Продавщица в сдвинутой на затылок фирменной бейсболке лениво повернулась ко мне:

– Женщина, вы о чем вообще?

– О салате вашем несъедобном! Он же пропал, аж воняет!

– Я его что, сама готовлю? Мне привозят с кухни – я продаю. Срок годности соблюден? Соблюден. Какие ко мне претензии?

Этот невозможно противный голос с ленцой и вызовом одновременно, насмешливое лицо, отсутствие даже минимального сожаления в ответ на мои жалобы легли на «старые дрожжи» – на мое сегодня и без того не лучезарное настроение. Я вдохнула поглубже и приготовилась идти в атаку. Но тут мое внимание привлекли какие-то выкрики из темноты. Я повернулась, чтобы рассмотреть получше что там происходит.

Совсем рядом с киоском проходила темная аллея, состоящая из каких-то лиственных деревьев. Как только глаза отвыкли от света, происходящее там стало видно довольно неплохо. Тем более, что листва еще отсутствовала, да и фонарь горел неподалеку. А происходила там банальная драка, несколько человек, трое или четверо, били одного. Он уже не кричал – валялся на земле и его добивали ногами. Нападавшие воинственно вскрикивали, хэкали, поочередно пиная лежащую мешком на земле фигуру – тупые удары по безвольно вздрагивавшему телу были отлично слышны нам с продавщицей.

Я, не рассуждая, кинулась к дерущимся. Куда более рассудительная девушка-продавец вернулась в киоск, и отбегая, я услышала звук задвигаемой изнутри киоска щеколды. На подлете к месту происшествия, я интуитивно «включила сирену» – стала орать, звать на помощь и одновременно ругаться на хулиганов. Признаюсь, расчет был на тех двоих мужиков, что пили кофе рядом со мной у ларька. Больше на аллее вокруг никого не было видно.

Темнота, моя решительность и шумовые эффекты дали мне определенные преимущества. Драка и без меня уже, кажется, выдыхалась, а благодаря моему напору нападавшие дрогнули и с криком, видимо, главаря «валим, пацаны!», хулиганы кинулись в рассыпную.

Я наклонилась посмотреть на жертву. Парень. Лежит ничком. Тяжелый. Весь в чем-то липком, не пойму, что это. Черт, темно, не видно ничего.

– Погоди, у меня мобильный с фонариком. Сейчас посвечу!

О, продавщица осмелела! Видимо, увидела через окошко, что хулиганы убежали и любопытство у нее взяло верх над страхом. Да не такой уж у нее и противный голос, в общем-то.

Мы присели над жертвой. В свете фонарика я увидела, что это довольно молодой парень, неожиданно чернокожий. Видимо, без сознания. Глаза закрыты, я попыталась оттянуть веки – яблоки глаз подкачены под лоб. Блин, видать всё совсем плохо.

– В больницу ему бы, срочно, – констатировала очевидное продавщица.

– Скорую долго ждать, – с сожалением заметила я. – Сюда можно машину подогнать? Я за рулем, могла бы докинуть его до больницы.

– Можно, конечно. Давай его пока тут оставим, ты иди за машиной, а я тебе посвечу, чтоб ты поняла как подъехать поближе, – предложила она.

Через 10 минут мы взгромоздили парня на заднее сиденье моего автомобиля. Моя «везучесть» в области заработков была верна мне и сейчас, не хотела меня покидать: парень был весь в крови и, кажется, моче. Чехлы минимум в стирку, если не на выброс. Эх, ну почему опять я?

В приемном отделении ближайшей больницы, к моему счастью, было не слишком много посетителей. Продавщица со мной не поехала – не могла оставить киоск. Помогла погрузить избитого парня и вернулась на рабочее место. Слава богу, в больнице нас санитары встретили, помогли мне перегрузить избитого на каталку.

