Глава VII
Танец оленей

Ночь выдалась скверной и беспокойной для Родерика Дрю. Предыдущий день измотал его до последнего предела; каждый мускул ныл, мешая спать. Пока Ваби и Мукоки, привычные к подобным испытаниям, спали как убитые, городской парень Род мучился от странных безумных кошмаров, от которых часто пробуждался. Несколько раз он резко садился в своей куче сосновых веток, пытаясь понять, где находится, и постепенно с облегчением осознавал, что разбудившие его жуткие видения – всего лишь сон.

Проснувшись чуть ли не в десятый раз за ночь, Род приподнялся на лежанке, и тут ему показалось, что он слышит снаружи шаги. Он потянулся, протер глаза, прислушался, однако было тихо. Его товарищи спали крепким сном. «Показалось», – решил Род и снова улегся на сосновые ветки. Однако не прошло и нескольких мгновений, как он подскочил как ужаленный. Сомнений быть не могло: совсем близко от хижины снег поскрипывал под чьими-то осторожными шагами…

Затаив дыхание, Род внимательно слушал… Ни единый звук не нарушал тишины, только в костре потрескивали головешки. Неужели все-таки приснилось?

Полностью проснувшись, с широко распахнутыми глазами Род медленно поднялся с постели. Все его мускулы были напряжены в ожидании возможной драки. Некто ходил позади хижины: приближался, удалялся, затем останавливался… Догорающий костер продолжал отбрасывать красноватые блики на отвесную стену скалы. В этом неверном свете Род разглядел что-то движущееся. Незнакомец ползком подбирался к спящему шалашу.

В первый миг юноша застыл на месте как парализованный. У него тут же промелькнула мысль, что вунги все же выследили их и теперь подкрадываются к спящим. Его рука случайно коснулась ружья Ваби, и Род вздрогнул от прикосновения к холодному железу.

Будить товарищей было слишком поздно. В тот миг, когда Род схватил ружье, ползущая фигура вдруг поднялась, словно собираясь прыгнуть. Выстрел прозвучал как раскат грома. Крик боли – и через миг все уже были на ногах.

– На нас напали! – закричал Род. – Скорее! Ваби, Мукоки!

Он так и стоял на одном колене, с прижатым к щеке дымящимся ружьем, направленным в сторону скалы. В сумраке, поодаль от костра, кто-то корчился в снегу в предсмертных муках.

Жилистая фигура старого индейца опустилась на колено рядом с Родом, подняв ружье, а у них над головой встал Ваби, направляя в темноту свой огромный револьвер.

После минуты напряженного ожидания Ваби прошептал:

– Похоже, ушли.

Род, дрожа от волнения, ответил:

– Я убил одного.

Мукоки отступил, проделал отверстие в задней стенке шалаша и выскользнул наружу, держа винтовку наготове. Ваби и Род слышали, как скрипит снег под его ногами. Старый воин фут за футом крался во мраке. Вот он уже рядом со скалой…

Молодые охотники увидели, как Мукоки внезапно выпрямился, и услышали тихое хихиканье. Затем индеец наклонился, поднял что-то с земли и швырнул в сторону костра.

– Много большой вунга! Род убить славный толстый рысь!

Род издал стон разочарования и упал навзничь на кучу веток. Ваби испустил боевой вопль, эхом раскатившийся в ночи. Лицо Мукоки расплылось в широкой ухмылке.

– Много-много вунга! – повторил он, посмеиваясь. – Славный толстый рысь, хороший выстрел – прямо в морда! Мукоки кажется, совсем не похож на бандит-вунга!

Род наконец выбрался из шалаша, чтобы взглянуть на свою жертву. Вид у него был пристыженный, щеки раскраснелись, на губах играла смущенная улыбка.

– Давайте, смейтесь надо мной! – заявил он с вызовом. – А если бы это были вунги? Ей-богу, если на нас опять кто-нибудь нападет, я и пальцем не шевельну! Будет ваш черед отбиваться!

