– А потом придумаем еще что-нибудь, – с нажимом закончил Ит, про себя обозвав Скрипача придурком. Точнее, хвастливым придурком. Заигрался, идиот.

Разумеется, «Горизонт» запросто мог им выдать коммуникаторы. Как нечего делать. И связь они бы тоже осуществляли через яхту: сейчас «Горизонт» шел по заданной орбите, на высоте восемьсот километров над поверхностью планеты (загнали повыше, чтобы избежать встреч с местной техникой), и связываться через него было бы легко и приятно, но… но, во-первых, у них все-таки подписан договор с официалами, и, во-вторых, там есть пункт об ограничении использования аппаратных средств. А, в-третьих, за ними следят, и, само собой, поинтересуются, кому понадобился еще один коммуникатор.

Теоретически оправдать присутствие Эри для них не составит труда. Тут подойдут разные варианты: и «старая знакомая», и «мы два извращенца», и «жалость», и «прикрытие». Что угодно. Подобные контакты с местными официалку в свете их работы не интересуют. Ну, спасли случайно тетку. Ну, пожалели. Ну, таскают временно с собой. Пока ситуация не выходит за рамки регламента, всё спокойно. Официалка, скорее всего, уже проверила Эри – вот только Арина Дерзкова не представляет для официалки никакого интереса.

Потому что кроме как про газ, они ни про что больше не знают.

По крайней мере, пока.

– Так где у вас тут телефоны продаются? – спросил Ит. Машина уже находилась в черте города. – Подскажи, куда рулить. И что сейчас народ покупает?

* * *

Разнообразием в салоне связи и не пахло. Ит и Скрипач походили рядом с витринами (Эри всё это время робко стояла у входа, не решаясь пройти дальше), и сделали неутешительный вывод – да, проблем в мире больше, чем им казалось.

– Странно, что мы так легко купили планшет с картой, – тихо заметил Ит. – И еще более странно, что планшеты теперь продаются отдельно.

– Мы были в очередной лавке для богатых, – подсказал Скрипач. – Вспомни, сколько стоил планшет. А этот магазин – обычный, для средних и нищих. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Но какой разброс! Пропасть.

– Бездонная, – согласился Ит. – Так… молодой человек, телефоны нам продайте. Вот эту модель, я думаю.

«Модель» была явно местного производства – угловатая, тяжелая даже на вид. Однако Ит, у которого чутье на технику было отличное, понял – да, телефон, пусть и корявый, будет работать исправно, и не сломается в самый неподходящий момент. Да и аккумуляторы серьезные, по четыре тысячи ампер часов. На трое суток хватит спокойно, а то и на большее время. Сойдет. Вполне сойдет.

– Телефоны? – переспросил продавец, подходя к ним. – Два?

– Три, – поправил Ит.

Цена такой покупки, видимо, слегка напугала продавца.

– Дорого выйдет, – покачал он головой.

– Ну что ж, значит – дорого, – развел руками Ит. – Так у вас есть три аппарата, или нет?

– Сейчас посмотрю, – продавец вытащил из кармана связку ключей, открыл шкаф, расположенный под витриной, и залез в него. – Так… есть, да. Белый, синий, и красный. А, еще есть черный.

– Кому какой? – спросил Ит. – Эри, ты какого цвета хочешь телефон?

– Черный или белый, – тихо ответила Эри.

– Значит, красный, – решил Ит. – Девочковый.

– Но я не люблю красный цвет.

– Тогда белый. Или синий?

– Синий тоже не люблю.

– А черного еще одного нет? – спросил Скрипач.

– Нет, к сожалению. Будете брать? Тогда пройдемте на стенд для оформления, – предложил продавец. Ит украдкой рассматривал его: невысокого роста, рукава форменной рубашки явно длинноваты, да и штаны подвернуты; лицо простецкое, черты словно слегка смазаны – между прочим, один из признаков деградации; волосы выглядят плохо, линялые, тусклые – плохая еда, недостаток витаминов… хреновые дела творятся в этом мире, ой, хреновые… хочется верить, что в других странах не так… может, и не так, но какая разница? В России уж точно не так…

– Пройдемте, да, – согласился Скрипач. – Эри, иди сюда.

Она покорно подошла, и встала рядом со Скрипачом, привычно опустив голову.

– Документы ваши попрошу. Нет, вам, женщина, не смогу продать, наверное. Вам сколько?

– Пятьдесят, – скинула себе возраст Эри, поднимая голову.

– Все равно не могу. Я продам, а меня потом накажут. Вдруг вам больше.

– А если она покажет паспорт и метрику? – с интересом спросил Ит.

– Ну и покажет, ну и что? Сейчас проект идет, чтобы до пятидесяти продавать, – объяснил продавец. – А ей уже есть.

– Теперь посмотри сюда, – предложил Ит. Продавец повернулся к нему.

Воздействие.

– Сейчас ты возьмешь деньги, дашь нам телефоны и карты, и запишешь покупку на документы своих коллег по салону, – ровным голосом сказал Ит. Продавец кивнул. – На себя не пиши, так уж и быть. Кто тебе больше всего не нравится, на тех и напиши. Понял? Квитанции распечатай, и распишись за директора. И сразу убери все квитанции в архив. Пусть тебя похвалят за усердие.

