James Oliver Curwood

THE WOLF HUNTERS.

THE GOLD HUNTERS.

THE BLACK HUNTER.

THE PLAINS OF ABRAHAM

© Н. А. Бухтоярова, перевод, 2025

© А. Е. Гурова, перевод, 2022, 2025

© Издание на русском языке, оформление

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Азбука®

* * *

Охотники на волков
Повесть о приключениях в лесной глуши

Товарищам по Великой Северной Пустыне, верным друзьям, с которыми мы делили радости и тяготы долгого «безмолвного пути», и особенно Мукоки – краснокожему проводнику и любимому другу, – автор с благодарностью посвящает эту книгу

Глава I
Битва в лесу

В канадской лесной глуши угасал холодный зимний день. Медленно восходил багровый шар луны, заливая безмолвные заснеженные просторы мерцающим сиянием. Все застыло в молчании: дневная жизнь уже отправилась на покой, ночные обитатели леса еще не начали подавать голоса. Под небом, усыпанным миллиардами звезд, раскинулось замерзшее озеро. Горы, поросшие черным и угрюмым еловым лесом, окружали озеро исполинским амфитеатром. Вдоль берегов глухой стеной стояли согнувшиеся под тяжестью снега и льда лиственницы, погруженные в непроницаемый мрак.

Огромная белая сова выпорхнула из темноты, пронеслась словно тень и вновь исчезла. Ее хриплое уханье будто возвещало о приближении таинственного часа, когда пробуждаются ночные существа. Снег, который валил весь день, теперь перестал. Ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось в воздухе, ничто не тревожило белые шапки на ветвях деревьев. Только мороз усиливался. При таком лютом холоде человек, простоявший в лесу час неподвижно, может замерзнуть насмерть.

Внезапно тишину разорвал странный, жутковатый звук – гулкий, нечеловеческий, то ли вздох, то ли стон, от которого кровь начинает быстрее бежать в жилах, а пальцы крепче стискивают приклад ружья. Он исходил из рощи лиственниц. Затем стало еще тише, чем прежде. Лишь белая сова огромным снежным комом снова бесшумно скользнула в небе над озером.

Спустя несколько мгновений пугающий вздох прозвучал еще раз, но слабее. Человек, хорошо знакомый с Великой Белой Пустыней, сейчас вглядывался бы в темноту, напрягая слух и затаив дыхание; он безошибочно признал бы в странном звуке стон боли и агонии, изданный загнанным, умирающим животным.

Вскоре из заснеженной рощи медленно и осторожно показался огромный лось. Его ноздри раздувались, глаза лихорадочно блестели в лунном свете. Наклонив великолепную голову, словно под тяжестью массивных рогов, он остановился, пристально вглядываясь в стену лиственниц на дальнем берегу озера. Затем он побрел по глубокому снегу, покрывавшему лед, оставляя за собой кровавый след. В полумиле от озера чернела опушка елового леса; туда и стремился смертельно раненный лось, видимо надеясь обрести убежище.

Однако, едва отойдя от рощи, лось вдруг остановился, поднял морду к небу и насторожил длинные уши. У лосей необычайно тонкий слух; они могут за милю услышать, как плещется форель в ручье. Но сейчас вокруг царило бесконечное мертвое молчание, нарушаемое только заунывным уханьем белой совы где-то на другой стороне озера. Огромное животное стояло неподвижно, прислушиваясь. Лужица крови расплывалась на снегу под его передними ногами. Что за тайные звуки не давали ему покоя? Чуял ли он опасность? Самое внимательное человечье ухо не уловило бы ничего. Однако заостренные лосиные уши под широкими сохами рогов определенно что-то слышали. Лось поднял морду еще выше, повернул ее к востоку, фыркнул, повернулся к западу, снова зафыркал… То, что его тревожило, находилось на севере.

Откуда-то из глубин елового леса донесся новый звук – едва слышный, почти неуловимый для человека вой. Он повторялся и повторялся, понемногу приближаясь, становясь все определеннее: охотничий клич волчьей стаи!

