– Не буду спорить, – вздохнув, ответил Олаф Бергесен, сделав сдерживающий жест рукой. Каждый путь Великой Северной традиции имеет свои стороны. Но то, что ты развиваешься, это хорошо. Путь Трота подходит нашему времени, времени демократии и либеральных ценностей.

– Но прежде чем мы продолжим наше общение, мы спросим руны, что они скажут.

И, повернувшись, он достал белый мешочек, потряс его, сказав какие-то слова, видимо на норвежском, и протянул его Ирине.

– Возьми по очереди три руны!

Закрыв глаза, она опустила руку в мешок и стала доставать руны одну за другой, слыша лишь стук хрустальных пластин. Положив последнюю на стол, она открыла глаза. Перед ней лежали руны Хагалаз²⁸, Отал²⁹ и перевернутая Беркана³⁰. Хагалаз в первой позиции означает, что обстоятельства сильнее и будут провоцировать на проявление чувств и эмоций, которые практически невозможно контролировать, впрочем, как и ход событий тоже. Хагал – знак весьма серьезных перемен, притянутых в жизнь хаосом и напряжением в мыслях и в душе. В сочетании с негативно расположенными рунами предвещает разрушительные события. Отал – во второй позиции – авторитет, мудрость предков, успех, но в сочетании со светлыми рунами, в окружении же темных рун может трактоваться негативно. Перевернутая Беркана – в третьей позиции – является знаком провала, неудачи. В лучшем случае обозначает долгое блуждание, затянувшийся и трудный путь к цели.

Олаф Бергесен нахмурился.

– Шлейфт³¹, – сказал он и вкратце объяснил открывшуюся ему картину. Ирина, разволновавшись потянулась за сумочкой, в которой лежал ингалятор, спасавший ее от приступов астмы. Старик убрал руны обратно в мешок. Юля, внимательно следившая за разговором, была заворожена ритуалом и испугана за свою подругу одновременно, и могла поклясться, что видела, как руны светились, когда Ирина доставала их из мешка. Протянув руку, старик взял несколько конвертов и положил их перед Ириной, затем снова произвел некоторые манипуляции с мешком.

– Сейчас руны выберут тебе подходящий набор ставов, который я уже приготовил для тебя, там же рекомендации, а ты поможешь им. Протяни руку и бери так же по три руны, но прежде сконцентрируйся на первом конверте. Первая руна ответит на вопрос: «Подходит ли тебе этот конверт?» Вторая руна ответит на вопрос: «Каковы возможные изменения от применения этого конверта?» Третья руна ответит на вопрос: «Каков итог от применения этого набора ставов?» Думай только об этих вопросах! Хорошо?

Ирина, кивнув, снова закрыла глаза и повторила ритуал. Теперь Юля была уверена, что руны действительно светятся, хрустальные пластины были окружены ореолом мистического света магии. Выпавшими рунами были: первая Иса³², вторая Райдо³³ и третья Ингуз³⁴. Что означало, во-первых, конверт не подходит, во-вторых, найти иной путь решения проблемы, и третье, не паниковать. Старик также вкратце объяснил значения и этой тройки выпавших рун, затем ритуал был повторен еще четыре раза, пока все пять конвертов не были диагностированы. Помимо ранее уже выпадавших рун, выпадали и Турисаз³⁵, и Лагуз³⁶, и Феху³⁷, и уже известная Иса, замораживающая всякое движение, и другие руны. В конце Олаф убрал со стола не подошедшие Ирине конверты, оставив только два из пяти.

– Выбирай, – сказал он. – Но помни, ты сейчас на распутье, перекрестке. Конверт, который ты выберешь, повлияет на твой путь, и изменить его потом будет сложно.

Ирина, которая сначала было быстро потянула руку, отдернула ее. Вспоминая трактовку по оставшимся конвертам, она закрыла глаза и погрузилась в себя, в омут терзавших ее переживаний и проблем, стараясь найти из него тропинку, единственно верную, к одному из конвертов. Но, видимо, так и не найдя в себе ответа, спросила:

– А можно взять еще по одной дополнительной руне на каждый конверт?

Старик кивнул, протягивая мешочек. Ирина уже привычно опустила руку в мешок, вытащив сначала одну хрустальную пластину, которую она положила слева, затем вторую, которую она положила справа, после чего открыла глаза.

На конверте, что слева, лежала Беркана, а на том, что справа, Дагаз³⁸.

– Я выбираю первую дорогу, – сказала она, положив руку на левый конверт, и чуть не заплакала, услышав, как где-то вдалеке в ее пусть пока неясном и туманном будущем заплакал ребенок, появившийся на свет из чрева матери. И тут же после этой мимолетной слабости в ее взгляде появилась сила, убежденность и понимание своего дальнейшего пути в жизни, и уже затеплилась радость и надежда, вера в приход лучших времен и исполнение заветных желаний. Старый рунолог улыбнулся возникшей в этой девушке перемене. Убрав лишний конверт, открыл тот, который выбрала Ирина, он начал объяснять, что ей предстояло делать и когда, особенно это касалось обращений к богам: Одину – верховному богу скандинавского пантеона и Тору – богу грома и бурь, защищающему людей. Юля слушала, по-детски приоткрыв рот, она тоже была убеждена, что теперь все в жизни ее подруги наладится, и эта искренняя непринужденная радость за нее искрилась в ее глазах фейерверком праздничных огней.

Ирина внимательно слушала, успевая задавать свои вопросы по каждому ставу, ритуалу и их работе.

– Спасибо вам, – с восхищением и уважением в глазах прошептала Ирина, поднимаясь из-за стола. Да сохранят вас Северные Боги!

Юля тоже поднялась вслед за подругой. Но тут старик, глянув на нее, остановил, взяв за руку.

