Всё нужное узнать Давид успел.

И только он убрал свою подсказку –

Как чародей в зал птицею влетел!

Он крикнул: «Я готов! Но отчего же,

Оружья у бойца другого нет?

Я не намерен биться кулаками.

А может оно скрыто как секрет?»

Давид не стушевался и ответил:

«Я не хозяин здесь – всего лишь гость!

Мечтаю, чтоб вершился суд оружьем,

С которого всё это началось.

И если досточтимый наш хозяин,

Повольничать немного разрешит,

То я готов вам указать, где кладезь

Укромно, и схоронено лежит».

Прыть колдуна немного поостыла,

А государь сказал: «Ну что ж иди.

Я сам с тобой пройдусь, мне интересно

Увидеть, что же будет впереди.

В своих хоромах, в царственных палатах

Доступны мне любые тайники.

И если ты чего-то знаешь боле,

Что ж, так и быть, показывай, веди.

Пусть остальные ждут нас в этом зале.

Я не намерен место раскрывать.

Коль есть оно действительно, об этом

Один лишь я, как прежде, должен знать!»

Давид на это сразу согласился.

О том, что рисковал, он понимал.

Ему придётся как-то ухитриться

Легенду рассказать про то, что знал.

Вот двинулись они. Зашли, где прежде

Стоял скрипач, не раскрывая глаз.

Там был камин из мрамора с резьбою…

Огонь не разведён был и сейчас.

Пред зеркалом в красивом канделябре

Теснилась одинокая свеча.

И юноша, не смея тянуть время,

Пошёл, молитвы про себя шепча.

Правитель наблюдал то с удивленьем.

Хозяином хором являлся он!

Там скрыто было множество секретов,

И даже дверь в подземный ход притом.

Убежище, ход тайный в подземелье,

Как раз был за камином, потому

Давид услышал, что у государя,

Рождался гнев, направленный к нему.

Однако ощущенье прекратилось,

Когда он взял подсвечник со свечой,

Его в другое место переставил

И на пятно нажал своей рукой.

Дверь тонкая мгновенно приоткрылась,

Позволив заглянуть, двоим в тайник.

Хозяин сам достал, что там хранилось,

И бодрость духа, потеряв, поник:

«Я знать не мог, что это было правдой,

И то, что ослеплён был сам король!

Кто ввёл меня в то время в заблужденье

Поплатится, бесспорно, головой!»

Давид сказал: «Возможно всё поправить,

Заставив колдуна снять волшебство.

Проблема может быстро разрешиться,

Как снимется с несчастных колдовство.

Войны не будет. Я Вам обещаю.

Те корабли обратно уплывут!»

Но государь зеркальной хлопнув дверцей,

Вслух произнёс: «Объявлен Божий суд!

Возьми для боя данное оружье.

Признаюсь, я такого не встречал:

Остро, легко, с удобной рукояткой.

Любой бы в поединке с ним блистал!»

Колдун их ждал, как лютый зверь метался,

А так как был коварен и хитёр,

В содеянном поступке не признался,

И сделал вид, что очень удивлён:

«Не знаю, где достали вы оружье.

Действительно есть знаки короля?

Оно, бесспорно, сказочно красиво.

Купил бы, коль увидел, для себя!»

Скрипач услышав это, растерялся,

Ведь чародей прилюдно намекал,

Что доказательств явных не увидел,

Кому сокрытый меч принадлежал.

И создавалось в представленье многих,

Другое, не как парень говорил.

А музыкант шептал уже тихонько:

«Мой брат, маг саблю ядом окропил!»

Данила же на это ухмыльнулся,

Предмет чудесный в руки свои взял,

Сказав спокойно: «Поворот событий,

Идя сюда, я так и представлял».

А после, чтоб и прочим было слышно,

С достоинством погромче произнёс:

«Уверен, что свершится справедливость

Оружием, что ты сейчас принёс!

Я подтвержденьем веры в правосудье,

Клинок сей поцелую, пусть и он,

Оставит знак особого вниманья

Подобно на оружии своём!»

Припал Данила к лезвию губами,

Колдун же сделать этого не мог.

Тогда бы без борьбы, в одно мгновенье

С небес своё решенье вынес Бог!»

Удерживая гнев, злодей ответил:

«Таких традиций в государстве нет!

Ты тянешь время и дрожишь от страха,

Поэтому несёшь подобный бред!

Суда хотите? Пусть же он свершится!

