Силуэт, который заметил Томас от перекрестка, промелькнул где-то тут. Дальше был мост через небольшую речушку, а за ней дорога превращалась в настоящую кашу и уходила в лес. Если идти по ней минут двадцать, то можно выйти как раз к аэродрому. В том направлении ничего не было видно. Снова взглянув на дом, Блант сделал шаг к двери. Он осторожно приблизился, стараясь заглянуть внутрь. По телу пробежал лёгкий холодок, которому Томас не придал никакого значения. Войти в дом вот так ему было сложно, дверь висела на одной петле и преграждала путь. Томас осторожно подвинул её и тут же услышал жуткий скрип остатков дверной петли. Одновременно с этим он услышал, как в глубине дома что-то упало. Томас решительно вошёл в здание, осматриваясь по сторонам.

– Алексис! – выкрикнул Блант и прислушался, но ответа не получил. – Это ты? – в доме явно кто-то был. Томас слегка занервничал и достал свой пистолет. Его глаза уже привыкли к темноте, и он стал медленно передвигаться по комнате. На полу лежал всевозможный хлам: разбитая посуда, тряпки, погнутое ведро, какой-то ящик и многое другое. Доски на полу отзывались скрипом, и он проклинал их за это. Передвигаться незаметно в таком доме не реально. – Алексис! – позвал Томас ещё раз.

В дальнем углу что-то шевелилось, и Томас пожалел, что у него нет с собой фонарика. Он сделал еще пару неуверенных шагов и доски снова дали знать о себе. Одна из них треснула под весом полицейского и Блант чуть не упал. Он выругался вслух, но смог удержаться на ногах. То, что двигалось в углу, испугалось резкого крика и треска древесины. Это были крысы! И они разом рванули в разные стороны, а одна пробежала совсем рядом с Томасом. Он дёрнулся в сторону от неожиданности и налетел на полки, на которых стояли какие-то банки. Полки тоже были прогнившими и не выдержали веса взрослого мужчины. Банки полетели на пол, разбиваясь вдребезги. Когда всё стихло, Томас немного успокоился. Всё произошедшее заставило его хорошо понервничать, его руки слегка тряслись. Он до сих пор держал в руках пистолет и только из-за того, что тот стоял на предохранителе он не выстрелил из него по бегущим на него крысам.

– Папа? – послышался знакомый голос, и мужчина испугано повернулся, одновременно вскидывая пистолет. Палец бесполезно давил на спусковой крючок. Мальчик тут же поднял руки вверх и сделал пару шагов назад. – Папа! Это ведь я!

– Лукас? – опуская пистолет, удивился полицейский. Если бы не предохранитель, его сын мог быть уже мертв. Томаса кольнуло в груди. Перед ним был его родной сын. Глаза привыкли к темноте, и он узнал его. – Какого черта ты тут делаешь? – Отец убрал пистолет и подошёл к мальчику. – Ты тут один? Рассказывай давай!

– Да один, последний урок отменили, а домой идти не хотелось, – мальчик отвёл глаза в сторону. – Я гулял, а потом решил заглянуть сюда.

– Получше дыру не мог найти? Ладно! – отец махнул рукой. – Иди домой. Мне ещё надо сходить на аэродром, – строгим голосом проговорил Томас и направился на улицу. Оставаться в этом разваливающемся доме было больше незачем. Мальчик ничего не отвечал и пошёл следом за отцом. Только когда они вышли на улицу он решился на просьбу.

– Пап, можно я схожу с тобой? – сказал он неуверенно.

– На аэродром? – обернулся Томас, снова стоя под дождём. Тот до сих пор продолжал моросить.

– Да.

– Ты видел, что стало с дорогой? – серьёзно спросил Блант, а мальчик только утвердительно кивнул. – Тогда не отставай, – отец не стал спорить с сыном, пусть идёт, если так хочет!

Они перешли мост, и утоптанная грунтовая дорога практически сразу кончилась, и теперь мужчине с сыном приходилось идти по грязи. На Лукасе тоже были сапоги, и он не боялся промочить ноги, но каждый шаг давался ему всё тяжелее. Грязь крепко хваталась за обувь и не давала мальчику поднять ногу обратно. Когда он всё же поднимал ногу, то грязь издавала противный звук. Томасу тоже было непросто передвигаться. Ноги скользили, не давая не единой возможности расслабиться. Мышцы будут ныть завтра!

