Глава 9

Это все неправда.

Человек, похожий на Курта Воннегута

Маньяк-педофил Вася сидел под кустом и мерз. Был уже почти час ночи, холодный ветер пронизывал теплую зимнюю дубленку маньяка.

Так он и не дождался никого, только простыл и умер.

Дело закончилось скандалом. Я не выдержал и прорвался к сцене.

– Путин! Путин! – кричал я. Он стоял и улыбался, он был так близко. Злобные кирпичные морды оттащили меня прочь.

Тут я и проснулся в холодном поту.

Как сочетается внутренняя независимоcть и наплевательство на чужое мнение с непреодолимым стремлением вымыть пол перед приходом гостей?

Наша жизнь похожа на суп. И на много чего еще.

Кое-кто вылезло из воды. Вокруг летали насекомые и прыгали кузнечики. Кое-кто сказало:

– Я думаю, что в литературе есть своя ценность вне зависимости от того, читает ее кто-то или нет.

К сожалению, вокруг никого не было, и поэтому миру пришлось идти к пониманию этой простой истины многие тысячи лет.

Я подошел к стенке, за которой скрывался неизвестный мне человек. В стенке была маленькая дырочка, и поскольку ничего неприличного оттуда не высунулось, я заключил, что за стеной либо женщина, либо никого нет, либо весьма осторожная натура.

Кое-кто сказал, что нехорошо писать про своих друзей. Я не согласен, но из опасения быть побитым мне приходится тут осторожничать.

Из-за того, что мне приходится притворяться вежливым человеком, я много чего не говорю. К счастью, есть друзья, с которыми мне не нужно скрывать своей грубости и невоспитанности. Я громко смеюсь, ругаюсь и ругаю политиков.

Самуил Прохоров кушал пирожок с горохом, купленный в церковной лавке.

– В общем, так, – сказал Прохоров. – согласные женщины меня не возбуждают.

Кусочек пирога упал на асфальт, а мимо проехал мощный автомобиль типа джип.

– Если баба согласна, то это не в кайф. Ну в самом деле, что за интерес? Я считаю, что настоящая похоть должна преодолевать все барьеры, и самый высокий из них – это нравственный. Уговорить ломающуюся целку… – Прохоров закатил глаза и причмокнул.

Катя зажмурилась и прошептала:

– Ты просто монстр. Чудовище! У тебя нет ничего святого!

Прохоров замолчал, посмотрел на церковную лавку, а затем на пирожок и ответил, гнусно усмехаясь:

– У меня есть святой пирожок с горохом, который мне приятно съесть!

Катя расплакалась, а Петр подошел к Самуилу Прохорову и правильно дал ему по шее.

Почему-то мне кажется, что я никогда не буду чувствовать себя порядочным человеком. Думаю, что в этом виноваты воспитатели детского сада, которые приучили меня извиняться за что попало. И, конечно же, мой коллега Александр… Это, конечно, не значит, что я порядочный человек.

Два человека стоят возле картины. Камера снимает из-за картины, так что не видно, что на ней изображено. Они внимательно смотрят на картину, затем происходит следующий диалог.

Усы

Полыхаев лихо закрутил ус.

– Абстракционизм, однако, – сказал он и сплюнул себе под ноги.

Художник Алберт сначала возмутился, а потом заплакал от обиды.

Полыхаев дал Алберту пощечину.

– Не реви, баба, – грустно сказал Полыхаев…

Рома сказал:

– Во всем должен был смысл!

Что такое смысл, спросил его кто-то странный.

– Смысл, это когда ты можешь привязать веревочкой одну вещь к другой.

А зачем, спросил его кто-то непонятливый.

– Чтобы не чувствовать себя пылинкой, одиноко летающей в бесконечной пустоте космоса, – ответил Рома.

В следующем рассказе все персонажи говорят противоположное своим истинным мыслям, опять-таки в целях конспирации. Более того, они даже делают обратное своим желаниям.

Рома и Александр прыгали на батуте. Рома прыгает вверх, а Александр – вниз. Когда они встречаются друг с другом, они обмениваются уважительным рукопожатием.

Александр кричит Роме:

– Как хорошо самому достичь всего в этой жизни. С самого низа подняться до самых вершин. Из положения бесправного раба возвыситься до императора, повелителя галактик!

Рома крутит себе ус и сверкает очками:

– Да, – кричит он Александру в ответ, – как ты прав, друг мой! Истинная жизнь духа невозможна без непрерывного процесса самопознания! Какая радость, что всемогущий фатум бессилен против человеческой воли.

