Глава 7

– Я ничего не слышу, – морщась от резкого звука, прорывающегося через телефонную трубку в тихое и уютное пространство студии, прокричал я и нажал отбой.

Пьяный он что ли? Хотя не припомню, чтобы когда-нибудь видел своего друга в нетрезвом состоянии. Мы оба старались вести здоровый образ жизни, предпочитая избегать сомнительных мероприятий и удовольствий.

Через минуту он перезвонил. На этот раз голос его был слышен гораздо отчетливей – наверное, вышел на улицу.

– Ларри, блин, я твою жопу спасаю! – с места в карьер начал он на повышенных тонах.

– Что значит мою? Ты хорошо себя чувствуешь? Я сейчас в студии и не нуждаюсь в спасении. Или рядом с тобой мой двойник? – развеселился я, уверенный на сто процентов, что произошло недоразумение.

– А твоя девушка?

– Кто?

– Ты забыл, что у тебя есть девушка? – на этот раз веселился Найл, а я как-то сразу собрался, хотя и не понял сразу, о ком идёт речь. – Тогда я напомню: Ларри, у тебя есть девушка, зовут её Энн. И прямо сейчас она находится в клубе «Пазолини» в довольно сомнительной, я бы сказал, компании, и ведёт себя, хм… соответственно.

– Что значит «соответственно»? – начал раздражаться я. – Ты можешь выражаться яснее?

Я уже чувствовал, что спокойному вечеру в студии с гитарой пришёл конец, но отказывался в это верить.

– Мне кажется, она под кайфом.

– Что? – у меня даже истерический смешок вырвался.

Энн под кайфом? Да ну.

– Приедешь и убедишься сам.

– С какой стати я должен ехать?

– Ты предлагаешь мне вести твою девушку к себе? – с его губ сорвался смешок, но я не разделял веселья Найла.

– У неё есть свой дом.

– Но, боюсь, она не в том состоянии, чтобы добраться самостоятельно или внятно назвать свой адрес. Она даже по-английски не говорит, всё время на своём языке что-то бормочет и вот-вот отключится. Я должен оставить её тут? Решай, Ларри, потому что караулить её здесь всю ночь я не буду.

Я мысленно выругался. Засада! Почему я должен бросать все дела и мчаться хрен знает куда среди ночи просто потому, что эта девчонка во что-то вляпалась?

Может быть, потому, что она тоже тебя вроде как спасает. За деньги, правда.

Кто её знает, может, она так развлекается. Может, ведёт двойную жизнь.

Однако за два с половиной месяца она ни разу не показала себя с дурной стороны, и что теперь? Сорвалась? Или так хорошо шифровалась? Блин! Ничего не понимаю.

– Ларри, – требовательно напомнил о себе Найл.

– Я еду, – ответил раздражённо, давая отбой.

Мне не нравилась вся эта история. Не нравилась с самого начала.

А если её кто-то сфоткал? Если это устроили специально?

Однако для того, чтобы выяснить, что случилось на самом деле, мне нужно было мчаться в клуб в другой части Лондона.

Прибыл на место я минут через сорок, взвинченный до предела. Терпеть не могу внештатные ситуации, не умею бороться со стрессом и решать чужие проблемы. Однако что-то подсказывало, что эти проблемы коснутся и меня, если Пол вдруг об этом узнает. Он не будет разбираться, напилась ли Энн сама или ей кто-то помог.

Я надеялся, что она действительно лишь напилась.

Однако стоило мне найти в толпе Найла и всю эту компанию, от самобытного стиля которых рябило в глазах, мне стало ясно, что всё гораздо хуже, чем я ожидал. Энн полусидела-полулежала на диване в полубредовом состоянии, и мне стало ясно с первого взгляда, что довести себя до такого коматоза она не решилась бы.

– Что тут, блин, происходит? – протискиваясь к ней ближе, сурово поинтересовался я.

Один из парней с выбритыми висками и выкрашенными в синий и жёлтый цвет волосами прищурился, ткнул в меня пальцем и произнёс:

– О, этот… – на большее его не хватило. Память подвела. А меня так и подмывало брякнуть: пить надо меньше, тогда бы и вспомнил.

– Давно она тут? – спросил у друга, который по счастливой случайности оказался в эту ночь в том же клубе, что Энн.

– Я заметил её с час назад. Сразу тебе позвонил. Эти сказали, – кивнул он в сторону непонятной компании, где даже парня от девушки отличить было трудно, – что с ней была подруга, но где она сейчас – никто не знает.

Знаем мы этих подруг. Вопрос лишь, зачем это надо? Обокрали, может? Или всё-таки пресса? Даже не знаю, что будет хуже. Для неё – первое, для нас с Полом – второе.

