Часть вторая

Старт

I

Справа и слева вдоль дороги тянулись фруктовые сады и виноградники. Вскоре показались хлопковые поля. Так ехали больше часа. Потом поля исчезли, и «разведгруппа» выехала к невысоким голым глиняным холмам, усыпанным мелкими камешками. Дорога была без выбоин, как асфальт.

– Прокатить с ветерком? – вызывающе спросил Егор, озорно прищурив глаза.

– Страсть как люблю быстрых лошадей! – отозвался Ромка.

– А разве плохо быстрее всех бегать, быстрее всех плавать? – спросил Топс.

– Прячьте шапки и крепко держитесь друг за друга, – предупредил Егор и сунул в карман пилотку.

Мотоцикл выехал на холм. Егор дал полный газ, и мотоцикл помчался вниз по пустынной ровной дороге, к холму, видневшемуся километрах в трех впереди. Замелькали кусты. Мимо поплыли холмы. От быстрой езды было и сладостно и жутко. Ведь так чудесно мчаться на мотоцикле веселой компанией все вперед и вперед!

Мотоцикл сильно тряхнуло. Егор сбавил газ и засмеялся, и все засмеялись, вытирая слезившиеся от ветра глаза. Опять началась пыльная дорога меж садов.

Проехали пять кишлаков. Солнце опустилось к горным вершинам.

– Мы проехали километров тридцать пять, – сказал Топс, – и скоро вечер. Ночью я дорогу не знаю, и спросить будет не у кого.

Ночевать ребята остановились на окраине ближайшего кишлака. Мальчиков тотчас же окружили сельские пионеры. Ромка охотно отвечал на все вопросы. Гостеприимные пионеры, восхищенные услышанным, настойчиво звали ребят ночевать в дом. «Разведгруппа» гордо отказалась, но согласилась спать на принесенной толстой кошме.

Проснулись ребята поздно. Вокруг них, на почтительном расстоянии от Барса, сидели пионеры. Все они принесли угощение – лепешки, виноград, инжир – и наперебой принялись угощать путешественников. Топс был в восторге. Да и все были горды оказанным им вниманием. Потом гостеприимные хозяева бегом провожали уезжавший мотоцикл.

Во второй половине дня запыленный мотоцикл с мальчиками и собакой подъехал к большому шоссе. Егор остановил машину под деревом.

– Устроим военный совет, – сказал он, – и всё решим. И давайте условимся: если уж примем решение, то все будем выполнять. Слезай с машины.

Ребята нехотя слезли с машины и уселись вокруг мотоцикла. Ромка, заметив на груди Егора свисток на веревочке, привязанный к карману гимнастерки, свистнул в него, но свиста не получилось, зато Барс мгновенно вскочил и подбежал к Ромке.

Егор засмеялся.

– Ты чего? – смутился Ромка. – Я могу исправить свисток.

– Это особый свисток, – сказал Егор. – Он исправный, но его слышит только собака, а человек не слышит.

– А ну дай! – попросил Топс и подул в свисток.

Барс насторожился и стал оглядываться.

– И я, и я! – закричал Гномик.

Ребята не успокоились до тех пор, пока каждый не подул несколько раз в свисток, не издававший никаких слышимых звуков.

– Надо осмотреть машину, – сказал Егор и стал осматривать мотоцикл.

Сиденье было потертое, краска во многих местах облезла, разные скаты и коляска с другой машины говорили о том, что мотоцикл был далеко не новый. Топс, услышав это, обиделся и заспорил, что «машина как новая».

– Это ее Пханов попортил, а была она новая, – обиженно твердил он.

Егор проверил свет – фара горела. Он ударил, как заправский шофер, каблуком в скат, чтобы попробовать, не спустила ли шина, и все ударили.

– Слабовато, – сказал Егор.

И тотчас же все ребята вызвались помочь ему подкачать. Гномик вынул насос, но его выхватил Топс.

– Я не могу допустить, чтобы моя машина была не в порядке, – сказал Топс. – Давай насос.

Наконец машина была осмотрена, и все пришли к заключению, что хоть она и не совсем новая, но хорошая.

II

– Военный совет начинается! – объявил Егор и сел под деревом.

Все сели в кружок. В середине разлегся Барс.

– Вот что, хлопцы, – сказал Егор, – вы все знаете, зачем мы едем в горы…

– Знаем, знаем – разведгруппа! – прервал его Ромка.

– Так вот, если мы найдем полковника Сапегина, он нам во всем поможет. Это, ребята, самый храбрый, самый справедливый, самый честный человек и самый веселый. А сейчас сочиним боевое донесение Борису о нашем мотомарше! – И Егор достал из своего рюкзака блокнот и конверт.