Впрочем, несмотря на насмешки друзей, Род безмерно гордился своим метким выстрелом. Рысь была довольно крупным хищником; очевидно, ее привлек запах остатков ужина у костра. Ее осторожные шаги и услышал Род. Что касается Волка, едва почуяв рысь, он спрятался и сидел тихо, отлично представляя, чем ему грозит встреча с заклятым врагом его племени.

Мукоки, не теряя времени, с индейской сноровкой принялся снимать шкуру с еще теплого животного.

– Идите спать, – сказал он юношам. – Я опять разводить большой костер, а потом спать тоже.

От этого приключения была по крайней мере одна польза: оно избавило Рода от ночных кошмаров. Он крепко заснул и на следующее утро проснулся поздно. День был ясный, солнце сияло в чистом небе. Ваби и старый индеец готовили завтрак у костра. Ваби весело насвистывал, и этот свист, как ничто другое, убедил Рода, что теперь вунгов опасаться нечего. Стряхнув остатки сна, молодой охотник присоединился к товарищам.

Вокруг, куда ни посмотри, простирался зимний пейзаж. Скалы и лес, укрытые глубоким снегом, ослепительно сверкали на солнце. Только теперь Род увидел Север во всем его величии. Лагерь был разбит на самой вершине хребта, и перед глазами юноши миля за милей разворачивалась бескрайняя Белая Пустыня, простиравшаяся до самого Гудзонова залива. Не находя слов, Род смотрел вниз: леса чередовались с холмами и долинами, лента реки уходила вдаль, теряясь в дымке, заснеженные озера белели в темной рамке сосновых рощ… Это была вовсе не та мрачная дикая глушь, о которой он читал в книгах. То, что Род видел перед собой, было прекрасно так, что захватывало дух. Сердце юноши учащенно билось, кровь приливала к щекам, в груди стало тесно от восторга.

Мукоки тихо подошел к нему и низким гортанным голосом произнес:

– Двадцать тысяч лосей – там, внизу! Двадцать тысяч карибу-у-у! На двадцать тысяч миль нет дом, нет человек!

Родерик, чувствуя, как по коже пробегают мурашки, заглянул в лицо старому охотнику. В глазах Мукоки появился странный, загадочный блеск. Он впивался взглядом в бесконечные дали, словно его зрение было способно проникнуть далеко за горизонт – все дальше и дальше, до голых диких скал Гудзонова залива.

Ваби подошел к Роду и положил ему руку на плечо.

– Муки там родился, – сказал он. – Очень далеко, отсюда не разглядеть его родные края. В тех землях он рос и постигал охотничью науку. Видишь огромную гору вдали? Отсюда ее можно принять за облако. До нее тридцать миль! А вон то озеро – правда, кажется, что до него не больше ружейного выстрела? А на самом деле оно в пяти милях отсюда. Если через него пойдет волк, лось или карибу, мы легко его увидим.

Несколько мгновений все трое стояли молча. Затем Ваби и Мукоки вернулись к приготовлению завтрака, а Род, словно околдованный, стоял, смотрел и размышлял. Какие неразгаданные тайны, какие ненаписанные еще книги, какие скрытые сокровища хранит этот необъятный Север? Никогда прежде сюда не ступала нога белого человека, а туземные племена тысячи и тысячи лет ведут здесь точно такую же жизнь, как их доисторические предки…

Когда Рода позвали завтракать, он почти с сожалением оторвался от своих мечтаний, что, впрочем, никак не отразилось на его аппетите, и он с удовольствием принял участие в утренней трапезе. Тем временем Ваби и Мукоки приняли решение сегодня не идти дальше, а провести в этом лагере весь день до следующего утра. Тому было несколько причин.

– Дальше нам не пройти без снегоступов, – объяснил другу Ваби. – И нам придется взять выходной, чтобы научить тебя ими пользоваться. Кроме того, снег занес все звериные тропы. Лоси, карибу, а особенно волки и другие хищники не высунут нос наружу до вечера. Пойдем сейчас – никого не найдем и, главное, не сможем узнать, какого рода дичь здесь водится. Это сейчас самое важное. Завтра-послезавтра мы уже сумеем разобраться, кто тут обитает и в каком количестве, и уж тогда разобьем зимний лагерь.

