Я проснулся на рассвете и не сразу понял, что меня разбудило.
Хоуп была рядом. Она обнимала меня со спины. Ее хрупкая рука лежала на моем боку.
«И что это было?!».
Несколько секунд я прислушивался, но ничего не происходило. В квартире царила тишина. Соседей слышно не было. Но я был уверен – я проснулся не просто так.
Чутье подсказывало – что-то не так. Но что именно…
Я нахмурился, когда Хоуп всхлипнула за моей спиной, и осторожно повернулся к ней. И обомлел.
По ее лицу стекали и впитывались в подушку слезы.
– Малыш, что случилось?
От волнения волоски на шее моментально встали дыбом. Холодок лизнул виски.
Девушка не ответила. Ее глаза оставались закрытыми. Ресницы дрожали.
Она спала! И плакала во сне!
Я осторожно просунул руку под ее шеей, обнял и прижал к себе.
– Тише, я рядом, все хорошо.
Хоуп снова всхлипнула и обхватила меня рукой. Она все еще спала. И продолжала плакать.
– Ты трус.
Она сказала это так четко, что я вздрогнул от неожиданности.
– Чертов трус!
Я медленно отстранился от любимой и заглянул в ее лицо. Лоб девушки прочертили морщины, губы подрагивали в подобии оскала.
«Да что же такое ей снится?! Неужели…я?».
Теплая ладошка скользнула по моему животу вверх. Она погладила меня по груди и вернула руку на прежнее место.
Я с досадой прижал девушку к себе.
«Она наверняка спорит со мной во сне. Насчет моих кошмаров».
Досада обожгла рот.
«По-моему, Грин, пора выполнить обещание. Твоя женщина считает тебя трусом!».
Я прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Сердце, как и всегда, когда я думал про звонок Элли, начало биться сильнее. Кишки скрутило в тугой узел.
Я слишком долго откладывал это. Слишком долго! И ведь всегда были причины!
Казалось, что сейчас момент был подходящий. Все наконец успокоились. Все начало вставать на свои места. Стив и Элли поженились. Мы с Хоуп тоже. Джеймс и Мия… у них все было в порядке. Даже Коннор больше не напоминал ходячий труп! У него появилась надежда выпутаться из этой передряги с фрилансерами.
Но я все тянул и тянул со звонком. И ведь все уже знали про мои… проблемы. А я тянул…
Мне стало стыдно перед моей сильной смелой девочкой, и я нежно поцеловал ее в лоб.
– Ты просто сбежал.
Я нахмурился, прижимаясь губами к ее теплому лбу.
«Я? Сбежал? Куда?!».
Я снова отстранился прижал ладонь к ее щеке.
– Эй! Я здесь! С тобой!
Хоуп шумно вдохнула и замолчала. Все ее тело напряглось. Она просыпалась.
Я наблюдал за женой с удивлением, пытаясь понять, про что она говорила.
В смысле «сбежал»? Куда? И когда?
Хоуп медленно открыла глаза и несколько раз быстро моргнула, словно стряхивая с ресниц сон. Потом, словно почувствовав мой взгляд, медленно повернула голову и испуганно посмотрела на меня.
Я тепло улыбнулся, нутром обращаясь в глыбу льда.
– Доброе утро. Кажется, тебе снился не самый приятный сон, да?
Девушка отстранилась от меня, легла на спину и прикрыла глаза ладонью.
– Не то слово, Логан, совсем не то слово. Вообще не то слово.
Я потянулся и поцеловал ее в щеку.
– Я уже начал переживать.
– Все в порядке, просто… идиотский сон. Не более.
– Рассказать не хочешь?
– Не очень.
Девушка говорила тихо и очень грустно.
Я осторожно вздохнул, наблюдая за ней. С одной стороны, мне страшно хотелось узнать, что довело мою любимую до слез во сне! А с другой… я боялся услышать, что это был я.
Но что она имела ввиду, говоря, что я сбежал?
– Куда ночь, туда и сон, Логан. Куда ночь, туда и сон.
