И Вивьен пошла по лестнице дальше. Сьюзен поднималась за ней и думала, что, при всей своей обыденности, эта лестница имела кое-что общее с лестницами в других магазинах Сен-Жаков. Глядя на дом с улицы, она могла бы поклясться, что в нем всего три этажа, считая мансарду, но они уже миновали восемь лестничных площадок, а впереди были еще две.

– Мерлин в ловушке, – сообщила Вивьен. – Выход из нее есть, но, как всегда в таких случаях, он очень хорошо спрятан. Обычно кто-нибудь входит в одну карту перемещения, имея при этом другую, запасную, и через нее возвращается в реальность.

– Но это невозможно, потому что…

– Потому что у нас здесь нет такой карты. В Лондоне и в других местах есть, но там все, к сожалению, немного сложно, так что мы получим карту только завтра или в лучшем случае ночью. Мы не думали, что это станет проблемой, но теперь время начинает ускоряться.

– В смысле?

– Я имею в виду, для Мерлина. Мы пришли. Осторожнее с ящиками, у них края острые, можно поцарапаться. Дурацкие старые ящики. Руби, это Сьюзен. Дочь Старика Конистона, я тебе рассказывала.

– О да, приятно познакомиться, – ответила Руби, даже не глядя на Сьюзен.

Все ее внимание было занято слабо мерцающей картой, прибитой к рабочему столу серебряными гвоздиками. Руби внимательно разглядывала карту через большое увеличительное стекло, которое держала в левой руке, а ее правая рука зависла ладонью вниз в паре дюймов над картой, словно она проверяла, нагрелась ли сковородка.

– Темп явно ускоряется, – продолжила она. – По моим оценкам, когда Мерлин оживил карту своим появлением в ней, соотношение времени было примерно двадцать четыре к одному, а сейчас – четыре к одному. Если так пойдет, то часа через три оно выровняется. В смысле, совпадет с нашим временем.

– Где он? – спросила Вивьен.

– Выходит из лабиринта, – сказала Руби, снова вглядываясь в стекло. – Его преследует животное, кошка или собака, идет за ним по стене. Трудно сказать, что у него за намерения, но пока оно не нападает.

– Соотношение четыре к одному означает, что пятнадцать минут там равны часу здесь? – спросила Сьюзен. – А один час там равен четырем часам здесь?

– Да, верно, – ответила Руби. – Но, как я уже сказала, время там ускоряется.

– И что будет, когда оно сравняется с нашим?

На этот раз Руби посмотрела на нее и, судя по ее лицу, все же вспомнила, что их гостья лично заинтересована в физическом благополучии Мерлина, а не только в технических и временны́х аспектах ситуации.

– Ну… я не специалист, но подозреваю, что весь этот, так сказать, пузырь, просто… э-э-э… лопнет, – ответила она. – Замедленное или остановленное время вытекает из него, а без времени он не может существовать, независимо от того, сколько волшебства вложено в него изначально. Этот разрыв в карте, он как дыра в ведре. Вообще-то, это очень интересная проблема. На нее стоит обратить внимание, но, насколько я знаю, никто пока не проводил никаких исследований…

– Что будет с Мерлином? – перебила ее Сьюзен.

– Ну… если он останется там, то умрет, – сказала Руби. – Но не исключено, что если мы закроем карту, то закроем и дыру в том мире, и тогда время там снова замедлится до полной остановки, сохранив равновесие той маленькой реальности.

– И оставив Мерлина в ловушке, – сухо добавила Вивьен.

– Так чем я могу помочь? – спросила Сьюзен. – Вивьен, ты сказала, что я нужна тебе.

– Дело в том… – начала Вивьен. – Дело в том, что хотя у нас нет другой карты перемещения, зато есть бумага, которая понадобится тебе, чтобы изготовить карту, точнее, у нас есть замена бумаги, и я думаю, ты могла бы изготовить карту.

– Я? Но я понятия не имею, как это делается!

– Бо́льшая часть подготовительной работы уже проведена, – сказала Вивьен. – Тот, кто будет рисовать карту, должен постоянно думать о месте, с которым у него глубокая связь, и рисовать его с намерением установить эту связь.

– Если все так просто, то почему такие карты не рисуют тысячами? – недоверчиво спросила Сьюзен.

– Создатель карты должен обладать врожденной силой, – объяснила Вивьен. – Среди карт есть те, которые создавали сущности Древнего мира по собственным владениям, и те, которые рисовали праворукие или равнорукие книготорговцы по тем местам, где им довелось прожить несколько десятилетий.

– А еще есть те, которые рисовали смертные маги, как правило к концу жизни, – вставила Руби. – Например, Роджер Краб, отшельник, сделал такую карту для острова на маленьком озере в Икенхэме, и она есть у Зои и Хелен…

– Но у меня нет никакой врожденной силы! – воскликнула Сьюзен.

– У тебя, дочери Древнего владыки, погружавшейся в Медный котел? – переспросила Вивьен. – Конечно есть. А еще я видела твои рисунки. Они всегда такие сочные, подробные, прямо живые.

Сьюзен задумалась, и на ее лице отразилось беспокойство. Она много сил положила на то, чтобы оставить позади события начала лета и сосредоточиться на художественной школе, своей новой жизни в Лондоне и, прежде всего, на осознанном стремлении быть как все. Но по мере того как близился конец года, Сьюзен все отчетливее осознавала, что одного стремления недостаточно. Теперь почти каждую ночь ей снился Старик Конистон: сама гора, окрестности горы и сущность, бывшая ее отцом. Сны были очень подробными, в них она почему-то знала все, что происходит в пределах отцовских владений, и могла сосредоточиться на чем угодно по своему выбору: могла заглядывать в мысли людей, которые жили поблизости, в чувства птиц и животных, в движение воздуха и воды, в глубокие подземелья. Куда бы она ни захотела попасть – на вершину горы или в ее каменное нутро, – она попадала сразу, стоило ей только подумать об этом. Все, что она хотела узнать, она узнавала моментально.

