– Ты найдешь мою девочку?

Анис удивленно спросил:

– Вам что, плохо?

– Да.

– Что случилось?

– Я не знаю. Только, кажется, пришел мой час. Найди мою дочь. Пожалуйста!

– Я сейчас же приеду.

Амин открыл дверь и увидел Рахелу. У нее был такой испуганный вид.

– Что с тобой? – спросила она.

– Рахела, я умираю, – ответил Амин.

Рахела взяла Амина под руки и усадила в кресло.

– Я очень несправедливо поступил с тобой, Рахела.

Рахела быстро расстегнула воротник рубашки мужа. Ее руки дрожали. Что делать – она не знала. По телу Амина струился пот.

– Рахела, не сердись. Очень несправедливо поступил.

– Мама! Мамочка! – закричала Рахела, словно зовя на помощь свою давно умершую мать.

XV

Мелисса Гилберт получила деньги своей матери. Такой суммы она и представить себе не могла. Когда позвонил адвокат и спросил, какую новость – хорошую или плохую – она хочет услышать сначала, Мелисса ни о чем не догадывалась.

– Хорошую, – ответила она.

– У вас все в порядке с сердцем? Вы можете упасть в обморок.

Но когда она услышала, что случилось, у нее даже не изменилось настроение.

– У меня умерла мать. Я еду во Флориду, – сказала она хозяйке квартиры. – За комнату заплачу вам, когда вернусь.

Денег на самолет не было и пришлось ехать на автобусе компании «Грэй Хаунд», который уходил в четыре ночи и шел до Флориды тридцать три часа. Тяжело выдержать такую длинную поездку. Мелиссу не покидала мысль, что адвокат, возможно, ошибся. А вдруг мать завещала все деньги онкологическому институту или какому-нибудь детскому дому, чтобы сделать себе имя? Что, если этот молоденький адвокат еще не видел всех документов?

В Фарго был однажды такой случай. Умер миллионер. Обрадованные дети захватили все имущество. И уже начали, было, увольнять рабочих на заводе, когда пришло письмо от адвоката: «Настоящим уведомляю, что господин Сорасен-младший все свое состояние пожертвовал голодающим детям Эфиопии. Таким образом…»

Кто знает, не случится ли и сейчас что-нибудь подобное. Если так, то у Мелиссы не останется денег даже на обратную дорогу. Хотя возвращаться, конечно, не к спеху. Для нее все города одинаковы.

В автобусе Мелисса узнала, что ей досталось тринадцатое место. Дурной знак. Если бы она заметила раньше, то поменяла бы билет. Конечно, мать ей ничего не оставила. Да и с чего бы это вдруг? Разве Мелисса хоть раз побеспокоилась о ней? Когда Мелисса узнала о смерти матери, у нее даже не испортилось настроение. Бог ее за это накажет. Только она приедет, как адвокат скажет: «Мисс, я ошибся. Ваша мать все свое состояние завещала американскому заповеднику диких животных».

Но ничего подобного не случилось.

Вот оно, написанное рукой Дороти Гилберт завещание, и адвокат говорит со сладкой улыбочкой:

– Вы, конечно, не можете себе представить, что владеете такими деньгами?

– Нет, не могу.

– Я еще не получил всех подсчетов, но от тех, что уже приходят, у меня голова идет кругом.

Адвокат был очень молод. Он пригласил Мелиссу пообедать.

– Вы только не подумайте, что я пытаюсь с вами заигрывать, – улыбнулся он. – Я женат и люблю свою жену. Я вас пригласил, чтобы вам не пришлось есть в одиночестве.

– Спасибо.

– Что вы будете делать с этими деньгами?

– Я еще не решила. Вообще-то, я хочу подарить одному человеку бьюик-скайларк.

– Какого цвета?

– Синего. Небесно-синего.

– А кому, если не секрет?

– Одному индийцу. У него странное имя – Бог Тьмы. Ему очень понравились мои глаза.

– Кроме него, конечно, многие делают вам комплименты. Вы хотите им всем подарить по бьюику?

– Никто мне не делал комплименты искренне, а он сделал.

– Теперь многие будут делать вам комплименты, мисс Мелисса.

– Да, будут.

