Детство Мауроса

– Береги его!

– Пытаюсь.

– Несчастное дитя!

– Ему и года нет, а уже кругом враги.

Колдун Хорус понял: настало время его основного жизненного пророчества. Поэтому он так легко и поклялся жизнью. Выполнив все полученные в момент рождения инструкции, он не раздумывая покончил жизнь самоубийством в строго указанном месте. Таким образом, он стал неприкаянной душой в царстве Великого Владыки Недр. Пока всё шло по плану, задуманному сотни лет назад его создательницей.

Но оставалась ещё одна важная миссия, указанная в изначальном пророчестве: оберегай дитя, избранное Армарсом; родители его умрут незадолго до конца твоей земной жизни. Раньше он не мог выбрать между Мауросом и Вилланом, теперь же всё вставало на свои места. Или ему только так казалось… Долорес и Маурисио погибли, а вскоре смерть пришла и за самим Хорусом. С учётом этих обстоятельств он и составил договор с подлым Уранумом, сразу пообещав злодею в качестве залога свою жизнь. Зная, что обязан умереть, он сказал, что не явится в Ферлатис при жизни. А в виде призрака имел полное право вернуться в поселение, чтобы приглядывать за сиротой.

Для этого он всё подготовил: оставил личную печать колдуна в недоступном месте и оборудовал тайный вход в свой дом из подземного царства. О! Это был очень хитрый ход. Если бы он кинулся в колодец с личной печатью на шее, Уранум легко отобрал бы её и поработил бессмертную душу колдуна. А так он оставался вольной птицей и откровенно пренебрегал распоряжениями сына Владыки Недр. В доме Хоруса печать находилась в целости и сохранности, к тому же обеспечивала ему доступ в жилище. Она была ключом для перехода из загробного мира в мир живых. Колдун бережно положил печать на красную бархатную подушечку в шкатулке из горного хрусталя на подзеркальном столике в спальне, а само зеркало было входом из подземного царства в дом. Благодаря этим хитростям Хорусу тринадцать лет удавалось следить за малышом Мауросом, оберегать его от бед и несчастий, несколько раз спасать ему жизнь, противостоять козням Уранума, не давая завладеть душой мальчика.

Уранум, разумеется, этого не знал. В день, когда Хорус покинул Ферлатис, он поспешил на доклад к великой бабушке и даже не удосужился посмотреть, что колдун намеревается делать за воротами поселения. Он радостно сообщил Великой Ведьме, что успешно выдворил колдуна из своих владений. Разумеется, по привычке перевернул всё с ног на голову, добавил в рассказ элементы героической борьбы, неравной схватки с подлым противником, финальную батальную сцену, достойную пера поэта, – и свою славную победу в конце эпоса. Нуардис, хорошо зная внука, пропустила половину мимо ушей, поняв, что это вымысел чистой воды. Но в сам факт изгнания колдуна из поселения поверила. Отблагодарив внука недовольным ворчанием, Великая Ведьма надавала кучу новых поручений. Это она тоже считала благодарностью наряду с поучительным ворчанием. Уранум, поняв, что орден за победу или лавровый венок ему не светят, вежливо откланялся. Он успокаивал себя тем, что бабка поверила и не стала пытать в воспитательных целях.

Из Северной пустыни он отправился к любимой мамаше в подземный дворец с донесением. Хильдегарда оказалась более благосклонной. Она с неподдельным интересом выслушала эпический монолог о неравной и жестокой схватке с коварным и могущественным колдуном Хорусом, явно доработанный автором по дороге во дворец. Будучи мудрой и проницательной женщиной, она догадалась, что Уранум приврал больше половины, но сердце матери преисполнилось гордостью за ненаглядного отпрыска: «Молодец! И дело сделал, и врёт талантливо. Весь в мать, кровиночка моя». Она похвалила сына за работу, но, как и великая бабушка, надавала в качестве награды кучу поручений. Обе, не сговариваясь, велели, помимо прочих важных дел, продолжать наблюдение за сиротой Мауросом, земным воплощением бога войны Армарса.

Уранум, опасаясь гнева матери и бабушки, ни словом не обмолвился о неудачном договоре с Хорусом. Да и сам постарался поскорее о нём забыть, наивно полагая, что сумел отделаться от колдуна. Себя он успокаивал так: «Меня попросили прогнать колдуна из эльфийского поселения, я это сделал, а каким образом – никого не касается. Кроме меня и Хоруса, о нашей сделке никто не знает и не узнает. Не пойдёт же он в Северную пустыню на поиски Чёрной крепости, чтобы пожаловаться моей великой бабушке, и не будет спускаться в подземное царство, чтобы наябедничать о случившемся моей мамаше. Тем более он о них ничего не знает».