Я не дождусь, когда его начнём.

Пусть государь укажет только место,

Где мы с тобой окажемся вдвоём».

Владелец скрипки встал на центр зала,

Сказав: «Мы не боясь, сюда пришли.

Я мог бы скрыться, покидая стены,

И вы меня навряд ли бы нашли.

Я здесь. Но у меня одно условье:

Коли победу сможем одержать,

Пусть к смерти по суду приговорённый

Клянётся чары страшные убрать!»

«Да будет так! И это справедливо.

Ослепшие сюда вновь не пойдут.

Пусть будет столь внезапное прозренье

Решением небес, как Божий суд!

На площади сражайтесь и прилюдно.

Такое нужно многим посмотреть!

В бою, надеюсь, каждый будет честен,

Чтоб не пришлось в дальнейшем сожалеть!»

Весть разнеслась по городу мгновенно,

Чрез полчаса толпиться стал народ.

Не каждый день такое представленье,

За стенами доступно предстаёт!

И говорить не стоило б конечно

На чьей он находился стороне.

Но чувства люди выказать боялись.

Колдун держал всех в страхе в той стране.

Давид отдал нательную рубаху,

Ту, что от чародейства берегла.

Сегодня его названному брату

Она полезней во сто крат была.

Бой начался. Смотреть такое страшно!

Данила был силён, в руках могуч,

Его противник ловок, изворотлив,

Заговорён и потому живуч!

У каждого был щит. Их им снабдили.

Дрались жестоко и не напоказ!

Здесь виделось владение оружьем.

Искусность многим радовало глаз.

Борьба шла очень грубо и без правил.

Данила побеждал, ведь был сильней,

Противник отбивался от ударов,

И чаще ускользал, как хитрый змей.

Но сила, мастерство верх всё же взяло.

Коварный уж валялся на земле.

Удара одного не доставало,

Чтоб тот душой отдался в руки тьме.

Никто в процессе боя не заметил,

Кто вышел в это время на балкон,

А редкие, кто взгляд невольно бросил,

Видением был тут же ослеплён!

Один из них в ответственное время,

Как ненормальный сильно закричал!

Чем и отвлёк у юноши вниманье.

И если б не Давид, Данила б пал.

Он тут же заиграл, приподнимая

Прекрасные и острые клинки.

Да так, что не сдержать было обоим.

Их будто в небо Боги унесли.

Все замерли. Неистово кричащий,

Почувствовав, что что-то тут не так –

Затих, боясь и всё же ожидая,

Услышать для прозренья нужный знак.

А в это время наверху свершалось,

Под музыку Давида волшебство.

Похоже, небо всё-таки вмешалось,

Приняв решенье сделать как должно.

Средь облаков как колесо крутились,

Два боевых взлетевших ввысь клинка.

И где, какой, на землю приземлится,

Нельзя определить наверняка.

Толпа на всякий случай разбежалась,

Метаться стал, как прочие, колдун.

На площади недвижимо стояли

Данила и касающийся струн.

И вот клинки спустились очень низко.

Теперь, казалось, можно предсказать

В кого их остриё сейчас вонзится.

Злодей от счастья начал хохотать!

Желая, совершённым насладиться,

К сопернику поближе подошёл.

И сделал это зря. Он, очевидно,

Чего-то в это время не учёл.

А этим неизвестным оказалось,

Что злостный чародей не ожидал.

Оружие обратно возвращалось,

К тому, кто его ранее держал!

Внезапно изменяя направленье,

Всё также колесом ещё крутясь,

Меч, что обмазан был змеиным ядом,

Попал в злодея рядом проносясь.

И вот уже надрывный, громкий хохот

Тотчас же перешёл в скулистый вой.

Злодей хотел пред всеми похрабриться,

Но обессилив не владел собой!

Данила же сумел за рукоятку

Оружие летящее схватить.

И даже меч отравленный мгновенно

Движением руки своей, отбить.

Маг, скорчившись от боли и дурмана,

Достал из скрытых складок пузырёк

И, выпив содержимое до капли,

Со злостью и усталостью изрёк:

«Не радуйся, что видится победа!

Борьба ещё поверь мне, впереди!

Коль мне прикажут – выполню условье,

Но прежде на красавицу взгляни!

Тебе возможно станет интересно

Увидеть, почему ослеп король»

И тут же покривившись, резко вскрикнул.

Раненье приносило ему боль.

