– Да это совсем нетрудно, – ответил Гномик, – если есть формалин и мышьяковистокислый натр. Снял шкуру чулком, намазал ее изнутри раствором, а потом набил чучело соломой, чтобы зверь был как живой. Тут и проволочки разные нужны, и солома, и подставки. А то еще делают из папье-маше туловище зверя и натягивают на него снятую шкуру. Я так не умею… Недавно я сделал чучело барсука. Вот здорово получилось! Никто не верил, что это я сам сделал. Учитель подтвердил. А я сначала в Зоологическом саду зарисовал барсука, а потом сделал чучело по этому рисунку… А у тебя, Егор, папа и мама есть?

– Нет! – коротко ответил Егор и замолчал.

– У меня тоже нет. Папа в Ленинграде погиб от бомбы, а мама пропала при бомбежке нашего эшелона с эвакуированными. И я попал сюда, в детский дом. Из детдома начали брать ребят на воспитание. Пришла тетя Глаша, Глафира Николаевна, наша учительница рисования, увидела, что я рисую, поговорила со мной и спрашивает: «Хочешь, вместе будем твою маму искать? А пока будешь у меня жить». Сначала я ее боялся. Она такая высокая и, кажется, сердитая, редко улыбается. Никогда не крикнет, пальцем не тронет, а как скажет: «Тебе надо расти, доедай», – уже сыт, а еще съешь. Она заставляет меня каждый день хоть понемногу рисовать. Я даже научился рисовать масляными красками. Месяца два назад мы поехали к знакомому охотнику. Он для нашего зоологического кабинета разных птиц настрелял. Надо было снять с них шкурки с перьями. Потом мы из них шестнадцать чучел сделали. Попробовал я срисовать их красками. У мертвых птиц совсем другой, какой-то тусклый цвет перьев. Теперь попробую срисовать с натуры, живых… Егор, ты не спишь?

Егор не ответил. Его клонило ко сну. Замолчал и Гномик. Он смотрел на огромную сверкающую луну и не мог отвести от нее глаз.

– Егор, как ты думаешь, есть люди на Луне?

– Не знаю. Полковник Сапегин говорил, что на Марсе есть жизнь. Там и пустыни есть, и каналы, и деревья с красными листьями. Он говорил: «Построим огромную «катюшу» и полетим в этом снаряде на Марс». А ты бы полетел?

– С тобой бы полетел. Ты хороший!

– Хочешь, я буду тебе помогать и у нас будет так, как у меня с полковником Сапегиным?

– Хочу!

– А стрелять ты умеешь?

– Не умею.

– Я научу.

– Не надо.

– Боишься стрелять?

– Страшно… немного… Ты не смейся, это у меня после бомбежки эшелона.

V

Лунная дорожка переместилась через реку правее, и с горы подул слабый ветерок. Барс услышал вдали шаги и ткнул мордой в щеку задремавшего было Егора. Мальчик знал этот сигнал и сразу проснулся. Монотонно, как и прежде, шумела река. Егор осторожно, чтобы не разбудить Гномика, вытянул у него из-под головы свое ружье.

Донесся тихий свист. Егор ответил. Большая тень приближалась по берегу, то появляясь, то исчезая в кустах.

– Это я, Топс! – раздался вблизи приглушенный голос.

– Чего же ты свистишь? Ты бы, как разведчик, перепелкой кричал или совой.

– Так мы же не условились.

– Мало что! Отсутствие правильного взаимодействия, как говорил полковник Сапегин, губит самые лучшие военные планы. Ну как?

– Прошел я километра два вниз по течению – никакого моста. Река такая же бурная, как здесь. Переправиться вброд и думать нечего: утонем. Спугнул какого-то зверя. Он ка-а-ак зашумит – и в кусты! Ух, и зверюга! Не иначе, тигр!

Мальчики засмеялись.

– Здесь тигров нет, – вдруг отозвался Гномик.

– Вот что, тигр, давай спать, – сказал Егор, – а то скоро опять в путь.

Топс растянулся рядом.

Ребята задремали.

Лунная дорожка переместилась еще правее, туда, где над рекой возвышались камни в белой пене. И опять Барс ткнул своим холодным носом щеку хозяина. Это неслышно подошел Ромка.

– Я – как разведчик в тылу врага, – возбужденно прошептал он.

Егор растолкал ребят.

– Все узнал. Есть очень важные новости, – сказал Ромка. – Гарун здесь.

– Гарун здесь? – Егор быстро вскочил. – Каким образом?

– Гарун сел верхом на кондора, тот распластал крылья и через секунду быстрее лани, быстрей… – начал Топс.

– Вот как стукну! – сказал, замахиваясь на него, Ромка.

Топс замолчал.

– Эх ты, – обратился Ромка к Егору, – а еще военный! А самолеты на что?