Дождь совсем прекратился, и небо стало постепенно проясняться. Томас ни о чём не спрашивал сына и тот тоже не проронил ни слова с тех пор, как они отошли от заброшенного дома. Отец лишь раз обернулся, чтобы убедиться, что сын по-прежнему следует за ним. Его мысли были заняты другими вещами.

Через какое-то время двух путников окружил лес. Дорога стала всё больше покрываться травой, а вместе с этим стало меньше грязи. Идти стало легче, и Томас прибавил шагу. У Лукаса на ногах налипли килограммы грязи, и он тяжело шагал. Отец отрывался от него, и мальчику приходилось переходить на бег. Спустя некоторое время до аэродрома оставалось совсем близко. Томас бросал короткие взгляды по сторонам, но ничего интересного не замечал. Вокруг были лишь деревья, они как будто следили за двумя путниками. Громкий крик ворона заставил мужчину поднять голову. Птицу он так и не заметил – только покачивающуюся ветку, с которой она вспорхнула. Потом за спиной послышался какой-то глухой звук, и Томас второй раз обернулся на сына. Тот оступился и упал на землю. Его одежда и руки запачкались. Полицейский остановился, повернувшись к мальчику целиком, но так ничего и не сказал. Сын виновато смотрел на своего отца, а в следующую секунду уже спешил подняться на ноги.

– Я в порядке, – сказал он, обтирая руки о мокрую траву. Руки стали заметно чище, а вот на чистку одежды времени не было. Лукас второй раз за день уже валялся в грязи. И ему это было только на руку. Теперь, если его спросят дома, что с ним приключилось, он может смело сказать, что оступился, когда шёл с отцом через лес. Мужчина совсем незаметно кивнул сыну, и они пошли дальше. Вскоре деревья отступили, и они вышли на открытую местность. Влево и вправо тянулся невысокий забор из сетки. Она изрядно прогнила, и на многих участках были внушительные дыры. Аэродромом перестали пользоваться лет тридцать назад и это не пошло ему на пользу.

Зачем вообще кому-то мог понадобиться тут аэродром? Такой вопрос мог бы возникнуть у любого приезжего в Искут. Вокруг были сплошные леса и горы. Рядом не было никаких крупных поселений, как не было и каких-то военных объектов. На самом деле в годы второй мировой войны правительство вело активную политику по созданию небольших воинских баз в разных частях страны. Так рядом с Искутом и образовался аэродром. Правда воинской части тут так и не появилось, а все солдаты, которые тут находились, это два офицера и один рядовой. Затем было несколько случаев использование аэродрома для поставки продуктов питания и медицинской помощи. Аэродром тут был никому не нужен и через какое-то время им перестали пользоваться, но продолжали поддерживать его в рабочем состоянии. Лишь пять лет назад поняли, что люди занимаются бесполезной работой и перестали расчищать взлетно-посадочную полосу.

Дорога, по которой шли Томас и Лукас, давно превратилась в узкую тропинку, а трава вокруг стала доходить мальчику до пояса. Впереди над зеленью возвышались полукруглые крыши двух ангаров и домик, предназначенный для персонала аэродрома. Взлетная полоса представляла собой хорошо утрамбованный грунт, но сейчас она полностью заросла травой. На высоком столбе болтался флюгер. Когда-то он был ярким и привлекательным, но теперь больше был похож на кусок тряпки, болтающийся на ветру. Томас остановился на мгновение, чтобы посмотреть по сторонам. Это место было для горожан Искута своеобразным местом для развлечения и игр. В особенности детей. Подростки приходили сюда парочками, чтобы заняться сексом. Чуть дальше отсюда, в траве гнили останки самолёта. Он лежал уже тут много лет, брошенный и никому не нужный. Томас не один раз ходил к этому самолёту и рассматривал его, но сейчас он бы плюнул бы в лицо любому, кто попросил бы дойти его до самолёта. Именно к самолёту уводила одна из утоптанных троп. Её было заметно хуже, но если всё же пойти, то тропа обязательно выведет тебя туда, куда нужно. Томас повернул голову к ангарам и направился дальше. Лукас молча следовал за отцом.