Когда бедняга уже скрылся за дверями кабинета дежурного врача, первым моим желанием было, наконец, выдохнуть и отправиться домой. Адреналин резко спал, глаза у меня закрывались, ноги держали тело уже совсем не уверенно. Но я решила оставаться пока на месте: по всему видать, парень не местный. Кому он тут нужен? Завтра еще можно будет поискать вуз, в котором он учится, каких-нибудь его друзей-товарищей, преподавателей. А сейчас кроме меня у него нет никого. Придется потерпеть с возвращением домой. Я оглянулась по сторонам, нашла в полутемном коридоре банкетку и присела на нее, откинувшись на стену – хоть немного дать отдыха спине и ногам.

Врач вышел ко мне минут через 15.

– Вы кто будете пострадавшему?

– Да никто. Я просто прохожий. Случайный свидетель. Увидела драку, кинулась, отбила парня. Ну, и вот. Мы у вас.

Врач, молодой мужчина, с усталым любопытством взглянул на меня:

– Вы отбили? Вы спортсменка? Каратистка?

– Да нет. Я просто, ну, бомбила там неподалеку, остановилась кофе попить. А тут – вот… Там еще продавщица была, из киоска. Мы вместе…

Доктор улыбнулся:

– Жизнь снова опережает искусство. Покажи такое в кино – решат, что неправдоподобная выдумка. Бомбила она, ишь ты, бомбардировщик какой. Не страшно в драку-то было лезть? Хотя русская баба в гневе страшна, понимаю. Короче. Много крови ваш спасенный потерял. Если есть возможность кого-то найти и попросить сдать кровь – было бы уместно. Мы его госпитализируем. Состояние тяжелое, но определенный оптимизм есть. Думаю, оклемается ваш африканский принц. Найдете родственников или его друзей – могут с завтрашнего дня его искать в интенсивной терапии. Регистратура у нас с обратной стороны здания, первый этаж. Вот там сведения и получат.

Я встрепенулась:

– А кровь прямо сейчас надо?

– Да нет, до завтра вполне терпит. Там же, в регистратуре спросите, вам скажут куда с этим вопросом обратиться. В милицию я уже сообщил, мы обязаны – тут криминал явный. Давайте с вами вот сюда пройдем, я ваши данные запишу, кто доставил то парня. Мало ли. Да и для полиции эта информация нужна.

В общем, дома я оказалась почти в три часа ночи. Лёньки дома так и не было – и то верно, рано еще, обычно под утро приходит только. Ему некуда спешить, можно спать до упора, никаких обязательств. Из комнаты доносился двойной тихий сап: Роб и Беська. Никто даже не поднялся на мои шаги. В общем, да. Чего я хотела то…

Спать неожиданно расхотелось. Да и сна мне осталось часа четыре, ну – пять, от силы, потом вставать и на работу собираться. Я решила выпить чаю, успокоиться. Для такого случая у меня мята в фильтр-пакетиках припасена, отличное успокоительное.

В общем, таксовать, видимо, тоже не мое. А что моё-то? Если простым перебором искать, как сегодня, с такси, – сколько дров я еще наломаю. Ладно, ночное происшествие еще мирно для меня лично закончилось, пострадала только обивка автомобиля. А ведь всё могло обернуться куда хуже и опаснее… Хотя я совершенно не жалею о своем вмешательстве: не спаси мы с девчонкой-продавщицей парня, бог знает чем могло дело закончиться. И выжил бы он в результате или нет – большой вопрос. Так что будем утешаться выполненной гуманитарной миссией. Завтра пятница, короткий день. Так что домой вернусь еще засветло. Почищу чехлы, посмотрю при дневном свете насколько сильно пострадала машина. Ася, ты герой, выше нос!

Надо будет еще завтра парня навестить. Мало ли. Хорошо если придет в себя, расскажет кто он и где его близких искать. А если нет?

* * *

Рабочий день пролетел довольно быстро. Поздравили Людмилу Александровну с днем рождения (Ирочкиной фантазии, как обычно, больше, чем на подарочную карту в сетевой магазин косметики и букет цветов,  не хватило), съели принесенный ею из соседнего магазина тортик, судя по вкусу – изготовленный целиком и полностью из отходов химической промышленности, и разошлись по домам: ради такого дела начальница нас распустила уже после обеда, да и сама домой убежала – готовиться к приему гостей. Нечаянная радость, короче.