Тут сетка батута прорывается, и Александр с Романом падают на пол и больно ударяются.

– Да, – говорит Александр, – все-таки иногда хорошо иметь толстый зад, как у некоторых наших друзей. Будь мы более упитанны, мы бы меньше ушиблись сейчас.

Роман задумчиво отвечает Александру:

– В некоторых ситуациях толстый зад может только помешать. Вот, например, один наш друг с весьма толстым задом сейчас переживает любовную неудачу.

Александр смотрит себе в ICQ.

Да, – говорит он. – Я тоже в курсе. Пойдем-ка утешим этого умницу.

Глава 9.5

Теплый весенний вечер, мы с Аней идем по городу. Просто так, без какой-либо цели. Еще светло.

Аня говорит:

– Какой чудесный вечер.

Мы идем мимо магазина, вечерние алкоголики скромно топчутся около его дверей.

На детской площадке играют детишки. Мальчик кричит девочке:

– Эй, девочка!

Та, возмущенно картавя, отвечает ему:

– Я не девочка! Я ребенок!

Аня смеется.

В кабинете у гендиректора на столе появился странный график, что он изображает, непонятно, но предполагаю самое страшное. Фотография графика в приложении 1.

Теперь о ситуации с Гегешем. Похоже, что они собираются его убрать чужими руками, скорее всего, воспользуются связями заместителя гендиректора в госструктурах. Кто конкретно с ним связан, не говорят даже при мне.

Судя по последнему разговору А. с Б., активные действия начнутся не раньше следующего месяца, когда будет формальный повод известного х-х-х-характера.

Хр-р. На прошлой неделе приходила дочка гендиректора и играла со мной. Образец ДНК в приложении 2. Удалось имплантировать ей наноробота-шпиона по форме YN-44-OP.

Глава 10

Большая часть того, что говорят люди, – это просто самогипноз.

– Когда-то мы были с тобой дружны, – сказал король. Ты меня понимал по крайней мере. Я не могу похвастаться тем же в отношении тебя, но ты-то меня понимал, так мне казалось… Да. Что же теперь-то с нами случилось? Мы что, повзрослели, что ли?

Король смотрел в глаза своему отражению в зеркале. Отражение молча глядело в глаза королю, но ничего не отвечало.

Король выхватил меч и посмотрел на его лезвие. Синее.

Синее… Красное.

Больно.

Король напрягся.

Кровь пошла сильнее.

Синяя тоска ночи. Ты сидишь один в четырех стенах, и абсолютно ничего не можешь поделать со своим одиночеством. Раньше ты мог лечь спать и сказать, что непременно последний раз проводишь так вечер.

Но число таких вечеров перевалило за критический предел, и ты уже не можешь поверить своим собственным утешительным мыслям.

Король выхватил меч… «Ай, да что там, – подумал он, глядя в зеркало. – Я не могу покончить с собой…»

Король рубанул.

Осколки зеркала брызнули ему в лицо.

– Из чего сделан мой меч?! – закричал король, – Из чего сделан мой меч?!

«Свобода, – подумал король. – Свобода – это то, чего у тебя нет. И не будет никогда. И не было никогда. Тебе казалось, что ты выбрал тропу, которой идешь, а кто-то хитро улыбался тебе вслед. Всю жизнь. Ни у кого не было ее, этой свободы! У всех кто-то улыбался за спиной. И у того, кто улыбался, за спиной тоже кто-то улыбался. Кто?»

Я осторожно открыл дверь в комнату. Мягко ступая по осколкам зеркала, я подошел к королю и отдал ему чашку с кофе. Король посмотрел мне в глаза и сказал.

– Я сделал это.

– Да, Ваше Величество. Вы сделали это. Теперь вы совсем настоящий, как все люди. Надо будет купить Вам костюм.

Король отхлебнул кофе.

– Скажи, неужели для того, чтобы человеку стать настоящим, необходимо возненавидеть себя?

– Нет, Ваше Величество. Этого мало.

– Тогда что же… Что же еще надо?

Я поднял с пола крупный осколок стекла. Из него на меня смотрел немолодой уже человек с невыразительным одутловатым лицом.

Мешки под рыбьими глазами, трехдневная щетина.

Я улыбнулся отражению.

– Потом надо себя полюбить. Таким, какой ты есть.