Мелисса остановилась в «Хилтоне». Надо было уладить кое-какие дела с бумагами. Вечером, перед тем как проститься, адвокат, улыбнувшись, сказал:

– Чтобы распорядиться деньгами, вам теперь потребуется опытный юрист.

– А вы опытный юрист?

– Нет. Зато надежный.

– Я буду рада, если вы будете мне помогать.

– Спасибо. Прежде всего я хочу нанять для вас двух телохранителей. Завтра с утра все устрою.

– Разве это необходимо?

– Да. Такой богатой девушке много чего необходимо. Америка – не лучшая страна для жизни, мисс Мелисса.

Всю ночь Мелисса думала, не происходит ли это во сне? В светлом и счастливом сне. Что если она сейчас проснется? Придет хозяйка квартиры и скажет: «Ты все еще не заплатила сто долларов за комнату. Ты можешь сегодня выписать чек?» Но ей не нравился этот сон. Очень не нравился. Будто ей предстоял длинный темный путь. В уютном тепле отеля «Хилтон» Мелисса дрожала от холода. Она позвонила и сказала служащему отеля: «Я не могу заснуть. Мне плохо».

XVI

В Мемориал-холле страшное волнение.

Там проводится кампания по сбору средств в пользу беззащитных океанских китов. Везде висят огромные плакаты: «Киты имеют право на жизнь!», «Грязные русские, прекратите охоту на китов!» Кое-где висит информация о том, сколько и где этих беззащитных китов уничтожено.

Две принаряженные девушки организовали в Мемориал-холле «будку для поцелуев». Чтобы их поцеловать, нужно заплатить два доллара. Все деньги идут в фонд защиты китов – уже большую сумму собрали. Девушкам, судя по их виду, от поцелуев ни горячо ни холодно. Анис долго стоял и смотрел на «будку для поцелуев». Сколько живет он в Америке, а к некоторым вещам все не может привыкнуть. «Будка для поцелуев» – одна из них.

– Привет, Анис.

Анис повернулся – доктор Байер. В руках огромный сэндвич, улыбка до ушей.

– Ты уже пожертвовал в фонд защиты китов?

– Пока нет.

– Один совет: не целуй ту девушку в синей юбке. Она точно зубы не чистила, – доктор Байер разразился громким смехом.

– Анис, ты идешь обедать?

– Иду.

– Я могу составить тебе компанию?

– Конечно.

Анис занял свое любимое место. Народу никого – все пошли смотреть, как собирают деньги в пользу беззащитных китов.

Доктор Байер затараторил:

– Никто не любит американцев. Но только обойтись без них никак нельзя. Вот, к примеру, если в Америке случится неурожайный год, четверть населения в странах третьего мира погибнет. Все во весь голос кричат: «американцы – уроды!» – а сами же тянут к этим уродам-американцам руки за помощью! Ха-ха-ха. Вот знаешь ты, сколько тонн пшеницы закупила в этом году Россия? Не знаешь? Можешь представить?

Анис только угукал в ответ, но доктора Байера это вполне устраивало: он болтал то об одном, то о другом.

– Мне нужно идти, – вдруг сказал Анис.

– У тебя занятия?

– Нет. Пойду в библиотеку.

– Подожди пять минут. Я хочу кое-что у тебя спросить.

Анис пристально посмотрел на него.

– Я слышал, ты домой возвращаешься, – продолжал доктор Байер. – И уже заявление подал декану химического факультета.

– Это правда.

– Разумеется, это твое личное дело, но что-то я никак в толк не возьму, зачем тебе это? Ты хороший преподаватель, к тому же высококвалифицированный. С продлением визы проблем нет, потом можешь подать заявление на грин-карту.

– Плохо мне здесь, доктор Байер.

– Тебя нельзя за это винить, здесь отвратительная погода. Перебирайся-ка ты лучше в Калифорнию.

– Не в погоде дело.

Доктор Байер пристально посмотрел на Аниса.

– Тебе страна не нравится?

– Да.

– А есть ли в твоей стране такая свобода, как здесь?

– Нет.

– А есть ли в твоей стране что-нибудь подобное американской экономической безопасности?

– Ничего подобного тоже нет.