Когда Хоуп повернулась к окну, я досадливо поморщился.
В последнее время Хоуп часто так делала. Смотрела в окно и повторяла эту фразу.
Я прокрутил в памяти последние недели. Вспомнил почти каждое утро. И пришел к неутешительному выводу. Не только меня мучили кошмары. Вот только проснулся я из-за ее кошмара впервые.
«А ведь это я научил ее этому трюку».
Я вспомнил Кристину и невольно поежился. По спине галопом пронесся табун мурашек.
Давно я не вспоминал сестру, но ее образ, вставший перед моим взглядом, был таким детальным, словно мы виделись только вчера.
Крис…
После смерти отца она часто плакала во сне. Наши комнаты были соседними, и я просыпался ночью от ее криков, приходил к ней, будил и успокаивал, пока мать…
Скулы свело от нахлынувших воспоминаний, и я отогнал их прочь.
Я будил сестру и подолгу сидел с ней. Она рассказывала мне свои сны, плакала, а я держал ее за руку и ждал, когда она успокоится. А потом указывал на окно и просил: скажи, «куда ночь, туда и сон».
Этот прием помогал ей справиться с кошмарами. Забыть их. Отпустить.
Сейчас, спустя годы я понимал – проблемы Кристины тогда только начинались. Она взрослела, и проблемы росли вместе с ней. Потом она вырвалась из-под надзора матери… и подсела на наркотики.
Я слишком поздно узнал об этом…
Но тогда что еще я мог сделать? Только попросить ее сказать волшебные слова. И они работали. Так же, как сейчас работали со снами Хоуп.
Каждый раз моя девочка забывала, что ей приснилось. Вот только ее настроение надолго портилось.
Хоуп потянулась, поежилась и встала с кровати. А я сел, собрался с духом и сказал:
– Ты говорила во сне.
Девушка медленно повернулась ко мне. В зеленых глазах застыл испуг.
– Довольно четко, кстати говоря.
– И что же я говорила?
Я склонил голову вбок. В груди заворочался червячок сомнения.
«Не похоже, чтобы ей снился я. Либо она боится говорить со мной про нас, либо…».
– Расскажу, если ты расскажешь, кто тебе снился.
Хоуп едва заметно побледнела. И по ее смущенному и потерянному виду я сразу понял, что снился ей… не я. И даже обрадовался! Ведь это означало, что не меня она трусом обзывала! А потом…
А потом я вспомнил ее слезы. Боль в голосе. И это «сбежал».
«Твою мать».
Я встал с кровати и подошел к любимой.
Сердце билось сильно, гулко. Мурашки грызли шею и плечи. Хотелось стряхнуть их с себя, как холодные капли дождя.
Только что проснувшаяся Хоуп следила за мной и выглядела уставшей, потерянной.
– Кто тебе снился?
«Голос не дрожит! Победа, молодец!».
Я нервничал, задавая этот вопрос. Потому что теперь, когда я выяснил, что это не я довел ее до слез, усилились и желание узнать правду, и страх услышать ответ.
Девушка поморщилась.
– Это неважно.
Я покачал головой, не сводя с нее пристального взгляда.
– Ты плакала во сне. Обвиняла его.
Хоуп осторожно вздохнула, когда я обнял ее. Маленькие ладошки скользнули по моей груди к плечам.
– Логан…
– Кто это был? Кто…
Я осекся, но закончил фразу.
– …сбежал от тебя?
Уже договаривая, я точно знал, кто именно ей снился.
Я смотрел в спокойное лицо любимой и тяжело дышал, пытаясь проглотить бьющееся где-то в глотке сердце.
Хоуп тяжело вздохнула и зажала переносицу пальцами.
– Логан, мне приснился…
Нервы натянулись и зазвенели гитарными струнами. У меня был повод переживать если ей приснился тот, о ком я думал. И я молился про себя:
«Давай, скажи это. Хотя… Нет! Не говори! Пусть я ошибусь!».
– Мне приснился Дэнни. И пока ты не вздумал приревновать, Я ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРЮ. Это ничего не значит.
