Что сдерживало силу волшебства,

Колдун, стремясь к поставленной им цели,

Себя не помня, как сошёл с ума.

Присутствие своё он обозначил,

Сорвав с Давида дареный платок.

Лишь по глазам – души отображенью,

Он что-то разузнать о парне мог.

Давид же произнёс: «Условье было,

Что в комнате останемся одни.

Мне нужно непременно Вам до ночи

Раскрыть причину долгого пути.

Заметьте, что платок был снят не мною.

Пришёл я не затем, чтобы смотреть.

Желание моё совсем иное.

И внутрь меня ненадобно глядеть.

Я думаю, что глаз не открывая,

Сейчас, кто за спиной, Вам расскажу.

Тогда Вы мне поверите, надеюсь,

Коль человека точно опишу.

Хоть время ещё есть, но его мало.

Игру со мной затеяли Вы зря.

Итак: немолодой, худой, горбатый,

С глазами злыми, полными огня.

Нос тонкий и немного крючковатый.

На нём прекрасный, тёмный балахон,

Чтоб быть неузнаваемым. Обычно

Он часто одевает капюшон.

Но внешний вид, наверное, не важен,

Я точно знаю, кто сей человек.

Он ворожить пытался за спиною,

Ведь узнаёт так часто обо всех.

При нём я глаз, конечно, не открою.

Не потому, что я его боюсь.

Мне кажется, при этом человеке

Я в нужный час победы не добьюсь.

Ему не стоит долго и упорно

По вашей просьбе заниматься мной.

Ведь я пришёл сюда, чтобы поведать,

Что к Вам флот направляется с войной.

Смотреть на Вашу дочь и восхищаться,

Нет в мыслях – это просто ни к чему.

Моё желанье – сохраненье мира.

Позвольте лишь, и я Вам помогу».

Колдун был зол и очень недоволен.

Ему хотелось бросить взгляд в глаза

Пришедшему загадочному гостю,

Что мог творить, похоже, чудеса.

И это чародея задевало, страшило,

Что тот больше знал, чем он.

Тем самым в пониманьи господина,

Принизив его первенство. Притом

Взгляд зоркий колдуна тотчас приметил

Не просто неподдельный интерес

В глазах главы. Он слушался Давида,

И был согласен, чтобы маг исчез.

Нет! Этой смены чародейской власти

Колдун не собирался допускать.

Он был не просто зол, хитёр, опасен,

Но также мудр и знал, как поступать.

Поэтому, не дав промолвить слово,

В ответ, с издёвкой, тут же произнёс:

«Откуда ты, пришедший сюда пешим,

Знать можешь весть, что нам сюда принёс?

И кто же к нам плывёт под парусами?

Скажи нам имя! Кто же он такой?

Как в голову взбрело придумать только,

Что корабли идут на нас войной?

Чем можешь доказать, что это правда?

Ты думаешь, доверимся словам?

Здесь проверяют каждого и ценят

По видимым, исполненным делам.

Но если всё на что ты намекаешь,

Нам сможешь доказать хоть чем сейчас,

То мы тебе возможно и поверим,

Продлив тем самым жизнь твою на час!»

«Всего на час?» – подумалось Давиду,

«Зачем колдун жизнь ограничил в час?»

И он спросил: «Я упустил из виду,

Чем собственно сумел прогневать Вас?

Я к Вам не проникал, таясь и прячась.

Меня по Вашей просьбе привели,

Просили поиграть. Я всё исполнил.

Так чем же сократились мои дни?

Неужто тем, что многие преграды

В пути своём сумел преодолеть

С одной лишь мыслью – без кровавой бойни

Мир в государстве сохранить успеть?

Плывёт к Вам ослеплённый, как другие,

Заморский, прежде изгнанный король.

И скоро его армия прибудет.

Ещё день – два и разразится бой!

Добавлю лишь, они под парусами

Травы зелёной с быстротой плывут.

В сердцах их жажда скорого отмщенья.

Они не пожалеют – разорвут!

Не верить мне не в Ваших интересах.

Пока мне больше нечего сказать.

Что должен я за час, без промедленья,

Добыть и слов правдивость доказать?»

И вновь, не дав подумать государю,

Колдун с ухмылкой злобной произнёс:

«Пустыми и никчемными словами

Ты можешь рассмешить людей до слёз!

Чтоб мы узнали, кто сюда стремится –

Сумей достать нам знамя их иль флаг.