2Д

Миша опроверг давнее доказательство невозможности существования живых существ в двухмерном мире.

Доказательство это, философское по сути, как оказалось, вовсе и не являлось доказательством, а было пустопорожним словоблудием, как и многие философские доказательства.

Заключалось оно в том, что двухмерное существо для сохранения своей цельности могло бы иметь только одно отверстие, которое бы оно использовало только для поедания пищи. Второе же отверстие, для вывода отходов от переработки пищи, оно бы иметь не могло. Таким образом, существование двухмерной жизни полагалось невозможным.

Другими словами, двухмерное существо не могло бы испражняться. Вот и все доказательство.

Миша нашел два слабых места в этой теории.

Первое. Априори полагалось, что в двухмерном мире невозможно существование пищи, перерабатываемой существом полностью и без отходов. Будь это не так, двухмерное существо могло бы обходиться без дефекации.

Тем более не предусматривалась возможность внешней переработки пищи существом при помощи какого-либо специального органа.

Второе. Полагалось, что двухмерное существо не может быть устроено таким образом, чтобы фекалии выводились бы через то же место, через которое вводились. Никаких оснований для подобного утверждения небрезгливый Миша не видел. Тем более что ему неоднократно доводилось видеть своего друга Р. в состоянии алкогольного опьянения, которое оканчивалось тем самым процессом, который полагался невозможным…

Наконец солнце скрылось.

«Как-то там сейчас Аня?» – подумал я и отхлебнул горячего сладкого чая.

Зима. Никого нет.

«Как так получилось? – подумал я. – Жизнь текла себе и текла».

Как мне надоело непонимание.

Я приехал в эту деревню неделю назад и ничего до сих пор не написал.

Более того, я и из избы-то вышел всего лишь пару раз.

Большую часть времени я лежал в кровати и тупо слушал радио.

В деревне хорошо вспоминать и думать.

Раньше было вообще невозможно делать в деревне что-либо другое. Не было сотовых… Не было радио… Не было практически телефизора.

Сейчас все это есть, но привычка осталась. Глубоко, так что не вытащишь.

Стоит оказаться здесь и увидеть этот кудрявый берег, изгиб реки…

«Ничего, – подумал я, – все образуется само собой».

В дверь постучали. «Черт побери, – подумал я. – Никто не знает ведь, что я здесь. Я никому не сказал, куда еду».

Я допил чай и решил не открывать дверь.

Я был сияющим солнцем.

Я шел по зову ветров.

Тот, кто откроет мне сердце,

Больше не будeт здоров.

За дверью не унимались. Я ткнул пальцем в ноутбук, и послушный прибор моментально выдал мне изображение.

Перед моей дверью переминался с ноги на ногу невзрачный мужичонка.

Даже в черно-белом было видно, что рожа у него синяя от похмелья.

Я усмехнулся и пошел открывать дверь.

– Ты всегда любил вые… ся, – сказал мне Серега.

Мы сидели в избе, перед нами стояла бутылка пива. Содержимое ее уменьшалось со средней скоростью литр в час.

– Зато я не мент… – парировал я и отхлебнул кофе.

Серега рыгнул.

– Ты совсем охренел! – шутливо сказал Серега. – Что тебе сделала наша доблестная милиция? Мы таких, как ты, не трогаем.

– Спасибо, отец родной. Каких – таких?

– Е… нутых! – Серега заржал и прикончил бутылку.

Старый японец сказал:

– С возрастом начинаешь больше ценить порнографию. Это единственный вид искусства, где жизнь переходит границу.

Молодой японец возразил:

– А как же видео, на которых на самом деле умирают люди?

Старый японец ответил:

– На таких видео границу переходит не жизнь, а смерть.

Глупости случаются с человеком. Сплошные глупости. Особенно много глупостей случается с умными людьми. Хотя, может, и не больше чем со всеми остальными, просто умные люди более чувствительны к глупостям и умеют лучше о них рассказать.

«Белые розы, белые розы, беззащитны шипы».

Король сидел у окна и смотрел на улицу. Там какая-то бабушка перетаскивала набитую мусором телегу через лужу. Телега была тяжелая, а бабушка очень старая.

Король прищурился. «Не так ли мы, – подумал он, – тащим за собой всякий мусор, стараясь не замочить его в луже?» – «Так», – ответил королю Бог.

Король вздрогнул и оглянулся. В комнате не было никого, даже меня.

Король давно уже не видел меня. Недели две как.

Даже слышать меня перестал.