Глава 8

Я старался держаться уверенно, хотя, в отличие от Энн, уже представлял, что нас ждёт.

Взгляд Пола я увидел сразу. И мне не требовалось смотреть брошенные им на стол распечатанные статьи из Интернета. По одному только яростному: «Доигрались!» я понял, что в курсе не только Пол, в курсе все.

Он устроил допрос Энн, которая, кажется, совсем растерялась и скисла. А я не мог ей помочь, потому что, оказываясь сам в таких ситуациях, позволял разгребать всё Полу.

Потом пришёл доктор Энглерт, и, взяв у насмерть перепуганной девушки анализ крови, тактично сообщил, что это «препараты, которые способны притупить работу мозга и затуманить сознание». Может быть, это и впрямь были не наркотики. Но я даже рад, что доктор оказался не только настоящим профессионалом, но и очень воспитанным человеком. Наверное, Энн бы лишилась чувств, услышь она слово «наркотики». По крайней мере, так мне казалось.

– А с этим что теперь делать? Ты хоть понимаешь, как нас подставила? – не унимался Пол, взмахивая чёрно-белой пачкой испещрённой буквами бумаги.

Вот кому бы занять тактичности. Неужели не видит: она итак в ступоре?

Пришлось вмешаться.

– Ладно, Пол, остынь. Девчонка просто не разобралась, что к чему. Эта Стеф, кто бы она ни была, редкостная стерва. А нам просто следовало объяснить, что у некоторых папарацци есть изощрённые способы добыть информацию.

В том, что девушка (возможно, Стеф даже не настоящее её имя) прикинулась сотрудницей офиса, а на самом деле является журналисткой, я уже не сомневался. Слишком хорошего качества были снимки с полубессознательной Энн.

– Думайте, ребятки, думайте, – поднимаясь и хлопая себя по коленям, произнёс Пол. – Я за вас вечно разгребать всё не буду. Но, если ничего не решите, придётся объявить всем о расставании и написать грустную песню о раненых чувствах и обманутых ожиданиях.

Ну вот зачем он опять? Не видит что ли…

– Кстати, послезавтра нужна новая песня.

Я на миг потерял дар речи.

– С ума сошёл? У меня сегодня и завтра два перелёта и три выступления, я уже сутки не спал.

– А ты постарайся. Ты же способный мальчик. Послезавтра жду в студии.

Пол ушёл, хлопнув дверью, и я беспомощно откинулся на спинку дивана и запрокинул голову. Достало!

– Я могу идти? – тут же напомнила о себе реальность в лице доктора Энглерта.

– Конечно, большое спасибо. Пойдёмте, я провожу.

Наверное, врач бы не помешал сейчас мне самому. Я не помню уже, когда мне доводилось нормально спать. Когда я в последний раз вставал не по будильнику.

Расплатившись и распрощавшись, вернулся обратно в дом, по пути соображая, как вести себя с Энн. Подумал даже, что лучше не стоит поднимать эту тему и просто подбросить её домой.

Но она разрушила все мои планы, сказав одно только слово:

– Извини.

Вот уж чего я точно не ожидал!

– Я даже подумать не могла, что дело может так обернуться. Что теперь будет?

– Не переживай. Тебя он не тронет.

– А ты?

Серьёзно, её интересует, что будет с моей репутацией? Или это вопрос для галочки? Сложно общаться с человеком, не зная, действительно ли он заботится о тебе или больше думает о собственной выгоде.

– Куда тебе нужно лететь? – поинтересовалась она.

Я поднапряг память. Если первый пункт я помнил отчётливо, потому что билет попался мне на глаза сегодня утром, то со вторым была проблема. Кажется, скоро придётся обзаводиться ежедневником. Буду отмечать не дела, как многие важные люди, а города мира, в которых мне предстоит оказаться. Чудеса!

– Сегодня – в Уэльс. Завтра – в Ирландию. Разве Пол тебе не сказал?

– Что?