– Значит, вы решили, что мы уже далеко оторвались от вунгов? – спросил Род.

Мукоки хмыкнул:

– Вунги не идти через горы. Полно отличный охотничий угодья позади. Они оставаться там.

Пока длился завтрак, Род забрасывал индейцев сотнями вопросов о той бескрайней неизведанной глуши, куда им предстояло идти, и каждый их ответ только подстегивал его желание скорее выступить в поход. Сразу после еды Род потребовал, чтобы его научили ходить на снегоступах, и весь следующий час Ваби и Мукоки водили его взад-вперед по гребню горы, подсказывая, как ставить ноги, аплодируя, когда он делал успехи, и безмерно веселясь, когда он вверх тормашками летел в снег. К полудню Род ощутил, что уже вполне освоил этот способ передвижения.

День проходил чрезвычайно приятно, однако Род наконец заметил, что Ваби временами что-то беспокоит. Застав друга одиноко сидящим в шалаше в мрачных раздумьях, Род потребовал объяснений:

– В чем дело, Ваби? Что идет не так?

Ваби тут же вскочил на ноги.

– Род, тебе когда-нибудь снились вещие сны? – спросил он с усмешкой. – Мне, кажется, один такой приснился прошлой ночью, и теперь он очень беспокоит меня. Почему-то не могу перестать тревожиться о людях в фактории, особенно о Миннетаки. Ты, конечно, скажешь, что все это чушь собачья… Погоди-ка… Слышишь? Это свистит Мукоки!

Вскоре и сам старый индеец появился из-за выступа скалы.

– Смотреть, очень смешно! – тихо позвал он. – Ходить сюда, смотреть, быстро!

Он обернулся и бросился к краю хребта. Парни устремились за ним.

– Карибу! – прошептал Мукоки, указывая вниз. – Много карибу играть!

Примерно в миле от них, на равнине, раскинувшейся между горой и опушкой леса, около полудюжины животных развлекались самым удивительным образом. Тогда Род впервые толком увидел карибу – канадского северного оленя, о котором так много читал. Карибу встречались за полярным кругом столь же часто, как обычные олени в более южных широтах. В этот миг они предавались удивительной игре, известной в окрестностях Гудзонова залива как танец карибу.

– Что это они вытворяют? – взволнованно спросил Род.

– Веселиться как безумный! – хихикнул Мукоки, притягивая его поближе к скале, которая скрывала их от оленей.

Ваби облизнул палец и поднял его над головой – самый верный индейский способ определить направление ветра. Та сторона пальца, куда ветер не попадал, оставалась влажной, а противоположная, обдуваемая им, быстро высыхала.

– Ветер в нашу сторону, Муки, – объявил он. – Можно попробовать подстрелить оленя. Ступай! Мы с Родом останемся здесь и за тобой понаблюдаем.

Краем уха Род слышал, как Мукоки тихо ходил к лагерю за винтовкой, но глаза юноши ни на миг не отрывались от диковинного зрелища внизу, на равнине. К играющим карибу тем временем присоединились еще двое. Род видел, как солнце вспыхивает на их раскидистых рогах, когда они внезапно запрокидывают головы. Трое или четверо карибу вдруг помчались вдаль так быстро, словно их преследовал самый кровожадный враг. Пролетев ярдов триста, они столь же внезапно остановились, будто враг выскочил из засады прямо перед ними, круто развернулись и опрометью кинулись обратно к стаду. Олени проделывали такие штуки по двое, по трое, снова и снова. Беготню карибу чередовали с причудливыми плясками. Не будь Род так изумлен, он хохотал бы от души, как Ваби за его спиной. Очередной олень выскакивал на открытое место и принимался кружиться, прыгать, лягаться, разбрасывая вокруг себя снег. Наконец он прыгал в воздух, растопырив в разные стороны все четыре ноги, словно задавшись целью рассмешить все стадо, а потом стремглав уносился вдаль, в очередной безумный забег, и несколько оленей устремлялись за ним по пятам.

