– Ох, вызывающе-то как! –Пробормотал домовой, но под моим тяжелым взглядом осекся и добавил. – Какая ты у нас красивая!

Жабы из аквариума громко подтвердили.

Я покрутилась перед зеркалом, и в целом осталась довольной. Да, я собиралась выходить замуж в красивом белом платье с декольте, открытой спиной и в традиционной фате. Но в конечном итоге я выхожу замуж за отличного парня, который мне нравится. От этого горят мои глаза, и быстро бьется сердце. Так и имеет ли значение, что платье не того цвета и в общем-то не того фасона.

– Пойдет. – Ответила я.

– Два часа до полудня. А нам еще до церкви надо добраться. – Опять начал наводить панику домовой.

– Так, давай делать прическу. – Решила я, присаживаясь на стул.

Дело в том, что домовой вчера полвечера распинался, как он отлично делает прически, что он читал модные журналы (интересно, где он их взял?) и даже на ком-то тренировался. Поэтому я без опасений подставила собственную не слишком густую шевелюру под его лапки и почти сразу об этом пожалела.

– Ай, больно!

– Терпи! Красота требует жертв.

– Ой-ой-ой… можно полегче?! Мне больно. Ай-ай-ай!

– Все нормально, это были лишние волосы. Хм, не лежит, ладно, попробуем так…

– АААААААА! Хватит!

– Ой, да не так уж и больно, не придумывай. Рожать больнее.

– Да откуда ты можешь знать? – Возопила я и тут домовой меня отпустил.

Первым делом я бросилась к зеркалу. Ну, что ж, в сочетании с мрачным платьем я походила на кикимору болотную, обыкновенную. Обещанные цветы в итоге оказались какими-то веточками и колосками, хаотично понатыканными в дикий начес и общую покривленную прическу.

– Ну, как? – С придыханием спросил домовой.

– Ужасно. – Честно заметила я и мотнула головой, отчего вся конструкция опасно накренилась.

– Я старался. – Обиженно заметил домовой.

– Я знаю. – Я присела, обняла его и чмокнула в щеку. – Но ведь сегодня мой день. Никто же не обидится, если я приду с распущенными волосами?

– Никто. – Завороженно произнес домовой, больше не возражая, что я разбираю прическу.

Я с огромным трудом распутала тот колтун на голове, который образовался благодаря его стараниям, но из-за начеса у меня появился недостающий объем, который я слегка прибила куском кружева черного цвета и подколола булавкой с цветком шиповника, который сорвала в саду.

– Потрясающе! Ты самая красивая ведьма! – Благоговейно прошептал домовой, оглядывая меня.

– Ква! – Согласилась жаба, показывая мне большой палец.

До церкви я дошла пешком. И со мной рядом шли мои домочадцы. Домовой нес на руках Ропуху в маленьком аквариуме, которая ради такого дела оставила самца следить за вылуплением потомства и перед выходом давала ему минут десять какие-то наставления.

Было тепло, а еще немного пыльно, а фата здорово мешала и затрудняла обзор.

– Невеста идет! – Закричали первые мальчишки, которые как гроздья винограда облепили близлежащие заборы, с нетерпением жаждущие стать свидетелями этого необычного бракосочетания.

– Ой, а красивая-то какая! – Признаюсь, слышать это было приятно.

– Но как вдовушка. Какбы не накликала. – А вот это было уже не слишком приятно.

– Так ведьма же, – вступился за мой образ кто-то, – они же завсегда в черном ходят-то.

– Ну так для такого светлого праздника можно было бы и исключение сделать.

– Ой, да у них же этот… ре-гла-мент, кажется. Или какое-то такое заболевание.

– Ну и все равно красивая. Только худенькая какая-то.

– Ай и ничего. Вот родит пяток другой, так сразу поправится.

Я шла и старалась не слушать все эти пожелания. Но в целом большинство жителей были довольны мной, моим скорым браком и священником, который вступив в брак, а пусть хоть бы и с ведьмой, обычная же баба, станет более понятливым к людским слабостям, да и вообще ближе к народу.

А возле церкви меня ждал жених. И я сразу же позабыла обо всех своих проблемах и расстройствах этого утра. Ибо был он в привычной рясе, но зато аккуратно расчесанный на пробор и с подстриженной растительностью на лице.

– Пойдем? – Спросил он меня. – Ты еще не передумала?

– Не дождешься. – Ответила я, улыбаясь. – Я планирую портить тебе всю жизнь.

– А я буду тебя наставлять на путь истинный всю жизнь.

– Отличный план. – Согласилась я.

И мы вошли в церковь. Это была маленькая провинциальная церковь, и здесь не было органа. Но хор певчих очень постарался нам его заменить. Пели от души, хотя и не всегда попадая в ноты. Но мы прошли к алтарю и встали перед отцом Люцием, облаченным в парадные одежды.

