– Я не знала тогда, кто такие те… ну, те. Даже не знала точно, мужчины они или женщины. Если мужчины, то не похожие на наших мужчин. Если женщины, то совсем не такие, как наши женщины. Я не могла описать, не могла выразить словами, не могла нарисовать… но тосковала я уже тогда. Тосковала и искала. И нашла.

…Двоих пластмассовых буденовцев Эри со слезами отбила в своей детсадовской группе. Они, за небольшую мзду, заплаченную мамой, переехали в результате к ним домой, и поселились в кроватке Эри. Кем только Эри после этого не стала – в глазах что мамы, что по мнению общественности!.. И дебилка, и тупая, и придурошная, и тряхонутая, и чокнутая, и поехавшая.

– Нормальные девочки в куклы играют, а эта себе солдат пластмассовых в кровать тащит, – сокрушалась мама. – И если бы хоть хороших каких, так ведь нет, два болвана уродских!

Буденовцы, надо сказать, были весьма условны – грубая отливка, выцветшая пластмасса, бывшая вначале красной, а теперь грязно-розовая. Они, после общения с детсадовцами, были все в царапинах и серых пятнах: мама долго терла их щеткой, но пятна так до конца и не отошли. В первые месяцы мать еще как-то пыталась бороться с увлечением дочери, но Эри была неумолима – любая попытка спрятать «солдатиков» заканчивалась истерикой и грандиозным скандалом, поэтому мама, в конце концов, махнула рукой, и «солдатики» стали полноценными членами небольшого игрушечного сообщества, принадлежавшего Эри.

– Только для меня они были не игрушки, – Эри задумчиво смотрела в окно. – Они были для меня словно живые. Я всегда брала их с собой, куда бы мы ни ехали, и они всегда спали со мной рядом. Почему-то, когда они появились, в шкафу навсегда перестали безобразничать черные шары, а то, что я видела… ну, оно стало немножко другим.

– Каким? – с интересом спросил Ит.

– Безопасным, – подумав, ответила Эри. – Нет, не совсем, конечно, но все-таки менее опасным. Черный, я не знаю.

– Называй меня лучше Итом, – попросил Ит. – Всего две буквы. Ит. Не сложно запомнить, правда?

– Я попробую, – серьезно ответила Эри. – Но могу случайно назвать, как привыкла.

– А меня можно рыжим, – милостиво разрешил Скрипач. – Еще можно Скрипачом, а еще меня зовут Файри. По документам. Но так никто в жизни никогда не называл.

– Ладно, – Эри улыбнулась. – А почему – Скрипач?

– Долгая история, как-нибудь потом расскажем, – пообещал рыжий. – Значит, после буденовцев стало получше?

– Да. Оно, собственно, и было неплохо, но когда они появились, я стала видеть и кое-что красивое… иногда.

…Они с мамой поехали на Юг, к морю – каким-то чудом маме достались две путевки. Место было довольно прозаическое, равнинное, но Эри почти каждый вечер видела по дороге с пляжа, когда они шли в корпус пансионата, одну и ту же картину: ущелье, поросшее хвойным лесом, горные вершины в белых снеговых шапках, а там, дальше, за ущельем – огромное и спокойное море, с золотой солнечной дорожкой в самом центре.

– Я рассказывала про эти горы маме, а она смеялась, и говорила, что я фантазерка. Потому что там не было никаких гор. Евпатория, какие горы? Отродясь их там не было. А я видела. Очень красивая картина, и каждый раз чуть иная, то есть она… как бы это сказать… она была живой, понимаете? Не фотография, не изображение. И всегда на одном и том же месте. Мама утверждала, что там степь, и что море вообще с другой стороны. А я видела… ну, вот это всё. Странно, правда?

– Да, странно, – согласился Ит. – И удивительно. Ущелье, высокие горы, хвойный лес?

Эри кивнула.

