Егор быстро открыл калитку и вошел во двор. Три пса спали у крыльца в тени деревьев. Они сейчас же подняли головы и насторожили коротко обрезанные уши.
– Барс, там лечь! – сказал Егор, показывая Барсу на дерево, стоявшее у ворот снаружи.
Барс послушно вышел на улицу и сел в тени шелковицы у ворот. Егор не без трепета прошел мимо могучих собак, покрытых множеством шрамов, но они опустили головы и даже не взглянули на него.
Егор подошел к дому.
На стук никто не отозвался. Егор толкнул дверь рукой, и она со скрипом отворилась. Он вошел в сени. Здесь было прохладно и пахло лекарствами, с потолка свисали пучки сухих трав. Первая комната была уставлена шкафами и образцами спиленных древесных стволов.
– Есть кто? – позвал Егор.
Никто не отозвался. Только монотонно жужжали мухи под потолком. Во второй, очень большой комнате, где стояли письменные столы, а на стенах висели карты, Егор увидел старуху.
– Пошел, пошел! – Она сердито замахала руками на Егора.
– Мне надо начальника, – решительно заявил Егор.
– Начальника ему, ишь ты! Если пакет, я приму. Вот еще неугомонный!
– Мне надо поговорить с начальником, и сейчас же, – настаивал Егор.
– Как же, будет он с тобой говорить! Сейчас перерыв, он отдыхает! – И старуха махнула рукой на домик, стоявший во дворе.
Егор направился к домику. Но и здесь на его стук никто не ответил. Егор слегка приоткрыл дверь, просунул голову и в полутемной комнате с окном, завешенным одеялом, разглядел на ковре, среди подушек мужчину, спавшего в одних трусах. На стене висели охотничьи ружья, кинжалы, рога диких козлов и чучело кабаньей головы с огромными белыми клыками.
Егор вошел в комнату. Но из угла к мальчику молча бросилась большая собака с обрезанными ушами и хвостом. Егор отскочил за дверь и захлопнул ее. Собака залаяла.
– Кто там? – послышался недовольный сонный голос.
– Это я, Смоленский Егор Иванович!
– Кто, кто?
– Егор Иванович Смоленский, по делу.
– Сейчас перерыв… По какому делу?
– По личному.
– Ну, заходите. Флейта, на место! Входите!
Мальчик осторожно вошел в полутемную комнату и направился к мужчине.
Собака улеглась в углу, положив голову на лапы, и не сводила глаз с Егора.
– А ты откуда, клоп? – спросил мужчина, глядя с изумлением на Егора.
– Я и есть Смоленский Егор Иванович.
– А-а-а-а… Ну, садись на подушку… Впрочем, лучше на ковер – на подушке жарко, как на сковородке. Чай будешь пить?
И, не дожидаясь согласия, мужчина протянул руку к подносу на низеньком круглом столике и налил из чайника густого, почти черного чаю в две разрисованные пиалы.
– Пей, – сказал он Егору и сам шумно и быстро выпил, почти проглотил, чай так, что у него в горле забулькало, и, схватив с ковра полотенце, вытер им широкое потное лицо, бритую голову и шею.
Егор осторожно взял пиалу, напомнившую ему домашнюю полоскательницу, отпил несколько глотков теплого вяжущего чая и молча поставил на столик.
Тут только он заметил, что светлая полированная поверхность столика покрыта красивыми узорами. Он дотронулся до них пальцем.
Мужчина со снисходительной ласковостью смотрел на мальчика.
– Жара… сил нет… И как только ты шел по этому пеклу?.. Да, столик неплохой… из орехового наплыва – есть такие наросты на ореховых деревьях. Человеческая фантазия не придумает такого узора… Что же ты не пьешь?
Егор, чтобы не показаться невежливым, выпил несладкий, горьковатый чай.
– Ну, так по какому делу тебя послали?
– У меня вот какое дело. Вы случайно полковника Сапегина не знаете?
– А что?
Егор поставил на столик пустую пиалу.
