Ну а Уильям остался один. Вытащив удочку, с крючка которой хитрая рыба только что безнаказанно стащила червя, он насадил другого. Свистнуло удилище – и поплавок вынырнул в небольшой заводи.

Начало припекать солнце, даря последнее тепло одинокому рыбаку на берегу речушки. Чтобы укрыться от зноя, Уилл потянулся за шляпой, что лежала рядом с коробом, как вдруг увидел подле себя чьи-то босые ноги. Он испуганно поднял глаза. Около корзины стояла девочка с длинными и прямыми черными волосами по пояс, бледная, чуть сутулая, но все же можно сказать, что красивая.

– Ты кто? – удивленно спросил он.

Девочка молчала. Она лишь хлопала глазами и наклоняла голову то в одну сторону набок, то в другую, рассматривая Уилла. Тот быстренько вытащил льняную леску с уже пустым крючком, с которого шустрая рыба снова стащила червя, и привстал, чтобы получше рассмотреть молчаливую гостью.

На теле девочки красовалось помятое серое платьице до щиколоток, с которого стекала вода. В ее мокрых волосах проглядывала тина. А глаза… Уилл охнул, когда заглянул в них. На него смотрели не глаза, а будто бездонные голубые озера, большие, с чуть приподнятыми внешними уголками.

Так и смотрели дети друг на друга. Вдруг девочка фыркнула, да фыркнула не по-человечески, а по-лошадиному. От этого Уилл побледнел и отпрыгнул назад, как встревоженный в траве кузнечик.

– Кельпи? – воскликнул он.

Потоптавшись на месте, девочка закивала головой и подошла поближе, спокойно ступая босыми ногами по острым камням. В горле у мальчика пересохло от страха. Тут же он быстро схватил короб и потащил его за собой, устремляясь все дальше и дальше от реки.

Его соломенная шляпа так и осталась лежать на берегу. Девочка придвинулась к ней, подняла и попробовала отгрызть кусочек белоснежными зубками. Надкусив край, она фыркнула. Потом она повертела в руках шляпу и, наконец, направилась с ней за мальчиком, который уже закинул короб на спину и улепетывал в сторону дома – благо до него было десять минут быстрым шагом. Уилл все ждал, что услышит сзади громкий визг или демонический лязг челюстей с острыми клыками. Страх целиком овладел им, и он ни разу не оглянулся, пока не очутился у самой двери дома. Только тогда он и осмелился посмотреть назад, но никого не увидел…

Дедушка хотел уже пожурить внука за то, что тот вернулся с полупустым коробом, но, заметив перепуганные глаза мальчика, передумал.

Все домашние, кроме Малика, окружили Уилла и стали расспрашивать, что случилось. Он хотел было рассказать о кельпи, но вовремя остановился, вспомнив счастливое время у озера. Вместо этого он поведал выдуманную историю о том, как заметил чью-то тень и очень испугался. Возможно, самого вурдалака или кого-то пострашней! От этих слов все вокруг мальчика резко побледнели, а после принялись успокаивать его, поглаживать по спине и радоваться, что ребенок вернулся домой целым и невредимым.

На следующий день братья вновь отправились на рыбалку. И вновь Малик еще до полудня набил корзину рыбой и победоносно удалился, назвав брата неудачником. Уиллу же пришлось остаться сидеть на бережку заводи, втянув голову в плечи.

Как только старший брат скрылся в лесу за зелеными лапистыми соснами, послышалось тихое сопение. Уфшшш, уфшшш… Дернув от страха плечами, Уилл повернулся. Он увидел ту же самую девочку. Она стояла совсем рядом, в каких-то двадцати шагах от него, и держала в руках шляпу.

– Ты хочешь меня съесть? – испуганно прошептал Уилл. Он понимал, что каждый день не сможет так убегать от девочки.

Та, подумав, отрицательно фыркнула, мотнула головой, раскидав по плечам мокрые волосы, и подошла поближе. Уилл напрягся и подскочил с каменистого бережка. Не переставая разглядывать его, девочка вдруг протянула шляпу и замычала. Он, чуть дрожа, сделал шаг навстречу и взял чуть влажный головной убор.