– Сегодня мы собрались… – начал он торжественным звучным голосом.

– Возрадуемся…– протянул хор певчих.

– Согласен ли ты… согласна ли ты… будешь ли ты…

Мы со всем согласились и дрожащими пальцами попали в кольца, а кольцами на пальцы. А после под одобрительное хлопанье поцеловались. И, хотя до этого у нас уже были поцелуи, но этот первый поцелуй в качестве законной жены был особенно сладким.

А потом мы вышли из церкви и нас встретили хлопаньем, дождем из риса и лепестков цветков, просто цветов и пары монеток, за которыми сразу же рванули юркие мальчишки, наступив на подол рясы Йохана и едва не оставив его полуголым.

– Ура!!! – Вопили мальчишки, и даже почтенные отцы семейств.

– Женился наш касатик. – Утирали скупые слезы почтенные матроны.

– Отхватила себе такого парня, ведьма проклятая. – Это неслись пара злобных отзывов от молодых дев, которые тоже хотели себе второго парня на деревне, потому что первый парень- кузнец уже был женат. Причем он нам помахал вполне благожелательно, а потом нежно поцеловал свою супругу.

А потом был пир. Хозяйки вынесли и составили столы в ряд. Были они все разного размера и высоты, и накрыты чем попало, где-то были простыни в веселый цветочек, где-то просто белые. Но что меня радовало, черного (такого ненавистного мне цвета), кроме как на мне, больше нигде не было.

Нас, как молодых, усадили в центре стола, и я тихонечко, краем пальца поскребла скатерть, проверяя ее на чистоту. Здесь все было нормально, да и блюда нам подставляли самые вкусные, мой домовой лично проверял и чуть ли не пробовал все, чем нас пытались накормить. А накормить нас пытались всем. Считалось, что у какой хозяйки молодые попробуют, тому дому целый год будет благоволение и счастье. Поэтому мы старались попробовать всего по чуть-чуть, чтобы хозяйки потом друг дружке космы не повыдергивали.

Первым делом за столом я сняла надоевшую фату и сдала ее на хранение домовому. Тот отнесся к хранению со всей ответственностью и надел ее на голову Йохану.

– Вот, чтоб ты прочувствовал всю тяжесть семейной жизни, посиди в таком. – Важно заметил он моему новоиспеченному мужу и тот послушно в ней посидел. Аж минуты три. А после снял и повесил на спинку стула.

– А теперь, дорогие гости, поднимите ваши кости и теперь нам вместе дружно молодых поздравить нужно! – Проорал староста, который успел принять на грудь чего-то слишком полезного и самоназначился тамадой.

В ответ нам зазвучали какие-то невнятные пожелания. Рты у гостей в основном были забиты едой и о поздравлениях они пока не могли думать.

– Ну, что же такое-то! – Возопил староста. – Отложите ваши ложки,

Поднимитесь все на ножки!

Весело и ненатужно,

Молодых поздравьте дружно.

– Эта рифма уже была. – Заметила я, накладывая себе какого-то салата, пододвинутого мне Степой.

– Не так-то просто деревенскую свадьбу вести. – Философски заметил священник, пытаясь незаметно вытереть руки о мою фату.

– Но-но! Что ты делаешь?! – Вовремя заметила я.

– А теперь танцы! – Возвестил староста и потащил упирающуюся супругу на полянку, где решили сделать место для танцев. Несколько мужиков грянули веселую плясовую, отложив ложки и достав что-то вроде волынок и маракасов. Звук был поистине средневековым, но задорным.

– Может, и мы потанцуем? – Предложил мне на ушко супруг.

Поскольку я вполне насытилась, а сидеть и рассматривать жующих гостей мне не слишком хотелось, то я охотно согласилась.

– Только я местных танцев не знаю. – Призналась я.

– Ой, да тут их никто не знает. – Отмахнулся Йохан. – Нас, конечно в духовной семинарии пытались чему-то учить, но по большей части, местные танцуют кто как. Лишь бы было весело.

С этим напутствием мы вышли на полянку, и отдались танцам. Мне было в самом деле довольно весело, пока все жители деревни не перекочевали на площадку для танцев. Когда я в третий раз столкнулась с танцующими, я дернула мужа за рукав, предлагая вернуться за стол.

Мы с огромным трудом пробились через толпу танцующих и вновь сели за стол.

Слава Богу, что староста к тому времени уже успел напиться и упасть лицом в салат, поэтому до деревенских конкурсов дело так и не дошло. Хотя находились желающие украсть мою туфлю, но я была настроена бескомпромиссно, поэтому желающие этой туфлей и получали. У одного деда след моей туфли остался на заднице, и он его потом с гордостью всем демонстрировал.

