ГЛАВА 3. КОМИССИЯ

Утро началось с солнечного луча на моем носу. Я пыталась его игнорировать, сморщилась и пару раз чихнула, но луч упорно меня преследовал. Я немного сползла с кровати в другую сторону. Правда, там уже лежал священник, но я подкатилась ему под бок и уткнулась носом в подмышку. Где-то в ногах завозился Барсик, но соскакивать и ругаться не стал, тоже сменил позу и, пару раз вздохнув, тоже засопел.

Однако снова поймать сон я не смогла. Лежала, слушала дыхание моих спящих домочадцев, и наслаждалась каждым мгновением. Упорный солнечный луч полз за мной, настаивая, что пора вставать, и я, поспорив с ним еще пару минут, все же встала.

Дом дышал утренней тишиной и светом. В лучах солнца блестели пылинки, и, пока спускалась на первый этаж, я увлеклась их игрой. На первом этаж домовой катался на пылесосе, причем умудрялся делать это практически бесшумно.

– Немного не успел. – Вздохнул он, щелкая пальцами. В мир сразу же ворвались звуки: щебет птиц, и шум деревьев. В окно постучала ветка сирени.

– Звуковой полог? – Заинтересовалась я.

– Простейшая бытовая магия. – Пояснил Степа. – Мы же в основном по ночам все делаем. А как греметь кастрюлями и сковородками, если хозяева спят. Поэтому любой домовой владеет такими вещами еще с пеленок.

– А плохие домовые, я так понимаю, специально делают все с максимальным грохотом? – Улыбнулась я, скрываясь за дверями ванной комнаты.

Хотя я оставила Барсика мирно спящим наверху, стоило мне направиться в сторону кухни, как кот нарисовался на пороге. Лениво шоркнулся о мою ногу и выразительно облизнулся.

– Я тебя кормил, дармоед. – Рыкнул домовой. – Вот час назад и кормил. Морда твоя ненасытная.

Под привычное бурчание домового я плеснула немного сливок в миску коту. Тот еще раз потерся о мою ногу и принялся лениво лакать.

С чашкой утреннего кофе я устроилась на веранде, облокотившись на перила и вдохнула полной грудью свежий воздух.

– Хорошо тут. – Заметила домовому.

– Я надеюсь, ты тут навсегда. – Тихо сказал он.

– У меня контракт на год. – Ответила я. – Но я тоже надеюсь. Мне здесь нравится.

– Вот ты где. – Ко мне вышел священник, на ходу вытирая мокрую голову полотенцем. – А я тебя утром потерял, даже запереживал немного.

– Тут я, куда я от вас денусь. – Улыбнулась я. – Кофе вот пью. Тебя жду, чтобы начать завтракать.

– О! Супер! – Так обрадовался Йохан, словно завтрак в нашей семье был не рядовым событием, а каким-то выдающимся, словно до этого мы годами голодали, экономя на всем, чем можно.

– Блинчики с ветчиной и сыром, оладушки с ванильным сиропом и вишневым вареньем или яичница с колбасками и горчицей. – Отрапортовал домовой. – Я немного не успел, поэтому выбор такой маленький. Могу еще омлетик быстро сделать.

– Солнышко, – по возможности, мягко сказала я, – мы же договорились, что готовим не много, и лишнюю еду не делаем. Ладно?

– Я все доем! – Встал на защиту своей работы домовой. – Я всего сделал по чуть-чуть, и все что вы не доедите, я сам доем.

От дальнейшего выяснения отношений, домового спас стук в дверь.

– Кого в такую рань принесло? – Недобро пробурчала я, поправляя халат поверх домашнего платья и распахивая дверь.

– Почта. – Произнес курьер, с ужасом смотря на меня.

Я приняла пару конвертов, расписалась и закрыла дверь.

– Так чем ты будешь завтракать? – Уточнил домовой.

– Всем. – Отозвалась я. – Я хочу попробовать все.