– Я из армии. Его воспитанник. Полковник Сапегин – мой фронтовой отец. Его раненого отправили из части в госпиталь. Он писал и звал меня сюда. Я приехал, а нигде не могу его найти. В адресном был – не значится. В военкомате был – тоже нет. Нигде нет. Он и охотник и много работал в лесах, ну, я и решил наведаться к вам в лесничество. Может быть, знаете?
– Сапегин, Сапегин, – задумчиво твердил хозяин, уставившись на пиалу. – О нашем Сапегине, зубном враче, и говорить не приходится – стар, холостяк, а твой молодой. Знаю я одного Сапегина в Ташкенте…
– Мой Сапегин местный, агроном-садовод, из Джелал-Буйнака. Рассказывал, что перед войной часто в горах охотился. Вы же охотник – охотник охотника всегда знает. Вы должны его знать.
– Не слыхал, брат. Я здесь второй год. Тоже из госпиталя… А ты ему что же, родственник?
– Да нет же, я воспитанник его был на фронте! Вместе воевали, а сейчас демобилизовался и приехал к нему с Барсом.
– С кем?
– С его собакой. Барсом зовут.
– А где она, во дворе? – обеспокоился хозяин.
– Нет, на улице.
– Ну, это хорошо. А то у меня, брат, во дворе зверовые собаки. Они не только собаку – медведя берут.
– Барс себя в обиду не даст.
– Да ну! – сразу заинтересовался хозяин. – А какой породы?
– Овчарка. Барс и мины искал, и донесения носил, и раненых искал, и фашистов ловил. Он превосходно ходит по следу. Ух и пес!
– Да что ты с ним делать будешь? Его и прокормить дорого, и связывает он тебя. Может, уступишь мне? Такой мне нужен. Я бы за ценой не постоял.
– Что вы! Барс полковнику Сапегину жизнь спасал.
– А мне бы такая собачка очень пригодилась, а то на последней охоте двух собак потерял. Секач запорол клыком. Может, уступишь хоть на время, пока будешь искать своего полковника?
– Нет! Фронтовой друг – нельзя!
– Что же ты лепешку в руке держишь и не ешь?
Егор смутился:
– Я вам скажу правду: Барс с утра ничего не ел, надо его покормить. Я, если разрешите, ему дам.
– Ешь, не стесняйся. Этих лепешек да холодной свинины тебе и ему хватит… Вот ты какой! Молодец! Люблю таких! А ведь попадаются твои однолетки, да такие, что не только о других позаботиться, а и себе ладу не дадут! Все им подай, да убери за ними, и то не так, и это… Мой племяш такой. У сестры он один, вот она и портит парня. Дала бы мне на выучку, я бы его научил и обед сварить, и белье постирать, и прореху зашить, и костер разжечь, и землянку построить. Научил бы стрелять, грести; ездить верхом, ходить, плавать – словом, сделал бы охотником. А ты умеешь все это?
– Я же охотник, – ответил на это Егор. – Я, если надо, и мост построю.
– Ну-ну, не заливай, брат!
– Я ведь в саперной части был, всему научился, – пояснил Егор. – Если что надо смастерить там, починить, забор или что другое, я вам в два счета сделаю. Дайте только материал да скажите, где строить. За еду отработаю.
– Ну, ты эти разговорчики брось! Нехорошо. Как же не помочь бывшему фронтовику, да еще охотнику! Сам на фронте был. Пора тебе уже понимать людей, если фронтовиком себя считаешь.
Егор опять смутился и покраснел. Хозяин понял его состояние, лукаво улыбнулся и спросил:
– А у тебя охотничье-то ружье есть?
– А как же! – оживляясь, сказал Егор. – У меня двадцатка. Мне полковник Сапегин подарил.
– А ну покажи, – сказал хозяин.
Егор быстро снял рюкзак с плеч, потом нерешительно посмотрел на собеседника.
– Не бойся, не возьму, – засмеялся тот.
– А знаете, сколько на него охотников было! – горячо откликнулся Егор. – Мне, по представлению полковника Сапегина, Военный совет армии бумагу дал, что я награжден этим ружьем. В вагоне ко мне один пристал – отдай, говорит, а то в милицию заявлю… Ну, и заявил. А в милиции говорят: нет такого закона, чтобы несовершеннолетние оружие имели. Молодой еще! Спасибо, военный комендант вокзала помог. А то совсем было отобрали.