– Не станешь же ты уверять нас, – сказал Егор, – что Гаруну специально, чтобы встретиться с нами, дали самолет.

– Я не знаю, для чего ему дали самолет, – с достоинством ответил Ромка, – но знаю одно: я видел его так же близко, как вижу тебя. Он сказал мне, что прилетел на «ПО-2» и ждет нас.

– А как же ты его нашел?

– А я его и не искал. Там кишлак, и там есть мостик.

– А на мостике овечка, у овечки хвостик, – опять начал Топс.

– Замолчи, Топс! – прикрикнул Егор. – Да договаривай, Ромка, скорее!

– А что говорить? Я все сказал, – ответил Ромка. – Гарун сидел возле моста и ждал нас. Говорит, что это единственный мост через реку в этом районе и другого пути отсюда в горы нет. Он уже пошел было со мной сюда, а потом говорит: «Ты беги к ребятам, выезжайте на мотоцикле к кишлаку. По дороге увидите старый мазар, там встретимся».

– Мазар?

– Ну, склеп такой, старая гробница – вроде сарайчика. Вот там надо съехать с дороги к мазару и ждать.

– А ты не врешь? – усомнился Егор.

– Честное пионерское, чтоб мне провалиться на этом месте!

– Значит, ехать сейчас же по дороге к кишлаку Чак и у мазара ожидать. А еще что говорил Гарун? – спросил Егор.

– Сказал, что есть что-то очень важное, он сам нам все объяснит, – ответил Ромка.

– По машинам! – протяжно, как обычно командовал полковник Сапегин в таких случаях, крикнул Егор и первый бросился к мотоциклу.

Гномик поспешно повесил себе за спину ружье и свернул плащ-палатку, а Барс сразу же вскочил в коляску, вернее – на коляску, так как она была загружена доверху.

VI

Светила луна. Ребята быстро разместились на мотоцикле, Егор включил зажигание, дал газ и нажал ногой педаль до отказа. Мотор затарахтел. Егор включил первую скорость и вырулил на дорогу, включил вторую и затем третью скорость, и мотоцикл понесся по дороге; потом он чихнул один раз, другой, третий. Егор покрутил ручку до предела, это не помогло. Мотор зачихал, и мотоцикл остановился.

– Газуй! – заволновался Ромка.

– Сам знаю, – сквозь зубы ответил Егор и снова завел мотор.

Но как только он включил скорость, мотор заглох. Егор соскочил и попробовал завести мотор. Ребята окружили его, стараясь помочь.

– Вот всегда так бывает, – заметил Ромка, – если очень торопишься, обязательно что-нибудь да разладится.

– Теперь вся искра в баллон ушла, – трагическим голосом возвестил Егор, повторяя излюбленную шутку шоферов.

– Ну и влипли! – сказал Ромка в тон Егору.

– Значит, все пропало? – испугался Гномик.

– Надо поймать искру в баллоне, – продолжал шутить Егор. – Ты ее рукой, а она ка-а-ак даст, так и отлетишь. Ну, кто ловить будет?

Никто не вызвался ловить искру.

– Я попробую, только я не умею, – робко предложил Гномик.

Егор перестал шутить, попробовал завести мотоцикл, но мотор не хотел работать. Он проверил – бензин есть, ток есть. В чем же дело? Может быть, свечи забило? Егор вывинтил из цилиндров свечи. Они были сухие, в порядке.

– Ну что, нашел искру? – то и дело спрашивали ребята.

– Сами ищите! – буркнул обеспокоенный Егор, не переставая нажимать ногой на педаль.

– Дай я, ты уже выдохся, – предложил Топс.

Егор вначале упорствовал, но потом согласился, чтобы Топс сменил его. Топс быстро нажимал педаль раз за разом, Егор крутил ручку «газа», Ромка стоял рядом и подавал советы. Гномик усердно молча заглядывал во все сокровенные части мотоцикла, в которых он ничего не понимал, но делал это, чтобы не стоять сложа руки. Мотоцикл, как назло, не заводился.

– Тоже мотоциклисты! Дай-ка я заведу, – сказал Ромка, отстраняя правой рукой Егора, а левой стаскивая Топса с сиденья.

Огорченный Егор отошел от мотоцикла. Ромка уселся с видом знатока на мотоцикл. Он долго возился, устал и наконец, раздраженный неудачей, сказал:

– И где ты только, Топс, откопал этот старый гроб! Его надо на свалку!

– Сам ты гроб! – обиделся Топс.

– Я придумал, я придумал! – воскликнул Гномик.

– Ты?! – чуть не в один голос воскликнули мальчики.

– Ага, я. Давайте покатим мотоцикл, тут недалеко ведь.