Пока домовой суетился, раскладывая все по тарелкам, я рассортировала почту: рекламные предложения сразу отправила в листы для растопки (я не оставляла мечты о мангале на улице), личную почту отложила, чтобы ответить позже, впрочем, там не было ничего интересного, Амалия написала, что не узнала ничего нового, но предложила вместе со мной посетить завод, у которого пропала нефть. И она и я были уверены, что это ничего не даст. Даже если следы какие-то были, то за этовремя все давно пропало. Также она написала, что в высших органах власти ничего не происходит, поэтому она склонна считать, что все это скорее чья-то дурная шутка. Я подумала, что на завод можно сходить, посмотреть самой как у них все устроено и может быть, я смогу что-то увидеть. Хотя, это было довольно самонадеянно с моей стороны. После мое внимание привлек большой черный конверт. Почему-то я не увидела его сразу, но сейчас я растерянно взяла его в руки и повертела. Плотная бумага, из которой он был сделан на ощупь была шероховата, а посередине был изображен герб.

– Печать Ковена. – Благоговейно прошептал домовой. – Это конец!

– Почему? – Растерянно спросила я, пытаясь подковырнуть сургучную печать. Но стоило мне коснуться ее пальцем, как печать слабо засветилась и письмо развернулось.

– Когда появляется Ковен – жди беды! – Мрачно заметил домовой.

– Точно! – Вздохнула я. – К нам едет ревизор.

– Что? – Удивились священник и домовой одновременно.

Мне пришлось пояснить:

– Ко мне едет проверка из нескольких представителей Ковена, с целью выяснить, как именно я исполняю устав и оказываю населению услуги.

– Все пропало. – Выдохнул домовой. – Срочно колдуй какую-нибудь пакость для жителей. – Град, например. Пусть им посевы нахрен побьет.

– Ты что! – Возмутилась я. – А сами мы что будем есть?

– Еще раз посадят. Что-нибудь даже успеет вырасти. А своя жопа ближе. Божечки, это же полная жопа! Колдуй, пожалуйста! – Домовой хлопнулся на колени и пополз ко мне. – Дашечка, пожалуйста. Хотя бы грозу. Но лучше град. Ураган!

– Давай на четырнадцатый мир? – Миролюбиво предложила я. – Ветер какой-нибудь. Заодно им там воздух почистит. От пыли угольной и прочих выбросов.

– Да-да, пожалуйста, только быстро. Эти ведьмы могут упасть нам на голову в любую минуту. –Простонал домовой и я, поддавшись его панике, быстро пробормотала заклинание урагана, направив его на техно-мир.

– Вообще-то здесь написано, что они будут только завтра. – Ответила я, помахивая письмом.

– Это же ведьмы. – Простонал домовой. – Давай еще срочно пакость какую-нибудь. Вон, на него нашли чесотку, что ли. Пусть за жену родную пострадает немного.

– Я согласен. – Кивнул священник. – Только чтоб я выжил.

– Я не согласна. – Начала отнекиваться я, но домовой принялся биться головой об стол, и я нехотя открыла свой учебник. Чесотку я не нашла, только опоясывающий лишай и икоту. Вот икоту я и вызвала.

– Ик. – сказал священник. – Я тебя… ик… очень люблю… ик… все… ик… равно… ик…

– Это можно отменить? – Простонала я, вновь влезая в учебник.

– Насколько я знаю, нет. Это на пару часов.

– Божечкииииии! – Запричитала я, носясь вокруг своего мужа и размахивая учебником. – Как же это остановить-то, а?

– Ключ на спину между лопаток. – Со знанием дела предложил домовой.

– Это… ик… когда….ик… кровь…. ик…

– У него же икота, а не кровь из носа. – Перевела я. – А от икоты вроде бы надо на одну ногу встать и вытянуться вверх? Попробуй, а?

Йохан послушно прыгал на одной ноге, а потом стоял как статуя, выпил пару стаканов воды, а на третий отрицательно замотал головой, утверждая, что у него внутри желудка уже полноценный аквариум.

– Зачем я вообще тебя послушала? – Причитала я, домовой носился, пытаясь хоть чем-то помочь, а бедный Йохан икал, причем я ясно видела, что ему с каждой минутой становится хуже.