Я решила сразу после работы поехать проведать спасенного, раз уж освободилась пораньше. Внутренности моего автомобиля при дневном свете меня ужаснули: ощущение было такое, что тут недавно кого-то терзали, потом убили, а потом, видимо, съели. Вряд ли всё это удастся привести в порядок своими силами. А это что значит? Это значит дополнительные траты, необходимо гнать машину на профессиональную химчистку. Эх, как говорится, ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным…

В больничной регистратуре, после некоторой паузы с наведением справок, мне сказали, что парень по-прежнему в себя не приходил, так что так числится «неизвестным». Но состояние стабильное, без ухудшений. Ничего ему сейчас не нужно, сказали, ждите, пока придет в себя. Только напомнили о необходимости сдать кровь, дескать, так у них положено. Станция переливания крови была неподалеку, я решила оставить машину на больничной парковке и отправиться туда пешком.

Пока я огибала весенние лужи и искала возможность как-то обойти особо грязные участки на дорожке, мне позвонила Ритка.

– Привет. Что делаешь?

– По лужам прыгаю. Сейчас буду кровь сдавать.

– Чего это ты? Что за неожиданные благие порывы?

– Да вот. Спасла африканского принца. А он в больнице, ему нужна моя кровь.

– Фигасе у тебя истории. Это ты где территориально сейчас?

– Да в 16й больнице, иду вот на станцию переливания крови по соседству, вернее, прыгаю – тут лужи и грязь кругом, а я ж после офиса – на каблуках.

– Ну, ты даешь! Жди, я сейчас приеду. Тебе после сдачи крови глюкоза будет нужна, да и чувствовать ты себя, скорее всего, будешь так себе. Сходим, по кофе вдарим и по пироженкам. Заодно расскажешь мне сказку про принца. Я уже предвкушаю это пир духа. У тебя ничего в простоте не бывает, только приключения, только хардкор! Хоть билеты на тебя продавай!

И отключилась.

Я, честно говоря, обрадовалась. И предстоящей глюкозе, и встрече с подругой. Как-то настроение было не очень после сегодняшнего дня в офисе. А наши с ней посиделки обычно его сильно поправляли.

Я позвонила Лёньке, который только что проснулся, предупредила, что буду попозже вечером, чем, по-моему, его сильно обрадовала. Попросила заглянуть в холодильник и хлебницу и прислать список того, чего не хватает из продуктов: впереди были выходные, в нашем местном сельпо с выбором не разбежишься, а в город мотаться будет неохота. Я обычно стараюсь за выходные отлежаться и отсидеться в домашней тишине, устаю от людей и езды ежедневной.

Не успела я повесить трубку, как позвонил Иван. Ему, как и Ритке, я тоже рассказала, где я и почему. Даже через телефонную трубку было слышно, как неприятно он изумился:

– Слушай, ну я думал, ты умнее. Было бы тебе семнадцать-восемнадцать лет, эти поиски приключений можно было бы списать на проявления позднего пубертата. А так, в твоем возрасте, уже даже и на это не спишешь.

Я решила пококетничать:

– Ну, по паспорту, может, и не спишешь. А в душе я очень молода, тебе ли не знать.

Иван шутки не подхватил, значит, и вправду злится.

– Ась, я не шучу. Это и вправду какая-о безрассудная активность. Зачем тебе всё это? Ну ладно, совершила глупость, полезла в ночную драку. Но вот это вот всё сейчас зачем? Кровь сдавать и всё остальное? Что за киношная героика будней? Молодец, спасла парня. Возьми с полки пирожок, езжай домой и забудь всю эту историю как страшный сон.

– Вань, пойми, у парня пока кроме меня нет никого.

– Ну, ты ещё усынови его давай, ага!

Надо было как-то выруливать разговор в мирное русло. Сейчас ведь точно поругаемся!

– Ты бы мне лучше помощь предложил, чем ругаться.

– Какую помощь? Шоколадку тебе купить после сдачи крови?

– Да нет, мне машину отогнать надо на мойку, салон почистить. Я себя как-то чувствую не особенно, а после перевозки раненого моя автолялька немного пострадала.