Каково же было его удивление и негодование, когда, вернувшись в подземелья под Ферлатисом, лоб в лоб столкнулся с неприкаянной душой колдуна Хоруса. Поначалу, не разобравшись, Уранум попытался им командовать. Однако в ответ на приказ душа колдуна выказала явное непочтение: Хорус нагло рассмеялся и показал подземному повелителю Ферлатиса кукиш. «Что хочу, то и делаю! Душа колдуна не подчиняется Великим Повелителям Стихий!» – заявил Хорус, глядя обидчику прямо в глаза.

Уранум не поверил на слово и попытался заключить неприкаянную душу в стеклянный сосуд, как и души родителей Мауроса. Из этого ничего не вышло. Увидев бесполезные манипуляции, колдун повертел у виска пальцем и вежливо обозвал придурком. Уранума аж затрясло от гнева: «Что ты здесь делаешь, проклятый обманщик?» «Помалкивай о чужих моральных качествах, воплощение зла! Я намерен оберегать сироту Мауроса. Пока я мёртв, ты к нему не приблизишься! – ответил колдун. – А из мёртвых, как известно, ещё никто не воскресал!» Он рассмеялся в лицо онемевшему от бешенства Урануму и гордо удалился.

Шесть лет распоясавшаяся после смерти тела душа колдуна безнаказанно портила нервы Урануму, доводя его до крайней степени отчаяния. Кроме откровенного издевательства, колдовская сущность наносила и вполне конкретный вред планам заговорщиков. Она не подпускала злодея к сироте Мауросу и на пушечный выстрел. Урануму ничего не оставалось, как наблюдать за малышом издалека. А эльф рос добрым, миролюбивым, отзывчивым, дружелюбным и спокойным ребёнком.

Он любил играть. У него появилось много друзей и приятелей. Даже его чёрствые родственники не смогли испортить замечательный характер. В Мауросе не чувствовалось ни малейшей частички ужасного бога войны. Уранум негодовал и впадал в бешенство от собственного бессилия. Неприкаянная душа Хоруса довольно потирала руки, корчила мерзкие рожи и продолжала пакостить изо всех сил.

Примерно через год после добровольного ухода из жизни колдун нанёс серьёзный удар по планам тёмной коалиции. Он уже давно и совершенно безнаказанно разгуливал по подземному царству. Он оказался более эффективным шпионом, чем слуги Великого Повелителя Ветров. Его неприкаянная душа бесцеремонно проникала во все помещения и наконец добралась до тайной комнаты. Там колдун учинил обыск с элементами погрома и освободил души Маурисио и Долорес. Хозяин обнесённого помещения попытался поставить колдуна на место:

– Да ты совсем обнаглел!

– Есть немного. Тебе-то что? – дерзко ответил Хорус.

– Да я!… – начал было Уранум, но колдун его бесцеремонно перебил:

– С твоими полномочиями мы уже разобрались. Не зли меня, а то ещё что-нибудь придумаю. У меня, в отличие от некоторых дураков, фантазия богатая.

– Ты играешь с огнём!

– Ты сын Владыки Недр или Огня? Определись уж, сирота безродная, – пренебрежительно фыркнул колдун.

– Я найду на тебя управу! Пожалеешь! – размахивал кулаками Уранум.

– Ещё пожалуйся папаше! – посоветовал неугомонный покойник. – Или боишься, что за открывшуюся правду он отправит тебя на тот свет?

– Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, – прошипел Уранум.

Хорус демонстративно рассмеялся и ушёл, не прощаясь. Души Маурисио и Долорес помогали ему следить за Мауросом. Они испытывали безмерную благодарность за то, что Хорус освободил их и дал возможность видеться с сыном, научив являться к маленькому эльфу в ночных сновидениях. Он объяснил, почему не смог предотвратить их трагическую гибель, и поклялся уберечь их единственного ребёнка от сил зла.

А тёмные силы не дремали и сдаваться не собирались. Нуардис, слушая доклады внука об ангельском характере земного воплощения Армарса, негодовала, сходила с ума, билась в истерике и проклинала звёзды с их непонятными предсказаниями. Наконец терпение старой ведьмы лопнуло, и она перешла к более активным действиям.

Под её руководством, строго следуя старинному колдовскому рецепту, Уранум изготовил волшебную мазь: настоящий концентрат зла. Бабушка приказала втереть её ребёнку в затылок. Сын Великого Владыки Недр внимательно посмотрел на пузырёк с чёрным содержимым, похожим на гуталин, и, не скрывая любопытства, спросил:

– И что произойдёт?