– Спасибо. А в реке топить меня не будешь? – Уилл снова задал вопрос, прикрываясь шляпой словно щитом.

Девочка странно рассмеялась. Смех получился чистым, звонким, но всё равно каким-то будто не человеческим. Затем она подбежала к заводи и прыгнула в нее. Оказалось, что вода здесь доходила ей едва выше колена. Попрыгав в воде и окончательно распугав всю рыбу, она вернулась на берег и подняла выжидающе брови.

– Да-да, вижу, что не утопишь. Я думал, что ты не можешь покидать озеро…

Уилл все еще не доверял гостье, хотя очень хотел.

Тогда девочка вдруг подбежала к нему вприпрыжку, а он вздрогнул, сам того не желая, но остался стоять на месте. Лишь побелел от страха ещё сильнее. Девочка ткнула пальцем в грудь Уилла, и он почувствовал легкое покалывание. Потом она показала на себя и изобразила пальчиками движение бегущих ног.

– А-а-а-а. Так ты пошла за мной? – догадался Уилл.

Девочка в ответ радостно закивала. На ее детском лице очень странно проявлялись эмоции: то слишком ярко и глупо, то тускло, и тогда личико казалось каким-то нечеловеческим и нереальным, словно каменным. Но все равно мордашка ее была весьма приятна и мила. А большие, обрамленные густыми ресницами глаза вобрали в себя все тона сине-голубого цвета. Они притягивали взгляд Уилла, а он будто тонул в них, завороженно всматриваясь в бездонную глубину и погружаясь все глубже и глубже. И невольно поддавался чарам.

– У меня нет с собой книги, Кельпи… И яблок тоже нет. Но я могу тебе что-нибудь рассказать. Вот только нужно сменить место, а то ты всю рыбу распугала. Теперь здесь точно ничего не поймать…

Девочка топнула ногой, не желая ждать, и резко повернулась к реке. Ее мокрые волосы хлестанули мальчика по лицу – тот на мгновение очнулся от волшебного сна и отшатнулся. В один миг из заводи на каменистый бережок стала выскакивать, изгибаясь, рыба; сначала ее набралось бы на короб, потом на два, на три, и, наконец, казалось, Белая Нивь извергла абсолютно всех своих подводных обитателей. Ошарашенными глазами Уильям уставился на огромную шевелящуюся кучу рыбы, которая искрила под лучами солнца.

– Кельпичка, спасибо тебе! Я сейчас же расскажу тебе что-нибудь. Вот только нужно их вернуть в реку, мне столько не надо, мне вот полкороба только наполнить… – он жестом показал на полупустой короб. Девочка кивнула в ответ, и рыба, как по волшебству, принялась прыгать обратно в воду, пока ее не осталось ровно столько, сколько не хватало для того, чтобы заполнить корзину до краёв.

Уилл быстренько собрал трепыхающийся улов и сел на большой камень. А прямо напротив него устроилась девочка и стала ждать начала истории, подтянув коленки к груди. Порывшись в своей памяти, мальчик вспомнил пару сказок, которые точно не читал кельпи на берегу Сонного озера, и принялся с воодушевлением рассказывать.

* * *

Через пару недель

Уилл и Кельпи снова стали видеться каждый день. Однажды они оба лежали на берегу и жевали последние в этом году яблоки, маленькие и кислые.

– Кельпи, а как тебя зовут? У тебя же есть имя? – вдруг спросил Уилл.

Девочка, похрустывая фруктом, покрутила головой.

– Как это так? Как же ты без имени живешь?

Девочка фыркнула, и Уилл понял, что ее этот вопрос не очень-то и заботит. Но у всех должно быть свое имя! Эту мысль он тут же озвучил:

– Кельпичка, ну у всех должны быть свои имена. Меня, к примеру, зовут Уилл, а отношусь я к людскому роду. Вот меня же другие зовут не «человек», а «Уилл», или «Уильям», это если уж совсем матушка недовольна. А вот ты относишься к «кельпи», к водяным духам, но я же не могу тебя звать постоянно по общему названию всех твоих сородичей. Так что тебе нужно обзавестись собственным именем. Непременно!