– О, господи. Ладно, жди, сейчас приеду.

Отлично выкрутилась! Ася молодец, умная девочка. Экономия средств и усилий. Денег он у меня за это не возьмет, время мне сэкономит. От любовников вообще масса пользы! Раньше надо было это понять и подсуетиться, сколько лет прошло впустую. Ха-ха.

Наконец, все дела были сделаны: кровь сдана, Иван ключи от авто забрал и машину на мойку неподалеку поставил, с Риткой встретились.  С ней мы решили продолжить беседу в «Амели» – любимой кофейне-кондитерской неподалеку. Ежевичный раф с маршмеллоу, берлинское печенье с корицей и кусочками шоколада и подружка рядом – что еще нужно девочкам для счастья?

У меня много накопилось на душе, так что первую половину встречи меня несло почти монологической речью, сумбурно и немножечко взахлеб – так хотелось выговориться. За что люблю Ритку – она всегда мне это дозволяет. Умеет слушать, не перебивать, сочувствовать, давать отличные советы, поддерживать, если это нужно. Абсолютно точно знает, когда лучше помолчать. В общем, отличный собеседник. И настоящий друг.

Ритка дослушала, помолчала, не поднимая на меня глаз, и задумчиво крутя чашку кофе по гладкой столешнице, – верный признак, что недовольна и сейчас мне будет разгром и нагоняй.

– Ась, ну прям я даже не знаю как помягче всё это прокомментировать…

Ну вот, я не ошиблась. Сейчас мне прилетит. Уже вылетело. Из пункта А в пункт В.

– Ты взрослая тётя, какое таксование по ночам? У тебя муж, взрослый сын – может, твою бешенную энергию, да в мирное русло? В смысле, заставить их идти зарабатывать вам всем на жизнь. Сколько ты из себя лошадь будешь ломовую изображать?

– Ритууусь, – заскулила я в свое оправдание. – Ну, под лежачий камень вода не течет. Я подумала – пусть им будет стыдно. Что они меня довели вот до такого.

– Это, Ася, называется «назло бабушке уши отморожу», – назидательно продолжила Рита. – Фигасе проучила, рискуя собой. Да еще и в историю с этим парнем влезла.

– Ну, Рит, – начала возмущаться я. –  Ты же добрая, я знаю! Ты бы его тоже в беде не бросила!

– Ась, ну ты того, совсем ополоумела со своими проблемами! – завелась Ритка. – Ты понимаешь, что ты всего-навсего слабая женщина, а не Брюс Ли в женском обличии? Ты когда в гущу драки кидалась – ты вообще думала или нет о чем-нибудь? О том, например, что тебе голову пробить могут или ножом пырнуть?

Меня вдруг окатила горячая волна испуга: блин, а ведь и правда! Как-то я совершенно про такой расклад не думала. А если бы и правда, того… Пырнули? Вот ведь всегда я задним умом сильна.

– Ладно, Рит, что уж теперь, – примирительно сказала я. – Давай лучше подумаем как родню парня найти или друзей. Я к набору своих проблем еще раненого африканца точно не потяну.

– Я думаю, что шансы найти кого-нибудь из его близких у нас есть, – не стала настаивать на продолжении своих нотаций Рита. Она достала смартфон и нашла на карте место происшествия:

– Вот, смотри. Там рядом Институт менеджмента и финансов, чуть левее этого сквера. И рядом – студгородок, там их общаги. Я думаю, там и надо искать следы этого парня.

– А как искать то? – озадаченно спросила я. – Прямо вот так идти в общагу или в институт и ко всем с вопросом подходить «у вас негр не пропадал?», что ли?

– Ась, тебя в драке по голове не били? Точно помнишь? – состроила ироническое лицо Рита. – Всё куда проще. Идешь в ректорат, рассказываешь эту историю, я думаю, они еще и благодарны тебе будут, это ж потенциальный международный скандал. А так они хотя бы успеют меры принять. И не негр он.

– Как это не негр, когда он черный? – изумилась я.