– Присядь, – сказал он. У тебя же тоже есть проблема?

– У меня? – удивилась Юля, предпочитавшая держать свои проблемы при себе. Какая?

– Ты одинока и беззащитна, – спокойно, с какой-то интонацией обыденности и естественности ответил ей старик.

Юлю прошиб озноб, и она испуганно посмотрела на него, ее не испугали его слова, она признала в них правду, скорее интонация вместе с акцентом прозвучали так, будто речь шла не о ее одиночестве и боли, а о том, предпочитает ли она пить чай с лимоном или молоком и сколько сахара ей положить. Тон старика передал ей право выбора и сделал ее сопричастной к своей судьбе. Мысль о том, что она сама выбрала свою боль и дорогу, по которой идти, была ужасающей, кошмарной, от этой мысли хотелось прямо здесь на месте забиться под плинтус и погрузиться в забвение или спасительный сон.

– Не надо ничего говорить, – добавил старик, все это время внимательно следивший за ее реакцией. И, выдвинув ящик из шкафа, достал другой конверт, более тонкий и синего цвета, и протянул его Юле.

– Тут все просто, – кивнул он. Если что, твоя подруга тебе подскажет.

Юля не помнила, ни как сказала «спасибо», ни как на негнущихся ногах вышла из дома рунолога, машинально прижимая к себе конверт из ярко-голубой бумаги, по дороге домой она впитывала каждое слово из рекомендаций Ирины, которая ни слова не сказала о самой себе, будто уже существуя в другой реальности.

«Видимо, она уже прошла свой перекресток», – рассеяно, как в тумане, подумала Юля, глядя, с какой уверенностью теперь держится ее подруга. Приняв душ и поужинав приготовленной на скорую руку запеканкой и бутербродами с сыром, она устроилась возле новогодней елки, которую не спешила разбирать. Включив гирлянды и яркую красную звезду на вершине зеленой красавицы, она вспомнила про конверт. Теперь, спустя время, она могла трезво оценить свои последние мысли и чувства.

– Беззащитна и одинока, – сказала она вслух, вспомнив слова старика, и с грустью посмотрела на мигающую огнями елку, которую она наряжала одна, в утешение себе в преддверии Нового года, который она встретит одна, и просто в эту праздничную ночь ляжет спать.

Всегда скептически относившись к любой вере и религии, она вдруг поймала себя на мысли, что хочет поверить в этот путь Северных Богов и их традицию.

Современные религии никогда не вызывали у нее ни трепета, ни понимания. Мусульманство, регулярно убивающее невинных людей своими терактами, как когда-то ее маму и папу. Буддизм с их непонятными ценностями, вечным смирением к проживанию бесконечной череды реинкарнаций Сансары³⁹. Христианство с их верой в сотворение мира за семь дней, опуская существование динозавров, и притянутое за уши чудо непорочного зачатия, с регулярной потребностью потреблять кровь и плоть своего бога. Последнее вообще казалось какой-то вампирской, каннибальной фантасмагорией. «Как можно пить и есть своего Бога? И при этом еще улыбаться? Это же твой Бог?»

Она снова бросила взгляд на конверт и на этот раз взяла его в руки.

– Трот – свободная форма религии, это мне подходит. Да, это мне подходит. А что касается веры в богов грома, солнца, то это не бредовее веры в сотворение мира за семь дней или непорочного зачатия, а еще есть научный подход с верой в то, что все люди произошли от обезьян, хотя за последние тысячи лет ни одна обезьяна еще человеком не стала, но ведь многие верят в это, написаны тысячи книг, проводятся конференции, собрания, читаются лекции. Из всего этого можно сделать вывод. Каждый верит в то, во что хочет верить. Условие, наверное, должно быть, только одно – вера должна давать надежду и смысл, помогать обрести счастье, украшать жизнь, каждодневный быт и существование человека от колыбели до могилы и, возможно, даже чуточку дальше. Открыв конверт, она вытащила став призыва духа-защитника, восхитившись причудливому кружеву вязей: сколько гармонии и красоты было в нем, в каждой его точке и символе; зная от своей подруги, что здесь не только скандинавские руны, но и исландские, она прочла о том, что ей необходимо сделать. «Завтра же воскресенье? Что там Ирина говорила, про воскресенье?»

Воскресенье. В европейских странах это первый день недели. Как и в дохристианской Руси, кстати. И перевести его можно как «день Солнца», первый день недели, первый день жизни, рассвет – солнце, все логично, быстро прикинула в голове Юля, согласившись с правильностью этой древней мудрости.

Наступила полночь, новогодняя ель продолжала играть своими жизнерадостными огнями, а Юля, выполнив все инструкции, уже заканчивала свой первый ритуал в Северной традиции. Ей было так одиноко, тоскливо все это последнее время, что она вложила в этот призыв духа-защитника всю свою боль и печаль. Обливаясь слезами, она звала на помощь так, как никогда еще не звала, ведь раньше она не верила, что ей помогут, что ее услышат, но теперь, когда затеплилась надежда, она верила, что ее не оставят в беде. Она боялась своих кошмаров, лучше вообще не спать, чем трястись от страха. Она не знала, сколько времени просидела с этой мольбой на устах, но вдруг атмосфера в комнате изменилась, свеча погасла так стремительно, что она даже вскрикнула от неожиданности, но испугаться не успела, свеча вновь зажглась более мощным и сильным пламенем и горела так стройно и ровно, словно верная собака, готовая по команде ринуться на обидчика ее хозяина.

В комнате стало теплее и спокойнее, Юля, рассмеявшись, даже заплакала от радости. И, прошептав «спасибо», погрузилась в спокойный, умиротворяющий сон.