Шут, сними дурацкий свой колпак,
Тешить перестань толпу глупцов,
Не ломай своих картонных шпаг
И не мажь белилами лицо.
Брось кривляться, забавляя тех,
Кто глумится над тобой в ответ.
Брось, паяц! Цена за этот смех
Много выше горсточки монет.
1976
Оставь свои мечты, школяр неугомонный,
Забудь закатный свет и терпкий вкус вина…
О, как же мне забыть в моей ночи бессонной
О том, что мир мой пуст и жизнь моя больна.
Оставь слова любви,
восторженный влюблённый,
Твоей невесты жизнь другому суждена.
О, музыка стихов, стань мессой похоронной:
Я гибну. Мир мой пуст и жизнь моя больна.
1975
«Не гадайте о Грядущем,
о Прошедшем не жалейте,
Но живите Настоящим»,
– эта истина стара.
Только дни мои уносит,
словно листья, лёгкий ветер,
Только жизнь моя осталась
в невернувшемся Вчера…
«Не печальтесь об умерших,
на могилах слёз не лейте,
Наслаждайтесь вашей жизнью», —
мудрость – в мире нет древней!
Только мёртвые дороже
мне живых на этом свете…
И, быть может, мне осталось
жить не так уж много дней…
1976
Дай им счастья, Иисус Христос
Пусть страданий они не знают.
Пусть идут по дороге грёз
И о прошлом не вспоминают.
А умрут они – призови
И суди их не слишком строго…
Я молю Тебя, Бог Любви,
Пусть легка будет их дорога!
16.12.1973
Юноша – поэт, паяц печальный,
Чья улыбка – только лишь игра,
Чья душа живёт в тиши зеркальной
С полночи бессонной до утра;
Юноша в небесном одеянье,
В чьей груди – осколок серебра,
Дай мне твою руку на прощанье,
Юноша, пришедший из Вчера…
1976
…бог Хеймдалль сторожил Биврёст -
радужный мост, соединявший Небо и
Землю. В те времена, когда ещё жили
боги, радуга была ярче нынешней и
состояла из других цветов
Из древнескандинавского эпоса
Посвящается поэту и астрологу
Максимилиану Волошину —
живому
В час, когда в чертогах гроз и звёзд
Тор и Один сновиденьям внемлют,
Хеймдалль стережёт воздушный мост,
С Неба переброшенный на Землю.
Радужный! Сияющий огнём
Дальних звёзд! Единственный на свете!
Солнечный! Священный (ибо в нём
Не было привычных нам соцветий).
Белизна в нём смешивалась с тьмой,
Серебро – с лиловой нежной тенью.
Пурпурный, лазурный, золотой,
Он, казалось, был из сновиденья!
Тор и Один умерли. Иной
Мир родился в споре волн и ветра.
Люди превратили неземной
Мост – в полоску солнечного спектра…
Но и ныне – где-то в мире звёзд,
В мире снов, которым люди внемлют,
Хеймдалль стережёт воздушный мост,
С Неба переброшенный на землю.
Чёрный цвет – кошмар дурного сна,
Чёрный цвет – одежда колдуна,
Чёрный цвет – подолы длинных ряс,
Чёрный цвет – монах, молись за нас!
Чёрный цвет – ослепшие глаза,
Чёрный цвет – в полночный час гроза,
Чёрный цвет – на Солнце тень Зимы,
Чёрный цвет – одежда Князя Тьмы.
Чёрный цвет – как голову с плеча,
Чёрный цвет – одежда палача,
Чёрный цвет – стены тюремной твердь,
Чёрный цвет – могила, траур, смерть…
11.10.1976
Это – в кромешной ночи – огонь,
Это – с иконы старинной – конь,
В пальцах тореро – багряный плат,
Это над Мёртвым морем – закат.
Выстрел! Дух, покидающий плоть!
Это – распятый людьми Господь!
Яростный демон ратных побед —
Красный, кричащий, кровавый цвет!
10.10.1976
Тень несозданных созданий
В. Брюсов
Летним утром пели птицы
На невидимой стене
Светлый гимн немой царице —
Несказанной Тишине.
И в ответ над миром спящим
И над гладью синих вод
Цветом золота слепящим
Возгорался небосвод.
И, раскрывшись розой чайной,
Лестью птиц опьянена,
Золотой струной случайной
Зазвенела Тишина.
1975–1976
Н. Гумилёву
Под сводами тонких серебряных стенок
Жила чудака-музыканта игра.
Был в дивной мелодии грустный оттенок
Волшебного цвета мечты – серебра.
Влюблённый, сжимая в ладонях виолу,
Маэстро входил в очарованный круг,
И Дух Чудотворный – серебряный голубь —
Касался крылами взлетающих рук.
Мечты Гумилёва, виденья Вивальди
Сливались в единый серебряный свет.
Конец? Ах, не надо, маэстро! Оставьте!
Играйте! Играйте, хоть тысячу лет!
…Хозяин кому-то продал за бесценок
Шкатулку, а с ней – неземное Вчера.
