепенно расправляет плечи. Но.
Но постепенно проявляются и другие спорные качества героя. Он бросил службу у своего благодетеля в Средней Азии и уехал искать своего личного счастья. С одной стороны - чёрная неблагодарность, к человеку на чьи деньги он учился, тому кто помог ему и разглядел в нем потенциал для развития. Современные коуч-тренеры, назовут это переход на новый этап, после пройденного и пережитого; когда исчерпан один ресурс для развития, нужно переходить на новую ступень, искать новые ресурсы. И Зотов ищет, на Дальнем Востоке, в Китае, в Индии...
и находит. Берётся за любое дело, не чурается странных сделок, завязывает знакомства, ищет выгоду. Этакий Штольц из мужиков.
И вот он ещё в расцвете сил, здоров, у него чернокожая любовница,

Редкая, по слухам, красавица

, у него дела и в чайной плантации, и в пароходном агентстве и правительственная служба и афера с жемчугом.
А вокруг одни идиоты, одиночество и пустота, которую он заливает вином, заволакивает дымом, оглушает шумом повседневных дел.
И лишь в редкие мгновения его можно поймать на единственном желании выстрелить себе в висок и стать очередной межзвёздной темнотой.

«страшное великолепие Альфы Центавра, игравшей на совершенно пустом небосклоне, где точно начиналось какое-то безмерное, недоступное нашему разуму Ничто…»

Ведь человек добился многого, и впереди есть ещё цели, ещё большее богатство, война на которой можно нажиться, новые сделки, новые связи, новые костюмы, новые сигары. Но он один, перед вселенной, и перед богами, и желаниям нет конца, и новые желания приносят лишь новые страдания.
Пронзительный и впечатляющий рассказ о успехе и счастии по-русски.

1. Нет такой женщины, ради которой стоило бы стреляться
2. Всё проходит, в том числе и боль
3. Большинство «бурных страстей» лишь игра воображения и буря в стакане воды
4. Через пару лет о пылких влюблённостях вспоминаешь с улыбкой или усмешкой
5. Секс иногда хорош без любви, а любовь без секса. Это, впрочем, индивидуально

Всё это мог бы узнать мальчик Митя, если б револьвер дал осечку

Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: "Cave furem" На эти лица ничего не надо ставить, - и безо всякого клейма все видно.

Срез революции в России глазами глазами очень умного, впечатлительного, едкого и отхлеставшего словами всю эту эпоху перемен писателя. И мне трудно оценить книгу, потому что ну как оценить эпоху? Как оценить документальные записки, хранящиеся под матрасом, а потом и под полом, а потом и вовсе в стенах? Бунин писал их судя по всему спешно и тайком, чуть ли не хлебом, вымоченным в молоке, как это делал тот лысый из Ульяновска, которого он так ненавидел. Вообще Бунин многих ненавидел, много всякой грязи тут будет вылито на камрадов-писателей, особенно на Горького и Маяковского, и это такой большой минус был для меня. Не держал при себе мнение Бунин... хотя... это же его личные записки, мог писать все, что угодно. Но это все, что угодно, характеризует его как весьма желчного человека. Таким всегда трудно.

Почему комиссар, почему трибунал, а не просто суд? Все потому, что только под защитой таких священно-революционных слов можно смело шагать по колено в крови, что, благодаря им, даже наиболее разумные и пристойные революционеры, приходящие в негодование от обычного грабежа, воровства, убийства, отлично понимающие, что надо вязать, тащить в полицию босяка, который схватил за горло прохожего в обычное время, от восторга захлебывваются перед этим босяком, если он делает то же самое во время, называемое революционным.

Вообще горечью и ненавистью проникнуты эти записи. Не было ни одной счастливой страницы, только боль и желчь. И страх. И мне пришлост вместе с автором ненавидеть новую власть. В бунинском ракурсе мне ближе эта ненависть, наверное, чем в такой же горчайшей, но сатире Булгакова. Булгаков сильно глумится, а здесь без юмора, но очень хлестко. Действительно - окаянные дни, беспросветные, Бунин так и пишет, что он не живет, только сидит и ждет, ждет и сидит, каждый день проходит в недоумении, почему же никто не приходит и не вернет как было. Сидит в Москве ли, в Одессе ли Бунин, ходит по гостям, слухи собирает, и слухи все гротескнее и гротескнее, что в любое другое время даже и не поверилось бы, только сплюнуть, но сейчас - верится, очень хочется верить, до идиотизма и абсолютной безнадежности. Всему верится. И что придут немцы и свергнут большевистское правительство, и что белочехи придут тоже, и что тот бесполезный французский эсминец на горизонте моря (это уже и Одессы писано) спасет - тоже верится.

И все это от нестерпимой жажды, чтобы было так, как нестерпимо хочется. Человек бредит, как горячечный, и, слушая этот бред, весь день все-таки жадно веришь ему и заражаешься им. Иначе, кажется, не выжил бы и недели.

Но всем известно, как все закончилось, и с каждым годом записки все злее и отчаяннее. Кроме наслаждения природой у Бунина не осталось радостей (так кажется). Зато про природу Бунин умеет так, что вести бы ему прогноз погоды, заслушивались бы все. И много-много размышлений по поводу и без, этакий страшный лытдыбр, но мне такой формат нравится (еще по Монтеню знаю). Кстати, не знала, что большевики и время передвинули на несколько часов (sic!) - по-старому был еще день, а теперь уже двенадцатый час. Что там наши передвинул на час вперед, на два назад, та власть не мелочилась, сразу махнула часов на 5 вперед.