Я возвращался, подбросив Энн домой, и размышлял о прошедшем вечере. Улыбка не сползала с лица. Удивительно даже, как у нас получается понимать друг друга. Я со многими британцами, для которых эта среда и этот язык являются родными с рождения, не могу прийти к такому единодушию.

Это состояние – думать о чём-то (о ком-то!) кроме музыки так много времени, – было непривычным и сбивающим с толку.

Я принял холодный душ, приглушил в комнате свет, включил телевизор… И всё равно думал о ней.

Хотел написать эсэмэску, узнать, спит ли она, но подумал, что уже слишком поздно, и нормальные люди, конечно же, видят уже пятый сон. А будить не хотелось. И сон всё не шёл.

По телевизору шла какая-то мелодрама – я не особо стремился вникать в её суть. Фоновый шум просто позволял мне расслабиться и добиться иллюзии не одиночества.

А потом мой взгляд зацепился за одну из сцен фильма – парень подобрался к окну своей девушки, забрался внутрь и положил цветы на кровать. И мне вдруг страшно захотелось совершить то же самое. Особенно если реакция Энн будет такой же бурной, как у героини этого фильма, вернувшейся в комнату и обнаружившей сюрприз. Ведь это здорово, когда ты можешь стать причиной чьей-то улыбки, подарить такие ослепительно-яркие эмоции.

В конце концов, сегодня ей изрядно пришлось претерпеть, и доза хороших эмоций не помешает. Вдруг она и впрямь решит расторгнуть контракт? Если честно, я уже слишком привык к ней. Сам не заметил, как это случилось.

Ну и, разумеется, ей, как любой девушке, хочется получать цветы и внимание. Она ведь «моя девушка», а я ни разу не уделил ей элементарного внимания.

Решено.

С этой мыслью, довольный от предвкушения завтрашнего сюрприза, я и отправился спать, продумывая в мелочах свой план. Нужно успеть до того, как отправлюсь в аэропорт, а ещё в студию за билетами…

Своим традициям я не изменял и заснул, выстраивая в голове график завтрашних мероприятий.

Встал по будильнику, и на удивление легко. Может быть, оттого, что внутри жило вдохновение – скорее, творить добро, приносить людям радость! Я вообще не понимаю тех, кто стремится отравить другим жизнь. Она итак коротка, итак полна страшных событий, утрат, разочарований, а мы стремимся подлить в неё и свою ложку дегтя: сказать что-то резкое, подставить, обмануть, изъять свою выгоду.

В шоу-бизнесе не без этого, и меня часто пугали, что жуткую конкуренцию и зависть коллег выдержит далеко не каждый. Но мне было глубоко плевать. Я хотел делать свою музыку и быть услышанным. Обещал себе, что не буду ввязываться в конфликты.

Пока что мне удавалось – не считая парочки шпионских слежек СМИ за моей частной жизнью, в стремлении выплеснуть исковерканные её подробности.

Да, мне пришлось идти на какие-то компромиссы с собой – врать, например, что безумно влюблён в Энн. Но от всего остального Пол умело меня защищал, отражая удары. И за это я был ему благодарен.

От машины в это утро я решил отказаться. Одевшись как можно незаметнее, напялив тёмные очки в крупной оправе и насвистывая негромко весёлую мелодию, я в самом лучшем расположении духа отправился за цветами.

Выбирал недолго.

– Пятнадцать красных роз, пожалуйста.

Улыбчивый продавец вручил мне аккуратно завязанный лентой букет, пожелав хорошего дня, и я, поймав такси, отправился в следующий пункт назначения.

Энн жила на первом этаже, и мне предстояло сперва оценить обстановку и оглядеться, чтобы не привлекать внимание. К счастью, пробраться к окнам не составляло труда – они выходили на тихую и безлюдную в утренний час улочку. Сад тоже был с другой стороны. И если зацепиться за решётку балкона – она не так уж высоко – можно без труда проникнуть внутрь.