– Сначала ничего особенного, но постепенно будет впитываться в кровь, проникнет в мозг, порождая чёрные мысли, а они повлекут за собой чёрные дела. Потом доберётся до сердца. Оно медленно, но верно станет чёрным, – пояснила Великая Ведьма.

– Почему именно на затылок?

– Мазь оставляет чёрное пятно на коже, под волосами будет не видно. И до мозга ближе, – объяснила Нуардис.

– А для меня она безвредна? – забеспокоился внук.

– С кем приходится работать… У тебя в душе есть хоть что-то доброе? Добрые мысли тебя посещают? Судя по вопросам, никакие мысли в твою голову не приходят! Тебе следовало бы мазать не голову, а то место, на котором ты обычно сидишь! – зашипела Нуардис.

– Спасибо, бабушка, за безграничную доброту и любезность.

– Затоскуешь по ласковому слову – обращайся! Ещё есть глупые вопросы?

– Когда следует намазать ребёнка этой мазью?

– Завтра же. Займись делом! Без положительных результатов на глаза не попадайся! – прокричала ведьма.

«Интересно, где у вас глаза и на каком месте вы сидите?» – ехидно подумал Уранум, но благоразумно промолчал. Он поспешил исполнить приказ Нуардис.

Всю дорогу он ломал голову над тем, как хотя бы на несколько часов избавиться от проклятой души колдуна: «Хоруса необходимо временно устранить, он меня к Мауросу близко не подпустит. Отвлечь его, устроив обвал в шахте?» Но от этой идеи пришлось отказаться: «Если устроить обвал в пустой шахте, колдун не обратит на него внимания, а если завалить кого-то из горняков, я нарушу клятву». Прощаться с жизнью сыну Великого Владыки Недр в то утро совсем не хотелось. У него начала болеть голова от непрерывных размышлений, как вдруг на ум пришла простая и гениальная идея, которую он и поспешил воплотить в жизнь.

Уранум схватил первую попавшуюся гранитную глыбу и потащил её в сторону пещеры, которую облюбовал колдун. Издалека заметив Хоруса, разыграл целый спектакль: сделал вид, что запер в глыбе души Долорес и Маурисио. Он ругал их на чём свет стоит и грозил вечным заточением. Колдун попытался вмешаться:

– Как ты смеешь так с ними обращаться? Чудовище!

– Я их хозяин! Кстати, наложил на них обет молчания, надоело их вечное нытьё.

– Ах ты гнусный убийца! Да я!.. – взвился Хорус.

– Внимательно тебя слушаю! – скривился злодей. – Нечего сказать? Прекрасно! Я проявлю великодушие. Вот гранитная плита, ставшая тюрьмой для моих пленников. Если хочешь, попробуй их освободить. Посмотрим, что получится.

– Легко и просто! – заверил колдун и схватил каменную глыбу.

Хорус произнёс отпирающее заклинание, но ничего не произошло. Вопросительно посмотрел на Уранума – тот презрительно скривил губы, назвал колдуна шарлатаном и деревенским фокусником, сослался на важные дела и ушёл.

Это был удар по самолюбию колдуна. Он поклялся освободить души пленников любой ценой и три часа бился над загадкой каменной глыбы. Именно на такую реакцию и рассчитывал Уранум. Колдун оказался слишком доверчив и даже не усомнился, что сын Великого Владыки Недр заточил бедных рабов в камне.

Уранум успешно провернул операцию с чёрной мазью. Несчастные родители пытались уберечь и предупредить сына о надвигающейся опасности, но ничего не вышло. Злодей воспользовался их присутствием, чтобы изменить сон мальчика. Подчинив неприкаянные души собственной злой воле, он заставил их разыграть новый спектакль. Под его гипнотическими чарами они попросили Мауроса чаще приходить к заброшенной шахте. Здесь мальчик оставался абсолютно один и был беззащитен. Более того, Уранум разозлился и после манипуляций с мазью действительно запер души Долорес и Маурисио в каменной плите. Первым, кому он доложил о достигнутом успехе, оказался колдун Хорус. Уранум с довольной улыбкой и новой гранитной глыбой явился к пещере колдуна.

– Вижу, ты добился успеха.

– Странно, но ничего не получается. Применил все способы и заклинания…

– А голову не пробовал применить по назначению? – съязвил злодей. – В этом камне никого и ничего нет. Я подсунул пустышку, чтобы избавиться от твоего назойливого присутствия хотя бы на короткое время.

– Зачем тебе это понадобилось? Опять сотворил какое-нибудь зло?

– Угадал! Намазал затылок мальчика специальной мазью. Она проникнет в кровь, мозг и сердце, делая их чёрными.