– Негр – это не политкорректно. Надо говорить: афророссиянин. Или африканец.

– Еще я по поликорректность сейчас не думала! А ты со мной сходишь в понедельник? Я отпрошусь на первую половину дня, думаю, начальница разрешит, не будет возражать.  Ритусь, пожалуйста, а? – заканючила я. – Мне одной как-то стрёмно.  С тобой-то я ничего не боюсь.

– Ох, и вруха, – заулыбалась Ритка. – Ладно, сходим. Прикинь, мне сегодня Кира звонила, у матери ее рак нашли. Так жаль. Там же денег нет совсем, а такие болячки – дело разорительное. И как они будут теперь…

– Что, совсем прямо никакой надежды? – встрепенулась я. – Кирку жалко. И мать у нее такая классная!

– Да нет, шансы вроде есть. Говорит, надо в Израиль везти, там одна из клиник на экспериментальных методах лечения как раз такого заболевания специализируется.

– Дорого, поди?

Мне всегда ужасно страшно от разговоров на тему рака. Кошмарная болячка, и так часто стала встречаться! Прямо будто лежишь на поле боя, а вокруг тебя снаряды рвутся. Пока залетает в соседние окопы, а ну как и в твой попадет?

– Да уж не дешево, – подтвердила мои предположения Рита. – Тыщ десять долларов, по первым прикидкам. А у нее таких денег и в помине нет, ты же знаешь. Только если она почку продаст. Даже квартира их убитая столько не стоит, двушка с кладовкой в бывшем бараке на окраине.

– Ох, Киру жаль. Надо будет с ней созвониться, вытащить ее куда-нибудь посидеть, помочь развеяться.

Вот были бы у меня те два миллиона долларов, про которые мне так сладко мечталось – я бы Кире обязательно помогла! Странно, что люди, у которых много денег, тратят их на всякую фигню типа золотых унитазов. Можно подумать, туда гадится как-то иначе, по сравнению с обычным, фаянсовым. Я бы так ни за что поступать не стала! Столько насущных проблем вокруг – и у меня, и у близких. Столько людей нуждаются в помощи. Детей маленьких особенно жалко, я всегда чувствительной была, не могу спокойно смотреть как дети страдают.

Дальше вечер складывался вроде и ничего себе так. Мы еще немного поболтали сначала с Риткой, потом с присоединившимся к нам Иваном, который свозил на мойку мою машину и денег с меня за это, естественно, не взял. Отмылся салон отлично, будто и не было ничего. И пахло теперь внутри машины не старой пыточной камерой, а вовсе даже какими-то невнятными цветами. Каковые, кстати, (тюльпаны) мне Иван привез в придачу к помытому авто. Приятно было – ужасть как, особенно тот факт, что букет он мне прямо при Ритке подарил. Пусть видит, а то она вечно наш роман критикует, все время мне повторяет, что я «меняю шило на мыло».

И дома, когда я, наконец вернулась, всё тоже обстояло очень даже ничего. Лёнька наконец-то убрал свою комнату, пыль вытер и пропылесосил – я была очень удивлена, обычно его надо просить о таком пару недель, а тут всего-то и сказала раза три, не больше. И мало того, что убрал, еще и по паре объявлений по работе позвонил и в одном месте ему даже на понедельник собеседование назначили. Глядишь, и тут все устроится.

Роба дома не было, он был на сутках. Лёнька ушел с ребятами гулять. Я взяла лазерную указку, поиграла немного с Беськой во дворе. Потом помыла его – в мартовской грязи пёс изгваздался просто по уши, в буквальном смысле этого слова. После чего с чистой совестью улеглась с вязанием перед телевизором. Вся неделя была кувырком, и теперь я наслаждалась тихим вечером. Всё-таки видимо немного я ослабела после сдачи крови, несмотря на Риткино угощение. Голова чуть кружилась, клонило в сон. Я щелкнула пультом, в ногах лежал уютным калачиком накупанный после игр Беська. Я решила, что и без постельного белья неплохо посплю, просто под пледом. Это была последняя мысль, дальше я просто провалилась в небытие.