– Верно, – согласился Ромка. – Только раз мотоцикл Топса, пусть он сам его и тащит!

И все же мотоцикл дружно покатили по дороге в кишлак, и только Барс продолжал важно лежать в коляске. Когда мальчики приблизились к мазару, Барс зарычал. Егор приказал ему замолчать.

– Машина системы «Сам пре»! – раздался веселый голос Гаруна из-под теневой стены мазара. – То вы катались на мотоцикле, а теперь мотоцикл катается на вас. Ну, рассказывайте, что случилось с Борисом?

Мальчики наперебой стали объяснять Гаруну, почему Борис не поехал. Гарун был очень огорчен.

– Я рассчитывал, что Борис меня на время заменит, – наконец сказал он.

– Разве ты не поедешь с нами? – удивился Топс.

– Не могу сейчас, – сказал Гарун. – А сами вы не справитесь?

– Мы не справимся? – Ромка даже задохнулся от негодования. – Да что нам Борис? Чем мы хуже его? Да я…

– Стоп! А что случилось с мотоциклом? – поинтересовался Гарун.

– Искра в баллон ушла, – робко сказал Гномик.

– Ну, меня этим не проведешь, я сам с усами!

Гарун подошел к мотоциклу и нажал кнопку: рев гудка показал, что зажигание в порядке. Гарун нажал педаль и дал газ. Мотор молчал.

– Брось его, – сказал Ромка. – Говори скорее: что нам делать?

– Нет, – ответил Гарун, трогая пальцами карбюратор и бензопровод. – Мне на нем обратно ехать.

– Значит, уедешь от нас на нашем мотоцикле? – ревниво спросил Егор.

– На этом самом, – весело ответил Гарун и, уверенно сев в седло, нажал педаль.

Мотор заработал четко, все громче и громче, выпуская густые клубы дыма.

– В чем же дело? Почему он у меня не заводился? – воскликнул Егор.

– Дело в кранике или, вернее, во внимании. Ты перекрыл краник бензопровода, и бензин не мог попасть из бака в карбюратор.

– Ох, я и шляпа! Ведь это я сам закрутил краник, когда приехали к реке, а открыть забыл.

– Со всяким бывает, – примирительно ответил Гарун. – Подойдите поближе.

Мальчики обступили Гаруна.

– Пакет у тебя? – спросил Гарун, кладя руку на плечо Егору.

– У меня, – подтвердил Егор, нащупывая пакет в кармане гимнастерки.

– Очень хорошо! – сказал Гарун. – Если я не прибуду, пакет откроете десятого.

– А ты не пойдешь с нами, Гарун? – с тревогой в голосе спросил Гномик.

– Сейчас никак не могу. Я сюда прилетел по срочному заданию редакции и уеду отсюда на вашем мотоцикле, а вы пойдете пешком, как полагается разведчикам.

– Но ведь мы брали продукты из расчета и на тебя, – заявил Топс.

– Спрячьте мою долю и лишний груз соли и дроби неподалеку в горах. Это будет ваша как бы запасная база. Идите не спеша. В горах, да еще с грузом, вы будете двигаться по два-три километра в час. Переходы делайте небольшие. Идите не больше пяти-шести часов в день.

– Тогда мы будем двигаться, как черепахи, – с досадой сказал Ромка, у которого была привычка всегда спешить.

– А куда вам торопиться? Дружина сможет двинуться не раньше двадцать второго августа. Вы уже на марше. Лишь бы вы к десятому августа были у истоков реки. Завтра же вы начнете знакомиться с плодовыми лесами, растущими по склонам.

– У нас нет карты, и разрешения от Чукмасовой мы не достали, – сказал Ромка.

– Карту я вам дам, – сказал Гарун, – а вот с разрешением надо что-нибудь придумать. Борис поправится и привезет его вам. Лучше не попадайтесь на глаза объездчикам. Я предупрежу в лесничестве. Вот вам карта.

Егор взял карту и развернул ее:

– Это же кроки! У нас такие есть, только похуже.

– Раз ты в этом разбираешься, то и кроки тебе помогут, как карта. На этих кроках отметите разведанный вами маршрут для будущего похода пионеров, лучшие места привалов, уточните притоки, броды на них. До озер можете не доходить, но будьте возле правого южного истока реки Чак.

– Что это такое «кроки»? – тихо спросил Гномик.

– Здесь нарисовано главное, что есть в карте, только не так подробно, – ответил Егор.

– Я довезу вам груз до моста, а потом поеду в кишлак – возьму там бензин, – сказал Гарун.

Он сел на мотоцикл и медленно поехал, чтобы ребята могли идти рядом. Возле моста он помог выгрузить вещи, проверил груз, похвалил за укладку, пожелал ребятам успеха и, сказав: «Командуй, Егор», уехал.

