Командор покачал головой. Кажется, его глаза увлажнились. Вот только понять, от алкоголя, смеха или слов камрада, было невозможно.

В груди разлилось тепло.

Стивен Бушем не только Джеймсу подарил еще один шанс. Буквально подарил ему новую жизнь. Еще одну жизнь.

– Мужчина, которому пришлось несладко на жизненном пути. Но каждое испытание он встречал с гордо поднятой головой и расправленными плечами. Мужчина, который выдержал все трудности и не сломался, и хрен знает сколько еще собирается топтать бренную землю своими башмаками, дай вселенная тебе как можно больше дней под этим солнцем!

Коннор застонал и прижал ладонь к животу.

– Камрад, твою мать…

Я смотрел на Джеймса и не верил своим глазам.

Камрад и сам расчувствовался, произнося тост.

– Мужчина, который спустился в преисподнюю и по сей день носит в себе ад. Но всем, кто его окружает, дарит только любовь и заботу.

По рукам побежали мурашки. Волоски моментально встали дыбом.

Я вздохнул и покачал головой.

«Черт. Хорошо сказал!».

Командор растроганно улыбнулся и кивнул, поднимая бокал.

– Ты это… прекращай, а то Логан сейчас разрыдается.

Я захохотал, хватая бокал.

– За Командора!

Дружный ор дополнился звоном стекла.

Я с удовольствием глотнул виски, краем глаз наблюдая за Коннором.

После того разговора в гараже он будто избегал меня. Честно говоря, я был уверен на все сто, что он избегает меня. Но не мог понять, почему.

Хоуп ничего мне не рассказала. И я не стал расспрашивать.

Между ней и камрадом завязалась очень интересная дружба, и я не хотел влезать в нее своими грязными башмаками. Та нежность и забота, с которой они относились друг к другу – это дорогого стоило.

Сейчас Коннор выглядел довольным и счастливым. И я бы с удовольствием поверил в то, что с ним все в порядке. Если бы не заметил, как пристально он сканирует бар.

Наш снайпер всегда был настороже, но сегодня он был похож на параноика.

«Или на человека, за которым может охотиться вся его Гильдия. Гильдия не самых приятных ребят, наемников, профессиональных убийц».

Я с досадой подумал про Дэнни, мать его, Стоуна. Если бы он не исчез, я бы постарался вызнать у него как можно больше про этих ребят.

Коннор рассказал нам много полезного и интересного про этих чертовых фрилансеров. Все, что он знал, помнил или предполагал. Но времени прошло слишком много. И той информации, которой он владел, было мало. Тревожно мало. К тому же проверить ее актуальность не было никакой возможности, а узнать что-то новое было… не у кого.

Если камрад говорил правду, в чем я не сомневался, преданность фрилансеров своей Гильдии напоминала культ. И мне нужен был чертов Стоун, чтобы узнать про них больше. Как можно больше. В конце концов, он задолжал мне пару ударов. И я действительно скучал по этому парню.

Много лет мы сталкивались лбами, пытаясь прикончить друг друга. И лишь после бостонского офиса и ада, через который мы прошли бок о бок, я смело мог сказать – враги из нас вышли дерьмовые. Впрочем, как и друзья. Но… мы не были чужими людьми.

«Хотели бы убить друг друга – давно бы убили. Мастерства нам обоим не занимать».

Мне нужен был Стоун, но каждый раз, когда я пытался дозвониться до него, оператор неизменно переводил меня на голосовую почту. И в конце концов я сдался.

«Захочет – перезвонит, сам выйдет на связь. А не захочет… что ж, пересечемся когда-нибудь. Надеюсь, будет не слишком поздно. Этот мир слишком тесен для нас двоих, раз мы постоянно сталкиваемся лбами в разных его уголках»

Дэнни слинял, не сказав никому ни единого слова. Даже Хоуп.

Он всегда так делал. Пропадал. Исчезал с радаров.

«Но ведь раньше он никогда не давал обещаний не пропадать, да?».

Я действительно удивился, когда мужчина нарушил свое обещание, но тому, что он пропал – нет. А еще я не мог отделаться от мысли, что мы с ним могли наладить отношения. И, вполне возможно, что я смог бы перетянуть его на нашу сторону.

Дэниел Стоун был ценным союзником и без своей роли в Гильдии. Но его статус командира отряда дал бы нам еще больше. Особенно сейчас, когда камрад мог оказаться под прицелом тех, про кого мы знали не просто мало.

Катастрофически мало.

Я отвлекся от своих мыслей и засмеялся, когда Командор положил на стол перед Коннором монетку.

– Если ты сможешь повторить, я назову сына в твою честь. Но только второго!

Он повернулся ко мне и хитро улыбнулся.

– Я обещал назвать первого в честь этого засранца.

Я усмехнулся.

– Было дело.

Я помнил слова, которые сказал Стив в офисе, когда меня подстрелили, помнил его обещание. Тогда его голос пробивался в мое сознание сквозь страх и держал на плаву, словно спасательный круг.