Дожевала яблоко, девочка задумчиво поглядела сначала на Уилла, затем пожала плечами и уставилась уже куда-то вдаль своими огромными голубыми глазами.

– Можно я дам тебе имя? – с придыханием спросил мальчик.

Раздалось одобрительное фырканье. Уилл тут же вскочил, задумался и принялся ходить взад-вперед по берегу реки, сложив руки за спиной. В уме он перебирал все самые красивые имена из тех, что вычитал в книгах, но ни одно из них не подходило для кельпи. Но, наконец, его осенило!

– Кельпичка, я читал как-то об одной королеве из далеких-предалеких земель Гаиврар. Так вот, эта королева отличалась очень бурным нравом. А ещё она была настолько грозной, что все ее боялись. После смерти мужа ей удалось собрать разрозненное войско и дать отпор соседнему королевству, которое посягало на ее земли. Она правила очень долго и прославилась как могущественная воительница и свирепая женщина. Ну… так в книге было написано. Вот… Ее звали Вериатель. Как тебе?

Девочка вытянула губы трубочкой и крепко задумалась. Наконец, она кивнула головой. Уилл довольно похлопал в ладоши и провозгласил:

– Звать теперь тебя, Кельпи, не Кельпи, а Вериатель! Вериатель, повелительница рек и озер, грозная и могучая кельпи!

Тут маленькая демоница не по-человечески расхохоталась, а ее смех эхом отозвался в лесу. Вдруг она подскочила, схватила Уилла за руки и закружила его в каком-то диком танце. Теперь уже он весело рассмеялся, стараясь поспевать за подругой, и они помчались вдоль берега, прыгая друг за другом, как обычные счастливые дети.

* * *

Спустя семь лет.

– Да что ты опять чепухой занимаешься? Давай рыбу лови! – озлобленно сказал Малик, с трудом поднимая свое грузное тело с земли.

Он как обычно наполнил короб до верха рыбой, толкнул своего младшего брата, однако тот уже был выше его ростом и с легкостью сумел отмахнуться.

– Что это? Обувь? – спросил Малик, сматывая леску.

– Да, – коротко ответил Уилл. Он ловко сплетал гибкие прутики и что-то мурлыкал себе под нос.

– Кому же?

– Не твое дело, Малик! Иди домой, отсыпайся, я через пару часов доловлю до полного короба и вернусь.

– Да он у тебя еще пустой, пустослов! Чего ты там до обеда наловишь? Ямесовский болтун! – сплюнул Малик, презрительно смотря на увлеченного делом брата, а после водрузил корзину на спину и зашагал в деревню.

Уилл, будучи уже не ребенком, а семнадцатилетним юношей, остался сидеть на берегу с беззаботным видом. Он радовался весеннему солнцу, пусть и едва теплому, но ласковому. Радовался он и шумной песне речушки, которую можно было перейти вброд. Время от времени он поглядывал на удаляющегося брата, и, когда тот полностью пропал из виду, тотчас достал со дна пустой корзины цветные ленточки. Их он купил на ярмарке пару дней назад, во время весеннего праздника Аарда, специально для того чтобы украсить плетеные сандалии.

Он еще не успел закончить, а вода в реке вдруг забурлила и вспенилась. Раздался всплеск, и оттуда вышла молодая девушка примерно того же возраста, что и Уилл. При виде Уилла ее красивое лицо расплылось в кривоватой, но радостной улыбке. Подняв платье до самых бедер, она побежала на берег, высоко вскидывая ножки. Почти добежав до друга, она подскочила и очутилась прямо перед его носом.

Взглядом Уилл уставился сначала на босые ступни, затем посмотрел выше, на стройные щиколотки, мельком пробежался по платью и наконец встретился со взглядом голубых глаз демоницы.