Ребята спешили, и получился длинный бестолковый рапорт. Он никому не нравился. Топсу хотелось описать все очень ярко. Егор хотел писать кратко, как и полагается в боевом донесении. Ромка настаивал на подробном описании всех мест и событий, а Гномик хотел одного: скорее ехать.

Наконец написали так:

«Неизвестная высота на Ляхшском шоссе, под деревом, 16 часов 17 минут. 5 августа 1945 года.

Председателю совета 4-й пионерской дружины т. Б. Ладыгину.

Едем нормально. Все 4 активных штыка и Барс здоровы. Машина в порядке. Осталось 17 километров до урочища реки Чак. Завтра рано утром выступаем на разведку маршрута».

Егор подписался: «Воспитанник полковника Сапегина Егор Смоленский».

– А мы тогда как же? – спросил Ромка. – Уж лучше пиши: «Разведчики», и мы все подпишем.

– Разведчики чего? – спросил Топс.

– Известно чего, – отозвался Ромка, – разведчики маршрута зеленой страны, куда мы едем…

– Ладно, – согласился Егор. – Но раз мы разведчики, то, чур, быть боевыми, такими как полковник Сапегин: храбрыми, честными, не трусить, чтобы один за всех, все за одного. Кто «за» – поднимите руки.

Все подняли руки.

– Этого мало, – сказал Егор. – Раз мы разведгруппа, то должны принять клятву, как в армии.

Где-то вдали на дороге послышался шум машины.

– Надо скорее ехать, – нетерпеливо сказал Гномик.

Егор, пошатываясь на одеревеневших ногах, вышел на шоссе. Мимо проносились машины. Егор поднял руку, но два грузовика проехали один за другим не останавливаясь. Наконец вдали показалась легковая машина. Егор вышел на середину шоссе и снова поднял руку. Машина остановилась.

– Вот письмо. Бросьте, пожалуйста, в почтовый ящик в городе, – попросил Егор, подавая шоферу конверт через открытое окно.

– Брошу, – пообещал шофер. – А спичек у тебя нет?

Егор подал коробку, сказав «возьмите себе», и спросил, куда ведет эта дорога.

– Эта? На юг, в город Ош, а оттуда, хочешь, мчись по хорошему шоссе через Памирские горы хоть в Хорог; а свернешь на ближней развилке вправо – попадешь в Фергану.

– А там что? – Егор махнул рукой на северо-восток.

– Там? Узун-Ахматский хребет и Ферганский хребет.

– А где река Чак?

– Там же. Если ехать напрямик, то по этой проселочной. – Шофер показал на дорогу по ту сторону шоссе. – Если стемнеет, держи на свет.

– На какой свет?

– Электрический! Он отражается на ближних скалах. Оттуда недалеко до колхоза «Свет зари».

Скоро машина исчезла из виду. Егор подлил бензину из запасного бачка, и мотоцикл снова тронулся в путь.

Вот тут-то и оправдалась пословица, что не всякий короткий путь самый быстрый. Они попали на очень плохую дорогу и ехали медленно, так как мотоцикл был перегружен.

III

Быстро темнело. Ребят растрясло, они устали и молчали.

– Никакого света не видно. Может быть, подождем, пока взойдет луна? – предложил Ромка. – Она уже всходит перед нами справа. – И Ромка показал вперед.

– Почему же она всходит на востоке? – неуверенно заметил Гномик.

– Ребята, да это, может быть, и есть тот самый свет? – поспешно спросил Топс.

Егор, мучившийся сомнениями, не заблудились ли они, сразу включил фару и поехал быстрее. Они доехали до перекрестка, откуда расходилось три дороги.

Меж деревьев и кустов, окаймлявших дорогу справа, ребята увидели поле, ярко освещенное электрическим светом, и услышали близкий шум работающих тракторов.

– По какой же дороге ехать? – спросил Егор у Топса.

Тот не ответил, и Егор остановил мотоцикл.

– Я здесь не ездил, – признался Топс.

– А еще хвастался, что знаешь дорогу в кишлак! – нетерпеливо сказал Ромка.

– Сбегай и спроси у трактористов, – сказал Егор. – Я не буду глушить мотор.

Топс слез и пошел на освещенное поле. Яркий сноп света на поле почти исчез. Было слышно и видно, как тракторы прошли поблизости, освещая путь фарами. Топс не возвращался.

– Сбегай ты, Ромка, – попросил Егор.

Ромка что-то недовольно пробурчал себе под нос и пошел на поле.

Шли минуты. Ни Топс, ни Ромка не возвращались.