Неприятный холодок зазмеился по позвоночнику. Я отогнал воспоминания прочь и переключил внимание на Джеймса, который возмущенно надулся.

– А в честь меня? Я чем хуже? В честь меня сына назовешь?!

– Лишь бы не дочь.

Я засмеялся и вздрогнул, когда снайпер хлопнул ладонью по столу.

Левый бок пробила боль, и я согнулся пополам, выпуская весь воздух из легких.

«Твою мать!».

Боль была сильной, но прошла быстро. Нервные импульсы бегали по ребрам, обжигая их. Я прикрыл глаза, восстанавливая дыхание.

«Вот черт! Опять!».

Еще одна проблема, которая досталась мне после офиса. Хоуп не знала про это, но внезапные громкие звуки теперь запускали ток по всему моему левому боку. Мне требовалось время и определенные усилия, чтобы начать дышать нормально.

Я не сразу понял причину этих болей. Но когда в один из вечеров Хоуп уронила на пол смартфон, меня согнуло пополам. В тот вечер я едва не выплюнул легкие, и моя девочка испугалась.

Тогда я отшутился невралгией. Как и в следующие несколько раз. И надеялся, что она не установила закономерность между абсолютно разными, но с одинаковым результатом – внезапным громким звуком – событиями и моими приступами.

«И ты скрываешь от нее такую важную вещь…».

Да, я скрывал от нее эти приступы. Потому что не хотел давать новый повод для волнения. Я собирался поговорить об этом с Элли, потому что врачи, к которым я сходил тайком от Хоуп, после нескольких анализов, рентгенов и прочих снимков не смогли ответить, что со мной происходит, и предложили обратиться… к специалисту более узкого профиля.

К мозгоправу.

Я осторожно выпрямился и встретился взглядом с Командором. Он пристально следил за мной, слегка прищурившись. Карие глаза поблескивали в тусклом свете потолочных светильников.

Он спросил одними губами:

– Ты в порядке?

Я кивнул и перевел взгляд на хохочущего Джеймса, отбирающего монетку у Коннора.

Мне захотелось провалиться под пол. Я обманывал не только любимую женщину, но и мужчину, которому был обязан. Который и мне подарил еще один шанс на новую жизнь.

Джеймс улыбнулся. Так, как умел он один.

Чтобы у окружающих со слабыми нервами остановилось сердце.

– Похоже, второго сына он все-таки в мою честь назовет.

Амбал хлопнул по столу – левый бок никак не отреагировал на громкий звук, потому что я ждал его – и монетка подпрыгнула.

Коннор досадливо крякнул и моментально схватил ее. Спустя пару секунд кружок металла опустился на дно бокала камрада.

Я усмехнулся, кожей чувствуя колючий взгляд Командора. И сгорал от стыда…

***

Джеймс и Коннор препирались. Как обычно. Я смеялся, наблюдая за ними. Как обычно. Командор безуспешно пытался вправить им мозги. Как обычно.

Все было, как обычно. Кроме пристальных взглядов, которыми наш снайпер провожал каждого проходящего мимо нашего столика мужчину.

Я повернулся и хлопнул его по плечу, когда он проследил за очередным незнакомцем.

– Неужели эти ребята работают настолько грязно?

Коннор вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул на его левую руку, и он усмехнулся.

– Это рефлекс. Ничего не могу с собой поделать.

Джеймс наклонился над столом и внимательно посмотрел на камрада.

– Дружище, ты, конечно, на мисс Мира не тянешь, но выглядишь лучше. Сегодня.

Снайпер поморщился и бросил на меня быстрый, но очень многозначительный взгляд.

Я невольно нахмурился. Что-то мелькнуло в глубине его глаз…

– Я знаю, что вы за меня, парни. С такой командой…

Он поднял бокал.

– …мы бы спасли мир.

Командор усмехнулся, чокаясь с Коннором.

– Для начала нам нужно спасти твою задницу.

«И позаботиться о том, чтобы никого из наших не зацепило».

Мы не говорили про это. Потому что это было слишком очевидно. И слишком тревожно. Теперь каждому из нас было, что терять.

Джеймс двинул Стива в плечо.

– Знаешь, о чем я подумал?

Командор вопросительно посмотрел на него. Мы с Коннором переглянулись и застыли в ожидании продолжения. Уж слишком странно улыбался наш камрад.

Джеймс поднял бокал.

– А ведь каждый в нашей команде так или иначе начал новую жизнь. И не один раз.

Камрад ткнул пальцем в меня.

– Ты свалил из армии после военного суда, на котором, да простят меня собравшиеся здесь его участники, тебя с огромной вероятностью отправили бы… в места не столь отдаленные…

Мы с Командором переглянулись.

«Или куда похуже…».

– …и начал новую жизнь в роли Бонда на минималках.

Джеймс развел руками, когда я засмеялся.

– На правду не обижаются, до Бонда тебе далеко. НО! Ты встретил Хоуп, и скоро начнешь новую жизнь в качестве мужа и отца. А еще ты выжил после серьезного и опасного для жизни ранения и выбрался из комы. Так что – аж три раза.

