Глава 11

В которой следствие ведут простаки

Яркий солнечный луч, бивший прямо мне в лицо, мучил меня минут десять прежде, чем я сумел заставить себя приоткрыть один глаз. Безо всякого внятного результата попытавшись сфокусировать взгляд на мельтешении размытых цветных пятен, я пришел к твердому убеждению: все, что мне предстоит увидеть, уже не будет иметь никакого отношения к настоящему, а тем более не случилось раньше, потому что произойдет несколько часов спустя – причем определенно не со мной!

Это мне не понравилось. Было похоже, что я сформулировал самое настоящее небытие, в то время как у меня пока оставались обширные планы на жизнь, причем в ее телесно-соматической ипостаси! Еще сильнее я остался недоволен тем, что мне до сих пор никак не удавалось получить четкое изображение от своих зрачков. Пошевелиться у меня тоже не вышло, как я ни старался.

Выручили меня мои же глаза. Как будто без моего участия они принялись быстро-быстро моргать, и это помогло. Вскоре я понял, что лежу на своей кровати – полностью одетым. Поверх моей раскрытой ладони покоилась теплая рукоять короткого меча. Я перевел взгляд на дверь и увидел, что та по-прежнему заперта на засов. Ощупав одежду, я убедился, что она осталась чистой, а завещание и письмо тети лежали во внутреннем кармане.

– Господи, неужели все это мне только приснилось?

Странно, но чувствовал я себя так же бодро и свежо, как Лэнс Армстронг^[14] после утреннего визита медсестры. Чтобы проверить, не приснились ли мне заодно и мои навыки владения оружием, я вскочил и сделал своим коротким мечом несколько быстрых рубящих и колющих ударов, а затем метнул его в деревянную мишень, стоявшую шагах в восьми от меня. Меч вонзился точно по центру, расколов одну из торчавших там стрел надвое.

«Лови краба, Робин из Локсли», – самодовольно подумал я.

Снизу послышался громкий лай, и я подбежал к окну. Лидия, одетая в джинсы, легкую белую блузку и с сумкой на плече, загоняла двух прыгающих вокруг нее рыжих алабаев в сетчатый вольер, на который я вчера не обратил внимания – а зря, ведь там лежали обглоданные кости такого размера, будто их выкрали из палеонтологического музея. Заперев вольер, Лидия села в машину, завела двигатель и уверенно вырулила на дорогу, ведущую к лесу.

– Их двое! Так и знал! – торжествующе вскричал я, быстро спрятал письмо вместе с завещанием в одном из сундуков, откинул засов и опрометью бросился вон из комнаты.

Хотя оба алабая совсем не отличались от того или тех, с которым или которыми мне пришлось – или не пришлось иметь вчера дело во сне или наяву, это обстоятельство никоим образом не проясняло, что же именно такое я якобы «так и знал».

Ожидаемо, никаких свидетельств тайной вечери Общества крысоловов в столовой мною обнаружено не было. Зато, едва оказавшись в прихожей, я сразу заметил ее – маленькую дверь под лестницей. Выглядела она в точности как та, что привиделась мне во сне! Напрашивался только один вывод – и он напросился:

– Это та же самая дверь!

Теперь мне оставалось сделать выбор: последовать за Лидией, или найти ключ от подвала и все-таки осмотреть его. Должен признаться, что до сих пор ни одно трудное решение в моей жизни не давалось мне так же легко. Не замедляя хода, я выскочил на крыльцо. Машина Лидии все еще виднелась на пути к лесу. Я побежал было к «Мустангу», но вдруг остановился.

– О! Чуть не забыл!

Своим безупречным тенором напевая песенку «Билли Джинн», я лунной походкой вернулся по гравийной дорожке назад, к беснующимся алабаям. Облако пыли, которое я поднял по пути, было настолько густым, что мои недруги принялись безостановочно чихать и кашлять. Я постоял там еще немного, чтобы не упустить ни одного бита этого чудесного стаккато, и лишь только когда животные начали выдыхаться, вскинул руку вверх, другой схватил себя за промежность и исполнил знаменитое победное па.

«Так пускай же кошмарная участь этих гнусных бестий заставит Собачницу Мейв молиться своему хозяину – дьяволу о ниспослании ей легкой смерти», – подумал Розетти, с разбегу запрыгнул на водительское место, надел свои любимые „Рей Бен“ и устремился в погоню.

Через несколько минут вдали снова показался красный пикап, который сворачивал на дорогу, ведущую к шоссе на Ричмонд. Игра нача…»

«Уоу-уоу-уоу! Постой-ка, Джо! А еще лучше сдай назад, и расскажи нам о мотивах твоих загадочных поступков. Потому что, если честно, мы уже ни черта не понимаем», – занудят любители поискать в каждом моем действии смысл – ведь, чего уж греха таить, попадаются среди моих читателей и такие противные типы!

А я им отвечу – дескать, сдать назад я уже никак не смогу, иначе, пользуясь нашим с парнями служебным сленгом, «потеряю объект». Но по пути, чтобы вам не было скучно, я с удовольствием обрисую суть моего подхода:

Когда, или если, – что в данном случае одно и то же, – вы преследуете подозреваемого, желательно подольше держать предполагаемого сукина сына в поле зрения, а самому тем временем постараться как можно реже мозолить ему глаза. По сугубо профессиональным причинам, на одно лишь перечисление которых потребовались бы месяцы изнурительной бумажной работы, из всех измеримых критериев качества слежки эти два представляются мне наиважнейшими!