– Сахар! – Домовой протопал на кухню и прибежал, держа на вытянутой руке кусок сахара. – Я читал, что сахар расслабляет диафрагму и сокращения прекращаются.

– Диафрагму мы уже пытались расслабить. – Пробормотала я, но возражений у меня больше не было. Священник послушно принялся рассасывать сахар, продолжая икать.

Именно этот момент выбрали три дамочки в черном, чтобы материализоваться в торговом зале.

– Мило. –Сухо произнесла одна из них, разгоняя туман вокруг себя рукой.

Если бы не тревога за мужа, то я бы присмотрелась к ним внимательнее, а так я заметила, что впереди стояла молодая девушка с тонкими бледными губами и узким лицом. Ее волосы были скрыты под ведьминской шляпой, натянутой практически до белесых бровей. За спиной девушки стояли еще две женщины, но за клубами дыма, в котором они появились, мне было проблематично их рассмотреть, тем более я все еще причитала вокруг священника.

– Что здесь происходит? – Вперед выступила вторая из ведьм. Она была полной, даже я бы сказала толстой, на ее бледном лице отчетливо выделялись кроваво-красные губы, намазанные губной помадой так густо, что казалось, этот жирный слой сейчас отвалится.

– Он икает. Помогите. – Хотела сказать я, но меня опередил домовой. Он выкатился вперед и бодро отрапортовал:

– Госпожа верховная ведьма, на точке доступа «Перекресток 177-3-14» происшествий нет. Работаем в стандартном режиме. За сегодняшний день было сделано три пакости: ураган, и икота для члена семьи, что по классификации трактуется за два или три.

Тут дым рассеялся и вперед выступила последняя женщина, которую я смогла рассмотреть и потрясенно прошептать:

– Мама?

– Значит это мой зятек? – Заметила верховная ведьма, решительно выходя вперед и беря Йохана за подбородок. Он замер как кролик перед удавом, покорно снося то как теща вертит его голову, и даже старался икать потише. – Перестань. – Велела она, и священник к моему удивлению, перестал икать.

Я облегченно выдохнула. Меня накрыло ощущением детства. Мама мне всегда запрещала играть с дворовыми мальчишками, но однажды я не послушалась и убежала, чтобы прибиться к их компании. В игру меня не хотели принимать, но я убедила их испытать меня. И тогда мне велели спрыгнуть с гаража. Уверенная в собственной неуязвимости, я прыгнула. Резкая боль в ногах, и вот я уже сижу, рыдая на заднице, а мальчишки разбежались.

Так меня и нашла мама. Вправила вывих лодыжки и помимо тугой повязки наградила парой родительских затрещин. Именно это ощущение, когда ты понимаешь, что сама во всем накосячила, но при этом испытываешь невероятное облегчение, что всесильная мама пришла и теперь все совершенно точно будет хорошо, я и испытывала теперь.

– Госпожа верховная ведьма, мы приступаем к проверке? – Уточнила дамочка с тонкими губами.

– Да, Люси. Вы можете начать с морского мира. – Кивнула она. – Проверьте местное население и обязательно опросите насчет их градуса ненависти к новой ведьме.

– А я? – Уточнила толстая ведьма.

– А вам, милая Анна, придется взять на себя целых два мира. Впрочем, с техногенным миром будет проще. К ведьмам они относятся нейтрально, так что вам вряд ли удастся раскрутить их на откровенность.

– А вы? – Осмелилась уточнить бледная Люси.

– А я, милочка, займусь самым сложным: уставом и домом. Подозреваю, что именно здесь все будет хуже всего.

– Вы же не?

– Вы хотите обвинить меня в причастности? – Подняла идеально выщипанную бровь мама. Но Люси смутилась и забормотала, что ничего такого она бы даже в мыслях не допустила.

– А я? – Подал голос священник.

– А ты, милый, идешь на работу. Или чем ты там занимаешься? Ты же не висишь на шее моей единственной дочери?

Священник замялся и убежал переодеваться. Уже через пять минут он спустился вниз, под суровым взглядом мамы чмокнул меня в щеку и убежал. С ним отправилась и толстая Анна. Бледная Люси тоже отправилась в морской мир.