Тогда, возможно, мы определимся

Насколько страшен и реален враг!»

И если ты действительно волшебник,

Что может знать неведомое нам,

То думаем, коль жизнь продлить захочешь –

Ногами пробежишься по волнам!»

Колдун своей придумке улыбнулся,

Уже решив, что в битве победил.

Глаза Давида он ещё не видел,

Но чувствуя соперничество, мстил!

А музыкант сказал: «Пусть так и будет.

Я попрошу глаза вновь завязать.

И пусть меня до лавки той проводят,

Откуда было велено шагать.

В том месте попрошу меня оставить.

Вернуться обещаю через час.

Надеюсь принести Вам флаг иль знамя,

Чтоб в правоте своей уверить Вас».

Колдун хотел опять продолжить первым

Пропитанную ядом свою речь,

Но был придержан царственной рукою,

И смолк, чтоб недовольство не навлечь.

А слушающий прежде повелитель

Сказал Давиду: «Хорошо. Иди.

Я верю, ты вернёшься – не обманешь.

Но припоздниться Бог тебя храни!

Спеши. И если это, всё же, правда,

Тогда нам время незачем терять,

А нужно собирать большое войско,

Чтоб первыми врагов атаковать!»

Он зазвонил в блестящий колокольчик.

В одно мгновенье приоткрылась дверь.

Глаза у музыканта завязали.

Колдун шепнул пришедшему: «Проверь

Куда пойдёт, что сделает, предпримет.

Не смей его из виду упустить!

И если всё подробно не расскажешь,

Забудь, что будешь голову носить!»

Злодей шептал, конечно же, надеясь,

Что указанье парень не слыхал.

Насколько чуткий слух у музыканта,

Волшебник видно недопонимал.

Для юноши, итак, было понятно,

Что будет слежка – это не секрет.

Услышанное было подтвержденьем –

Бесхитростности у коварных нет!

Сейчас ему понадобится помощь –

Отвлечь соглядатая, задержать.

Никто не должен слышать или видеть,

Как станет Огонька он подзывать.

Довериться чужому невозможно.

Здесь рядом находиться должен друг,

Кто предан, сердцем чист и не продажен,

Кто в час ненастий не покинет вдруг!

Друзья…. За деньги эдаких не купишь.

Давид же ими был теперь богат!

По тихой просьбе мог здесь появиться

Любой себя означивший как брат!

Теперь о речи вслух произнесённой,

Что эхо подхватило: «Мы друзья!»

Давид не сокрушался – он поздравить

С приобретеньем братьев мог себя!

Он всё решил и, подождав немного,

Как только оказался за стеной,

Взяв скрипку, заиграл, сказав чуть слышно:

«Явись мой старший брат передо мной!»

Тому, кто был в седле, будто на троне,

И ехал чуть поодаль на коне,

Был слышен только звук чудесной скрипки,

Что слух ласкал в «дорожной» тишине.

Другой, кого позвали, был уж рядом.

Ведь тихий шёпот прозвучал как гром.

Его перенесло, как обещалось,

К Давиду мимолётным ветерком.

И говорить, когда у душ родненье –

Не нужно, понималось всё, итак.

Он молча развязал глаза у «брата»

И шёл, не отставая ни на шаг.

Надсмотрщик из дворца и не приметил,

Что были они с парнем не одни.

Он ехал ведь под музыку, мечтая,

И как привык, конечно, впереди.

Когда ж они достигли того места,

Где шумной, громкой жизнью жил базар,

Покинув свою лошадь, провожатый,

Давида без повязки увидал.

Тот продолжал играть, что означало –

Платок с себя снять юноша не мог!

«Неужто, правда – музыкант волшебник?» –

Подумал невнимательный ездок.

Ему немного стало страшновато.

Он должен был за юношей смотреть.

А парень видно был сильнее мага,

И мог с лица земли его стереть!

Давид невольно страх его услышал,

И специально громко произнёс:

«Не вздумай теперь следовать за мною.

Я это говорю тебе всерьёз!

Останься здесь и жди в теченье часа.

Я не прошу – даю тебе совет.

О шаге, что за мною будет сделан,

Жалеть придётся до скончанья лет».

Иван слова Давида сразу понял.

Он должен был мужчину задержать,

Чтоб тот следить за парнем не пытался,

И не сумел о тайне рассказать.

Поэтому нечаянно как будто,

Он сбил не подчинившегося с ног,

Скрутил его веревкою умело

И рот заткнул, чтоб тот кричать не мог.