– Вериатель, я так рад тебя видеть. Ты как раз вовремя, я почти закончил…

Удивленная девушка склонилась ниже, а ее мокрые волосы упали на руки Уильяма; тот их отодвинул, не прекращая работы.

– Ч-ч-ч-ч, – приложил он палец к губам, – сядь тут рядышком, еще совсем немного, и я закончу.

Однако его, кажется, совсем не слушали. Вериатель уже начала скакать вокруг и заглядывала через плечо, а также через бок. Но от нее, ссутулившись, прятали какой-то подарок. Это девушке совсем не понравилось. Она то прыгала вокруг, недовольно фыркая, то размахивала своими изящными ручками, и всё время пыталась прорваться к спрятанному.

– Готово! – наконец объявил Уилл. – Пару недель их делал. Садись сюда, Вериатель.

Ее не пришлось долго уговаривать. Присев, она тотчас полезла руками к коленям Уилла, где тот что-то прятал.

– Ай-яй-яй… Терпение и еще раз терпение, моя дорогая Вериатель, – весело воскликнул он и быстро перепрятал подарок за спину. – Дай-ка сюда свои ножки. Сначала одну… Да любую.

Ему бесстыдно сунули под нос ступню. Уильям нежно придержал девичью ножку и достал красивые сандалии, украшенные яркими ленточками. Вериатель вытянулась вперед в попытке ухватить их руками, но он пожурил ее и надел сандаль на ножку. Затем то же самое повторил со вторым.

– Мне жалко твои ноги. Ты скачешь по острым камням, и порой мне кажется, что тебе больно, так что попробуй поносить сандалии. Я постарался сделать их удобными! Мне пришлось вырезать деревянные колодки по размерам твоих следов на песке, а после отнести их сапожнику, что бы тот помог мне с подошвой. А дальше я уже сам оплел поверху веточками, корой и украсил ленточками.

Вериатель вскочила, будто ужаленная.

Поочередно она задирала ноги, чтобы разглядеть сандалии. Потом вдруг довольно завопила и пустилась в пляс, прыгая по окружающим камням, как козочка. Так и плясала она, пока не вспомнила о терпеливо ждущем рыбаке, который все это время с любопытством и удовольствием наблюдал за её восторгом. Приятно, когда подарок оценили. А Уильям все-таки боялся, что сандалии придутся не по душе его привыкшей быть босоногой подруге.

Подбежав к нему, она принялась наворачивать круги уже вокруг него. Ее истошные вопли разнеслись по хвойному лесу, да так сильно разнеслись, что Уиллу пришлось подозрительно оглянуться по сторонам – как бы кто из деревни их не заприметил.

– Я рад, что тебе понравилось, Вериателюшка, – смущенно произнес он. – Интересно, а если ты в кобылу обратишься, а потом снова в человека, с сандалиями что случится?

Она застыла. Воздух вокруг нее задрожал, и она вмиг обратилась в красиво гарцующую темно-мышастую лошадь. Ещё мгновение – и перед Уиллом запрыгала, извиваясь, демоница с высунутым из зубатой пасти языком; а секунду спустя снова заплясала девица, на ногах которой красовались сандалии.

Тут Вериатель вновь стала серой лошадью и, скакнув боком, остановилась перед Уиллом.

– Ты хочешь, чтобы я залез на тебя? – удивился он.

Кобыла громко заржала, а ее копыта стали отбивать камни. В раздумьях Уильям почесал затылок. Все-таки он знал Вериатель уже более семи лет. Ну не утянет же она его на дно после всего! А вдруг утянет? Наконец, решившись, он неумеючи схватился за гриву и спину и вполз на нее. Однако только стоило ему коленями зажать ее бока, как весь мир вокруг смазался – кобыла, как ураганный ветер, помчалась в горы.

Мимо мелькали малые и большие речушки… зеленые деревья, звериные тропы, шумные водопады, грохотавшие над самым ухом… складки гор, напоминающие морщины…

Все оставалось позади так быстро, как и появлялось.