Ангары тоже хранили в себе какие-то истории, и многие из них Томасу довелось слышать за годы жизни в Искуте. Многие из этих историй Блант слышал в “хромом медведе”. Как правило, они заканчивались какой-нибудь дракой, сексуальными приключениями или и тем и другим. Дети тоже часто любили сюда приходить, но их больше привлекал самолёт. В ангарах они чаще укрывались от дождя. Ангары стояли вплотную друг к другу и ворота обоих были прикрыты. Когда-то тут висели замки, но ничто так не манит как запертые двери, когда за ними никто не смотрит. Томас подошёл к воротам ближайшего ангара и потянул на себя тяжёлую створку. Петли заскрипели и ворота поддались. Полицейский вошёл внутрь в очередной раз за день, погружаясь во мрак. Лукас не отставал и последовал за отцом.

В нос сразу ударил противный запах сырости и мышиного помета. Блант слегка поморщился, но уже через пару секунд не обращал на запахи никакого внимания. Когда глаза немного привыкли к темноте, Томас понял, что внутри всё так же, как и всегда. Вдоль двух стен стояла всевозможная мебель – диваны, кресла и шкафчики. Всё это и многое другое принесли сюда жители Искута, чтобы придать ангару домашний облик. Вышло не очень. Кресла и диваны в большинстве были сломаны, их обивка уже много лет как стала гнить, и в ней были заметны многочисленные дыры. Грызуны тоже вносили свой вклад. Всё это не останавливало людей присаживаться на эту мебель, во время сборов. На шкафах стояли стаканы, немного другой посуды, свечи, какие-то старинные игрушки и другие безделушки. На стенах висели постеры из различных журналов, в том числе и с голыми девицами. Лукас первым делом посмотрел на ближайший такой плакат, как только вошёл. Отец ничего не сказал ему, да и Лукас уже бывал тут раньше.

В центре ангара стояла бочка, которую использовали для обогрева. Её стенки сильно обгорели и металл местами прохудился. В стороне от бочки были ссыпаны в кучу дрова, запасенные общими усилиями. Ещё чуть дальше стояло несколько столов. Томас медленно прошёлся по ангару, всматриваясь в знакомые ему вещи. Не было ничего необычного, и Томас взглянул на своего сына. Лукас тоже бродил неподалеку и осторожно поглядывал на плакаты. Ребенок заметил взгляд отца и сделал вид, что просто гуляет. Томас ничего не произнёс и пошёл на выход.

Второй ангар привлекал к себе куда меньше внимания, чем первый. Его никто не старался обставить и сделать похожим на дом. В нём всё оставалось именно так, когда аэродром ещё функционировал. Вдоль стен тут стояли бочки, когда-то их наполняло масло и солярка, но с тех пор люди всё это уже прибрали к рукам. У другой стены стояли громоздкие стеллажи, предназначенные для оборудования и деталей самолетов. Сейчас тут ничего этого не было. Томас прошёл немного вперед и остановился, всматриваясь в пустое убранство. Единственное, что тут было лучше первого ангара, это запах. Как будто даже мышам тут было не интересно гадить. Хотя именно сегодня запах показался Томасу более противным, чем обычно.

– Пап! – неожиданно прервал долгое молчание Лукас. Мужчина ничего не произнося повернулся на голос и увидел своего сына. Тот стоял возле стены и смотрел на что-то внизу. Место вокруг мальчика было менее освещенное, чем всё остальное, слово тьма сгущалась там по своей воле.

– Что там? – спросил полицейский, не желая подходить ближе, но его сын не двигался и ничего не отвечал. Томас хотел махнуть рукой, но всё-таки подошёл. Когда он приблизился, то невольно почувствовал, как к горлу подступил ком, готовый вырваться наружу. Он сделал над собой усилие и подавил слабость. То, что он увидел, заставило его нервничать. Лукас стоял бледный и напуганный. – Тебе лучше отойти в сторону, – тихим голосом сказал мужчина, рассматривая находку.