Был в дивной мелодии грустный оттенок
Волшебного цвета мечты – серебра…
1976
О, девственность голубизны!
Цвет моря, неба и свободы,
Лазурные морские воды
И небо ясное весны.
И голубым озарены
Мерцаньем звёзд ночные своды.
О, цвет, что гонит прочь невзгоды!
О, девственность голубизны!
10.10.1976
О, лиловый цвет,
Перейди порог,
Цвет прошедших лет,
Пройденных дорог.
Цвет любви моей
И моих невзгод,
Цвет умерших дней
И летейских вод.
Грустный цвет примет,
Странный цвет тревог,
О, лиловый цвет,
Перейди порог.
Предзакатный свет —
Это цвет разлук.
О, лиловый цвет,
Мой последний друг.
10.10.1976
Белизна – угроза Черноте
Марина Цветаева
Белокаменные церкви
под покровом белоснежным
И дворянка-белоручка
в бальном платье пред окном.
Что там?
То ли облака плывут
в покое безмятежном,
То ли просто хлопья снега
в русском небе голубом.
Белизна чертогов рая —
там, под куполом собора,
Где святая Божья Матерь
с бледным ласковым лицом.
Восковые свечи тают,
их огонь померкнет скоро.
Так угаснет пламя жизни,
в нас зажжённое Творцом.
Но восток уже светлеет.
Исчезают духи злые,
Всю ночную нечисть гонит
белизною дня рассвет.
Белый цвет – угроза мраку,
это цвет моей России.
В нём – Любовь, Надежда, Вера
и невинности обет.
1976
А. Карловскому
Задуматься, забыться и уснуть…
Тревожный жребий горького недуга.
О, сколь печально видеть гибель друга
И быть бессильным руку протянуть.
«В спокойном сне прошедшее забудь», —
Так путника зовёт слепая вьюга,
И на дорогах замкнутого круга
В далёкие пределы долог путь.
И долог сон. Но если много лет
Продлится он, однажды яркий свет
Увидишь ты. То будет пробужденье.
Ты сможешь быть счастливым и любить,
А я… я напишу стихотворенье:
«Прощайте все, прошу меня забыть».
Апрель 1977
Мой друг – великий мастер-ювелир
(Стекла в сапфир чудесно превращенье!),
И светлых снов ему подвластен мир,
И тайна слов волшебных совмещенья.
Печален дух, чей жребий – вечно жить
В заоблачности собственных сомнений.
Мой друг – поэт, мечтающий сложить
Прекраснейшее из стихотворений.
Апрель 1977
…И нет дороже ничего
Мне слов прощанья и прощенья,
И слёз, блеснувших на мгновенье
В глазах. Быть может – оттого,
Что жизнь моя всегда была
Полна тревоги расставанья,
Безмолвных слёз с Добром прощанья
И тихих слов прощенья Зла.
26.10.1976
Я уезжаю в Коктебель,
И, Вас надолго покидая,
Стихи о хладном сердце Кая
Твержу. И, словно колыбель
Качаясь, поезд мой несёт
Меня к восьмому чуду света,
Туда, на родину поэта,
Чья тень в моём Вчера живёт.
Я уезжаю. Но со мной
Ваш неразлучен облик нежный,
И в той стране, где Понт безбрежный
Ласкает каждою волной
Пологий берег, в тишине
Ночной Вы будете мне сниться.
Черты лица, глаза, ресницы
Далёкой Музы в дивном сне
Увижу я. И на устах
Стихи появятся нежданно
О Вас, о чуде несказанном
И о царевне Танах.
Август 1976 – март 1977
Неразвенчанное чудо
Неземной любви – Храм
Прощения Иуды
Спасом-на-Крови.
Храм прощенья… Ночью снежной
Веровать в весну
И в земной юдоли грешной,
Отходя ко сну,
Не принять соблазна блуда,
Мир благословив…
Неразвенчанное чудо
Неземной любви.
13.12.1976
Л. В.
Прощайте, мадмуазель Вероника!
Иосиф Бродский
Прощайте, mademoiselle. Замкнулся круг.
Внемлите же теплу последних слов:
Пусть никогда Ваш будущий супруг
Вам не читает вслух моих стихов.
И пусть полузабытый облик мой
Не оживает в Ваших светлых снах,
И пусть ещё над Вашей головой
Не меркнет Солнце в вечных небесах.
Прощайте, lady. Гордости назло
Пишу Вам – в первый и в последний раз.
Пусть будет Вам уютно и тепло
Средь близких и друзей в вечерний час.
Пусть Ваши дети помнят наизусть
Стихи Марины – и грустят о ней…
И пусть ещё святое слово «грусть»
Звучит для Вас, как память прежних дней.
Прощайте, госпожа. Из дальних стран
Не шлите писем: некому читать.
С Людмилою не венчанный Руслан
Искать любви отправился опять…
Прощайте же. И пусть не боль разлук
Коснётся Вас – но радость нежных слов.
…И пусть ещё Ваш будущий супруг
Вам не читает вслух моих стихов.
Сентябрь 1976
О проекте
О подписке