Давид всё понимал. Он без рубахи.

Ничто его теперь не защитит.

А он здесь не затем, чтоб любоваться

На девушку прекрасную на вид!

Поэтому, не слушаясь, ответил:

«Ты прежде людям зрение верни!

А после я решу, что делать дальше.

Смотри опять себя не обмани!»

Затем он обратился к государю:

«Все видели – свершился Божий суд!

Надеюсь, что теперь словам поверят,

Что к вам суда военные идут!

Снимите своё страшное заклятье,

Прозреет пусть обиженный король.

Я думаю, что это исцеленье

Сыграет историческую роль!

Я обещал тому, кто Вам неведом,

Что совершу такое волшебство,

Что справлюсь в одиночку с целым войском,

Сменив в сраженье друга своего.

Попал сюда я, в общем-то, случайно,

Лишь потому, что разлетелся слух,

Что нападёт на Вас король заморский,

Хоть мог быть Вам, как родственник и друг.

Он всё ещё надеется и любит.

Я знаю, дочь рекою слёзы льёт,

И тайно ото всех в душе мечтает,

Что он её, похитив, заберёт.

Подумайте, сыграйте лучше свадьбу.

Вы станете богаче во сто крат.

Король, который к девушке стремится,

На самом деле, сказочно богат.

Я думаю, по флагу и оружью

Поймёте, наконец, что так и есть.

Снимите же ужасное заклятье,

А я свершу намеченное здесь».

Приблизился Данила к государю,

Клинок, однако, сразу не отдал,

А с силою нажал на рукоятке

На камень, что заметно выступал.

И тут же отскочила вверх пластинка,

Под нею заблестел особый знак.

Как капли вод между собой похожи,

Так этот схож был с тем, что носит флаг!

Тогда лишь, преклонив свои колени,

Данила меч с достоинством отдал,

И не оставил места для сомнений

Кто, у кого и как его забрал!

Всё встало на места и лишь причины

Не виделось – не ясно для чего

Похищен меч, король ослепший выслан

И те, кто мог вступиться за него?

Зачем колдун предательски вмешался,

В возможную беду страну вовлёк?

Во гневе, государь сидел и думал,

И, наконец, решение изрёк:

«То, что зачинщик этого сегодня

Прилюдно будет как злодей казнён,

Уж решено. Осталось выбрать способ.

Возможно завершится всё костром!

Пока врага сведите в подземелье.

Выслушивать не стану что и как!

Он с умыслом тянул сегодня время,

Чтоб к берегам успел причалить враг!

Я не могу конечно положиться,

Что ты один пред войском устоишь.

Хотя признаюсь, что на удивленье

Сумел мне подтвердить, что говоришь.

Но пред тобою государь – не мальчик!

Я армию мгновенно соберу.

И думаю, не сильно тратя силы,

Закончу эту глупую войну.

Ты прав в одном лишь – в снятье заклинанья.

Раз обещал я, значит будет так!

Но здесь без волшебства не обойдёшься,

Без магии, то не свершить никак.

И если есть в тебе такие силы

Сей заговор таинственный убрать,

То действуй! Получаешь разрешенье.

Коль нет – найди, кто может подсказать».

Колдун вскричал: «Позвольте всё исправить!

Вы сами дали мне на то добро.

Гость жаждет доминировать над Вами,

Сесть на престол! Не слушайте его!»

Тех, кто в темницу вёл – остановили.

Правитель произнёс: «Могу продлить

Жизнь на день, ну а если всё исправишь,

Возможно, как и прежде станешь жить».

Он отдал приказанье задержаться,

С костром возможным чуть повременить,

Военным в войско тут же собираться,

Давиду из-за стен не выходить!

Людей, кто видел бой, тотчас прогнали,

Ворота вновь закрыли на замок.

Как ни хотел Данила быть близ брата,

Но сам решать, как поступить, не мог.

Он даже не успел отдать рубаху.

Давид был беззащитен и один.

Все ожидали, снимет ли заклятье

Коварный вероломный «господин».

Но видно в правду жизнь милее смерти.

Колдун велел доставить две свечи,

Три пузыря. Цвет их: зелёный, жёлтый,

И голубой, как звёздный свет в ночи!

А следом попросил доставить чашу,

Слил жидкости, по каплям рассчитав,

Промолвил еле слышно заклинанье,

Достал и бросил в зелье пару трав…

Поднялся дым. Злодейскою рукою

Зажглись при всех две толстые свечи.