– Знатное у тебя ружьецо! – сказал хозяин, бережно беря стволы, приклад и складывая ружье. – Патроны есть?
– Мало, – с огорчением сказал Егор. – Штук тридцать. Тяжело было тащить.
– Тридцать штук – это по нашим охотам на птицу чепуха! На одну охоту надо иметь сотню патронов. Видишь сундук в углу, возле шкафа?
– Вижу.
– Пойди открой и выбери оттуда все патроны двадцатого калибра. Они мне ни к чему. У меня теперь ружье другого калибра.
Егор бросился к сундуку. Собака мгновенно вскочила.
– Лежать! – закричал ей хозяин.
Егор торопливо поднял крышку сундука, окованного железом. Вот где было настоящее охотничье богатство: коробки с порохом, десятикилограммовые мешочки с различными номерами дроби и, кроме того, много патронов. Все лежало в полном порядке, и Егор без труда нашел в одном из отделений патроны двадцатого калибра.
– Их здесь очень много! – сказал он нерешительно.
– Бери, сколько унесешь, а выстреляешь, еще придешь.
Егор взял штук пятьдесят.
– Что так мало? – удивился хозяин.
– Раз вы про полковника Сапегина не знаете, значит, никто не знает. Видно, придется много ходить, пока я найду его, а патроны – они тяжелые… Пойду еще в райком партии. Может, там значится.
– В райкоме не значится, – сказал хозяин. – Это я твердо тебе могу сказать. Я член бюро райкома и знаю всех коммунистов в районе.
– Полковник Сапегин – охотник, – не унимался Егор. – Может, он не в городе, а охотится в горах, как собирался. Он рассказывал мне, что леса здесь удивительные. И зверя много, и птицы, и фруктов… Просто мечта охотника.
– Да, брат, плодовых лесов у нас много: и орехов, и яблок, и фисташек, и груш, и алычи… И не отдельными деревьями. Большие леса. Десятки тысяч гектаров… Собираем, а рук не хватает, и сколько еще пропадает этого добра зря!.. Дикие кабаны на этих яблоках да орехах отъедаются… Видишь эти рога на стене? Это лесная косуля. А вон та морда – это кабан-секач. Он своим клыком мгновенно перерубил ногу моему коню, а когда я упал, пропорол мне голень.
– Скажите, – с надеждой в голосе спросил Егор, – а обезьяны есть?
– Обезьяны? Обезьяны… Люди говорили, что встарину где-то южнее были, а сейчас никто не видел… А почему тебя именно обезьяны интересуют?
Дверь распахнулась, и в комнату, тяжело дыша и утирая пот с круглого лоснящегося лица, вошел полный мужчина в белом.
– Как! – воскликнул он. – Ты еще не готов? А я за тобой. Ведь мы же опаздываем!
– Ох, прости, брат! Заговорился! Познакомься с моим тезкой, бывалым фронтовиком и к тому же охотником – Егором Ивановичем.
Егор поспешно вскочил и так крепко пожал руку вошедшему, что тот невольно дернул ее назад.
– Тише ты, медвежонок, – сказал он, – пальцы сломаешь!
Лицо Егора против его воли расплылось в довольной улыбке: он ждал этих слов удивления и восхищения своей недетской силой. Дело было даже не в силе рукопожатия, но в уменье захватить в ладонь косточки суставов пальцев чужой руки и прижать их одну к другой.
– Вот ты какой! – удивился гость и, вынув для себя папиросу, протянул серебряный портсигар мальчику.
– Не курю, – не без гордости сказал Егор.
Это был его второй козырь. На фронте было немало всяких искушений для мальчика, который жил среди взрослых мужчин, лишенных семьи и детей. Все его баловали. Но с дружеской помощью полковника Сапегина Егор научился правильно понимать многое и стал серьезнее своих сверстников.
– И правильно делаешь, что не куришь! – сказал гость, громко захлопывая портсигар.