– Как думаешь, это… – начал я, но замялся.

– Похоже на то, – задумчиво поджав губы, покачал головой Найл. – Не думаю, что она сама могла до такого додуматься.

Вот ещё одна из причин, по которой я считаю этого парня своим самым близким другом – он понимает меня с полуслова.

– Ладно, разберёмся, – подхватывая Энн под руки и пытаясь приподнять, произнёс я.

Трюк не прошёл: она была очень слаба. Пришлось нести на руках. Думал, кто-нибудь из этих крашеных полудурков запротестует, но никто не обратил на нас никакого внимания. Видимо, ситуация была привычная.

– Ты там поаккуратней с ней, мне она тоже понравилась, – хохотнул вслед сине-жёлтый.

Я едва сдержался, чтобы не ответить ему известным лозунгом, но решил не распыляться.

До выхода добрались без приключений. Охранник услужливо открыл дверь и даже помог справиться с собственным автомобилем. Наконец, когда безвольное тело Энн, ничем не напоминающее ту девушку, которую я успел узнать, распласталось на заднем сиденье, я сел за руль, выдохнул, завёл мотор… И задумался. Так, а что дальше? Где она живёт я не знаю, позвонить и узнать у Пола – не вариант: уже слишком поздно, да и вряд ли он обрадуется такой «новости». По той же причине я не могу отвезти её в студию – неизвестно, во сколько он завтра нагрянет.

Поколебавшись, всё же решил: придётся везти к себе. Эта мысль была мне не слишком приятна, потому что я предпочитал не светить своё место жительства. В этом смысле я был эгоистом и собственником. Мне хотелось иметь хоть какое-то укромное место. Поэтому я почти не водил сюда гостей, никогда не устраивал вечеринок и никому, кроме приходящей домработницы, которая помогала мне с самого переезда в это жилище, не доверял запасные ключи.

Но Энн была в полубессознательном состоянии, а те редкие реплики, которые иногда выдавала с заднего сиденья, я не смог разобрать. Похоже, она говорила на русском.

В общем, опасности, что она запомнит месторасположение моего дома, не было, и я, скрепя сердце, поехал по знакомому маршруту, поглядывая на девушку в зеркало.

Наверное, мне следовало отвезти её в больницу и показать специалисту, но я боялся. Боялся, что после этого ей будут грозить неприятности с полицией, если окажется, что это действительно наркотики. Боялся огласки.

Не зная, что делать, решил дождаться утра и тогда уже решать все проблемы. Может быть, к утру она проспится и решать будет нечего.

Дома тоже пришлось помучиться. Сначала открыть дверь, затем вернуться за Энн, подняться по лестнице на второй этаж, не видя ступенек, затем отворить дверь комнаты с девушкой на руках.

Когда с приключениями на сегодня было покончено, и я наконец оказался в своей постели, то сразу уснул, едва погасив свет.

Пять часов пролетели так быстро, что я не успел их почувствовать. Только закрыл глаза – что, опять утро?

Принял душ, перекусил на скорую руку тостом и соком, взглянул на часы – до интервью час. Сейчас прыгну в машину и, если без пробок, через сорок минут буду там.

И тут, уже у двери, я вспомнил, что не один.

От неожиданно пришедшего в голову воспоминания даже затормозил на месте и, поколебавшись, решил подняться на второй этаж, проверить, как она. Мало ли, такие бурные ночи на всех по-разному действуют.

Тихонько приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Никогда ещё мне не приходилось пробираться с такой осторожностью в собственном доме.

Энн спала на боку, прижав к груди руки и подтянув колени. В такой позе она казалась совсем беззащитной.

Одеяло сползло набок, и я на цыпочках, чтобы не разбудить, подошёл ближе и накрыл её потеплее.

«Становлюсь как заботливая мамочка», – мелькнуло в голове, и я разозлился сам на себя.

Мужчинам стыдно проявлять нежность, а я в своей жизни вообще не видел такого примера. Со стороны отца – только злость и агрессию, а после – жалкие попытки подкупить внимание взрослого уже сына.

На интервью я прибыл вовремя. Ждал, пока прикрепят к футболке микрофон, пройдутся кисточкой по лицу, дадут команду «мотор!», – и думал о ней.

Улучив минуту, отошёл в сторону и набрал номер Франчески – своей домработницы. На вид ей было около шестидесяти лет – я об этом не спрашивал. Она проживала на Филиппинах, а потом её дочь вышла замуж за англичанина, и Франческа переехала вместе с ней.