В Иване Божьим даром была сила.

Как богатырь он ею обладал.

Взвалив на лошадь связанное тело,

Он оседлал коня и ускакал.

А музыкант в толпе уж затерялся.

Он не бежал, а нёсся со всех ног.

Отмеренный час не сейчас начался.

Ему как воздух нужен Огонёк!

Когда остался город за спиною,

Давид к себе помощника позвал.

И конь мгновенно с неба опустился,

Как будто его рядом ожидал.

Давид сказал: «Нелёгкую задачу,

Нам предстоит решить дружок с тобой.

Должны мы пронестись над кораблями,

Да так, чтоб не навлечь беду собой.

Придётся раздобыть флаг или знамя,

Где герб означит, из какой страны

Идёт опасность. Мне тогда поверят.

Иначе не сносить мне головы».

Конь верный покачал лишь головою,

Встал боком, указав, что нужно сесть.

Он будто говорил: «Не беспокойся,

Возможность то исполнить у нас есть!»

И в самом деле, только разместился

Наездник поудобнее в седле,

Как Огонёк, встряхнув кудрявой гривой,

Понёс его, как ветер по земле,

А вскоре развернул большие крылья,

Что выросли буквально на бегу.

Теперь они по небу полетели,

Не видя тех, кто жил на берегу.

Приятели, как птицы воспарили.

На море в этот день был тихий штиль.

Отсутствовал сопутствующий ветер,

Чем плаванье противников продлил.

И вот уж свысока видны прекрасно

Военные, большие корабли,

Которые с намереньем сражаться,

По направленью к государству шли.

У всех были красивые полотна

Подобные зелёному листу,

Но флаг с гербом лишь на одном виднелся,

Красиво колыхаясь на ветру.

Свершилось, что задумано – мгновенно.

Давид коня лишь только направлял.

А верный друг, имея больше силы,

Приблизившись, знак нужный им, сорвал

И вновь унёсся быстро, словно ветер

С наездником своим под облака.

На судне даже ойкнуть не успели,

Да и поверить в то наверняка.

Поспешность привести может к потерям,

Но здесь была внезапность, быстрота!

Общение подобное с врагами

Несло успех, такой как никогда.

Конь в месте встречи тихо приземлился,

Неопытному юноше помог

На землю потихоньку опуститься,

Чтоб тот в себя прийти немного мог.

Захватывало дух от перепадов.

То резко ввысь, почти под облака,

А позже вниз, как пущенной стрелою…

Что делать, раз важна так быстрота!

Безжалостно минуты пробегали.

Заканчивался выделенный час,

Отмеренный Давиду государем.

Не так-то просто выполнить приказ!

Прижавшись к Огоньку, сказав: «Спасибо!»,

Флаг иноземный спрятав на груди,

Давид пустил коня гулять на воле

И побежал, винясь: «Спешу! Прости!»

Друг верный понимал его прекрасно

И сожалел, что рядом быть нельзя.

Он, разбежавшись, воспарил на небо,

Следы копыт оставив от себя.

Давид же поспешал. Часов с собою,

Понятно было, парень не имел.

И только постучав рукой в ворота,

Услышал к счастью: «А ты, брат, успел

Вернуться до назначенного срока,

Но где же провожающий тебя?»

А музыкант ответил: «Я не знаю.

Он скрылся, меня в город проводя…»

Но прежде чем шагнуть за огражденье,

Вновь юноша закрыл свои глаза.

Он не желал дать повода проделать

Лишающие зренья, чудеса.

Колдун, встречая юношу, с издёвкой

Сказал: «Похоже, время тратил зря!

Я что-то не могу увидеть флага

Врагов пересекающих моря!»

«Я это обещал лишь государю.

Прошу препроводить меня к нему.

Не каждому дано и можно видеть,

Откуда что достану и возьму».

И юношу мгновенно проводили

В ту комнату, откуда он ушёл.

За ним, не ожидая приглашенья,

Колдун, стараясь тенью быть, зашёл.

Ступая мягко, хитро улыбаясь,

Он полного провала ожидал.

Однако своим ликом изменился,

Когда флаг принесённый увидал!

Откуда взят? – Ему не доложили.

Приставленный в безвестности пропал.

Где был, что делал? Действия Давида

Ему сейчас никто не описал.

По гербовым отличьям было просто

Плывущих без ошибки распознать.

И то, что это было всё же правдой,

Правитель верить стал и понимать.