Глаза у лиходея закатились.

Он звал кого-то. Слышалось: «Приди…»

Дым загустел над чашей, образуя

Неведомое прежде существо,

Чад разъедал глаза распространяясь,

Не дозволяя рассмотреть его.

Чем дольше, тем сильнее и сильнее.

Приблизившись, нельзя было дышать,

А для того, чтоб что-либо услышать,

Дыханье нужно было задержать.

Давид из любопытства так и сделал.

Видение, что издали пришло,

Общалось только с вызвавшим злодеем,

И вовсе не смотрело на него.

«Зачем позвал меня сюда прилюдно?

Что хочешь, чтоб я сделал для тебя?

Поторопись, мне быть на солнце трудно.

Уйду с исчезновением огня.

Неужто хочешь снять со всех заклятье,

Что мне велел когда-то наложить?

Но это неприятное занятье!

Тьма тянет тьму, а тут нужно светить!

Но если средь людей найдётся кто-то,

Желающий пожертвовать собой,

Пусть жидкостью из чаши сей напьётся,

Не по приказу действуя – душой!

Тогда все чары снимутся мгновенно

Со всех, кто был заклятием раним,

И дальше уже действовать не станут.

Ослепнет согласившийся – один!

Такое будет главное условье.

Как поступить, ты сам уже решай.

И больше не зови меня при свете,

А то услышишь горькое: «Прощай!»

Там, кстати, есть ещё одно условье,

Но я об этом, всё же, умолчу.

Пора. Огонь, зажжённый здесь тобою,

Уже покинул правую свечу».

Дым поредел и скоро растворился.

Ничто не стало разъедать глаза.

Дышалось легче, воздух разрядился,

И солнцем улыбнулись небеса.

Колдун стоял, не зная, что и делать.

Он не желал того, чтоб сам ослеп.

Ему ещё хотелось восхищаться

Всем лучшим, чем прекрасен белый свет.

Злодей спешил хоть что-либо придумать.

Желая в поединке победить,

Он стал искать бесхитростную душу,

Которую возможно обхитрить.

Правитель ждал, как впрочем, остальные.

А чародей, чтоб время потянуть,

Сказал: «К такому чудо-исцеленью,

Не очень быстр и лёгок будет путь.

Тут важно всё! Поверьте даже мелочь

Сыграть должна решающую роль.

Прошу, пусть для уверенности Вашей,

Предстанет перед нами сам король.

Раз музыкант действительно всесилен,

И смог с его гербом доставить флаг…»

Речь хитреца прервал, вбежавший стражник:

«Нам донесли, что подступает враг!»

И даже тут колдун не растерялся,

А произнёс: «Тем более теперь

Схватить того, кто это всё затеял –

Задача коей нет для нас важней!»

Что сделать мог Давид? Ему осталось

Использовать летучего коня,

Или позвать к себе меньшого брата,

Подмогою великой для себя.

И первое избрав, сказал: «Я знаю,

Как можно взгляд ослепших оживить,

Но видно, прежде нужно в самом деле

До этого к противнику сходить.

Я жду, за стены выйти, разрешенье.

Мне невозможно действовать внутри!

За время, что мы тратили напрасно,

Противник успел ближе подойти».

Правитель произнёс: «Открыть ворота

Нельзя! Там может быть сокрытый враг.

Тебя через подземный ход проводят

С закрытыми глазами. Только так!

На месте тайном одного оставят,

Обратно впустят только с королём!

И помни, никакой другой охраны

Быть не должно, конечно же, при нём!

С другими станем сами разбираться.

Что не поверил прежде, уж прости.

Я этим недоверием наказан.

Иди и Бог в пути тебя храни!»

Глаза Давиду тут же завязали,

За руку взяв, куда-то повели.

По влажности, а также по прохладе,

Понятно стало – путь внутри земли.

Шли в тишине казалось очень долго.

Чем дальше, тем трудней было дышать,

Но к счастью дверь на волю отворилась,

Позволив воздух в лёгкие вобрать.

Повязку сразу с юноши не сняли.

Давида продолжительно вели.

И это было, в общем, объяснимо –

Ход этот пуще глаза берегли.

О нём, понятно, знали единицы.

Кто мог сейчас уверенно сказать,

Что он не враг? Пришёл из ниоткуда…

Как можно незнакомцу доверять?

Когда же, наконец, остановились,