– Заснули они там, что ли? – сердился Егор.

– Я сбегаю позову их, – вызвался Гномик и бегом побежал к полю.

– Ну и народ! – сердито сказал Егор через несколько минут.

Он заглушил мотоцикл и, оставив Барса стеречь, пошел в кусты. Егор сразу увидел всех троих. Их силуэты резко выделялись на фоне света от тракторных фар.

– Что вы стоите, как заколдованные? – спросил Егор, подходя к ним.

– Не можем найти трактористов, – скороговоркой, как одно слово, выпалил Ромка.

– Да вон же тракторы! Не видите, что ли? – вспылил Егор.

– А трактористов нет, – озадаченно сказал Гномик.

– Загадочная картинка, – насмешливо отозвался Егор, – читатель, найди, где на этом рисунке охотник, барс, лиса, топор, ружье.

Он внезапно умолк. Яркий свет прожектора осветил тракторы, тащившие плуги и бороны. За первым трактором уступом справа шел второй, за тем третий. Моторы работали, фары светили, а трактористов не было видно. Тракторы работали сами, без трактористов. Это было и странно, и немного страшно.

Теперь молчали все четверо, не сводя удивленных глаз с тракторов, поворачивавших по кругу.

– Мальчики, уйдите с опытного поля, сейчас же уходите с опытного поля! – раздался очень громкий голос, очевидно, в радиорупор.

Все четверо сразу же побежали прочь. Впереди мчался Ромка. Вначале свет прожекторов ослепил мальчиков. Ромка сбился с направления, но они поняли это, только забежав в неосвещенное хлопковое поле, показавшееся Ромке кустами. Здесь они увидели большую непонятную машину. По ту сторону ее, у освещенного лампочками механизма, стояли трое. Их-то и спросил Егор о дороге в колхоз «Свет зари».

– Крайняя слева, – ответил молодой человек в комбинезоне и направил луч света на ребят. – Вы откуда? – спросил он, удивленный их появлением.

– Как это так – тракторы работают без трактористов? – быстро спросил Ромка.

– Уходите, ребята, не мешайте, – строго приказал старик в спецовке.

– Управление по радио, – пояснил молодой человек, видимо, довольный их восторженным удивлением.

– Ух, здорово! – только и нашелся сказать Ромка.

– Это вы и управляете ими через эту машину? – спросил Егор.

– Уходите, ребята, вам же сказано! – повторил старик.

А молодой человек пояснил:

– Это опытная хлопкоуборочная машина.

– Соня, занимайтесь своим делом! – сказал суровый на вид старик.

– Хлопкоуборочный комбайн испытывается, он всасывает вату, – пояснил Топс.

– Это устроено по другому принципу, – коротко ответила девушка в комбинезоне, которую Егор принял за молодого человека, и скомандовала: – Кругом марш!

Мальчики весело побежали к мотоциклу.

IV

В призрачном свете луны все казалось таинственным и полным неведомых опасностей: и горная река, с грохотом катившая камни по дну, и темневшие за ней горы.

Егор, Гномик и Барс лежали рядом на плащ-палатке, разостланной на голой земле возле мотоцикла, и ждали возвращения Ромки и Топса, ушедших искать мост через реку. Ромка пошел вправо, вверх по берегу, а Топс пошел влево, по течению.

– А что если на Ромку нападут волки? – вдруг спросил Гномик, поднимаясь на локте.

Егор, раскинув в стороны руки и ноги, лежал на спине, устремив глаза на луну, и после езды по тряской дороге ощущал истинное блаженство. Остывающий мотоцикл издавал странные звуки: он то потрескивал, то скрипел, то вдруг в нем что-то булькало. Егор прислушивался к этим звукам и испытывал гордость водителя за путь, пройденный без аварий.

Конечно, Егор умел ездить на мотоцикле, имел права и ездил на фронте, но не слишком часто и не слишком много. Обычно Егор ездил в минуты затишья, когда у полковника Сапегина было время заниматься ездой. Это бывало не часто. Вот почему первый самостоятельный пробег, законченный блестяще, наполнял Егора сознанием своей силы. Егор испытывал нежные чувства к этому послушному его воле механическому коню. Поэтому Егор в раздумье не сразу ответил на вопрос Гномика, и тот, не дождавшись ответа, лег на спину. Наконец Егор ответил:

– Волки не нападут. Они трусливые.

– Лучше бы дать ему ружье.

– Зачем? Ромка пошел в кишлак. Там увидят незнакомого мальчика с ружьем и пристанут с вопросами: кто, откуда да где взял ружье… Еще и отберут.