Петля палача для убийцы, взведенное ружье для приговоренного к казни шпиона – вот что значит этот волчий вой для загнанного, раненого животного. Старый лось опустил голову с широкими рогами и мелкими шажками побежал на восток. Он мог бы укрыться среди лиственниц – бежать через открытое пространство было опасно, – но густой ельник казался ему более надежным убежищем.

Вдруг раненый лось снова застыл на месте, да так резко, что подогнулись передние ноги. Он споткнулся и рухнул в снег. С той же стороны, откуда доносился вой охотящейся стаи, донесся раскатистый звук ружейного выстрела. До стрелка было не меньше мили, а то и двух, но это не уменьшало страх короля Севера. Сегодня он уже слышал этот звук, и за ним последовала непонятная, необъяснимая резкая боль, а затем и слабость. Лось из последних сил вскочил, фыркнул, бросился к роще лиственниц и вскоре скрылся среди заснеженных деревьев.

Отзвучало эхо выстрела, и вновь стало тихо. Но не прошло и десяти минут, как опять раздался долгий одинокий вой. Завывание оборвалось резким взвизгом волка, идущего по следу, и тут же завыла вся стая. В тот же миг из-за деревьев показался лыжник. Пройдя десяток шагов по открытому месту, он остановился и обернулся к черной стене елей.

– Ты идешь, Ваби?

– Да, – отозвался голос из леса. – Поспеши! Не останавливайся!

Человек на лыжах снова повернулся к озеру и продолжил бег. Это был юноша, с виду не старше восемнадцати лет. Правой рукой он опирался на длинную палку. Левая, казавшаяся серьезно раненной, была перевязана импровизированной повязкой из толстого шарфа лесоруба. Лицо юноши покрывали кровоточащие царапины, и весь его вид говорил о смертельной усталости. Несколько мгновений он еще старался бежать, но вскоре остановился и дальше двигался пошатываясь. Через несколько шагов дыхание его пресеклось, палка выскользнула из немеющих пальцев. Юноша так ослаб, что даже не попытался подобрать ее. Несколько неуверенных шагов, затем колени его подогнулись, и он рухнул в снег.

В это время из лесу появился еще один лыжник, молодой индеец. Он тяжело дышал, но скорее от волнения, чем от усталости. Позади него раздавался вой быстро приближающейся волчьей стаи. Индеец оглянулся и на миг склонил гибкий стан к самому снегу, с обостренной чуткостью своей расы определяя расстояние до преследователей. Затем поискал взглядом своего товарища и не увидел его. Тревога вспыхнула в его глазах; поставив ружье между колен, он поднес сложенные рупором ладони к губам и издал клич, который в такую тихую ночь разносился на мили:

– Уоу-у-у-у! Уоу-у-у!

Услышав зов, лежащий в снегу измученный парень с трудом поднялся на ноги. Издав слабый ответный крик, он продолжил путь через озеро. Через пару минут молодой индеец уже догнал его.

– Сможешь идти дальше, Род?

Его товарищ попытался что-то сказать, но его ответ больше напоминал вздох. Прежде чем Ваби успел подхватить его, тот потерял остатки сил и во второй раз упал в снег.

– Боюсь… я… не могу, Ваби… – прошептал он. – Сил больше нет…

Молодой индеец бросил ружье и опустился на колени рядом с раненым другом, поддерживая его голову крепкими руками.

– Род, осталось совсем немного, – быстро заговорил он. – Дойдем до рощи, там влезем на дерево. Надо было сделать это раньше, но я не знал, что ты так далеко ушел вперед… Мы могли разбить там лагерь, и еще осталось бы три патрона, чтобы пересечь открытое место…

– Всего три?!

– Это все, что у нас есть. – Ваби склонился над товарищем, перегнувшись в талии, словно складной нож. – Обними меня за шею и держись крепче. Скорее!

Позади внезапно раздался вой волков, куда громче и отчетливее, чем раньше.

– Они вышли на открытое место и через пару минут будут на озере! – крикнул Ваби. – Обопрись о меня, Род! Вот так… Ты сможешь держать ружье?