Девушка нахмурилась.
– Между нами ничего нет, ты же знаешь это, так?
Я медленно кивнул, пытаясь выровнять дыхание.
Твою мать.
Твою мать!
Хоуп устало улыбнулась. В ее взгляде мелькнула тоска, и меня словно обдало кипятком.
– Мне… неловко, прости. Давай не будем об этом, ладно?
Девушка прижалась ко мне и вздохнула, болезненно, рвано.
Я нежно поцеловал ее в висок.
– Ты скучаешь по нему?
Вопрос вырвался против воли, и я тут же пожалел, что задал его.
Хоуп неопределенно пожала плечами.
– Нет.
Я вскинул брови.
Она не врала. Я всегда мог понять, когда она врет. И сейчас Хоуп не врала. Она действительно не скучала по Стоуну.
«Либо убедила себя в этом».
Девушка закусила губу.
– Я просто… не понимаю, почему он исчез. А неопределенность… она мучает. Думаю, ты и сам испытывал нечто подобное.
Я тут же вспомнил долгие мучительные дни, когда она пряталась от меня в Портленде после того, как на нее напал Сойер Такер, ее бывший муж.
Бесконечные в своей мрачной неопределенности дни.
– Конечно, испытывал.
Девушка вздохнула.
– Впрочем, сейчас мне уже все равно. Просто… Он очень помог мне в трудную минуту, знаешь. Был рядом, поддерживал. Наши отношения сильно изменились за очень короткий срок. Я думала, что мы стали друзьями. Но… с друзьями так не поступают. Значит, я ошиблась в нем.
Я прикрыл глаза, прекрасно понимая, что сейчас, когда Хоуп прижималась ко мне всем телом, мое сердцебиение могло сдать меня с потрохами.
Оставалось надеяться, что она решит, что я ревную, и даст мне по шее за это, не догадавшись об истинных причинах моей тревоги.
– Знаешь, видимо, он был прав. Не так много в нем чести и достоинства, раз он нарушил свое слово и сбежал из города, не попрощавшись.
Я едва не задохнулся от нахлынувших на меня эмоций.
Тоски, боли, сожаления.
И злости…
– Может, не стоит судить его так строго? Вероятно, у него были причины пропасть. Ты же не знаешь всего.
Девушка поморщилась и отошла от меня.
– С каких пор ты начал защищать его?
Я осторожно вздохнул, наблюдая за тем, как Хоуп достает из комода домашнюю одежду.
– Я не защищаю его. Просто говорю – может, у него были причины.
«Лучше заткнись! Просто заткнись! Иначе проговоришься… и что тогда?!».
Девушка смерила меня скептическим взглядом.
– Тебе не кажется, что уж с тобой он точно связался бы хоть раз за эти месяцы?
«Скорее с тобой, чем со мной».
Если раньше подобные мысли заставляли мою кровь кипеть в венах, то сейчас, после того разговора на мальчишнике Командора…
– В любом случае…
Она опустила взгляд и замолчала. Я скрестил руки на груди, наблюдая за ней.
Хоуп смотрела в одну точку и о чем-то думала. И мне страшно хотелось забраться в ее красивую головушку!
Когда девушка снова подняла на меня взгляд, я выдавил улыбку. В моих любимых зеленых глазах больше не было ни боли, ни тоски. Только острая, как заточенный нож, сталь.
– Мне плевать. Он сбежал. И пусть больше не появляется.
Она подошла ко мне, привстала на носочки и чмокнула в щеку.
– Давай не будем о нем, ладно?
Девушка тепло улыбнулась и подмигнула мне.
– Я в душ, а потом рассчитываю выпить кружку ароматного кофе.
Я машинально кивнул, думая о своем, и не сразу понял, почему Хоуп уставилась на меня с открытым ртом.
– Да ладно? Серьезно?!
Я засмеялся и покачал головой.
– Одну. И, возможно, кофе будет без кофеина.
Девушка тяжело вздохнула и пошла на выход из спальни. Уже в дверях она обернулась и показала мне язык.
– Сам пей свой чай.
