…не было у Дон Жуана
Донны Анны
Марина Цветаева
Памяти Е.М.
Здравствуй… я люблю тебя… прощай…
Неизбежность встречи – и прощанья.
И меж ними – словно обещанье —
Свет любви, зажжённый невзначай.
Если ты влюблён – не обещай
Вечности в любви: она не вечна.
Как ни грустно, счастье – быстротечно:
«Здравствуй… я люблю тебя… прощай…»
Апрель 1977
Право, это слишком странно…
Сновиденье? Бред?
Я искал Вас, донна Анна,
Много долгих лет.
Ради Вас и в жарких странах,
И в краю снегов
Побеждал я, донна Анна,
Множество врагов.
Отблеск Ваших черт прекрасных
Я искал в других.
Песнею надежд напрасных
Стал мой нежный стих.
Я искал… И вот – нежданно
Вы – передо мной.
Донна Анна, донна Анна,
Вы всему виной!
Время счастья – быстротечно,
В небе тает дым…
Донна Анна, будьте вечно
Счастливы – с другим.
7.01.1977
Лунный путь привёл меня к тебе.
Ты сказала: – Здравствуй, мой избранник,
Я давно ждала тебя, о странник,
Мне суждённый в тайной ворожбе.
– Лунный путь велик, – ответил я, —
Тень моя тебе уступит место,
Мне Луной суждённая невеста,
Здравствуй, наречённая моя.
Лунный путь светился в серебре,
И, сверкая тонкими лучами,
Улыбались звёзды вместе с нами,
Прежде чем погаснуть на заре.
1977
Восторженность уходит от меня,
Как лучший друг уходит – не прощаясь.
Земля, вокруг своей оси вращаясь,
Уносит тень растаявшего дня.
Под каменным мостом течёт вода,
Потеряна давно дорога к дому…
И от меня – как женщина к другому —
Восторженность уходит – навсегда.
Апрель 1977
Вереница милых лиц,
Лица – без конца…
Им – свет девичьих светлиц,
Мне же – свет Лица.
Сердце лечит только яд,
Греет только дым…
…Донна Анна, говорят,
Счастлива – с другим.
1977
Что же делать, девочка! Луна
Ныне вновь зовёт меня в дорогу.
За меня на сон грядущий Богу
Помолись, «ничейная» жена.
Что же делать, девочка! Печаль
Вновь меня уводит прочь от счастья.
Мне сжимает пленные запястья
Цепь Судьбы – безжалостная сталь.
Что же делать, девочка! Стена
Непреодолима между нами.
Серебрясь холодными лучами,
В дальний путь зовёт меня Луна…
1977
«Здравствуй, я люблю тебя, прощай…»
Неизбежность встречи – и прощанья.
И меж ними – словно обещанье —
Свет любви, зажжённый невзначай.
Если ты влюблён – не обещай
Вечности в любви: она не вечна.
Как ни грустно, счастье быстротечно:
«Здравствуй… я люблю тебя… прощай…»
1977
«Царевна Несмеяна умерла», —
Сказал мой друг с оттенком сожаленья.
И эта весть легла на Солнце тенью,
И мир сокрыла горестная мгла.
И лишь слова на тоненьких листах
Бумаги знали истину обмана.
«…A умерла царевна Несмеяна, —
Добавил друг, – с улыбкой на устах».
Май-июнь 1977
Имени страннее нет. Небрежность
Взмаха – и удар копья разящий.
Немон – значит ненависть и нежность.
Некто N. Немой. Не-говорящий.
Некто N. He-зримый. Не-весомый.
Не-земной. Да был он или не был?
Демон, верой в Господа ведомый,
Молния, ударившая с неба.
12.01.1977
Бейте в набат, христиане!
Мир умирает во мгле.
Жребий смертей и страданий
Выпал российской земле.
В душах Господних созданий
Отблеск надежды угас.
Бейте в набат, христиане:
Близок неведомый час!
Март 1977
Я верю: завтра будет новый день,
И Солнца луч сквозь облака пробьётся.
По улицам столицы разольётся
Твоё благоухание, сирень.
Исчезнет ночи пасмурная тень,
И птичья стая в небеса взовьётся,
И город мой, проснувшись, улыбнётся.
Я знаю: завтра будет новый день.
1.09.1977
Вот мнения о сущности примет:
Есть люди, им подвластные.
Иные, Напротив, говорят: приметы – бред.
…Незрячие – одни, а те – слепые.
Подчас Добро не отличить от Зла
И холод лести – от тепла участья.
Подчас приносят счастье зеркала Разбитые.
И горе – сны о счастье.
Июнь 1977
Мне снилась смерть любимого созданья
А. Блок
Мне снилась смерть любимого созданья.
Явился Божий Ангел предо мной,
И в древний храм, исполненный молчанья,
Он ввёл меня в безлунный час ночной.
Все юноши, влюблённые в созданья
Своей мечты, молились там, скорбя.
Был траур. Были свечи, отпеванья
И гроб, в котором не было – тебя.