– На Окисте таких пейзажей полно, – заметил Скрипач. – Там этих гор, причем свежих, интервентами не грызенных, завались.

– Кем не грызенных? – не поняла Эри.

– Да есть такие конклавы, которые в мирах низкого уровня добычу устраивают, – объяснил Скрипач. – Прилетают армадой, загоняют технику, и добывают. А потом по тем местам – то моря мелкие, то пустыни, то впадины, то еще черти что. С ними борются, конечно, с этими добытчиками, но за всеми не уследишь.

– А кто борется? – с интересом спросила Эри.

– Официальная служба. У вас, как мне кажется, тоже добывали что-то. Обычно на карте хорошо видно, где были участки работ, – пояснил Ит. – Рудный комплекс, или комплекс для добычи редкоземельных элементов, он с хороший город размером бывает. А то и с несколько городов. Технологии достаточно примитивные, планету они калечат, но…

– Не увлекайся, – попросил Скрипач. Ит согласно кивнул. – Значит, ты видела горы и море. Там, где их не было.

– Ага.

– А что еще? – Ит снова повернулся к ней.

– Сны. Очень яркие сны, совершенно реальные. Только… Ит, можно, я потом расскажу? – попросила она. – Просто я боюсь…

– Чего боишься? – удивился Ит.

– Я не хочу плакать, – Эри опустила взгляд. – Почему-то, когда я говорю про это вслух, я иногда плачу. Когда пишу или просто думаю – нет. А когда проговариваю – да. Не знаю, почему так получается. Но можно я не буду пока что рассказывать?

– Хорошо, конечно, – Ит улыбнулся. – Тем более что мы почти приехали.

* * *

Точка, на которой предстояло снимать данные, представляла собой небольшую поляну в лесочке, неподалеку от дачного поселка. Дорога оказалась на удивление хорошо расчищенной (не иначе, как тут недавно прошел трактор), поэтому доехали хорошо и быстро. Выгрузили аппаратуру, выдали Эри планшет с фильмами, которые Скрипач скачал утром за немалые деньги из местной сети, и отправились работать – шестьдесят четыре датчика, центровая консоль, и полтора часа, а то и больше, по пояс в снегу.

– Ит, слушай, а она не врет, – задумчиво сообщил Скрипач, когда они отошли от машины на порядочное расстояние.

– И не думает даже, – подтвердил тот. – Она, по-моему, вообще врать не умеет.

– Очень похоже на то, – кивнул рыжий. – Это-то меня и пугает.

– Ты не одинок. Что же она такое, а? – Ит остановился.

– Вообще себе не представляю, – покачал головой Скрипач. – Я пытался сравнивать ее с Бертой…

– Я тоже, – вставил Ит.

– …так вот, ничего общего. Берта – летописец, ведь так?

– Ну, так.

– И она говорила, что тоже нас узнала, верно?

– Рыжий, это верно, но Берта никогда не общалась до нас ни с кем подобным. А Эри общалась. И если она общалась с какой-то из инкарнаций, то это ставит под большой вопрос все наши исследования и изыскания, – Ит сбросил с плеч рюкзак. – Пришли, давай тут расставлять.

– Ставит под вопрос? – повторил Скрипач. – Как бы ни так. Это херит на хрен вообще все наши изыскания и теории. И не только наши. Все. И сопротивления, и официалки, и даже то, что плели Эрсай – всё превращается в полную чушь. Это что-то принципиально новое. Совсем.

– Совсем… заладил, – Ит скривился. – Ты тут не один такой умный. Но ты прав в одном: я действительно выразился слишком мягко. Да и ты тоже, если вдуматься. На проекте «Зеркало» можно уже сейчас ставить большой и жирный крест. Отработаем его для проформы, а дальше – не знаю. Ей богу, не знаю.

– Может, мы ее зря из духовки вытащили? – Скрипач почесал переносицу перчаткой. – Может, лучше бы она там и осталась, а, ититская сила? Что скажешь?

