Глава 5

Где-то, когда-то

Воротные столбы. Столб, на который навешивается калитка, называется навесным, а тот, об который калитка хлопает, называется притворным.

Летний зной и яркий свет полуденного солнца обрушились на Сьюзен, так что она даже прищурилась и опустила глаза. Под ногами у нее была сочная зеленая трава, а от резкой смены освещения и температуры у нее закружилась голова.

– Ну вот, сюда мы добрались, – сказала Вивьен и отпустила руку Сьюзен.

Медленно поворачиваясь вокруг себя, Вивьен задержалась, чтобы взглянуть на солнечные часы – те показывали почти половину первого, – и вернулась в исходную точку. Затем она достала из кармана джинсов бархатную сумочку, открыла ее и вынула из нее крохотный серебристый фотоаппарат. Поднеся его к глазам, Вивьен сделала снимки стен и роз, солнечных часов и неба, потом вернула фотоаппарат в сумочку, а сумочку – в карман.

– Теперь надо поговорить с Мерлином.

Сьюзен даже подпрыгнула, когда Вивьен подняла голову и издала такой неожиданно могучий, протяжный крик, который иначе как ревом и назвать-то было нельзя, хотя он исходил от хрупкой молодой особы. Видимо, легкие праворуких также отличались особой мощью, и сейчас Вивьен дала им полную свободу.

– Приве-е-ет!

Секундой позже откуда-то из-за стен лабиринта, не так далеко, донесся не такой громкий, но не менее пронзительный отклик; голоса брата и сестры были очень похожи.

– Йоикс! Тэлли-хоу! Берегись роз, иди по моим отметкам на дерне.

– Жив, – сказала Вивьен. – И голос нормальный. Пошли.

Она зашагала к выходу с центральной лужайки, а Сьюзен поспешила за ней, чувствуя себя железнодорожным носильщиком: неожиданно тяжелая сумка Мерлина оттягивала ей одну руку, а молоток – другую. К тому же ей сразу стало невыносимо жарко в полушубке, но, чтобы снять его, пришлось бы остановиться, а значит, рискнуть потерять из виду Вивьен, которая шла очень быстро.

– Что он сказал про розы? – выдохнула она, догоняя Вивьен.

Та искоса взглянула на скульптурные цветы и колючие стебли, опутавшие стены, коротко вдохнула, на пару секунд задержала дыхание, потом нахмурилась и презрительно фыркнула, выпуская воздух:

– Снова живой камень. Спит, пока его не тронут или пока кто-нибудь не полезет на стену, а тогда он набросится на нарушителя, как мурена. Он не умеет размышлять, ему незнакома осторожность, только агрессия. Грубая сила. Сущность, которая стоит за ним, наверное, вложила в него все свои силы. Или нашла другой способ заставить его действовать… – Вивьен замолчала, поджав губы с таким отвращением, будто неожиданно для самой себя открыла в своих словах неприятную и страшную правду, и ускорила шаг, останавливаясь только на перекрестках, чтобы отыскать в траве метки, оставленные Мерлином. – Любопытно, что карта не совсем точно отражает лабиринт. Не думала, что такое возможно, учитывая природу их связи. Существует целый ряд иных способов запутывания магии. Лабиринты вроде этого нужны как ловушка для случайных гостей, чтобы удерживать их на месте до тех пор, пока сущность, чьим владением является это пространство, не явится за ними сама.

– И… э-э-э… как скоро это может случиться? – спросила Сьюзен.

– Не знаю, – ответила Вивьен. – Поскольку наша часть карты оторвана от большего целого, то здесь, скорее всего, не все в порядке. Не исключено даже, что сущность, создавшая ее, не может сюда вернуться, хотя тут я, вероятно, принимаю желаемое за действительное. Между этим садом и его владельцем могут существовать и иные связи, не обязательно через карту. Мы еще мало знаем.

– Надо забрать Мерлина и убираться отсюда поскорее! – с чувством произнесла Сьюзен. – Если я, конечно, смогу нарисовать нам другую карту.

– Конечно сможешь, – уверенно сказала Вивьен. – Так, нам сюда. Вот знак Мерлина. И да, нам надо спешить. Зря я позволила любопытству взять надо мной верх.

Несколько минут спустя стрелки на газонах вывели их из лабиринта, и они увидели Мерлина. Он сидел прямо на траве, высоко задрав платье и вытянув перед собой ноги, и поправлял повязку на колене. Он поднял глаза, увидел Сьюзен, и по его лицу скользнула тень удивления.

– Ага, играешь на сочувствии, – едва увидев брата, заявила Вивьен, но сама тут же плюхнулась на колени, чтобы взглянуть на его рану.

Сьюзен и Мерлин смущенно переглянулись. Их отношения сильно осложнил тот разговор, когда Сьюзен заявила, что хочет уделять больше времени учебе, а Мерлин спросил, значит ли это, что они не будут теперь видеться так же часто, как раньше, а она не ответила. Для нее это был сложный вопрос: с одной стороны, она инстинктивно сторонилась и Древнего мира, и самих книготорговцев, чья жизнь и работа были связаны с ним, а с другой – ей совсем не хотелось отталкивать от себя Мерлина.

– Это тебе от тети Сэйри, – сказала Сьюзен, протягивая ему молоток. – И я принесла твою сумку. Красивое платье, жаль, что на нем кровь и все такое. Ты цел?

– Спасибо, – ответил Мерлин, взял молоток и показал на лежавшую в траве булаву из камня и шляпки. – Я тут смастерил кое-что подходящее для защиты от статуй, но молоток, конечно, получше будет. Да, я цел. Это всего лишь царапина от кошачьих когтей.