– Это кофе.
– Кофе без кофеина – это чай!
Девушка вскинула кулак и вышла из спальни. А я смотрел ей вслед, стискивая челюсти.
Твою мать.
Твою мать!
ТВОЮ МАТЬ!
«Может, все обойдется? В конце концов, прошло уже столько времени и…».
Я схватил одеяло и со злостью отбросил его в сторону.
Не обойдется.
Хоуп и Дэнни действительно сблизились. Да, он был влюблен в нее, но в нашу последнюю встречу я не заметил в его взгляде, направленном на мою жену, ни похоти, ни страсти. Только нежность и тепло.
Что-то изменилось в Стоуне. В его отношении к Хоуп.
Мне не хотелось, мне не нравилось признавать этот факт, но они действительно стали близки друг другу.
«Я не скажу ей. Я не могу, не могу рассказать! Не сейчас!».
Я вцепился в подушку и оскалился.
«Ты понимаешь, что она все узнает, рано или поздно? Понимаешь это?!».
Я понимал, прекрасно понимал. И злился.
Я должен был все ей рассказать. Сразу же, как узнал сам! Должен был, но выбрал не ее.
«Ты еще можешь все исправить, Грин. Ничего непоправимого не случилось!».
Я ухмыльнулся и заскрипел зубами.
«Да нет, кое-что НЕПОПРАВИМОЕ случилось».
Я не знал, как Хоуп отреагирует на известие. Она беременна! Ей нельзя нервничать! Ей и так досталось! И мне так сильно хотелось дать ей передышку! Хоть немного покоя!
«К слову о покое! Для этого ты должен позвонить Элли!».
Скулы свело. Ткань наволочки затрещала в моих пальцах, и я отшвырнул подушку прочь.
«Я позвоню. Обязательно позвоню. Но рассказывать не стану. Не сейчас».
Голову сдавил ледяной обруч. Волоски на шее встали дыбом.
«Она все равно узнает. Все узнает! И то, как долго ты скрывал от нее правду! Как она к этому отнесется, а?! К тому, что ты выбрал не ее!».
Я уставился на кровать, слушая шум воды, доносящийся из ванной комнаты.
«Ты в безвыходной ситуации, друг».
Сжатые кулаки едва заметно подрагивали. В груди кипящей лавой разливалась злость.
Прямо сейчас, в это самое мгновение, мне нужна была Исповедь.
Потому что прямо сейчас, стоя посреди спальни, я ненавидел своего брата.
Камрада.
Я ненавидел Коннора всем сердцем.
В баре играл джаз. Приглушенный свет и темные тона интерьера создавали потрясающую атмосферу.
Мы сидели за деревянным столом на мягких диванных подушках и отмечали грядущую свадьбу нашего негласного предводителя.
Алкоголь тек рекой. Мы болтали, не умолкая, и хохотали, как ненормальные, провожая нашего товарища из холостяцкой жизни в плавание под названием «Брак».
Пару раз я вспоминал мальчишник Джеймса. И Сойера Такера. Наше «расследование». Наши поиски неуловимого засранца, бывшего мужа Хоуп. Все, что было с ним связано. И радовался, что это дерьмо осталось в прошлом, а сам Сойер Такер распался пеплом в крематории.
Джеймс встал из-за стола и театрально поклонился.
– Друзья! Я предлагаю поднять бокалы за нашего товарища, собрата, камрада, отче нашего!
Мы с Коннором с хохотом рухнули на стол. Командор широко улыбнулся.
Слишком хорошо все помнили его колоратку. И он тоже хорошо ее помнил. Потому и не позволил никому из нас поженить их с Элли.
Джеймс сверкнул глазами.
– Если когда-нибудь меня спросят: «Мэттис, скажи, как зовут самого близкого человека в твоей жизни?», я без стеснения отвечу: Мия, моя жена.
Он подмигнул Стиву.
– А после этого я добавлю: знаете, кто нас поженил? Тот человек, который дал мне шанс на новую жизнь. Благодаря которому я до сих пор жив.
О проекте
О подписке