– Исчезни. – Строго велела мама домовому. – И не смей подслушивать!

– Как можно, госпожа! – Пробормотал домовой, исчезая в самом прямом смысле слова прямо с середины зала.

– Ну, что ж. – Произнесла мама. – Надеюсь, ты догадаешься предложить мне чашечку чая?

– Чая или кофе? – Уточнила я. – Здесь, в зале, или пройдем на кухню?

– На кухню. – Кивнула мама. – Все равно мне весь дом осматривать. Здесь я уже все изучила. Серьезных замечаний нет, хотя к выбору штор есть претензии. Почему они не черные?

– Потому что мне не нужна депрессия. – Спокойно ответила я. – Мама, ты сама прекрасно знаешь, что у меня за проблемы.

– Насчет проблем. – Мама решительным шагом прошла на кухню, брезгливо протерла ладонью сидение стула, по всей видимости осталась довольна чистотой и села на стул, величественно расправив складки своего форменного черного платья. Мимоходом я отметила качество ткани, гораздо лучше, чем мои рабочие платья, да и крой, не смотря на свой мрачный цвет выгодно менял впечатление с траурного платья на просто стильное. – Как ты себя чувствуешь? Кстати, если тебе не трудно, то я не откажусь от кофе. С корицей и кардамоном. Ложечку тростникового сахара и никаких сливок. Впрочем, ты знаешь.

– Тростникового сахара нет. – Мстительно заметила я. – Обычный подойдет?

– Ну и дыру ты себе выбрала. – Вздохнула мама. – Так что с самочувствием?

– Все хорошо. – Ответила я, ставя турку на плиту. – Меня ничего не беспокоит, как это ни удивительно.

– Ничего удивительного. – Отмахнулась мама. –Просто я затянула с твоим посвящением. Надеялась до последнего, что все обойдется, но ты так любила отца…

– В каком смысле? – Я поставила чашку перед мамой, но в последний момент моя рука дрогнула и немного кофе пролилось на скатерть.

– Какая же ты у меня криворукая. – Вздохнула мама, под ее суровым взглядом кофе испарился и скатерть приобрела изначальную белизну. – Дело в том, что это никакой не рассеянный склероз. Это проклятье. Но к нашему счастью, его можно перекинуть на мужа. Поэтому я не советую тебе слишком привязываться к этому мальчику. Он все равно скоро умрет.

Я ахнула, выронив тарелку с пирогом, который до этого держала.

– Именно поэтому я не захотела ехать на твою свадьбу. Честно говоря, я бы предпочла подождать, пока все решится естественным образом. Думаю, судя по вашим энергетическим линиям, ему осталось не так много. Может быть, лет десять. При самом удачном раскладе. Я могла бы себе позволить их, не влезая в твою жизнь. Дать иллюзию свободы.

– Но? – Уточнила я.

– Мне поступила на тебя жалоба. – Вздохнула мама, бултыхая ложечкой в черной- пречерной кружке. Из вредности, я налила ей кофе в ту самую посуду, полученную вместе с домом.

– Жалоба? – Удивилась я.

– Почему ты удивлена?

– Всего одна? – Поправилась я.

– Твои мелкие шалости не интересуют Ковен. – Отмахнулась мама, закрывая глаза и принюхиваясь к чашке. Судя по ее умиротворённому лицу, запах был верным, а значит я угадала с пропорцией. – Ты вообще себе представляешь, сколько таких точек?

– А сколько всего миров? – Вопросом на вопрос ответила я.

– Великое множество. – Кивнула мне мама. – И как ты понимаешь, таких точек тоже немало. Причем тебе досталась какая-то дыра. Если ты будешь хорошей девочкой, и будешь слушать свою маму, которая тебе желает только добра, то я подберу тебе миры получше: хотя бы штук десять- пятнадцать для начала. И не отсталую деревню с десятком домов, а нормальные развитые миры. Где-то уже люди вышли в космос и нашли братьев по разуму, где-то занялись твоей обожаемой наукой. Миров бесконечное множество, но все они нуждаются в нас – в хранительницах.

Последняя фраза прозвучала как-то дурацко-высокопарно.