– Видишь ли, Анис, я знал много иностранцев, которые, закончив учебу, просто с ума сходили – мечтали вернуться на родину. Некоторые даже уезжали, но через полгода все прибегали обратно. Можешь назвать это разбитыми мечтами.

Анис ничего не ответил.

– Вы – иностранцы – живете, словно улитки, – проговорил доктор Байер, отхлебнув большой глоток кофе. – Вне своей скорлупы не можете ни с кем общаться. Это неправильно, вам надо постараться стать космополитами. Весь мир – вот ваша страна. Если так думать, то и будет вам везде хорошо.

Анис ничего не ответил.

– Ты, конечно, еще не был в «будке для поцелуев»? Ведь так? – торопливо проговорил доктор Байер.

– Нет.

– Пойдем со мной, поцелуешь их. Нельзя так отталкивать нашу культуру. Пойдем, посмотришь. Но держись подальше от той, в синей юбке. Я решил подарить ей огромный тюбик зубной пасты «Аква-фреш». Ха-ха-ха!

Анису пришлось пойти с доктором Байером на второй этаж. Девушки в синей юбке в «будке для поцелуев» не было, зато была другая в ярком шейном платке. Зубы белоснежные, как жемчуг. Спокойные голубые глаза. Анису показалось, что это стоит Мелисса. Давно уже не видел он ее. Девушка из «будки для поцелуев» посмотрела на Аниса и рассмеялась. Даже смех, как у Мелиссы.

– Чего стоишь? Иди, подойди к ней, – сказал доктор Байер.

Анис пошел как заколдованный. Подойдя поближе, он узнал свою студентку. Группа номер пятьсот два. Девушка протянула к нему руки.

– Здравствуйте, профессор, – сказала она звонким голосом.

Анис решил, что сегодня вечером с букетом роз снова пойдет к Мелиссе. Каких же цветов купить? До которого часа, интересно, открыт цветочный магазин в центре?

XVII

Нишанатх-бабу позвонил в семь утра.

– Привет, Шафик. Представляешь, что случилось? Алло, слышишь меня?

– Слышу, что случилось?

– Мне кто-то машину прислал. Бьюик синего цвета.

– Кто прислал?

– Ничего не написано.

– У знакомых спрашивали?

– С чего это вдруг мои знакомые станут мне машину дарить?

– А может, это ошибка? Чужую машину по ошибке вам прислали?

– Не-а. Мое имя написано.

– Да что вы говорите!

– Ты можешь приехать, Шафик? Я в полной растерянности.

– Через час приеду. Расскажу вам про проделки Джона Бахадура.

– Что-то новое натворил?

– Да-да, ушам своим не поверите. Тварь – исчадие ада.

– Серьезно?

– Вчера вдруг вытащил из моего кармана записную книжку. Чтобы меня напугать, сделал вид, что собирается ее съесть. Представляете, чего вытворяет! Сидите дома, сейчас приеду.

– Ты что, прямо сейчас приедешь?

– Немного попозже. Только в лабораторию съезжу, накормлю животных завтраком и сразу же приеду. Сидите дома.

В девять тридцать пять доктор Льюис велел Шафику взять Джона Бахадура и отнести в лабораторию номер один. Шафик открыл клетку, Джон Бахадур медленно вышел и смирно сел на колени к Шафику.

– У него, как посмотрю, спокойный характер, – засмеялся доктор Льюис. – Когда их вытаскиваешь из клетки, они так кричат. Шестым чувством понимают, с ними что-то случится.

Доктор Льюис сделал Джону Бахадуру два укола.

– Его теперь надо держать под наблюдением в течение двадцати четырех часов, – сказал он Шафику. – Посади его в клетку номер три.

Шафик заметил, что на Джона Бахадура напала сонливость – совсем не двигается. Шафик посадил его в клетку – тот дошел до середины и тихонько сел.

– Эй, парень, что с тобой случилось?

Джон Бахадур не скалил зубы, не высовывал язык, не кривлялся. Только смотрел на Шафика широко открытыми глазами.

– Что вы вкололи ему, доктор Льюис?

– Соли тяжелых металлов. Через тридцать шесть часов он умрет. Мы наблюдаем за эффектом отравления тяжелыми металлами. Будем следить, как падает кровяное давление.