Я ещё не был уверен до конца, удастся ли мне осуществить план, но адреналин в крови бурлил с невероятной силой. И я, подхватив букет одной рукой, ещё раз оглянулся по сторонам и подпрыгнул, цепляясь другой за решётку. Перекинув цветы (другого способа не было, и я надеялся, что они не слишком от этого пострадают), подтянулся и через пару мгновений уже был на балконе.

Чтобы не попасться случайно Энн на глаза, тут же присел на корточки, поднял букет (фух, с ним всё в порядке, пара отлетевших лепестков не в счёт), и вгляделся в окно, прислонив ладонь к глазам. Видно было плохо, но вскоре глаза привыкли. Энн в комнате не было.

Я вдруг подумал, а что, если бы она была здесь и, не ожидая, что за ней наблюдают, ходила бы, например… в чем? Ну, я не знаю, в пижаме. От этой мысли и представившейся картинки стало весело.

Следующим этапом было проникнуть внутрь. Окно было чуть приоткрыто – в самый раз, чтобы вместилась ладонь. Я просунул её в промежуток и приподнял окно вверх. Раз – и можно беспрепятственно оказаться в комнате и брать что угодно. Какая безответственность! Я понимаю, что это не самый криминально опасный район города, но сигнализация всё же не помешала бы. Или кондиционер, чтобы не пришлось держать окна открытыми.

Я огляделся, впервые оказавшись в комнате Энн. Места здесь было маловато: рядом с окном крохотная кровать, комод, шкаф и небольшой телевизор – вот и всё, что здесь было. На стенах висело несколько картин. Одна – с изображением Кремля. Я никогда не был в Москве, но видел его на фотографиях. А что, было бы неплохо оказаться там вместе с Энн. Интересно, знают ли мои песни в России? Будет ли у меня там когда-нибудь шоу?

В соседней комнате послышались звуки, и я заторопился. Сперва хотел положить букет на комод, но уже раздались шаги. Мой план грозил быть разрушенным на самой последней стадии, поэтому пришлось небрежно оставить букет на полу и рвануть к окну. Секунда – и я на балконе. Еще пять – уже внизу, улепётываю на соседнюю улицу, не оглядываясь на ошарашенных прохожих. Только теперь вдруг мелькнула мысль о том, что меня могли узнать и опять использовать информацию, выставив её в невыгодном для меня свете. Но мне надоело всего бояться! Я хотел хотя бы раз сделать что-то действительно романтичное.

Закрыть за собой окно не успел, и мне оставалось рассчитывать только на то, что Энн не вспомнит об этом и не испугается. Заметила она меня или нет? Догадается или нет?

Я и сам не мог понять, чего мне хочется больше: быть узнанным или остаться под маской инкогнито? В любом случае, я с нетерпением ждал развязки и постоянно поглядывал на телефон в течение дня – вдруг она захочет мне написать? «Спасибо» там, или «Это был ты?». Хотя бы «Счастливого пути!». Но тщетно.

Видимо, нашлись планы поинтереснее. Или она всё-таки вызвала полицию и теперь в полицейском участке у неё выпытывают подробности, при каких обстоятельствах букет попал к ней, и часто ли она держит открытыми окна. С нашим законом лучше не связываться. От этой мысли снова стало смешно. И немного досадно. Неужели я не узнаю её реакцию? Нужно как-то осторожно выпытать это.

К моему удивлению, когда я, порепетировав немного, поднялся в студию, Пол и Энн были там. Я сперва даже растерялся немного. Но быстро взял себя в руки и, аккуратно поглядывая на Энн и стараясь ничем не выдать себя, понял: она не догадалась. Или отлично шифруется, что вряд ли. Мне даже стало немножко обидно, что усилия не оценили. И тут же захотелось продолжить эту игру, сделать что-то ещё под ореолом таинственности.