За всем этим она чувствовала, как пробуждается ее отец, как он выходит из глубокого сна, в который погрузился после освобождения от оков Саутхо. Он ведь говорил, что окончательно проснется в конце года. Тогда Сьюзен не спросила его, повлияет это как-то на ее судьбу или нет, но теперь она подозревала, что повлияет, и еще как.

Весной Новый год казался ей таким далеким, что о нем не стоило даже думать. И она не думала до поры до времени, но в последние недели и даже дни это становилось все труднее. Из своих снов она твердо знала, что в канун Нового года будет стоять на вершине горы, ожидая пробуждения отца, и хотя надеялась, что вниз потом спустится Сьюзен Аркшо, студентка Школы искусств Слейда, но полной уверенности в этом у нее не было.

И вот ей предлагают сделать еще шаг навстречу Древнему миру – создать волшебный предмет. С одной стороны, ей и самой этого хотелось, чтобы помочь Мерлину, к тому же перспектива нарисовать волшебную карту, которая перенесет ее туда, куда она пожелает, представлялась Сьюзен заманчивой. С другой – может статься, что в таком случае она выберет путь, с которого уже нельзя будет сойти, а Сьюзен не хотелось отказываться от обычной жизни. И она, в который уже раз, удивилась, как умудряются книготорговцы жить в двух мирах сразу, и в Древнем, и в Новом.

– Есть еще одна… э-э-э… трудность, – смущенно сказала Вивьен. – Я совсем забыла, но Руби напомнила. Понимаешь, такую карту нельзя нарисовать здесь.

– Где – здесь? В книжном? – не поняла Сьюзен.

– Нет, вообще в этом мире, – начала объяснять Вивьен. – Их нужно делать в другом. Например, в Сильвермире или еще в каком-нибудь необычном месте. В нашем случае, кажется, проще всего… – Она указала на карту. – В том саду. Мы перемещаемся туда, находим Мерлина, ты рисуешь карту, и мы все возвращаемся. Прежде, чем исчезнет разница во времени.

– Ясно, – произнесла Сьюзен. – Где бумага? И чем я буду рисовать?

– Все здесь, в сумке Мерлина, – с готовностью ответила Вивьен, показывая на большую сумку, стоявшую на углу стола. – К сожалению, доска только черная, зато есть серебряные чернила. Руби наполнила ими три перьевые ручки и добавила серебряный карандаш и точилку.

– Понятно, – протянула Сьюзен. – А может, не только я способна ее нарисовать? Ведь кто-нибудь из ваших наверняка… – Она запнулась, услышав топот на лестнице: кто-то бежал по ней наверх.

Секундой позже грянула сирена пожарной сигнализации.

– Злоумышленники на крыше! – рявкнули в домофон.

Сьюзен, Вивьен и Руби подняли голову. Где-то на потолке что-то рухнуло, затрещало, и из давно не используемого камина в дальнем углу комнаты, к счастью оказавшегося теперь за стеной из набитых книгами чайных ящиков, вылетело огромное облако сажи. Мгновение спустя послышался скрежет камня о камень.

– Что-то лезет в дымоход, – сказала Руби безо всякой необходимости, встала, подняла правую руку и сделала очень глубокий вдох.

– Бери сумку Мерлина! – распорядилась Вивьен, сама схватила со стола бархатную сумочку – меньше пачки сигарет – и сунула ее в карман джинсов. – Возьми меня за руку.

Сьюзен схватила сумку и взяла Вивьен за левую руку, так что их локти соприкоснулись.

В комнату ворвался Кэмерон и еще одна леворукая, которую Сьюзен не знала. В руке у Кэмерона был слегка погнутый железный прут от пресса, а мускулистая женщина в забрызганной грязью спецовке, почти такой же, как у Сьюзен, и байкерском кожаном жилете поверх нее держала в каждой руке по молотку из тех, какими пользуются каменщики.

– Опять эти чертовы гаргульи! – проворчал Кэмерон таким тоном, словно речь шла о дожде или снегопаде. – Каменные драконы размером с собаку и водосточными желобами вместо пасти. Две на крыше, одна у задней двери.

– Уходим, – сказала Вивьен.

– Что, прямо сейчас? – оторопела Сьюзен.

– Они пришли за картой. Вряд ли они ее получат, конечно, но рисковать нельзя. Нам пора, иначе Мерлин останется там навсегда.

– На, держи! – Мускулистая женщина сунула Сьюзен молоток, и та неуклюже взяла его, не разнимая рук с Вивьен, которая, будучи праворукой, даже не пыталась вооружиться. – Передашь Мерлину. С приветом от тети Сэйри.

Из дымохода снова вылетела сажа, каменный скрежет усилился.

– Руби, обездвижь их, как только они ворвутся! – распорядился Кэмерон. – А мы их разобьем.

Руби кивнула, по-прежнему не дыша. Сэйри подбросила второй молоток в воздух и поймала его левой рукой, демонстрируя, кем она была на самом деле, хотя тяжелые мотоциклетные краги скрывали кисти ее обеих рук. Она усмехнулась и расправила плечи, как боксер, выходящий на ринг.

– В «Саду на коробке с хлопьями» Марку приходилось петь, чтобы попасть внутрь, – сказала Сьюзен. – Мы тоже споем или…

– Нет, – ответила Вивьен и коснулась карты.