Отчаявшись украсть мою туфлю, горе энтузиасты умудрились украсть туфлю священника. Причем был обут он невысокие сапожки ручной работы, и как можно было один из них снять незаметно для меня оказалось большой загадкой, о чем я сразу же и спросила:

– Не знаю. Все мои мысли о тебе. – Честно признался он и потянулся целоваться.

– Горько! – Срочно завопили гости, так что пришлось вставать и отрабатывать свой праздник поцелуями. Впрочем, мы опять увлеклись, и гости утомились считать. А потом мы, увлекшись, решили перевести праздник в горизонтальную плоскость прямо на столе, так что домовой едва успел выдернуть из-под моей задницы заливную рыбу.

– Совесть-то имейте! – Громко прошептал домовой, так что мы слегка устыдились и целоваться прекратили.

После этой наглядной демонстрации, нам перестали кричать о возмутительно горьких кушаньях, да и вообще поглядывать на нас с опаской.

– Не, ну а что, – пробасил кузнец, – я, как мужик, понимаю и одобряю. Самому себя было трудно в руках держать, когда на любимой женился.

Несколько мужиков поддержали и одобрительно застучали кружками по столам. Дальше празднование пошло своим чередом: люди ели, пили, веселились. Кто-то танцевал, кто-то затянул песню, и музыканты тут же перестроились. Спев пару раз про тяжелую женскую долю и зачем вообще выходить замуж, народ еще немного выпил и заиграл бодрую плясовую. Почти сразу же большая часть селян переместились на танцпол и зажгли что-то народное, похожее на брейк-данс.

В целом все было вполне мило, потому что не было дурацких конкурсов и большей частью люди не акцентировались на том, зачем же они здесь собрались, а просто радовались празднику и тому, что можно не работать. Вскоре про нас вообще забыли, увлекшись танцами, возлияниями и вкусной едой.

– Может быть, сбежим? – Предложила я.

– Отличная идея. – Согласился Йохан. – Только я на минутку забегу вон в то заведение.

Он указал на деревянную будочку с ромбиком в двери, и я понятливо кивнула. Однако из туалета священник не вернулся.

Тревогу я забила не сразу. Вначале честно ждала его возвращения. Потом стала переживать, не стало ли ему там плохо, но как только собралась уже идти спрашивать, как он там, меня отвлекла Эдита с каким-то срочным вопросом, вроде того не пора ли и ей уже замуж, и не поговорю ли я с ее родителями на эту тему. Я честно ответила, что ей еще рановато, и пусть подумает еще раз, поскольку сходить замуж она всегда успеет, а вот обратно уже нет. Судя по ее задумчивому лицу, такая мысль ей еще в голову не приходила. Оставив ее думать, я стала пробирать к выходу, но меня опять остановили.

– Ай, давай выпьем с тобой, отличный ты парень! – Приобнял меня староста. – Хоть и женился ты на ведьме богопротивной, а все равно ты хороший парень. Святость от тебя так и прет.

– Уважаемый, я как бы и есть ведьма богопротивная. – Попыталась я оторвать его от себя, но не тут-то было.

– Она же страшная. – Искренне ответил староста, вися на мне и икая. – В бородавках вся такая. А сверху морок, что красивая. Вот сейчас придешь на первую брачную ночь, а она там настоящая. Сможешь ли ты не уронить честь нашей деревни?

– Смогу, отец. – Не стала я спорить. – Может, она там опять под мороком. Под ним она не очень страшная.

– Ха! – Усмехнулся мужик. – Да под ним она просто красавица! Не будь я женат, я бы и сам на ней женился, если бы она пообещала, что никогда не будет снимать морок. Какая разница, какая она настоящая, если можно все время видеть такую красотку. Как благородная прям. И пахнет вкусно.

С трудом оторвав от себя старосту и сдав его на руки его жене, я отправилась дальше. И чего, он до жены своей докопался, нормальная баба, пахнет не так уж и противно: молоком и хлебом в основном. Да и видно, что они тут все регулярно моются. Бани топят постоянно, дома топят не по-черному, у всех печки нормальные сложены, скотину, конечно держат, так и она тоже ухоженная и чистая.

Пока шла до туалета я успела поговорить почти с каждым жителем. Пожелать им счастья и процветания. Почему-то желала им я, а не они мне. Они наоборот, поглядывали ни меня с сочувствием и снисходительностью.

А когда я открыла дверку, то обнаружила, что там никого нет.

Потом я бегала по всей деревне и искала Йохана, а уже отчаявшись, вернулась к столам и нашла домового, который по-прежнему не расставался с жабой.

– Йохан пропал. – Почти плача сказала я, наклонившись к ним поближе.

– Странно. – Не впечатлился домовой. – Обычно невесту воруют.

– А теперь выкуп невесты! – Объявил староста, подпираемый парой мужиков. –Мы тут невесту скрали. Так что – гони денежки, женишок!