Но человек с чернёною душою

Задумавший дурное тут как тут:

«Купить такой и я мог на базаре.

Доставь, что никому не продадут!»

И вновь введя правителя в сомненье,

С ухмылкою змеиною сказал:

«Ты раздобудь нам личное оружье,

Того, чей герб на флаге указал.

Возможно мы тогда тебе поверим.

На всё про всё даём тебе вновь час!

Коль к нам плывёт действительно противник,

Нам время очень дорого сейчас!»

И государь, давая знак согласья,

Спокойно произнёс: «Беги скорей,

И если прав и словно маг всесилен,

Сомнения мои в тебе развей!»

Он позвонил в блестящий колокольчик.

По звуку отворилась дверь тотчас,

И вышли два охранника к Давиду.

Колдун решил умней быть в этот раз.

Он снова, как и ранее, тихонько

Дал указанье слушать и следить

И после про свершённые деянья

Ему всенепременно доложить.

Охранники Давида окружили.

Один из конвоиров – впереди,

Второй же, не сводя глаз с музыканта,

Невольно плёлся где-то позади.

Заданье было во сто раз сложнее,

Наездники мешались, как назло.

Давид сначала снял с себя повязку,

Кручинясь, что ему не повезло.

Он вновь решил позвать на помощь брата,

Того, кто снизойдёт к нему с небес

По чистым дождевым летящим каплям,

Хотя не мог представить сей процесс.

Желая устранить быстрей вниманье,

Навязанной охраны от себя,

Тотчас же заиграл Давид на скрипке,

О жизни предначертанной скорбя.

Мелодия лилась проникновенно,

Да так, что у обоих храбрецов,

Полились слёзы горькие рекою,

Что ехать не смогли в конце концов.

Пока с лица те влагу убирали,

Скрипач свой ясный взор направил ввысь,

Сказав: «Явись брат средний предо мною!»

И уточнил: «Данила отзовись!»

Над ними тут же облако сгустилось,

На небе прогремел раскатный гром,

Успела даже молния ударить,

Спугнув коней пылающим огнём.

Они в безвестность тут же ускакали,

Не дав спуститься воинам с седла.

Наездники уже не увидали,

Как с неба полилась ручьём вода,

И как к Давиду, будто по верёвке,

В потоке очень тёплого дождя

Спустился молодой, красивый парень,

Высокий, статный, складный из себя.

Как только он ступил ногой на землю –

Исчезли грозовые облака.

В одно мгновенье высохла дорога

От лёгкого касанья ветерка.

«Ты звал меня, мой брат, и я явился!

Рассказывай немедля обо всём.

Уверен будь, что мы преодолеем

Беду твою, раз мы теперь вдвоём!»

Давид поведал тут же об оружье,

Не представляя, как его добыть.

Уж если при себе такое носят,

То без борьбы его не получить!

«Ты в рассужденьях прав наполовину.

Его у короля, как раз и нет!

Когда здесь колдовством его слепили –

Присвоили столь значимый предмет!

Советую тебе назад вернуться

И внутрь войти теперь уже со мной.

И даже если ты того не хочешь,

Придётся вызвать колдуна на бой.

Поведаю, пока идём обратно,

Как будем там с тобой себя вести.

Колдун продолжит, думаю, лукавить,

Клинок сам не захочет принести.

И вот тогда, чтоб доказать, где правда,

Ты вызови коварного на суд.

Да непростой, обычный – на суд Божий!

Меня Данилой неспроста зовут.

Скажи, что в разрешении вопроса,

Чтоб обвиненье в лживости убрать,

Ты хочешь в справедливом поединке

Правдивость перед Богом доказать.

Скажи им, что в исходе этой встречи –

Решение Всевышнего отца.

А потому, что ты, увы, не воин,

То выставляешь за себя бойца.

Я знаю весь контекст подобных правил.

Не вздумай весь огонь брать на себя.

Ты можешь преспокойно положиться

В подобном испытанье на меня.

Сыграй, чтоб в сердце не было печали.

Нам нужен боевой, лихой настрой!

Пусть музыка торжественною будет,

Чтоб слышалось, что к ним идёт герой!»

И музыкант исполнил его просьбу,

Желаемое в звуках воплотив,

Вливая силу в истинного друга,

И чудо этим самым, сотворив.

Пред ними распахнулись вдруг ворота.

Им не пришлось проситься и стучать.

Придворные в почтении склонялись,

А инструмент всё продолжал играть.