Прямо перед ним находилась металлическая конструкция, выполняющая роль подъёмного крана, для ремонта самолётов. А в ней застряла оторванная рука. Томас не сразу понял, что это именно рука, но приглядевшись, он ужаснулся. Она была оторвана чуть выше локтя и ошметки мяса болтались на весу. На уцелевшей части руки была небольшая полоска полосатой куртки. Кисть застряла в металлической конструкции, а пальцы были выгнуты совершенно неестественно. Томас содрогнулся от такого зрелища. Блант понял, почему это место было более темным и мрачным – оно было забрызгано кровью. Почерневшие пятна были на земле и на стенах. Теперь стало ясно и почему тут жутко воняет. Томас смог рассмотреть и другие следы на земле и стенах. Стало немного понятнее, что тут происходило. Какой-то зверь схватился с хозяином руки и стал трепать его. Рука застряла в конструкции и из-за этого она сломалась, несколько раз. Очередной рывок рука не выдержала и оторвалась от тела. Скорее всего, этот зверь перекусил руку. На такое способен только гризли. Томас быстро определил преступника, но что-то заставляло его нервничать и колебаться. Он взглянул чуть в сторону и заметил на земле подтверждение своей теории. Было четко видно, что жертву волочили по земле.

– А где всё остальное? – неожиданно спросил Лукас, и Томас повернулся к сыну. Он посмотрел на того, ничего не говоря. – Чья это рука?

Чья это рука? Спросил себя Томас и понял, что уже знает ответ. Рука принадлежала Алексису Гослингу, у него была такая полосатая куртка. Томас достал пачку сигарету и привычным движением прикурил сигарету, продолжая рассматривать место преступления. Никотин приятно подействовал на него, и он почувствовал легкую слабость в ногах. Томас сделал пару затяжек, а потом почувствовал, что сын стоит прямо у него за спиной и выглядывает из-за спины, тоже поглядывая на руку. Мужчина затянулся еще раз и протянул сигарету сыну.

– Затянись, сразу станет лучше, – он повернулся к сыну и встретился с ним взглядом. Тот с сомнением смотрел на отца, но потом взял сигарету и неуверенно затянулся. Едкий дым проник в горло, и он закашлялся. – Не так быстро, – подсказал отец, и Лукас затянулся еще раз и выпустил слабое облако дыма. Томас улыбнулся и снова повернулся к окровавленной руке. Можно ли теперь считать, что Томас нашёл Алексиса? Спросил полицейский сам себя и снова он был не уверен.

Томас стоял и смотрел на эту жуткую картину, представляя громадного зверя, который мог проделать такое с беззащитным человеком. Окрестные леса принадлежали к природному парку, и охота была строго запрещена. Разрешалось охотиться лишь в небольшом секторе, отделенном специальными указателями и местами забором. Когда-то в Искуте было много людей занимающихся охотой, но в настоящее время из всех охотников остался лишь один – Дик Маейрс. У него Томас и был сегодня дома. Остальных охотников ловили за браконьерство на запрещенной территории, другие покинули эти места, а кто-то умер от старости. Дик Маейрс хоть и был неординарной личностью, но сохранял верность своему делу и его никогда не замечали за тем, чтобы он охотился за пределами разрешенного для этого участка.

– Пап? – послышался голос за спиной Томаса, и он повернулся к сыну. Тот смотрел на него, и лицо его было по-прежнему бледным. Полицейский повернулся снова к руке и стал думать, что теперь делать. Он выругался про себя в очередной раз за сегодняшний день. По всему получалось, что придется организовывать поиски тела по всем окрестным лесам. И ему тоже придется участвовать в этом. Скорее всего, поиски не принесут никаких результатов, и тогда придется хоронить руку Алексиса, а кости его будут гнить где-нибудь в лесу. Шёл седьмой час и совсем скоро на улице станет совсем темно. Оставаться тут больше не имело смысла.

– Идём домой, – сказал Томас, а про себя подумал, что ему придётся еще встречаться со своим коллегой. Боль в груди напомнила о себе и Блант закашлявшись, согнулся. Он немного постоял, опираясь на стену ангара, и потом выпрямился и пошёл в город.