Выросшим на неряшливых нетфликсовских боевиках читателям может показаться, что задачка эта – проще некуда, потому что обычно злоумышленники вообще никогда не заглядывают в зеркало заднего вида, даже если по недосмотру их автодилера «Черные Тонированные Джипы Моторс» это зеркало установлено. Поэтому в девяноста восьми случаях из ста они сами приводят сотрудников охраны правопорядка либо в порт, где пришвартовано судно, доверху набитое героином, либо на склад, где их поджидает дюжина украденных с русской военной базы в Сибири портативных атомных бомб. Но в реальной жизни мне и моим коллегам…

«Да все это нам и так прекрасно известно, Джо. Ты еще забыл упомянуть, что команда на том судне состоит сплошь из вооруженных автоматами небритых албанцев, которых кто-то специально разводит исключительно для последующего их поголовного истребления в корабельных перестрелках, а все бомбы из сибирского бомбового супермаркета снабжены удобным пятиминутным таймером с красным циферблатом, потому что не родился еще тот злодей, которому потребуется больше пяти минут, чтобы оказаться вне досягаемости ядерного взрыва любой мощности.

Мы спрашивали не об этом. Скажи-ка нам: зачем ты вообще поперся вслед за Лидией – причем поперся, цитируем, на «стареньком открытом зеленом „Мустанге“», „в реальной жизни“ совершенно не приспособленном для того, чтобы во время слежки „оставаться незамеченным“ – если сам же сказал, что „ответы на все вопросы“ скрывались за „той самой дверью“?»

Ох, ребята… Несмотря на эту мелочную попытку сбить меня с толку, выпустив на волю чертову уйму этих мелких, скользких, высасывающих из моего текста всю его непосредственность и свежесть пиявок, я вынужден признать, что ваше замечание справедливо. Мне, конечно, следовало вернуться и посмотреть, что же такое было спрятано в том подвале. Скорее всего, мое повествование на этом бы и закончилось, но кого это волнует? Поди посчитай, сколько времени – а главное денег – мы бы сэкономили, если бы некий Исилдур догадался отправить по почте палец с кольцом их законному владельцу с глубочайшими извинениями за одно досадное недоразумение?

Но я не буду оправдывать свои поступки, сравнивая их с поступками вымышленных литературных персонажей, ибо здесь мне приходится описывать нечто, происходившее на самом деле. Поэтому второе мое признание будет таким: да, я не полез в подвал только потому, что мне приснилось, будто я ужасно боюсь туда лезть – хотя за секунду до этого мне во сне и пришла в голову мысль, что в подвале скрывалось кое-что поинтереснее, чем склад тетушкиных консервированных артишоков. А раз так, то выбор в пользу слежки за Лидией был логичен и рационален, ведь мои подозрения насчет нее лишь укрепились после всего, что мне приснилось той ночью!

Ха! Как вам такое? Не ожидали подобного поворота? Но в этом-то и заключалась, дорогие, моя мотивация – то есть мотивация живого, нормального человека в этих не совсем нормальных обстоятельствах. И даже не пытайтесь в ней разобраться, потому что тогда мы застрянем надолго, и никогда не доберемся до Ричмонда, серые башни которого уже виднелись вдалеке.

Здесь мне следует сделать еще одно признание. Несмотря ни на какие сны, я все никак не мог заставить себя отнестись к своей задаче с той долей серьезности, которой она, забегая вперед, несомненно заслуживала. Поэтому, прячась от Лидии за грузовиками и автобусами, я, кажется, совсем не проявлял необходимого усердия. Но мне повезло, и движение в то буднее утро было довольно интенсивным.

Мы миновали пригороды, состоящие из бесконечных аккуратных домов высотой в два этажа. Некоторые из них были очень симпатичными, но времени любоваться ими у меня не было. Не стал я притормаживать и рядом с только что построенным монументом в честь бойцов Национальной гвардии, погибших во время недавнего вирусного кризиса при атаках повстанцев на конвои с зерном и туалетной бумагой. Мы въехали в исторический центр Ричмонда, замечательного, на мой скромный вкус, своей скучной колониальной красотой.

Лидия довольно лихо припарковалась рядом со старой кирпичной пятиэтажкой с широкими полукруглыми окнами, и стремительно вошла внутрь здания. Мне же пришлось задержаться, чтобы найти место для парковки, и когда я торопливо вбежал через широкие распахнутые двери, рядом с которыми висела табличка «Вирджинская академия искусства и хореографии», то понял, что упустил ее. В холле толпились десятка два броско одетых девчонок и парней лет семнадцати-двадцати, но моей соперницы среди них не было.

Мне удалось проскользнуть мимо двух старых охранников, которые были поглощены поисками боеприпасов у совсем еще юной девицы, не прошедшей детектор. Поднявшись на этаж выше, я умыкнул из класса по сценическому мастерству желтый картуз с длинным козырьком, шарф в волнистую разноцветную полоску, круглые фиолетовые очки и совершенно слился с толпой.