Хозяин надел белые брюки, безрукавку, сунул ноги в сандалии, на голову надел тюбетейку и пошел к двери. Там он обернулся и сказал:
– А ты, Егор Иванович, сиди здесь и жди меня. Я через час буду. Что-нибудь вместе, глядишь, и придумаем… Кстати, ты не слышал о садоводе Сапегине? – спросил он пришедшего.
– Сапегин? Садовод? Слышал… Он работал в наших киргизских лесах, не то в горах северо-восточнее Намангана, не то в районе гор Узун-Ахмат-Тау… Ну, пошли.
– Значит, в районе реки Чак, в пчеловодной лаборатории колхоза «Свет зари», где работают Искандер и Василий Александрович? – допытывался начлеспромхоза. – Там был опорный пункт научно-исследовательского института, и там работал какой-то Сапегин, я теперь припоминаю.
– Сапегин мне так и говорил: приезжай в Джелал-Буйнак, найдешь! – радостно воскликнул Егор, сразу воспрянувший духом.
– Для наших мест такого адреса маловато, – сказал гость. – У нас до тридцати рек называются Кара-су, около двадцати – Кок-су, столько же Кизил-су – «красная вода», много долин Арпатала, то есть «ячменная долина».
– Понятно, понятно, – перебил речь гостя Егор. – Значит, ехать надо на эту Кара-су, где пчеловодная лаборатория колхоза «Свет зари»?
Гость бросил взгляд на свои ручные часы и рассеянно сказал:
– Да-да, там… Мы опаздываем! – и заспешил к двери.
– Эй, Семеновна! – позвал хозяин.
Древняя старуха, шаркая по полу подошвами шлепанцев, вошла в комнату.
– Накорми и напои маленького гостя, – распорядился хозяин. – А ты, – обратился он к Егору, – жди меня. Возьми эту старинную книгу, там об охоте много, да почитай. – Он взял с этажерки книгу, наудачу раскрыл ее. – «Они делают из звероловства общественное занятие, – начал читать хозяин. – И действительно, звероловство приучает вставать рано, сносить стужу, зной, оно укрепляет силы… Против нападающих зверей употребляются лук и дротик. Звероловство поощряет и храбрость, ибо ежели сильный зверь бросается с яростью на ловца, то ловец должен уметь и разить его и защищаться… Отправляясь на охоту, мальчики несут с собой свою пищу… До тех пор, пока продолжается ловля, они не едят ничего… Мальчиков приучают к такому образу жизни для того, чтобы он не показался им трудным, когда оборона страны сделает этот образ жизни для них необходимостью…»
– Ты с ума сошел! – закричал гость в белом, заглядывая в дверь. – Мы опаздываем, а он книги читает!
– Кончаю, кончаю! – сказал хозяин, отмахнувшись от него рукой, чтобы он не мешал. – «Чувство взаимной любви сопрягает людей, разделяющих одинаковые опасности. Люди любят то, что возбуждает соревнование, охота же вызывает наибольшее…» Вот как. Здорово?.. Ну, иду, иду, не сердись! – крикнул он гостю и поспешно вышел вместе со своей собакой.
Егор тотчас же подумал о голодном Барсе, ожидавшем у ворот.
– Шляется тут всякая шантрапа! Того и гляди, что-нибудь стянет! – заворчала старуха, как только затихли шаги хозяина.
– Легче, бабушка! – предупредил Егор.
– А чего «легче»? Ты что это все кругом оглядываешься?
Егор протянул было руку, чтобы взять со стола лепешку и мяса и отнести Барсу, но старуха стояла рядом и подозрительно на него смотрела.
– Все вы, – не унималась она, – шантрапа несчастная! Была бы моя воля, и во двор бы вас не пускала! Пользуются тем, что Егор Иванович душевный человек!
– Твое счастье, что ты старая, – не выдержал Егор, – а то я бы тебе ответил…
– Ах ты разбойник! – закричала старуха, будто она только и ждала этих слов. – Вот позвоню сейчас в милицию, узнаешь, что бывает за хулиганство!
– Эх ты! – только и сказал Егор.
Он вскочил, выбежал из комнаты и так хлопнул дверью, что на пол посыпалась штукатурка.
О проекте
О подписке