Продавец радостно закивал.

– Не надо, – вдруг сказала Эри. – Ит, не надо! Его же накажут, если прочтут.

– Нет, не думаю, – возразил Ит. – Они даже не проверяют эти вещи, пойми. Как я понимаю, они и не в состоянии их проверить.

– Почему?

– Им просто всё равно. Сейчас ему главное – сделать продажу, получить процент, и пойди домой. Кушать и телек смотреть. Эй, парень, как там тебя?

– Игорь, – ответил тот.

– Картошечку любишь? – ласково спросил Ит. – Будешь сегодня кушать картошку?

Парень радостно закивал.

– Ну, вот видишь? – улыбнулся Ит. – Не переживай. Я уже понял, что тут происходит. Так что ты можешь не волноваться. Все в полном порядке.

– Даже не знаю, – Эри покачала головой. – Все равно, неудобно как-то.

– Слушай, а если этот вот парень, например, увидит тебя на улице без платка, что он сделает? – вкрадчиво поинтересовался Скрипач.

– Обматерит, скорее всего. Может быть, ударит. Толкнет, – Эри покачала головой. – А, была, не была! В конце концов, от него и вправду не убудет.

* * *

Дома Эри ушла к себе, сказав, что придет обратно к ужину – надо помыться, привести себя в порядок, сунуть в стиралку вещи. Ит с большой неохотой ее отпустил, поняв, что, видимо, дело не только в вещах и стиралке. Ладно, пусть часок позанимается своими делами. Тем более что еду еще надо приготовить.

Скрипач, разумеется, принялся за картошку: жареную картошку он более чем уважал. К картошке он решил нажарить еще и оладьев, но выяснилось, что дома нет ни муки, ни сметаны, ни кефира, ни варенья. Поэтому Иту была вручена сумка, и дан наказ – что и где следует купить.

– Одна нога здесь, другая тоже здесь, – напутствовал Скрипач. – Можешь растительное масло еще взять.

– Так купили же.

– Ну, мало ли, купили… еще не открывали, вдруг гадость какая окажется.

– А ты думаешь, что в этом районе я сумею купить не гадость?

– Иди, иди уже, – проворчал Скрипач. – На обратной дороге зайти за Эри. А то она застесняется и картошку пропустит.

…С покупками, против ожидания, Ит управился быстро – видимо, работающие подтянутся в магазин позже, а пока ни очередей, ни толпы. Он быстро покидал в корзину то, что велел Скрипач, добавил от себя банку баклажанной икры (в самый раз к картошке будет) и пакет с шоколадными конфетами (вдруг Эри любит конфеты?), расплатился, перекинувшись парой слов о холодной погоде со скучающей кассиршей, и направился домой.

Конечно, дверь в квартиру Эри он мог бы открыть с легкостью, но делать этого не хотелось, не корректно – Ит постучал тихонько, и стал ждать ответа. Эри открыла через пару минут. На носу у нее сидели тяжелые роговые очки, даже по виду очень старые, а в руках она держала иголку с вдетой ниткой.

– Уже пора идти? – спросила она.

– Ну вообще-то да, картошка остынет, – ответил Ит, входя в прихожую ее квартиры. – А еще рыжий обещает оладьи, и заслал меня в магазин за мукой. Хочешь конфету?

– Ой, какие классные… хочу, конечно, но только не сейчас, – помотала головой Эри. – Ит, две минуты. Я дошью, и тут же приду.

– А что ты шьешь такое? – с интересом спросил Ит.

– Для телефона чехол, – объяснила она.

– Зачем? – удивился Ит.

– Потому что я рукожоп, – вздохнув, сообщила Эри. – И у меня всё из рук валится. Боюсь, что уроню и разобью, а он же дорогой очень.

– Тебе делать нечего? – недоуменно спросил Ит. – Эри, это всего лишь телефон. Кусок пластика и микросхема. И матрица. И всё. И ничего больше. И если ты его кокнешь, мы просто пойдем и купим новый. Или сопрем.

– Так нельзя делать, – возразила она.

– Тебе нельзя. А нам можно, – упрямо ответил Ит. – Мы на отработке… потом расскажу, что это такое… в общем, мы на отработке, и такие мелочи нам делать действительно можно. И вообще, я последние годы был исключительно честным человеком, и мне это слегка надоело.

– Надоело быть честным? – удивилась она.

– Не совсем правильно сказал, – тут же поправил себя Ит. – Надоело быть зависимым.

– А воровать телефоны – признак независимости? – прищурилась Эри.

– Нет. Воровать телефоны – это признак работы, – отрезал Ит. – Всё, к черту моральные устои. Пошли ужинать.

– Я всё-таки дошью, – решительно сказала она.

– Ну, хорошо, – сдался Ит. – Но сразу приходи, ждем.

* * *

Ужин Скрипач приготовил явно не в расчете на троих – поэтому его было решено частично оставить на завтрак. После картошки с баклажанной икрой и огурчиками, да еще и со сладкими оладьями на десерт все несколько осоловели, поэтому чай решили попить в комнате, а заодно разобраться с купленными телефонами.