– Карибу – самые забавные, быстрые и сообразительные животные на Севере, – сказал Ваби. – Если ветер от охотника, они могут учуять его даже за горой и услышать за полмили. Смотри!

Ваби указал вниз. Мукоки между тем уже спустился к подножию хребта и теперь двигался прямо к карибу.

– Черт возьми, они же его заметят! – вырвалось у Рода.

– Нет, если Мукоки себя не выдаст, – улыбнулся молодой индеец. – Ты не забыл, что мы смотрим с высоты? Равнина отсюда кажется гладкой и ровной, но на самом деле там полно кустарника. Могу поспорить, Мукоки ничего не видит дальше ста ярдов перед собой. Он верно взял направление и идет словно по просеке, но, пока не выйдет из кустарника, он не увидит карибу, и они его тоже.

С каждой минутой волнение Рода усиливалось. Сидя наверху, он наблюдал, как шаг за шагом, словно на карте, перед ним разыгрывалась охотничья игра. Не часто белому парню удается увидеть подобное! Перед ним словно раскинулась сцена, созданная самой природой, где всякий куст, всякий камень должны были сыграть свою роль. Каждый акт этой драмы разворачивался прямо у него на глазах.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Юноши заметили, как Мукоки остановился, приподнялся и вскинул руку, чтобы проверить направление ветра. Затем он снова пригнулся почти к самой земле и продолжил медленно и плавно, фут за футом, подкрадываться к карибу.

– Он не видит их, но слышит! – прошептал Ваби. – Смотри, прикладывает ухо к земле. Теперь он опять на верном пути. Старый добрый Муки!

Индеец пополз дальше. От волнения Род сжал кулаки; ему не хватало воздуха. Неужели Мукоки никогда не выстрелит?! Сверху казалось, что он уже в двух шагах от стада!

– До карибу еще далеко, Ваби?

– Примерно четыреста ярдов. Слишком рискованно, можно промахнуться. И Муки еще не видит оленей.

Род схватил товарища за руку:

– Смотри! Вот, сейчас!

Мукоки остановился. Медленно, почти не двигаясь, он опустился в снег. С вершины хребта он казался не более чем черным пятнышком. Все карибу вдруг застыли в разгар игры, почуяв близкую опасность. В тот же миг грохнул выстрел.

– Ай, плохо! – воскликнул Ваби, вскакивая на ноги.

Все восемь карибу уносились вдаль через равнину. Последовал еще выстрел, потом еще три подряд. Одно из убегающих животных упало, но потом вскочило и кинулось вслед за остальными. Ударил последний, пятый выстрел. Раненый олень снова упал, попытался подняться – и рухнул окончательно.

– Отлично! Муки взял его с пятисот ярдов! – смеясь, с облегчением воскликнул Ваби. – Сегодня на ужин у нас будет свежий стейк!

Мукоки, уже не таясь, вышел на равнину и перезарядил винтовку. Затем он быстро пересек оленью «танцевальную площадку», теперь красную от крови, вытащил нож и склонился над горлом раненого карибу.

– Я спущусь, немного помогу ему, – сказал Ваби. – Ты не ходи, у тебя болят ноги, а подъем тяжелый; лучше разведи огонь побольше, мы скоро принесем мясо.

Весь следующий час Род собирал дрова на ночь и заодно тренировался ходить на снегоступах. Его восхищало, как легко и быстро он способен на них перемещаться; и Род радовался, что способен, как остальные, пройти двадцать миль за день. Совсем неплохо для городского парня!

Предоставленный своим мыслям, Род в какой-то миг обнаружил, что с тревогой размышляет о вунгах и Миннетаки. Почему беспокоился Ваби? Неужели его так растревожил обычный сон? Роду не верилось: должно быть, была еще какая-то причина для страха, о которой он не знал. Да и почему бы вунгам не перебраться через хребет, как это сделали они сами? Род задавал себе этот вопрос десятки раз в течение дня, хотя Мукоки и Ваби, покинув земли вунгов, выглядели вполне беспечными.