Он выпрямился, покачнувшись под тяжестью друга, и они поковыляли к далеким лиственницам. Каждый мускул молодого индейца был напряжен до предела. Он куда отчетливее, чем его беспомощная ноша, осознавал грозящую им опасность. Еще три-четыре минуты – и стая настигнет их, а потом…

Ужасное видение вспыхнуло перед внутренним взором Ваби. Картина, которую он не мог забыть с детства: мальчик, растерзанный северными четвероногими убийцами прямо у него на глазах. Индеец содрогнулся. Если они не доберутся вовремя до рощи, если он не успеет выпустить три оставшиеся пули, их судьба предрешена. Правда, оставался еще один путь к спасению… Бросить раненого товарища и спасаться одному. Но эта мысль заставила Ваби лишь мрачно улыбнуться. Уже не впервые друзья вместе рисковали жизнью. В тот день Родерик доблестно сражался рядом с ним и был ранен. Стало быть, если они умрут, то вместе.

Ваби принял решение и крепче обхватил Рода. Он был почти уверен, что их обоих ждет смерть. Даже если они успеют добежать до лиственниц и забраться на дерево, им угрожает опасность замерзнуть насмерть, в то время как прожорливая стая будет караулить внизу. И все же, пока они были живы, надежда не угасала. Поддерживая друга, Ваби устремился вперед, прислушиваясь к волчьему вою и с каждым мгновением все острее ощущая, как тают его собственные силы.

Внезапно по какой-то необъяснимой причине вой умолк. Прошла минута, две, но стая все не появлялась на льду озера. Неужели они потеряли след? Затем индейцу пришло на ум, что последним выстрелом ему удалось ранить одного из преследователей и его сородичи теперь устроили каннибальское пиршество – этот прием уже не первый раз спасал беглецов. Едва он успел подумать об этом, как вновь раздался переливчатый вой и на опушке леса появилось около дюжины черных теней, быстро движущихся по их следу.

До лиственниц оставалось не больше четверти мили. Конечно, Род сумеет преодолеть это расстояние!

– Беги, Род! – крикнул его друг. – Ты отдохнул, а я останусь здесь и задержу их!

Ваби ослабил хватку. В тот же миг ружье выпало из ослабевших рук Родерика и зарылось в снег. Положив друга, индеец впервые толком разглядел его смертельно бледное лицо и полуприкрытые глаза. Ужас наполнил его сердце. Ваби опустился на колени рядом с неподвижным телом и застыл, сжимая в руках ружье. Его пылающий взгляд перебегал с пугающе неподвижного лица Рода на приближающуюся стаю. Теперь он отлично видел волков: они, словно муравьи, высыпали из елового леса. Около десятка уже были на расстоянии выстрела. Ваби знал, что с этим авангардом ему придется сразиться, даже если прочие по какой-то причине отстанут. Опустившись на колено, он подпускал их ближе и ближе, пока первые не оказались в двухстах футах. Тогда индеец с громким криком вскочил на ноги и бросился им навстречу. От неожиданности волки резко остановились и сбились в кучу, на что Ваби и рассчитывал. Он вскинул ружье и выстрелил. Пронзительный болезненный вой показал, что выстрел достиг цели. Ваби сразу же выстрелил еще раз, с беспощадной точностью поразив еще одного волка: тот подскочил на месте и безмолвно упал в снег.

Ваби, не теряя времени, подбежал к простертому на снегу Родерику, взгромоздил его на спину, сжал в руке ружье и кинулся к роще. Только раз он оглянулся и увидел, как волки толкаются, рычат и дерутся над телами погибших сородичей. Добравшись до лиственниц, Ваби опустил свою ношу и в изнеможении рухнул ничком. Однако через мгновение его черные глаза уже настороженно следили за волчьим пиршеством. Заметив движение темных пятен на белом снегу, говорившее, что кровавая трапеза заканчивается, индеец принялся карабкаться на нижние ветви лиственницы. Когда он потащил на дерево Родерика, тот открыл глаза. До сих пор раненый не подавал никаких признаков жизни. Но смертельная слабость начала понемногу отступать, и с помощью Ваби он сумел забраться на безопасную высоту.

– Уже второй раз ты спасаешь мне жизнь, Ваби, – сказал он, положив руку на плечо друга. – Один раз вытащил меня, когда я свалился в реку, второй – спас от волков… Я тебе сильно задолжал!