Следующие дни я провел между небом и землёй – сначала летел в Дублин, потом обратно в Лондон, не успев побывать даже дома – только порепетировать полтора часа в студии и на двух интервью. Затем встретился с Полом и показал две новые песни. Думал, что вообще не смогу написать ни строчки, но, собравшись с мыслями в самолёте, тут же набросал стихи и прямо в туалете напел на диктофон телефона. Готово.

Полу материал понравился, и мы сразу же отправились записывать. Потом обсуждали с музыкантами, саунд-продюсером, звукорежиссёром, как это должно звучать. Обожаю этот творческий процесс, когда каждый полон идей, выдвигает что-то совершенно новое. Для одной из песен саунд-продюсер предложил привлечь хор. Я был в полном шоке, потому что микрофоны пришлось выстраивать по всей студии, снабжать всех наушниками. Но звук был такой! Мама моя!

А для песни «Бежим на рассвет» мы стучали ложками по металлической кастрюле, создавая специальный звуковой эффект для фонограммы, и мне зажимали щёки для правильного захвата звука. Со стороны мы наверняка казались бы сумасшедшими. Такими мы и были, когда творческий процесс был в разгаре.

В студии я забывал о времени. Воплощать свои идеи в жизнь и видеть, как ими горят другие, пытаясь добиться лучшего результата – это невероятный кайф!

Мне нравилось всё, что с этим связано. Я старался найти хотя бы полчаса после записи для того, чтобы посмотреть, как работают профессионалы. Я многого не понимал, но со временем стал лучше разбираться в обработке звука: как делается очистка от шума и нежелательных звуков, эквализация, выравнивание громкости и компрессирование, как применяются эффекты и корректируются гармонические ошибки. Это была настоящая магия!

Потом опять самолёт.

Что мне нравится в моей работе помимо творчества, так это непостоянство. Я терпеть не могу чёткий график, когда всё стабильно и предсказуемо: работа с девяти до пяти, два выходных в неделю – и так сегодня, завтра и всегда. Я не знаю, где буду через неделю. Порой даже – через два дня. Моя жизнь – бесконечное путешествие и импровизация, и я обожаю это чувство свободы, несмотря на то, что времени на отдых и сон практически не остаётся.

Я видел жизнь из окна самолёта или автомобиля. Я не мог понять, как живут все эти люди, мимо которых я сейчас еду. Как мог бы так жить я сам?!

Порой я думал: «Я мог бы сейчас учиться в университете, ходить на студенческие вечеринки, а я тут раскатываю по миру с концертами». Но эта мысль – о стабильной, возможно, нормальной, но чьей-то чужой, совершенно другой жизни, вызывала смех и отвращение.

Это время стало одним из наиболее плодотворных в творчестве. В голове постоянно крутились какие-то строчки. Я записывал их в телефон либо на попавшийся под руку лист бумаги, один раз и вовсе на салфетке, напевал на диктофон, потом показывал музыкантам. Они качали головами, высказывали своё мнение: чаще «да», но с оговорками:

– Давай заменим слово «летали» на «парили», это более поэтично.

– Мы парили в невесомости,

Нам не нужны были крылья… – напел я и кивнул в знак согласия. – Да, так действительно лучше.

– А если чуть-чуть повысить тональность. Сможешь?

Мы так и сделали.

– Смотри, совсем другое звучание.

И это было ещё одно новое решение, ещё один шаг вперёд, ещё один сингл, которому суждено было стать успешным, несмотря на то, что я, как обычно, не очень верил: разве можно стартовать с первой строчки второй раз подряд?

Но песня не только отлично начала, но и побила рекорд предыдущего трека. Так что после поездки в Испанию пришлось снимать клип, несмотря на то, что изначально мы делали ставку совсем на другую, более ритмичную песню.

И каждый раз я убеждался, что это не я создаю музыку, это она ведёт меня за собой.