Июнь 1977
Я превращу весь мир в волшебный сад.
Деревьям дам я вечное цветенье,
И музыку заменит птичье пенье
И нежный звон невидимых цикад.
Я улыбнусь – и явью станут сны,
И век чудес на землю вновь вернётся,
И осень златоликая сольётся
С ликующею зеленью весны.
Март 1977
…И за все признанья на бумаге,
И за все бессонные огни
На каком ещё Архипелаге
Суждено нам кончить наши дни?
Грозный рок, куда же ты нас гонишь?
К смерти ли… страшней которой нет?
Но ГУЛаг, Елабуга, Воронеж
В наших душах – с юношеских лет.
1977
Демонизм бушующей стихии,
Завыванье ветра, грохот грома —
Здесь мой дом. И тучи грозовые
В небе для меня – лишь кровля дома.
Молнии – блистающие блики,
Каждая из них – моя лампада.
Праздник бури – вот мой Дом великий,
Демонизм грозы – на стогнах града.
Февраль 1977
Я выдумал тебя, царевна Несмеяна,
Прекрасней, чем восход,
печальней, чем закат.
Я выдумал тебя негаданно-нежданно
Из радости удач и горечи утрат.
В отчаянье моём мне было так желанно
Увидеть хоть во сне твой облик неземной.
Я выдумал тебя, царевна Несмеяна,
Поверив в то, что ты – не выдумана мной.
Май 1977
Вам, враги мои, вам, коими гоним
Каждый, не вернувшийся в Сегодня,
Вам, смеявшимся над именем моим
И над верой в свет Любви Господней,
Вам, не принимающим меня,
Слугам всех приказов и капризов
Я, поэт Потерянного Дня,
Вам бросаю сей надменный вызов.
Июнь 1977
Я – маг, превращающий в чёткие строчки
Тревогу и ревность, любовь и печаль,
Неистовый Демон в земной оболочке,
Чей взор беспощаден и нежен – как сталь.
То раб Люцифера, то Ангел Господний,
Я льда холоднее и жарче костра.
Я – маг, превращающий ваше Сегодня
В волшебную сказку о вечном Вчера.
Март 1977
Люди из Сегодня! К вам храня
Нежность в сердце, я не жду ответа.
Я прощаю вас. Прими меня,
Светлая река забвенья – Лета.
Но однажды – на исходе дня
К вам в сердца войдёт лучами света,
Песней предзакатного огня —
Грусть сентиментального поэта.
Январь-февраль 1977
Ты мне чужда, прекрасная страна,
Земля царя-строителя Давида.
О, Грузия! Неверная жена
Востока – легендарная Колхида.
Люблю тебя. Но мне не суждена
Взаимность – ибо счастливы другие.
А я… Увы, мне так же неверна
Моя чужая родина – Россия…
Июнь 1977
Елене Кричевской,
Владимиру Алейникову
и Солнцу
Нам с музыкою легче на земле,
А в небе с нею – свита Аполлона…
Владимир Алейников. «Стансы к Елене»
Кукушка о своём, а горлица о милом…
Владимир Алейников
Задумчивый паук
Чуть трогает струну —
И тишина звенит
в озябших пальцах ветра.
И этот чистый звук,
И эту тишину
Не втиснуть в Парфенон
классического метра.
Не втиснуть – замкнут круг.
Над заревом печным
Взлетают угольки и, опускаясь, гаснут.
Задумчивый паук
Узором кружевным
Соткал сплетенье слов
«прекрасно» и «напрасно».
И ветер тишину Похоронил в золе,
Бумажный Парфенон
стал пепельной могилой.
И камень шёл ко дну,
Металл ржавел в земле…
«Кукушка о своём,
а ветер – всё о милой»…
Не плачь, мой милый друг,
Влюблённый в тишину,
Внемли сплетенью слов
классического метра.
Прикосновеньем рук
Я трогаю струну —
И снова тишина звенит в ладонях ветра.
Октябрь 1977
Я пишу тебе письмо,
Старый друг.
Тяжек нам с тобой, jumeau[8],
Путь разлук.
Без тебя я и безног
И безрук —
Как объеденный туземцами
Кук.
Ты один меня простишь
И поймёшь.
Ты, как женщина, к другим
Не уйдёшь.
Не предашь меня, как друг,
Не пропьёшь.
Как Иуда, не продашь
Ни за грош.
Я немного пьян, но ты
Не взыщи.
Что за жизнь – носить пальты
Да плащи,
Спать в тиши, глотать лапши,
Да борщи.
Лучше сразу – камень в лоб
Из пращи.
Я пишу тебе, mon vieux[9],
Старина.
За окном лишь вороньё
Да луна.
Я б послал тебе в химчистку
Вина —
Да бутылки все пустые
До дна.
C’est la vie. И что уж там,
Где уж нам!
От вчерашних в доме правд —
Смрад и хлам.
Эх, дружище, всё – содом
Да бедлам,
Шерри-бренди, как сказал
Мандельштам.
Июль 1977
О проекте
О подписке