Я кивнул, довольно улыбаясь.

Камрад повернулся к Коннору.

– Ты слинял от своей братии и начал новую жизнь в качестве спецагента тире снайпера. Благодаря Лизе наконец-то отпустил свое прошлое. Я думаю, это тоже считается. И выстрел в упор пережил благодаря тому, что настолько ненормальный, что у тебя даже органы не там, где надо.

Коннор хмыкнул, задумчиво глядя в стол. Шутка камрада пропала втуне, но тот словно не заметил и указал на Стива.

– Ты ушел из армии в военный суд. Оттуда слинял и собрал всех нас. И завтра станешь мужем. То есть, тоже три раза.

Командор улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– А ты?

– А я сбежал из Техаса. Выжил в той заварушке в Таиланде. Логан, сукин ты сын, никогда слона тебе не прощу!

Парни недовольно забурчали, и я вскинул ладони.

– Виноват, идиот. Принимаю.

Коннор покачал головой.

– Идиот он, видите ли. Нет, Логан! Это слишком гуманно! Джеймс, ну-ка выдай что-нибудь этакое.

Камрад выругался, и мы со снайпером застонали, театрально закрывая уши. Стив закашлялся, поперхнувшись виски.

– Господи! Это я еще не слышал! Откуда ЭТО в твоем словарном запасе?

Джеймс пожал плечами.

– У одного фрилансера спер.

Я повернулся к Коннору. Тот едва заметно побледнел и вскинул руки.

– Не у меня, не у меня.

Я посмотрел на Джеймса и улыбнулся.

– Дэнни.

– Он самый.

Снайпер зашелся в кашле и отставил бокал в сторону.

Камрад посмотрел на него с напускной заботой.

– Может, тебе детскую бутылочку дать?

Коннор отмахнулся от него, а Стив захохотал.

– А давайте соску на горлышко натянем?

Он указал взглядом на бутылку виски.

Джеймс округлил глаза в притворном ужасе.

– Ты забыл, что творит наш малыш, когда напивается? Нет уж! Давайте принимать пьяного камрада дозировано. Раз в столетие!

Я ухмыльнулся, вспоминая каждый раз, когда напивался сам Джеймс. И Стив. И я. И все, что мы творили под алкоголем.

Наш «малыш» был самым спокойным из нас, когда принимал лишнего.

А потом я вспомнил Мексику. И Бангкок. И невольно похолодел.

«Обычно самый спокойный. Чаще всего…».

Джеймс похлопал, привлекая наше внимание и лишая слуха людей за соседними столиками.

– Так вот. А еще я женился. Так что на моем счету тоже три новые жизни. Эй, пингвин, ты, когда женишься, победишь!

Мы засмеялись, поворачиваясь к камраду. Но тот даже не улыбнулся.

– Ты забываешь про все те случаи, когда мы чудом выживали на заданиях.

Я поежился, когда перед взглядом пронеслись не самые приятные картинки, вызванные из памяти словами снайпера.

Да уж. Нашу работу спокойной и безопасной назвать было не просто сложно.

Невозможно.

Над столом на пару минут повисло молчание. Я был уверен – каждый из нас сейчас думал об одном и том же. Про все шансы, которые нам с завидной регулярностью и щедростью давала жизнь.

«И которые мы каждый раз упорно пытаемся просрать…».

– Знаешь, дружище…

Джеймс сложил огромные кулаки на стол и покачал головой.

– …я вот о чем подумал. Выходит, что мы не новую жизнь начинаем, а к старому зданию пристройки городим.

Лицо Коннора немыслимым образом изменилось. Оно стало каменным, непроницаемым. Глаза мужчины словно заиндевели.

Я удивленно моргнул, и за это мгновение перемены, случившиеся с нашим другом, исчезли.

Снайпер пожал плечами.

– Иногда, чтобы начать новую жизнь, нужно спалить руины старой к херам. Снести старое здание, разнести вдребезги фундамент и выкорчевать все «якоря». И их тоже спалить. Иначе прошлое всегда будет дотягиваться до тебя своими грязными ручонками.

Я изумленно уставился на него. Остальные словно не заметили, как Коннора на мгновение словно подменили!

Джеймс покивал и похлопал в ладоши.

– Верно, очень верно. У всех есть якоря. Какой твой?

Снайпер не ответил. Лишь почесал шрам за ухом. Командор хмыкнул.

– Ну, его спалить будет довольно сложно.

И снова никто не засмеялся.

Джеймс повернулся к Стиву.

– Твой?

Тот ухмыльнулся.

– Его спалить тоже довольно сложно. И не хотелось бы, я ж его люблю.

Он посмотрел на меня в упор, и я сразу же понял, про что он говорит.

Из-за меня, из-за нашего с Дэнни дела Командор ушел из военного суда. Точнее, именно наше со Стоуном дело дало ему… пищу для размышлений на эту тему.