– Кто надоумил тебя? – насторожился колдун.

– Не твоего ума дело. Главное, мальчик скоро перейдёт на нашу сторону.

– На чью вашу? Значит, ты действуешь не один. Да тут целый заговор тёмных сил! – воскликнул Хорус. – И мне есть кому о нём сообщить.

– Кому? – забеспокоился Уранум.

– Тебя не касается! Главное, он могущественнее тебя, – отмахнулся Хорус.

– А наш договор?! – раскрыл рот от изумления сын Хильдегарды.

– Таких тупых злодеев я не встречал! Та филькина грамота действовала лишь при моей жизни. Теперь я мёртв и полностью свободен в своих поступках. Понятно?

– Ты намерен рассказать кому-то из Великих Владык? У тебя нет возможности с ними связаться!

– А вот это большой вопрос. Кстати, что это за камень?

– В этом блоке души родителей Мауроса.

– Я не дурак, чтобы два раза наступить на одни и те же грабли! Если хочешь, можешь их освободить. Покажи, на что ты способен.

Уранум громко рассмеялся, бросил гранитный блок к ногам Хоруса и ушёл, насвистывая лёгкую мелодию.

На этот раз колдуну потребовалось всего несколько мгновений, чтобы вызволить неприкаянные души из каменной темницы на волю. Долорес и Маурисио, обливаясь горькими слезами, всё рассказали колдуну, а он поведал им, как хитрому Урануму удалось обвести его вокруг пальца. Хорус не скрыл от родителей страшной правды о волшебной мази, однако призвал не терять надежды и продолжать бороться за душу Мауроса. По совету колдуна они чаще являлись мальчику во сне и обучали добру. И эта простая мера оказалась весьма действенной. Да, у Мауроса стали появляться плохие черты характера, но он всё равно оставался добрым.

Столь незначительный эффект от мази поставил Нуардис в тупик. Внуку неоднократно пришлось клясться, что он в точности выполнил все указания, ничего не перепутал в рецепте и втёр мазь кому и куда было велено.

Злодей больше всего опасался, что мать и бабка узнают о неприкаянной душе колдуна, хозяйничавшей в подземном царстве. Он с содроганием думал об их гневе, если правда всплывёт.

А рано или поздно всё тайное становится явным. Хорус на беду обнаглел вконец и сам выдал своё присутствие Хильдегарде. Он воспользовался кратким отсутствием Великого Владыки Недр в его личных покоях и проник в помещение. Несколько минут в упор смотрел на магический портрет великанши и строил ей гадкие рожи. Хильдегарда сначала насторожилась, затем возмутилась, а потом не смогла сдержать гнев и выдала тайну волшебного портрета. Она сурово сдвинула брови и уже открыла рот, чтобы обругать неприкаянную душу и выяснить причины столь дерзкого поведения, когда колдун указал на неё пальцем и проговорил: «А художнику не мерещилось. Проклятая злодейка поместила часть своей души в портрет. То-то Великий Хозяин Морей обрадуется этой новости! Виси и помалкивай, исчадие ада!» Он бесцеремонно повернулся спиной к онемевшей от негодования великанше и вышел из опочивальни.

Когда Уранум в следующий раз явился к матери, он подумал, что не уйдёт живым – в таком гневе не видел её ни живой, ни мёртвой. Казалось, она вот-вот выскочит из портрета, выцарапает ему глаза и задушит собственными руками. Буквально припёртый к стенке, он был вынужден сознаться в ужасном провале: опустил глаза, не решаясь встретить полный ненависти взгляд Хильдегарды, и поведал историю, связанную с колдуном Хорусом, в коем-то веке сказав правду.

– Получается, одиннадцать лет ты морочил нам с Нуардис голову, заверяя, что всё идёт по плану и никаких препятствий не существует? – орала великанша. – Бабушка ночей не спит, пытается разобраться, почему мальчик не соответствует своему звёздному предназначению! А её придурковатый внучек забывает сказать, что воспитанием ребёнка занимается колдун! – всё больше распалялась Хильдегарда.

– Мама, это не совсем так! Хорус простой шарлатан. Он только и может, что выпускать на волю души родителей Мауроса и подсылать их к сыну, – оправдывался злодей.

– Так ещё и эти неугомонные покойники мешают нашим планам?

– У них почти ничего не получается!

– Это у нас ничего не получается! Вместо земного воплощения Армарса растёт божий одуванчик! И ты смеешь оправдываться?

Урануму показалось, что сейчас великанша вывалится из картины от негодования.

– Маурос сам по себе такой! – лепетал Уранум.