– Дошутишься сейчас, – погрозил ему кулаком Ит. – Давай работать.

…Данные сняли за полтора часа, как и планировали – причем схема, отработанная еще на Терре-ноль, в этот раз прошла без сучка и без зазоринки. Идеально, можно сказать. Ни одного сбоя, ни одной осечки. Все согласно расчетам, причем еще и в соответствии с предварительными данным. Сод давал именно ту вибрационную модель, которую прогнозировала группа Берты и Ри – блестящий результат. Всегда бы так.

– Бертик и гений были совершенно правы, – констатировал Скрипач, когда они, собрав аппаратуру, шли обратно к машине. – Всё работает. Всё как по нотам. И стопроцентное соответствие с моделью Терры-ноль.

– Вот это-то меня и удивляет, – заметил Ит. – Какой-то он слишком уж идеальный, этот результат.

– В смысле? – не понял Скрипач.

– В прямом, – пожал плечами Ит. – У нас полностью совпала сетка отражения… тебя это не настораживает?

– Почему меня это должно настораживать? – нахмурился Скрипач. – Сетку считали четыре года Берта, Ри, и еще с десяток очень умных голов. В чем вопрос?

– В погрешностях, – Ит потер озябшие руки. – Не может не быть искажений, рыжий.

– Хорошо, давай перепроверим эту точку, – предложил Скрипач. – А почему ты не допускаешь мысли, что они высчитали всё так, что погрешности…

– Рыжий, у нас за сотни лет работы такого результата не было! – потерял терпение Ит. – Никогда! Очнись! А у нас сейчас тут – точное совпадение с Змеиным островом, стопроцентное. Ты данные не помнишь, что ли?

– Да помню я, – Скрипач растерялся. – Ладно. Отчитаемся, как есть, но скажем, что хотим провести дополнительную проверку. Ладно?

– Ладно, – махнул рукой Ит. – Не сегодня, понятное дело. Через пару недель еще раз сюда съездим. Интересно, что скажет гений, когда эти результаты увидит.

– Не знаю. Что-нибудь скажет, наверное, – Скрипач вздохнул. – Возможно, что мы намудрили с аппаратурой.

– Угу, конечно. С опечатанной и опломбированной официалкой. На три защиты. С этим набором невозможно намудрить, не хуже меня ты это знаешь.

– Ну, тогда… тогда он скажет, что мы ошиблись с наладкой, – пожал плечами Скрипач. – В общем, в любом случае, будем проверять. Чего-то я замерз, – пожаловался он. – Пошли скорее в машину, греться.

* * *

– Ты зачем движок заглушила? – возмущению Скрипача не было предела. – Зачем в холоде сидела два часа?! Совсем дура, что ли? Тебя для чего с собой взяли, спрашивается?! Чтобы ты жопу себе отморозила?

– Я подумала, что бензин жечь зря не нужно… ну простите, пожалуйста, – лепетала Эри. Казалось, она снова собирается расплакаться. – У меня же одеяло было, я не замерзла.

– Идиотка, – в сердцах произнес Ит. Сел на водительское место, завел машину. – Вот честно, вот не хотел я этого говорить, но идиотка же! Ну кто так делает?

– Я же не знала, сколько вас не будет, – Эри выглядела совершенно убитой и подавленной. – Думала, что придется долго ждать. А если долго, то бензина уйдет много.

– Мы тебе сказали, что нас не будет два часа, – зло произнес Скрипач, плюхаясь на пассажирское сиденье рядом с Итом. – Трудно запомнить?

– Наверное, я прослушала, – кажется, она всё-таки заплакала. – Простите…

– Сильно замерзла? – Ит понял, что пора сменить гнев на милость. Да почему-то и не хотелось ему больше злиться. – Ты вообще там как?

– Не сильно. Нормально, – она всхлипнула. – Только ноги.

– А кофе почему не выпила? – Скрипач вытащил из рюкзака полный термос.