– Сегодняшний день не в счет!

Ваби поднял смуглое лицо, и друзья обменялись взглядами, полными любви и доверия, а затем одновременно повернулись к озеру. Волчья стая была отлично видна сверху – самая большая, какую Ваби встречал в своей жизни; он прикинул, что в ней по меньшей мере полсотни животных. Как голодные собаки, которым бросили несколько кусочков мяса, волки шастали вокруг места пиршества, обнюхивая снег, словно надеясь отыскать пропущенный кусок. Затем один из них вдруг остановился, задрал морду к небу, словно гончая, и издал охотничий клич.

– Ага, там две стаи! Я так и подумал, что их слишком много для одной! – воскликнул индеец. – Смотри, часть пошла по нашему следу, а другие остались обгладывать кости убитых собратьев. Эх, если бы не те разбойники, которые унесли твой винчестер и патроны, мы бы сейчас разбогатели! Но что…

Речь Ваби внезапно оборвалась, а рука, обхватывающая друга за пояс, напряглась так, что раненый юноша вздрогнул. Волки, шедшие по их следу, сбились в кучу на полпути между рощей лиственниц и местом недавнего пира. Голодная стая была охвачена необычайным возбуждением. Они наткнулись на лужу крови, оставленную умирающим лосем.

– В чем дело, Ваби? – прошептал Род.

Индеец не ответил. Его черные глаза широко раскрылись и разгорелись жарким пламенем, он едва дышал, вглядываясь в сумрак. Раненый повторил вопрос – и будто в ответ ему огромная темная тень с треском пронеслась сквозь рощу где-то внизу, ярдах в ста от юных охотников.

– Новый след! – выдохнул Ваби. – Волки пошли по горячему следу! Слушай! Они умолкли… Так всегда, когда они готовятся убивать!

Несколько мгновений – и на льду озера никого не осталось: все волки исчезли в лесу. Воцарилась мертвая тишина, а затем в чаще снова раздался вой стаи.

– Это наш шанс! – воскликнул Ваби. – Они нас потеряли, они идут за другой дичью!

Он отпустил Рода, которого поддерживал за пояс, и начал осторожно соскальзывать со своей ветки. Индеец уже готовился спрыгнуть на землю, когда стая вдруг снова повернула в их сторону. Громкий треск ломающегося подлеска послышался совсем близко. Ваби поспешно принялся карабкаться обратно.

– Скорее, лезем выше! – взволнованно призвал он. – Они возвращаются и сейчас пройдут прямо под нами! Если мы успеем подняться повыше, они нас не заметят…

Едва он успел выговорить эти слова, как огромная темная туша промчалась не более чем в пятнадцати футах от лиственницы, на которой охотники нашли спасение. Они и не догадывались, что уже встречались с этим огромным лосем: именно его Ваби подстрелил издалека утром в паре миль отсюда. Лося гнала по пятам алчущая стая. Волки низко держали головы, идя за раненым животным по кровавому следу; из их приоткрытых пастей вырывалось голодное рычание. Один за другим они проносились через небольшую поляну прямо под ногами юных охотников. Род никогда прежде не видел подобного зрелища; даже более опытный Ваби был заворожен им. Безмолвно наблюдали они, как свирепые голодные убийцы Белой Пустыни готовятся покончить с жертвой. Когда Ваби в лунном свете разглядел волков поближе, их вид многое ему объяснил: звери исхудали до того, что напоминали обтянутые шкурой скелеты. Род же в глубоком волнении видел только гибнущего лося, окруженного мощными, дьявольски жестокими хищниками, обезумевшими от близости желанной добычи.

Погоня пролетела внизу за одно мгновение, но этот миг на всю жизнь запечатлелся в памяти Родерика Дрю. Однако то, что началось потом, было еще страшнее, еще трагичнее. За миг до того, как стая настигла старого лося, обреченный лесной великан остановился и развернулся к окружившим его волкам. Род, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, как сквозь туман слышал клацанье зубов, рычание оголодавших хищников и отчаянный, безнадежный стон гибнущего животного.