Я познакомился с ней благодаря одному своему знакомому, который, в свою очередь был знаком с мужем её дочери – мир, как известно, круглый и весьма тесный. Разговорились, я рассказал о покупке дома. Тот приятель спросил, не нужна ли мне домработница. Мы встретились с Франческой обсудить условия уже через несколько дней. Такой график устраивал и меня, и её: несколько раз в неделю по паре часов. Она приходила и уходила, никогда не оставаясь с ночёвкой. Просто помогала содержать дом в порядке и иногда мне готовила.

Я терпеть не могу уборку. А после того, как в моей жизни начали сбываться мечты, и дома я перестал бывать сутками, помощь Франчески была просто необходимой. Хотя бы для того, чтобы присматривать за порядком, чтобы мне не пришлось возвращаться в застывший в пыли средневековый замок.

К тому же каждый день приходят счета, рекламные буклеты, журналы, письма из различных организаций и благотворительных фондов, просьбы о пожертвованиях, открытки. Всё это нужно было разгребать, и я с удовольствием отдал эту привилегию женщине.

Я не хотел никому говорить о случившемся с Энн, но что будет, если она проснётся и окажется в пустом доме? Вспомнит ли хоть что-то? И в каком состоянии будет?

Поэтому я позвонил Франческе, которая как раз сегодня должна была прийти, и, не углубляясь в подробности, сообщил, что у меня гостья, попросив не будить и присмотреть, если что.

– Конечно, конечно, – живо откликнулась она, и я даже мог представить себе её улыбку.

Она всегда улыбалась, несмотря на то, что жизнь её была отнюдь не радостной. Убийство сына, самоубийство мужа, существование на грани бедности. Всё это я узнал от мужа её дочери. Сама Франческа никогда о себе не рассказывала, но была приветлива и добра в любое время суток, словно ты для неё – самый дорогой человек на планете.

После интервью мне следовало заехать ещё в пару мест, но я всё не мог выкинуть из головы беспокоившую меня тему. Как там Энн? Проснулась уже?

Франческа не звонила. И я не звонил ей. Хотя желал поскорее покончить с делами и вернуться домой, чтобы удостовериться самому, что всё в порядке.

Наконец с последней миссией было покончено – диски для фанатов, победивших в конкурсе каверов, подписаны, и я помчался домой, выжимая предельно допустимую скорость.

Открыв дверь, первым делом прислушался к звукам. Тишина.

Только из кухни доносились негромкие звуки, выдающие присутствие человека: едва слышное скворчание сковороды, хлопок двери посудного шкафа, льющейся из-под крана воды.

Я тихо вошёл туда и увидел улыбающуюся, как и всегда, Франческу.

– Добрый день!

– О, мистер Таннер! Кушать будете?

Она довольно неловко говорила ещё по-английски, поэтому иногда не совсем правильно строила фразы. Могла, например, попутать местами слова или употребить какое-нибудь созвучное слово с тем, что имелось ввиду на самом деле, так что мне приходилось чуть-чуть тормозить с ответом чтобы понять, что от меня хотят. За эти четыре года Франческа научилась говорить гораздо лучше, хотя и с сильным акцентом.

– Нет, спасибо. Я потом. Как у вас тут дела?

– Всё хорошо. Девушка спускалась, покушала, сейчас ушла. Хорошая девушка, мистер Таннер, – улыбнулась она не без подтекста.

Я лишь кивнул, погружаясь в задумчивость. Значит, пришла в себя. Интересно, хоть что-нибудь помнит? Расскажет, как она там оказалась?

Поблагодарив домработницу, поднялся на второй этаж и на пару секунд затормозил у двери спальни, где ночевала Энн. В такой ситуации я ещё не был и поэтому не представлял, как вести себя.

Решил разбираться по ходу.

Сначала постучал для приличия. Энн негромко откликнулась, и я открыл дверь.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и смотрела как-то затравленно, хотя, вероятно, и не сознавала этого.

– Привет, – голос её звучал соответственно. Как будто бы я злой папочка, который будет её сейчас отчитывать. Но с этой ролью отлично справится Пол. Если узнает, конечно, о произошедшем. А я ещё не решил, стоит ли его просвещать.

– Привет.

– Всё в порядке, – сразу же выдала она, опережая вопросы. На секунду опустила глаза, будто собираясь с духом, потом вновь взглянула мне прямо в лицо. – Расскажешь, как я здесь оказалась?

Я не сдержал ухмылку.

– Я думал, это ты мне расскажешь, как ты там оказалась, и кто довёл тебя до кондиции.

Кажется, такая постановка ей не понравилась – я видел, каким злым огнём зажглись её глаза. Но она быстро справилась с собой.