Я не пойму, она рада или эта новость разрушила её планы?

– Мы вместе летим в Испанию в конце недели.

– Если Пол не решит, что нам нужно расстаться к этому времени, – фыркнула девушка, всё ещё пребывая под впечатлением от состоявшейся взбучки.

Я лишь пожал плечами.

– Ну, если ты не натворишь ещё что-нибудь, он, скорее всего, смилостивится. Так что пакуй вещички. В конце недели тебе все равно придётся куда-то лететь. Либо обратно в Россию, либо в Испанию, – усмехнулся, глядя ей прямо в глаза и не сразу замечая, как меняется их выражение. Через секунду она уже была на ногах. – Ты куда?

– Тебе ведь на самом деле плевать, что со мной будет.

О, нет, только не истерика. Я не переживу.

– Я просто предупреждаю: сейчас уже поздно и ходить одной опасно, – заявил как можно спокойнее. Должен же кто-то быть хлоднокровным.

– Что поделать, выбора у меня нет.

– Тогда я с тобой.

– Зачем?

– Должен же я удостовериться, что моя подруга доберётся до дома без приключений, – хмыкнул в ответ.

Она ответила тем же и резво рванула вперёд. Я едва успел крикнуть:

– Не сюда. Там ванная. Прямо.

Шаг у неё был не женский, широкий и супербыстрый, так что я даже слегка удивился. Обычно на такой скорости я сбегаю от своих фанаток. А теперь бегут от меня.

От этой мысли стало смешно, но я усилием воли подавил это чувство, на всякий случай поднося к губам кулак и впиваясь зубами.

– Поедем на машине? – спросил, справившись с чувствами.

Девушка решительно мотнула головой.

– Нам придётся идти слишком долго, – предупредил я.

Вот же упрямая!

В мои планы вовсе не входило, чтобы она узнала точное место расположения дома. А сделать это не составит труда, потому что это почти самый центр.

– Тогда давай вызовем такси. Стой, упрямая ты девчонка! – пришлось схватить её за руку – она слишком близко подобралась к забору. – Я-то чем провинился? Не знаю, почему ты меня невзлюбила. Для меня это такая же работа, как для тебя, и я даже не получаю за это денег, но ведь не злюсь на тебя и не виню во всех своих бедах.

Она вздохнула и сделала медленный выдох. Собиралась с силами или боролась с раздражением?

– Понимаешь, Ларри, когда это закончится, для тебя всё останется так, как было. Ты будешь успешным – может быть, даже популярнее, чем сейчас. Твои треки будут взлетать на вершины чартов, твои альбомы будут собирать все возможные премии, а твоё лицо по-прежнему будет красоваться на обложках журналов. Тебя будут любить и звать на мероприятия. Фанатки будут рисовать цветочки на плакатах и клясться в любви. А что будет со мной? Ты знаешь? Я тоже не знаю. Потому что здесь у меня нет ни дома, ни друзей, ни работы. И любые попытки кончаются крахом. Смогу ли я оплатить до конца обучение в фотошколе и аренду жилья здесь, если завтра вы с Полом скажете мне «до свидания»? Вряд ли. В Москве я тоже всё растеряла. И вот сейчас стою здесь и думаю: а стоило ли оно того? Ради чего? Чтобы лицезреть твое равнодушие и мотаться из города в город, из страны в страну, из студии на фотосессию, и не иметь возможности распоряжаться собственным временем? Чтобы каждый день получать сотни враждебных комментариев и дёргаться от чужих звонков? За несколько долбаных тысяч фунтов? Сомнительное счастье, тебе не кажется?

Такой пламенной речи я не ожидал и никогда не рассматривал ситуацию с такого ракурса. Энн всё это время казалась мне… ммм… охотницей за лёгкой добычей: за деньгами, славой, не скупясь при этом ничем. Из тех, кто готов на что угодно – идти по головам, дерзить или, наоборот, подлизываться к тем, кто нужен. И хотя иногда это моё представление не совпадало с реальной картинкой того, что я видел, я не слишком хотел разбираться в происходящем. У неё своя цель – какой бы она не была, у меня своя. Мы просто пересеклись ненадолго. Взаимовыгодное сотрудничество – вот как это называется.