В силах Уилла было лишь прижаться к лошадиной спине, хватаясь за шелковистую гриву, чтобы не свалиться и не разбиться. Тут из-за старых сосен показалось Сонное озеро. Кельпи несла своего всадника прямо к нему. Не успел тот вскрикнуть, как она оттолкнулась от берега в грациозном прыжке. Через мгновение над головой рыбака сомкнулись темные страшные воды, а его грудь сдавило с такой силой, что он непроизвольно выдохнул.

В воде лошадь обратилась в страшного демона. Почувствовав, что коснулся илистого дна, Уилл оттолкнулся от него в отчаянной попытке всплыть. «Обманула, я погиб!» – успел подумать он. Но тут его ухватили за ворот рубахи жуткими зубищами и потянули вверх. Рубаха не выдержала и разорвалась… Тогда кельпи обратилась уже в девушку и, обхватив руками тонущего, с нечеловеческой силой поволокла его к поверхности озера.

Вынырнув, Уильям судорожно закашлялся, выплёвывая остатки воды. Когда он добрался до берега, то, обессиленный от пережитого, упал и принялся хватать ртом воздух, как выброшенная рыбина. От его рубахи остались лохмотья, а на ноге грустно телепалась лишь одна сандалия.

– Ты сгубить… сгубить меня надумала… Вериатель?

– Я же не рыба, чтоб дышать на дне озера!

Он пополз по грязи, приминая остатки окаймляющей берега сухой травы. Ногами он еще был в озере, когда почувствовал, что его не отпускают, придерживают. Тогда ему пришлось обернуться. Пока нос и рот демоницы пребывали в воде, своими голубыми глазами она пристально и неподвижно смотрела на Уилла.

– Что ты хочешь? – спросил Уильям. Он принялся вытряхивать из волос всякую живность.

Она подплыла ближе, выползла на четвереньках из озера, вскарабкалась по ногам рыбака и села на него верхом, придавив к земле. Затем резким движением вдруг стащила с себя мокрое платье, обнажив стройное юное тело.

– О-о-о-о, – протянул медленно Уилл. Он понял, к чему все шло, и потому густо покраснел. – Вериатель, но ты же не человек. Как же мы…

Вериатель в ответ на это лишь свирепо фыркнула, разбивая своим фырканьем все возможные и невозможные доводы. Она принялась неистово срывать остатки рубахи и потянулась уже было к штанам, но ее остановили просьбами.

– Нет-нет, давай я тут сам. Мне в них еще в деревню нужно вернуться, а то не поймут… Хотя и так не поймут, но штаны пусть будут целы. Их у меня всего, между прочим, двое.

Приподнявшись, Уилл стащил с себя штаны. Затем неловко обнял девушку. Он принялся поглаживать ее призывно торчащие маленькие грудки, живот и мягкие бедра, боясь спугнуть этот мимолетный счастливый миг. А она же необычайно смело, в противовес ему, уперлась коленями в грязь и не стала дожидаться, пока ее неопытный рыбак решится…

* * *

Чувство времени стерлось, и рыбаку казалось, что он провалился в дивный сон, который длился бесконечно долго. Из этого дивного сна его вернул лишь свежий пронизывающий ветер. Уилл обнял дремлющую рядом девушку, которой, казалось, ветер и холод были совсем нипочем. Затем он погладил ее по мокрым волосам, по лицу. Так они и лежали, обнявшись в грязи, чувствуя под собой примятую траву, пока Уилл совсем не закоченел. Тогда он позвал Вериатель, и та с загадочной улыбкой на губах лениво встала, чуть покачивая бедрами.

В темноте Уилл натянул мокрые штаны – и от этого стало ещё холоднее. После он поискал взглядом свою потерянную сандалию, но, похоже, она была безнадежно утеряна в глубинах озера. Послышалось пение сверчков, и только тогда он понял, что сейчас далеко не полдень.

– Как такое возможно? – удивленно сказал он, вскочил и завертел головой по сторонам. – Только что был день, а теперь вдруг ночь!