– Я не помню. Помню только, что познакомилась со Стеф. Вчера. Нет, позавчера, в вашей студии. И она пригласила меня погулять. Меня достало постоянно быть словно на привязи и таскаться везде только с тобой, поэтому я согласилась.

На эти претензии я не ответил, хотя и мне было, что сказать. Например, что мне тоже совсем не по вкусу всюду ходить с ней, как с чемоданом, да еще и расхлёбывать эти ночные гулянки: мчаться за ней среди ночи, тащить к себе, беспокоиться, как она там.

– Ты знаешь, кто такая эта Стеф? – спросил как можно спокойнее.

– Нет.

– Тогда как ты могла согласиться пойти с ней куда-то?

– Да что такого? Я же не домой к ней пошла и не с парнями развлекаться. Мы были в клубе под открытым небом. Там было мило, и я даже не пила!

– Совсем?

Глаза в глаза. Она не выдержала.

– Ну… Стеф предложила мне безалкогольный коктейль… Не помню название.

– А потом? – я чувствовал себя следователем на допросе, и чтобы хоть как-то смягчить обстановку, прислонился спиной к стене и сунул руки в карманы джинсов.

– Потом я почувствовала, что моё сознание уплывает. Это всё очень быстро произошло. Очнулась уже тут.

Поза оказалась неудобной, и я поменял место дислокации, отойдя к окну и выглянув во двор через жалюзи. Я так и не узнал, что произошло с ней на самом деле и кто такая эта Стеф. Так ли всё было на самом деле? Она не помнит? Или не хочет говорить? Ей стыдно? Или она скрывает свой истинный образ жизни?

– Может, теперь ты расскажешь, как оно было? – раздалось в спину.

– Рассказать? – я взглянул на неё не без упрека. Вчерашняя усталость тут же проснулась, обнажая заодно злость и раздражение. – Ближе к полуночи мне позвонил Найл и сказал, где ты. И в каком состоянии.

– Что?

– Ты была пьяна, Энн. Даже не пьяна, а как будто под кайфом. Ты вытворяла такие вещи… Я прежде никогда не замечал за тобой: смеялась, как ненормальная, над каждым словом, вела себя вызывающе… Не хотела ехать со мной. Пришлось припугнуть эту дуру Стеф, чтобы оставила тебя в покое. А потом в машине ты вырубилась, так что пришлось вести тебя к себе домой, чтобы не оставлять без присмотра. Вижу, последствия бурной ночи уже дают о себе знать.

Приврал немного для профилактики. Если помнит что-то – я увижу это на её лице.

Вообще-то, она была ниже травы или как там оно говорится? Если бы сопротивлялась, не знаю, как бы я поступил.

Но я видел, что мои слова возымели эффект. Видимо, правда не помнит, что произошло. И меня на секунду накрыло раскаяние: а не перегнул ли я палку с нравоучениями?

– Но я не пила, – тихо произнесла она, кажется, и сама сомневаясь в этом.

– Тебе вполне могли подмешать что-нибудь. Наркотики, – предположил я.

– Наркотики? – ахнула она.

Ну точно не помнит. Не может же она быть такой превосходной актрисой?!

– Ты как себя чувствуешь? – смягчившись, спросил я.

Одной проблемой вроде бы стало меньше, да и ей будет отличный урок на будущее. Надеюсь, эксцесс минует последствия. Однако показать её врачу всё же было бы необходимо. И я решил позвонить доктору Энглерту, который работал со мной перед концертами и был специалистом широкого профиля. У него была сеть частных клиник по всей Британии, но он по-прежнему продолжал работать не только с бумагами, но и с людьми.

Потом я предложил показать ей свою библиотеку. Вместо всего дома, как она просила. Это не то место, где следует проводить экскурсии. Вот библиотека – да, моя гордость. Жаль, что времени читать сейчас совсем мало. Можно было бы проводить с книгой время в самолёте, но там я обычно сплю, потому что в связи с гастролями спать приходится мало и чаще урывками, где придётся.

Энн выбрала себе пару книг, облюбовала мой дартс на стене и даже пыталась покуситься на мою жизнь – в шутку, конечно.

На какое-то время я совсем забыл, почему она здесь оказалась, и что мы ждём прихода врача.

Напомнила мне Франческа. И пришедший был вовсе не доктор Энглерт.

– Мистер Пол желает Вас видеть.

Вот же… Блин!

– Пойдём, – я повернулся к Энн и протянул руку. Больше не для того, чтоб успокоить её, а чтобы взять себя в руки.

Может, стоило бы спрятать Энн здесь и притвориться, что я один? Но Пол приходил ко мне прежде всего однажды. Да и не принято без звонка заваливаться в гости. Значит, он уже в курсе. Значит, бури не миновать.