А тут вдруг… я снова увидел в ней человека. Хрупкую девушку, которая отправилась в чужую страну совсем одна отвоёвывать своё право на мечту. И что осуществление этой мечты в большей степени зависит от Пола. И от меня.

От открывшегося мне осознания я отмахнулся, как от назойливой мухи.

Романтик хренов! Напридумывал себе… Давай, ещёпредставь, что через тридцать лет вы вместе будете ходить в клуб для пенсионеров, танцевать рок-н-ролл и воспитывать внуков.

При чём здесь это?!

Энн расценила моё молчание по-своему.

– Я тебя не виню. Ты такой же заложник обстоятельств. Слава требует определённых жертв. И я знаю, что сама подписалась на это. Но я больше так не могу.

А вот это вышло совсем неожиданно.

– Ты… что?

– Я хочу поговорить с Полом. Чтобы расторгнуть контракт.

Это что значит, что я опять ошибался? Дело не в наживе, не в мечте… Тогда в чём?

– Это вряд ли получится, – решил попробовать отговорить её. – Сегодня он просто взбешён, вот и решил тебя припугнуть.

– Но я-то мыслю вполне разумно. Я больше не хочу притворяться. И не хочу, чтобы тебе приходилось терпеть моё общество.

Что я мог сказать?

Что я впервые понял, что не хочу снова быть один? Что «липовая» девушка лучше, чем никакая? Или что она оказалась отличным другом?

Как последний дурак я произнёс:

– Останься.

Зачем мне это?

Пошлёт меня сейчас – и правильно сделает.

– Только если ты обещаешь, что изменишь своё поведение и больше не будешь резким и отстраненным. – Она помедлила. – И сострижёшь эту львиную гриву.

Я усмехнулся и провёл рукой по волосам. Не знаю, чем ей не нравится моя стрижка. Я привык.

– Я думал об этом, но с короткими не так весело. Их даже расчёсывать не надо.

– Можно подумать, ты расчёсываешься.

А вот это обидно.

Всё равно стричь не буду.

Пока к Энн вернулось хорошее расположение духа, решил воспользоваться ситуацией:

– Я знаю, куда мы поедем. И даже не думай спорить.

Она и не спорила. Расчёт оказался верным.

Когда кеб подъехал, я коротко переговорил с водителем – попросил сделать пару кругов, прежде чем выехать к Темзе, чтобы «запутать следы». Иначе мы за пять минут могли оказаться у спуска. И это вызвало бы у Энн определённые подозрения.

К счастью, большинство водителей в этом городе понятливые и за дополнительные пару фунтов исполнят всё молча и как положено.

Звонок Пола вырвал меня из только-только возникшего состояния равновесия.

Трубку поднял с большой неохотой.

– Ларри, Уэльс отменяется. Пиши песню. И завтра не забудь про Ирландию. Вылет в два часа дня, в аэропорте Дублина тебя встретят. Билеты оставлю в студии, – оттарабанил он и в конце грозно выдал: – Всё ясно?

– Я понял, – ответил сдержанно, радуясь тому, что «окно» всё же выдалось, и я успею поработать над творчеством. А ещё, пожалуй, успею провести немного времени с Энн.

Мы сидели на спуске у Темзы, жевали хот-доги, рассказывали друг другу о своём прошлом. Вроде бы светская беседа, но я давно не разговаривал так ни с кем. Никто и не интересовался особо. И хотя я не люблю рассказывать про своё детство, к этой девушке как-то проникся доверием.

Кому-то же нужно доверять? Человек – существо социальное, и даже если ты помешан на своём деле и вполне довольствуешься компанией своих внутренних тараканов, иногда просто необходимо поговорить с кем-то близким по духу.