Шафика начало трясти. Он подошел к клетке и дрожащим голосом позвал:

– Джон Бахадур, Джон Бахадур.

Джон Бахадур обернулся. Какой спокойный взгляд.

Обезьянки из соседней клетки испуганно смотрели на Джона Бахадура. Неужели они что-то понимают? Пришел Доктор Льюис и увидел, что зрачки у Джона Бахадура начинают расширяться. Изо рта пошла пена, видно, кислород перестал попадать из легких в кровь.

– Доктор Льюис, мне очень плохо, – усталым голосом проговорил Шафик, из его глаз начали капать слезы. Джон Бахадур смотрел на Шафика. И тогда Шафик стал сдавленным голосом молиться.

Доктор Льюис удивленно наблюдал за ним. Чувствительный индиец. Кроме глупых сантиментов, нет у них ничего. Китайский профессор смотрел на Шафика широко открытыми глазами. Он что-то невнятно бормотал на своем китайском языке – наверное, восточные мудрости. Господи! Сколько же проблем с этими сентиментальными индийцами!

Шафик двумя руками схватился за прутья клетки Джона Бахадура и замер как изваяние. Ему показалось, будто Джон Бахадур подходит к нему, – Шафик закричал.

XVIII

– Мисс Мелисса, вы плохо спали?

– Да.

– Это все нервы. Надо было поговорить с доктором, он бы прописал какое-нибудь успокоительное, зря я не сообразил.

Мелисса открыла глаза и пристально посмотрела на адвоката. Этот молодой парень ей очень нравился.

– Я забыла, как тебя зовут, – сказала Мелисса. – Извини.

– Меня зовут Дэнис Бевар, можно просто Билл.

– Билл, тот «бьюик», который я просила послать…

– Уже отправлен.

– От кого не написали, так?

– Нет, не написали. Но, мисс Мелисса, ведь в этом все удовольствие, знать, как обрадуется человек, получив подарок, разве не так?

Мелисса ничего не ответила. Дэнис Бевар подмигнул ей и засмеялся.

– Чего смешного? – спросила Мелисса.

– Сегодня в «Нешнл Инкуаири» напечатали вашу фотографию. Вы скоро станете знаменитостью.

– Я себя нехорошо чувствую, – устало сказала Мелисса. – Сегодня никуда не хочется идти.

– Но, мисс Мелисса, сегодня надо съездить к окружному прокурору. Это займет всего несколько часов, честно.

Мелисса промолчала. Дэнис Бевар достал сигарету и, улыбаясь, продолжал:

– Оттуда поедем в «Чейз-Манхэттен банк», даю слово, там за тридцать минут управимся.

– А можно не сегодня?

– Нет, надо сегодня. Доллар – замечательная штука. «Доллар» – это ли не самый сладкий звук в мире? Но каким бы сладким это слово ни было, хранить деньги надо с умом, а это проблема.

Перед отелем стоял огромный шевроле. На заднем сиденье Мелисса увидела мужчину средних лет в летней куртке.

– Это Джим, – представил мужчину Дэнис Бевар. – Он ваша тень, будет рядом, когда вы выходите из дома. Он ваш телохранитель, очень опытный.

– Не нужно мне все это… – устало сказала Мелисса.

– Очень даже нужно.

– Что-то я себя плохо чувствую, – проговорила опять Мелисса, садясь в машину. – Не могу ни о чем думать.

– Хотите сегодня вечером в оперу?

– А что, можно достать билеты?

– За доллары можно купить что угодно.

– Да ну?

– Да. Если вы что-нибудь захотите, говорите мне, я устрою. Разве есть в мире вещь лучше доллара?

– Доллар – самая лучшая вещь в мире, да?

– Да.

Мелиссе показалось, будто у нее поднялась температура. Ее все раздражало. Бок о бок с ней сидел Джим, не человек, а статуя. За все время он сказал только: «Замечательная погода, мисс Мелисса».

В конторе окружного прокурора они пробыли два часа. Мелиссе ничего делать не пришлось, только молча сидеть и иногда подписывать какие-то бумаги. С самим прокурором пришлось еще минут десять поговорить. За эти два часа у Мелиссы ужасно разболелась голова.

По дороге в банк Дэнис Бевар тихо сказал Мелиссе:

– Мисс Мелисса, я понимаю, вас это все раздражает, но другого выхода нет.