Шум мотоцикла, затихший вдали, заменили частые вздохи, выражавшие сожаление о мотоцикле, которым ребята так гордились, неуверенность и тревогу.

– Ребята! – закричал Топс. – Я забыл передать Гаруну документы на мотоцикл, паспорт…

– Эх ты, разиня! – с досадой сказал Егор. – Сейчас же беги отнеси, аллюр три креста. Ты кишлак знаешь. Гарун, наверное, будет у склада горючего.

Топс побежал в кишлак. Егор сел на край моста и свесил ноги над шумной рекой. Ромка и Гномик последовали его примеру. Барс лег рядом. Мост был необычный: узкий, немного горбатый, без перил, выстланный поперечными бревнами. Так они просидели молча минут сорок. Всем хотелось спать. Но вот Барс прислушался, встал, и вскоре мальчики услышали торопливый топот ног. Это прибежал Топс. Он задыхался от быстрого бега и был чем-то сильно взволнован.

– Догнал? – спросил Егор.

– Нет! – еле переводя дух, ответил Топс. – Я вам скажу такое, такое… – И он, не в силах выразить свои чувства, потряс кулаком над головой.

То, что услышали мальчики, мгновенно согнало сон. Из несвязного рассказа Топса, прерываемого вопросами ребят, выяснилось, что он увидел в тени дерева недалеко от кишлака группу людей возле мотоцикла и машины. Топс решил, что мотоциклист – это Гарун, и пока раздумывал, удобно ли подойти к Гаруну, услышал поразительные новости: в горах, у истоков реки Чак, девятого августа ожидают приземления нескольких парашютистов. Их будут ловить возле кишлака Чак. Подробностей Топс расслышать не мог, так как в этот момент его заметили, приказали подойти, спросили, что он здесь делает, и, узнав, что мальчик ищет Гаруна – мотоциклиста с коляской, сообщили, что таковой уехал пять минут назад.

– Что же нам теперь делать? Вернуться назад или ждать? – с тревогой, почти шепотом спросил Гномик.

– Назад? Это ты сказал «назад»! Да понимаешь ли ты, что ты сказал, трус несчастный? – гневно спросил Ромка, обуреваемый желанием совершать геройские поступки.

– Я только спросил, – оправдывался Гномик.

– Ах, ты только спросил! Лучше бы ты спросил, как в таком случае должна действовать разведка… Егор, объясни ему!

– Ребята, – сказал Егор, – мы могли бы выследить, где спустятся парашютисты, выследить хотя бы одного и сообщить об этом военным. Дело не такое уж трудное.

– А хотя бы и трудное! – возразил Ромка и вслух принялся фантазировать, как все это произойдет.

– Нам никто не приказывал, а если мы оскандалимся – нас засмеют, – возразил Топс.

– Трус! – воскликнул Ромка. – Каждый пионер должен защищать Родину!

– Не робей, ребята! Главное, чтобы было чувство локтя, боевая спайка. Все за одного и один за всех, как говорил полковник Сапегин. А ну, нагружайся – и вперед! – скомандовал Егор.

Мальчики, кряхтя, взвалили себе на плечи тяжелый груз.

VII

В ночь на шестое августа четыре маленькие фигуры, согнувшись под тяжестью груза, перешли мост возле кишлака Чак и углубились в предгорья Узун-Ахматских гор. Лай собак в кишлаке слышался все тише и наконец затих вдали. Мальчики поспешно шли вперед, чтобы до рассвета достичь леса.

– Надо правее, – прошептал запыхавшийся Топс, шумно дыша не столько от усталости, сколько от волнения. – Река Чак впадает в ту большую бурную реку, через которую мы перешли по мосту, где-то правее от нас.

Егор, еще раньше изучивший кроки, подтвердил это, и они пошли правее. Незнакомый путь ночью всегда кажется очень длинным. Мальчики уже шатались от усталости, а горной реки Чак все еще не было слышно.

На востоке на побелевшем небе четко вырисовывались черные контуры гор.

– Я не могу больше идти, – шептал Топс.

– Я тоже устал, я устал, – твердил Гномик.

– Больше жизни! Ведь мы должны разведать маршрут, постараться выследить парашютиста и пройти незамеченными, – подбадривал их Егор. – Дойдем до тех зарослей, что темнеют впереди, и там сделаем привал.

Когда путники подошли к зарослям, начинался рассвет. Гномик, Топс и Ромка, как по команде, не снимая груза с плеч, повалились на траву.

– Отвяжите ношу, так не отдыхают на привале, – требовал Егор.

Но ему никто не ответил. Ребята уже спали. Егор снял свой рюкзак, отцепил у ребят заплечные мешки, свалил весь груз в одну кучу, приказал Барсу стеречь и сам заснул сразу, как только коснулся земли.