Палец старосты ткнулся в меня. Тот с недоумением уставился на свой палец, а потом облизал с него соус.

– Ничего, что я тут стою? – Громко удивилась я. – Я как бы невеста!

– Не, это все твои ведьминские штучки! Настоящую невесту мы скрали! Да, ребята?

– Так и есть! А это морок, не иначе!

– А жених тогда где? – Спросила я. – С кого вы хотите выкуп-то поиметь?

– С жабы возьмем. – Икнул староста. – Вон, она какая хозяйственная, с деньгами на пир пришла.

Жаба икнула и разразилась возмущенным кваканьем.

– Эй, – возмутился домовой, – с себя возьми. Наша хозяйка тут, так что не знаю, кого вы там украли, но денег не дадим.

– Ведьма-то и впрямь тут. – Звонко крикнула Эдита, потрогав меня за руку и убедившись, что живая и тепленькая.

– А мы тогда кого скрали? – Глуповато спросил староста, переглядываясь со своими друзьями.

– Где мой муж? – Грозно спросила я.

– А, так мы того? Мужа скрали? – На лице старосты проступила напряженная работа мысли. – Так того… какая разница? За мужа тогда плати!

– Ага, щас!

Я вскочила со своего места и грозно уперла руки в бока.

– Я вам щас тут наколдую грозу с градом! Все посевы побьет, по миру пойдете!

– Ой, все-то не надо. – Опять подергала меня за руку девочка. – Мы-то не крали вашего мужа. Вон, пущай только его поля побьет?!

– Я же не могу выбирать. какие поля губить, какие нет. – Ответила я, задумавшись, можно ли в самом деле указать область действия заклинания. – Все так все!

– Ой не надо, а? – Задумался староста, покачиваясь.

И тут из-за стола встал отец Люций. Весь вечер он тихо сидел на своем месте. Отслужив службу, он снял парадную рясу, оставшись в своей рабочей коричневой и молча присел за стол с краю, где и просидел весь вечер.

– Не стыдно, вам, братья и сестры? – Грозно вопросил он. – Ведь сегодня такой праздник великий: два любящих сердца соединились в одну семью во Славу Божию. А вы портите все своими глупыми языческими обрядами. Еще и денег у молодых вымогаете?! Какая разница кто заплатит: жена или муж, коли эти деньги из и без того невеликого семейного бюджета пойдут? Нехорошо так поступать, не по-божески как-то?!

– Так традиции же. – Жалко пробормотал староста и себе под нос добавил, – а еще они не бедные. Вон, домина какой. И даже домовой в прислуге есть.

– Домовой не прислуга! – Рявкнула я. – И у тебя бы жил, а может и живет, вот только у тебя он прислуга. А мог бы быть членом семьи. И ты и хозяйка твоя тогда бы как сыр в масле катались. С таким-то помощником по хозяйству.

Староста задумался.

– Степ, – наклонилась я к домовому, – слушай, а в самом деле, у остальных есть домовые?

– Есть. – Согласно кивнул домовой. – Только ты права, помнишь, каким ты меня встретила? Грязный я был, маленький, страшненький. А у тебя уже и поел нормально, и себя в порядок привел. И у них они такие же забитые. Потому и дома бардак. И вещи пропадают.

– Вы домой все как придете, поклонитесь своим домовым хозяевам. Угощения им поставьте, да попросите по хозяйству помогать. – Громко произнесла я. – Глядишь, и у вас жизнь наладится.

– Правда? – Громко спросила старостина жена. – И у меня молоко скисать перестанет?

– Как с домовым договоришься. – Ответила я. – А сейчас отдавайте мне мужа моего!

Старосту усадили на лавку и вскоре привели Йохана. На голове у него была намотана фата, а сам он был он слегка помят и судя по всему, свою свободу продал не так-то просто.

– Прости! – Вздохнул он,– опять не справился я.

– С такими бугаями никто не справился бы. – Ответила я, беря его под руку. – Пойдем отсюда. Буду колдовать. Чувствую, надо!

– Ой, госпожа ведьма, не надо! – Закричала Эдита. – Они больше не будут! И мы больше не будем! Пожалуйста!

Половина деревни попадали нам в ноги. Вторая половина лежали мордами в салате и падать могли только под лавки. Соседи их, конечно пытались принудить к выполнению плана и заставить кланяться нам, но те не понимали, что от них хотят и пытались прилечь на траву.

Я уже собиралась всех простить и отправиться домой к первой брачной ночи, но тут заметила синяк, которым священник подсвечивал себе путь. Вначале он был не такой заметный, но постепенно наливался полновесной синевой.

– Кто? – Грозно спросила я.

– Даш, успокойся. Я там неаккуратно упал. – Попытался меня успокоить священник, но тут я еще заметила, что он морщится, пытаясь наклониться.