– А в банк сегодня обязательно ехать?

– Да, я уже обо всем договорился.

Мелисса замолчала.

– Замечательная погода, мистер Бевар, – произнес Джим.

Дэнис Бевар ничего ему не ответил, а повернувшись к Мелиссе, тихо сказал:

– Я считаю, что ваши акции IBM необходимо продать: цены начали падать. «Уолл-стрит Джорнал» читаете?

– Нет.

– Теперь придется регулярно читать. У меня на примете есть один аналитик, он будет приходить раз в неделю и разъяснять вам, о чем там пишут.

– Остановите машину, меня мутит, – сдавленным голосом произнесла Мелисса.

Остановиться не успели, и Мелиссу вырвало.

– Прошу прощения, – произнесла она.

– Ничего страшного. Теперь полегчало?

– Нет, стало только хуже. Отвезите меня, пожалуйста, в отель.

XIX

Не успели выехать на скоростную трассу, как их остановил полицейский патруль. Поступило предупреждение, что в районе Фарго будет сильная буря – уже начался снегопад. Все скоростные трассы закрыты. Том вышел из машины.

– Офицер, мне нужно ехать. Отец этой девушки умирает. В такой момент долг дочери быть рядом с отцом.

– Трасса очень плохая. Машины заносит, они съезжают с дороги.

– Я очень аккуратный водитель. Поеду не быстрее двадцати миль в час. Пожалуйста, офицер, пожалуйста!

– Но вы понимаете, насколько это опасно?

– Офицер, пожалуйста! Я сделаю все возможное и невозможное, но эта девушка увидит своего отца!

Они поехали очень медленно. Том осторожно вел машину. Раз он тихо сказал: «Возьми одеяло и закутайся хорошенько, Рун. Печка не работает».

Рунки укрыла одеялом ноги и ничего не ответила. Том включил тихую музыку. Это просто необходимо, когда ведешь машину ночью и борешься со сном. Звучала легкая мелодия польки. Рунки смотрела в окно. Миля за милей – лишь пустое поле. Все занесено снегом. Какая страшная красота!

XX

Анис пришел один.

Шел снег. Безлюдные улицы. Столбик термометра стал опускаться. Неясный свет фонарей. Кто знает, много ли выпадет снега? Дует северный ветер. Плохой знак. Анис постучался в комнату Эмили Джохан.

– Вы меня узнаете? – спросил он. – Мы встречались в Мемориал Юнион.

– Да, узнаю. Я теперь очень мало встречаю людей. Всех помню.

– Я искал Мелиссу Гилберт. Она мне очень нужна.

– Это вы тогда принесли для нее розы? Мне хозяйка говорила.

Анис не ответил. Эмили Джохан, немного помолчав, сказала:

– Мы, американцы, странный народ. Если чего-то хотим, то хотим этого всей душой, а когда получаем, жизнь для нас теряет свой смысл.

Анис ничего не мог понять.

– Мелисса Гилберт выпила снотворного и заснула… Долгим нескончаемым сном. Анис, вы не зайдете в комнату? Я написала прекрасное стихотворение о звездах.

Анис вышел на улицу. Все вокруг было покрыто снегом. Поверженный город.

Будет много снега. Непременно будет.

Анис пошел домой пешком. Безлюдными улицами овладели призраки. Как странно. На тротуаре под зонтом стояла худенькая девушка. Огонек сигареты на мгновенье осветил ее усталое лицо.

– Привет, мистер. Какая отвратительная погода, – сказала она слабым голосом.

Анис промолчал. Подождав, девушка спросила:

– Как насчет свидания сегодня вечером?

– Нет, спасибо.

Но девушка все равно пошла за ним. Она бросила сигарету и спросила:

– Ты не купишь мне кружку пива? Какой невыносимый холод!

Однажды этот холод кончится. Придет лето с его ярким солнцем.

Американцы сядут в машины и поедут по хайвеям проводить где-нибудь свои отпуска. Монтана, Солт-Лейк, Йелоу-Стоун… Сколько всего стоит посмотреть. Они будут ставить в лесу палатки и проводить там летние ночи. Будет ярко светить луна. Юноши и девушки захотят пойти в лес.