– Слушай, ты меня, конечно, извини, но давай всё-таки уясним с духовкой, – попросил Скрипач. – Ты голову сунула из-за того, что мы тебя не узнали?

– Ну да, – кивнула Эри. – Так и есть.

– А подойти и спросить религия не позволила, или внутренние предубеждения? – поинтересовался Скрипач. Ит в это время поснимал крышки со всех трех аппаратов, и теперь прикидывал, как бы тут слегка всё переделать. Интерес чисто спортивный, конечно, но слегка повыбешивать местные власти – это мы завсегда…

– Мне это даже в голову не пришло, – призналась Эри. Она сидела в кресле с чашкой чая в одной руке, и с конфетой в другой. – Я решила, что… что – всё. Что я износилась так, что меня уже не считают кем-то… чем-то…чем-то, на что нужно обращать внимание. Ну и…

– Понятно. То есть ты даже не допускала возможность ошибки? – поинтересовался Ит.

Она помотала головой.

– В тот момент – не допускала. Уже потом, когда вы… ну, когда мы как-то объяснились… – было видно, что Эри трудно подбирать слова, – то есть я поняла, что мой поступок противоречит самой моей теории. И что я едва не сделала очень большую глупость.

– Ну, глупость-то ты сделала, – подсказал Скрипач, отбирая у Ита один из аппаратов. – Нет, ититская сила, так не пойдет.

– Сам вижу. Модуль оставим, только слегка переучим.

– Ну так переучивай, чего ты его выковыриваешь-то?.. А что за теория, Эри?

Она замялась.

– Ну… Рыжий, я очень плохо объясняю.

– А ты попробуй.

– Мы все – как осколки голограммы, – ответила Эри. – Кусочки. Какой-то больше, какой-то меньше. И я такой осколок, и вы. Но в любом осколке же будет голограмма, а не что-то другое, вне зависимости от его размера, и от того, куда он улетел, когда голограмму разбили?^[2]

– Не совсем так, но в общих чертах понятно, – кивнул Ит. – То есть ты хочешь сказать, что ты встречалась с другим осколком голограммы, который… который как мы? Верно?

– Да, примерно так, – согласилась она. – А вы… ваша жена, она ведь тоже, получается…

– У нас на этот счет была другая теория, – осторожно начал Ит. – Зеркала, отражения. Про голограммы мы тоже думали, но в несколько ином ключе. Неважно. В общем, ты для себя поняла, что это мы, но при этом – не мы?

– Не они, – поправила Эри. – Вы в любом случае будете – вы. Я… не знаю. Наверное, тоже. Просто я очень плохой осколок. Даже не осколок, а так, осколочек. Есть и другие.

Ит снова ощутил между лопаток неприятный холодок.

– Кто – другие? – поинтересовался он.

– Осколки, которые еще меньше, – объяснила Эри. – Например, я помню вас… ну или их… неважно… а другие не помнят, или просто ощущают, или помнят, но совсем мало. Я встречала таких людей. Мы все с ними немножко похожи чем-то.

– Тем, что понимаете, что ваше знание – правда?

– Ага. Только ни мне, ни им никогда не верят те, кто… ну, кто не осколки. Ит, а почему кто-то помнит, а кто-то нет? – спросила она.

– Если брать за основу твоей теории именно голограмму, то учти – изначальную голограмму нельзя дробить до бесконечности. В совсем маленьких кусочках изображения не будет. Я тебе потом покажу на примере, как это выглядит.

– Ага, – она покивала. – Но ведь кусочек всё равно часть голограммы, так? Верно?

– Верно, – согласился Ит. – Но изображение…

– Изображение пропадет, я поняла. Но часть всё равно останется частью.

– Конечно, останется, – проворчал Скрипач. – Куда она денется.

– Эри, а люди, которые такие же, как ты – кого-нибудь еще можешь показать? – с интересом спросил Ит.

– Уже не могу.

– Почему? – нахмурился Скрипач.

– Потому что вся эта система… ну, весь наш мир… он, кажется, задумал нас, вот таких, уничтожить. Простите, я путано говорю, наверное, – Эри, кажется, покраснела. – Уже несколько лет прошло с тех пор, как умер последний человек, который мне верил. Да их и было немного, около десятка. По крайней мере тех, кого я сумела разыскать. Может быть, где-то есть еще. Я не знаю.

Холодок всё никак не проходил. Ит передернул плечами.

– Осколки, значит, – пробормотал он. – Ты осколок, мы осколки… угу… А что же случилось с самой голограммой, в таком случае? Что произошло, почему появились осколки?

– Не знаю, – Эри пожала плечами. – Что-то случилось, наверное. Но голограмма теперь разбита. И каждый что-то помнит, как я. Каждый, кто был раньше частью этой голограммы.

– Это надо подумать, – Ит кивнул. – Это слишком серьезно, чтобы решить вот так, с налету, за один вечер.

– Сейчас доделаем телефоны, и спать, – пообещал Скрипач. – Я лично с ног валюсь.