– А с Топсом ничего не случится? Налево какие-то заросли… Будет искать мост и вдруг встретит медведя…

– Медведь сам не нападает на человека, а если его сильно испугать, он от страха даже умереть может. Ведь Топс взял с собой одностволку, в случае чего он может выстрелить. А ты не бойся, Гномик. Хуже будет, если к нам змеи приползут. Говорят, их здесь много и они очень ядовитые.

– А ты, Егор, змей не бойся, я их руками беру, – успокоил его Толя.

– А когда ты их хватаешь за хвост, – спросил Егор, – они не шипят так: врешшь, врешшь, врешшшь?

Рядом раздалось сердитое шипение змеи. Егор вскочил и испуганно посмотрел на то место, где он только что лежал. Толя громко рассмеялся.

– Ага, испугался! – сказал он. – Ну что, похоже шиплю?

– Это ты?

– Я. Здорово?

– Здорово! А ну еще.

– А ты хочешь созвать всех змей?

– Не надо. Ну их! А ты разве знаешь змеиный язык?

– Змеиный – нет, – сознался Гномик, – а вот птичий, это я могу.

– А ну пощелкай соловьем, – попросил Егор.

И вот послышался соловьиный свист, потом соловьиные трели. Одно колено сменяло другое, и если бы Егор не знал, что это свистит Гномик, он ни за что бы не поверил.

Егор долго стоял, не решаясь нарушить очарование, а когда Гномик замолчал, Егор тихо опустился на плащ-палатку и негромко запел: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят…»

И опять вспомнился Егору полковник Сапегин среди бойцов на привале. Егор невольно с грустью сказал:

– Эх, Гномик, какой человек Максим Иванович Сапегин! Второй Чапаев!

Мальчики помолчали.

– А ты где птичьему языку научился? – спросил Егор.

Гномик в ответ залаял, как собака, которой только что наступили на хвост. На этот раз вскочил Барс. Мальчики так и покатились со смеху. Барс подошел к Гномику, принюхался и, убедившись, что его провели, обиделся, отошел в сторону и там лег.

– Где же ты научился? – не отставал от Гномика Егор. – Вот молодец! Теперь я поверю, что ты и змей берешь руками.

– А я их не боюсь! – гордо ответил Гномик. – Я и тебя научу. Меня сначала отец учил. Он в Ленинграде при Естественно-историческом музее работал: чучела делал, змей спиртовал, жучков для коллекций собирал. Из жирных гусениц выдувал всю внутренность, а оболочку сушил. Он мог и змей подзывать и заставлять их танцевать под флейту. А язык птиц как он знал! Засвистит – и рябчик летит. Чуфыкнет в кулак – и тетерев на весеннем току к нему скачет. А зимой пискнет по-мышиному – и лисица к нему бежит… Вот какой он был! Таких больше нету! – Гномик замолчал.

– Так ты охотник? – спросил Егор, чтобы отвлечь мальчика от грустных размышлений.

– Не-ет, – прошептал Гномик. – Я любил собирать жуков, бабочек, иногда ловил пичуг… Пойдешь в поле, в лес, в овраг – хорошо: солнце светит, шмели гудят, птички поют, над водой стрекозы летают… Сядешь и рисуешь… Я за жуками в любые пещеры и ямы лазил. Ни грязи, ни змей не боялся. Один раз меня ребята искали-искали, звали-звали, наконец увидели, что мои ноги из земли торчат, схватили меня за ноги и выволокли из большой норы под корнями – я туда за жуками залез. Я был тогда совсем маленький. С тех пор и прозвали меня пещерным Гномиком… А один раз я такого жука нашел! Ну никто не поверил, что это я нашел. Вот дело было! Многим ребятам, конечно, такие жучки неинтересны, они стараются, чтобы носорога или там жука-оленя выменять для коллекции, или бабочек красивых, махаонов всяких, а этот жучок был ну совсем неприметный. Я нашел его, а не знал, что за жук… Взял я определитель жуков и никак не могу найти этого жука. Бился, бился – понес его отцу. Жучок вроде обыкновенный, а оказалось, я первый открыл эту разновидность в Ленинградской области. Повезли жука в Академию наук. Меня в институт вызвали, расспрашивали. Уж я потом и старался! Все время искал новых жуков, да не успел найти – война помешала… Я и здесь ищу. Когда вырасту, энтомологом буду и художником.

Они помолчали.

– Я чучела умею делать, – сказал Гномик. – Мы с учителем зоологии штук семьдесят сделали.

– Умеешь? – с уважением спросил Егор, не ожидавший, что этот тихий мальчик – мастер на все руки.