Похоже, что могучесть, величавость,

Возвышенность дошла до их сердец.

Ещё б чуть-чуть – засыпали б цветами.

Лишь стихло всё – очнулись, наконец!

И раз уж чрез ворота пропустили –

Тотчас же к государю отвели.

Глаза себе друзья не завязали –

Они с другою миссией пришли!

Их приняли двоих в огромном зале.

Правитель украшал собою трон.

Присутствию непрошенного гостя,

Что прибыл с парнем, он был удивлён.

Выказывая явно недовольство,

Со строгостью положенной сказал:

«Ты что-то преждевременно вернулся?

Неужто ты оружие достал?

Тогда уж не томи…» И чародею,

Чтоб тот пошёл к Давиду, сделал знак.

Но то, что музыкант ему ответит,

Поверьте, ожидать не мог никак!

А он сказал: «Я должен был, конечно,

За тем, чем каждый воин дорожит,

Не уходить, ведь личное оружье

Сокрыто в тайнике у Вас лежит!

Я думаю, помощник Ваш скрывает,

Что, ослепляя чудом короля,

Он отнял у несчастного предмет сей,

Решив его оставить для себя.

Пусть принесёт и нам его покажет.

Вы убедитесь, это не обман!

Я не пойму, зачем он время тянет,

И стелет преднамеренно туман?»

Колдун вскричал на парня: «Как ты смеешь

Меня в таком прилюдно обвинять!

Да я могу за то тебя в лягушку

Одним лишь взмахом рук заколдовать!»

Давид ответил: «Думаю, не стоит

Напрасно тратить время на меня.

Вы пробовали это уже делать

Ещё вначале этого же дня!

Я знал, что из-за Вас мне не поверят

И может даже казне предадут,

Поэтому хочу, чтоб состоялся

Меж нами бой. То будет Божий суд!

В руках держать оружье не умею

И, чтобы постоять здесь за себя,

Я уходил искать себе в подмогу,

Того, кто будет драться за меня».

Лицо у государя изменилось,

И он, подумав, тут же произнёс:

«Ты прав. Тебе я верю и не верю.

Всевышний разрешит этот вопрос!

Ты выставил борца за справедливость

И истину. Пусть и соперник твой

Сейчас же примет быстрое решенье,

Кто будет совершать подобный бой».

Колдун промолвил: «Я готов сразиться!

Но есть одно условье у меня:

Пусть каждый сам найдёт вооруженье.

Моё лежит в каморке у меня».

Давид решил прибегнуть с просьбой к камню.

Когда колдун исчез и скрылся с глаз,

Он тихо прошептал: «А мы с тобою

Большую хитрость совершим сейчас.

Мой друг, прикрой чуть-чуть меня собою

На несколько ответственных минут.

И нужное в сражении оружье,

Они сюда нам сами принесут».

Данила, сделав шаг, закрыл Давида

Широкой и могучею спиной.

А музыкант уж спрашивал у камня:

«Прошу тебя, мне тайну приоткрой.

Скажи, в каком сокрытом, тайном месте,

Вещь короля заморского лежит –

То самое прекрасное оружье,

За что Данила Божий суд свершит?»

Поверхность камня став мгновенно тёмной,

Закрасив цвет приятно-голубой,

Взгляд юноши в себя уже впускала,

Где голос произнёс: «Иди за мной!»

И вот он видит за высоким троном,

В переговорный зал сокрытый вход.

Его ли тень или кого другого,

К камину негорящему идёт.

Подсвечник кем-то в сторону отставлен.

Под ним довольно яркое пятно.

Ладонь на центр сильно нажимает.

От этого пятно чуть вниз ушло.

Щелчок раздался. Зеркало тотчас же,

Как дверца приоткрылось, а внутри

На красочно украшенной подушке

Лежало то, зачем они пришли.

И, кажется, теперь уж было ясно,

Где взять предмет, чем можно воевать.

Но тень вдруг повела его обратно,

Опять заставив далее шагать.

За дверью разрисованной палаты,

Увиделось злодейство колдуна.

Он забирал у змей по капле яда,

Где каждая собою смерть несла.

Ползучие под действием гипноза,

Покорно влагой жуткою делясь,

По окончанье действий исчезали

В отверстии в полу, не торопясь.

Задумавший ужасное, волшебник

Намазал ядом саблю пожирней.

Представив совершённое злодейство,

Глазами засиял как лиходей!

Видение исчезло очень быстро.