– Я думала, вам… вы же замерзшие придете…

Ит только покачал головой, но ничего не сказал. Однако в этот момент у него на какой-то крошечный миг появилось странное ощущение тревоги – и он услышал тихий, едва слышный щелчок. Или треск сломавшейся сухой ветки. Слишком слабый звук, не разобрать, но почему-то (это он знал в тот момент точно) звук был важен. Что это?

– Рыжий, ты слышал? – спросил он.

– Слышал что? – не понял Скрипач.

– Что-то щелкнуло, кажется, – неуверенно ответил Ит.

– Я ничего не слышал. Эри, ты слышала?

– Нет, – покачала та головой. – Вы пейте кофе. Вы замерзли.

– Сама пей, мы потом, – Скрипач вытащил сигареты, закурил. Ит отобрал у него пачку и закурил тоже.

– А можно мне? – попросила Эри.

– Сигарету? – прищурился Скрипач. Эри кивнула. – Ага, сейчас. Шнурки только поглажу. Какую тебе сейчас сигарету, после такого отравления? Нельзя пока. Ит, включи кондей, чтобы дым вытянуло, кстати.

– А долго еще будет нельзя? – спросила Эри жалобно.

– Дня три, как минимум, – ответил Ит. Затянулся еще раз, приоткрыл окно, и выкинул недокуренную сигарету в снег. – Рыжий, хватит ее травить. Дома покурим. Всё, поехали, прогрелась уже вроде.

– Сколько там?.. Тридцать пять? Поехали, да. Люся молодцом, сейчас тепло уже будет.

* * *

– Поскольку ездить придется часто, давай ты запомнишь главное правило, – Скрипач сидел в полоборота, повернувшись к Эри. – Тебе должно быть комфортно, поняла? Не надо мерзнуть, экономить кофе, бояться высадить батарейку на планшете, и так далее. Кстати, мобильный у тебя есть?

– Мне не положено.

– Почему? – удивился Скрипач.

– Ну, считается, что если человек старше пятидесяти пяти, то ему телефон не нужен. Мне просто не продадут, – объяснила Эри. – Считается, что городского вполне хватит. Я еще хорошо устроилась, у меня сеть есть, договорилась, заплатила, и мне не обрезали. А могли.

– Подожди, не понял, – помотал головой Скрипач. – То есть как – обрезали?

– Считается, что в этом возрасте уже надо готовиться к царствию небесному, поэтому всякие греховные вещи из жизни пора исключать. В том числе сеть, – объяснила Эри. – Это уже лет десять как практикуется почти везде, а началось еще раньше. Так что телефон у меня только городской, а в сети я притворяюсь женщиной помоложе. Поскольку не провоцирую никого, ко мне не приходят.

– С этим мы потом разберемся, – Ит сейчас вел машину, и тихо ругался про себя: снегопад усилился, и Люсе приходилось несладко. – Телефон купим. Сейчас заедем куда-нибудь, и купим.

– Не продадут, – помотала головой Эри.

– Продадут, – ухмыльнулся Скрипач. – Покажем тебе веселый фокус. Поверь, нам – продадут.

– Ну, не знаю, – Эри задумалась. – Они же ко всему прочему еще и дорогие очень. Да и регистрация сложная, там целая процедура. Номер привязан к данным владельца, и…

– И по фиг, – отмахнулся Скрипач. – Эри, мы не только врачи. И не только исследователи.

– А кто вы еще? – с интересом спросила Эри.

– Мы агенты. Какое-то время не практиковали, но сейчас полностью восстановили форму, – объяснил Скрипач. – Так что такие фокусы в порядке вещей. Не думай, что у вас тут всё настолько плохо. Бывают миры, в которых условия гораздо более жесткие. Но даже там мы способны обойти те идиотизмы, которые придумывают власти. Мы не один год этому учились. Так что сейчас купим тебе телефон, на первое время, а потом…