– Каменных, – заметила Вивьен, глядя на куски каменного кота, разбросанные у входа в лабиринт. – Слюной дегустатора обработал?

– Да, сестрица. – Мерлин посмотрел на Сьюзен. – Не хочу, чтобы ты почувствовала себя незваной гостьей, но, Сьюзен, тебе вовсе не обязательно было приходить сюда. Боюсь, тебе будет слегка не по себе, когда мы начнем выходить отсюда.

– Я – ваш выход отсюда, – ответила Сьюзен. – Я должна нарисовать карту, без которой вы никуда отсюда не сдвинетесь. Мне уже начинать?

– О! – воскликнул Мерлин и взглянул на Вивьен. – Понятно. То есть ты думаешь…

– Да, – твердо произнесла Вивьен. – Именно так я и думаю. У Сьюзен есть связь с местом, врожденная сила и способности к рисованию. Сьюзен, доска и перья в сумке Мерлина. Начинай! Вряд ли у нас много времени.

– Времени? – спросил Мерлин с необычной для него тревогой в голосе. – Ты чувствуешь сущность, связанную с этим местом? Она здесь?

– Пока нет, – ответила Вивьен, озираясь. – Кажется, нет. Будем надеяться, она еще не знает про нас. Но это место долго существовало вне времени, а теперь время втекает в него через карту, открытую в Малом книжном. Как только оно наполнит этот пузырь до предела, он лопнет. И мы вместе с ним.

– И сколько у нас времени?

– Думаю, несколько часов есть, – сказала Вивьен.

– Если сущность нагрянет сюда, нам точно несдобровать! – Мерлин вскочил. – Надо найти защищенное место, где Сьюзен сможет работать. Думаю, вон та башня с часами подойдет. Я все равно хотел на нее взглянуть.

– На нее или на тело в часах? – поинтересовалась Вивьен, глядя на башню.

– На тело, – ответил Мерлин. – По-моему, убийство свежее. По крайней мере, не довоенное. На трупе футболка и джинсы.

Мерлину незачем было уточнять, что его интерес к мертвому телу – не праздное любопытство, а его прямая обязанность. Смысл существования книготорговцев заключался в том, чтобы стеречь Древний мир и защищать людей от злых сущностей и их магии, хотя в иных случаях и наоборот.

Сьюзен впервые внимательно поглядела на башню с часами. Раньше она не замечала там тела, но теперь, когда ей прямо на него указали, увидела, что это не поломанная фигура, а именно труп.

– Если подумать, то молоток неплохо бы взять тебе, Сьюзен. – Мерлин протянул ей инструмент, а себе взял самодельную булаву из камня и шляпки. – Можешь понести мою сумку?

Сьюзен кивнула и подняла с травы сумку. Мерлин пошел вперед, чуточку прихрамывая, Сьюзен и Вивьен последовали за ним на расстоянии нескольких шагов.

– En avant, mes braves^[4], – сказала Вивьен и, поймав недоуменные взгляды Мерлина и Сьюзен, пояснила: – Отсылка к «Похоронам викинга». Сегодня утром мы познакомились с констеблем Реном.

И она описала все, что произошло в Малом книжном, начиная с исчезновения Мерлина и до того момента, когда она и Сьюзен покинули магазин, атакованный гаргульями.

– Раз они продолжают нападать, значит сущность все еще там, что хорошо для нас, – сказал Мерлин. – И она очень хочет получить карту.

– А что будет, если гаргульи все-таки ее захватят? – спросила Сьюзен.

– Не захватят, – уверенно заявил Мерлин. – Только не там, где Сэйри, Кэмерон и другие наши.

Они подошли к Египетским воротам, которые действительно оказались закрытыми. Две большие створки из грубо обтесанного камня плотно прилегали друг к другу. На их шероховатой поверхности не было ни ручки, ни замка, ни выступа. Мерлин осторожно стукнул по одной из створок своей булавой из кошачьей головы, но безрезультатно.

– Это же мрамор, да? Везде один и тот же. Лабиринт, розы, кот – все из него.

– И лев в книжном магазине тоже, – добавила Вивьен. – Руби говорит, что это пурбекский мрамор. По-видимому, такой рисунок из ракушек характерен именно для него.

– Мрамор с острова Пурбек, – задумчиво произнес Мерлин, переложил булаву в правую руку, а левой толкнул каменные ворота, но те не шелохнулись. – Край Томаса Гарди. Уэссекс. Не помню, чтобы там обретались какие-то вредоносные сущности из списка. А ты, Вивьен?

– Навскидку не скажу, – ответила Вивьен. – Помнится, на галечной косе жил уэссекский дракон, но он притих еще во времена саксов. Мы бы уже знали, если бы он проснулся. Так что если за этим стоит кто-то с Пурбека, то он очень ловко ускользнул от нашего внимания и никогда даже не попадал в список. Я очень внимательно изучу этот вопрос, когда мы вернемся.

– Вот именно, когда вернемся. Придется лезть через изгородь, – сказал Мерлин. – Ворота наверняка открываются с той стороны.

– Вряд ли, – задумчиво произнесла Вивьен. – Сомневаюсь, что у них вообще есть какой-нибудь механизм. Здешняя сущность обладает властью над камнем, она дает ему способность двигаться, если не жить. Подозреваю, что и ворота открываются и закрываются по ее воле.

Мерлин отступил на шаг и почесал голову под кружевным чепцом. Даже он вспотел под летним солнцем, которое хотя и миновало зенит, но по-прежнему пылало жаром.

– Что ты предлагаешь? – спросил он сестру.

– Я могу попробовать разбудить их, – ответила Вивьен. – Надо приоткрыть всего лишь щелочку, чтобы мы могли либо протиснуться в нее, либо навалиться всем вместе и толкнуть.