Рассказ грешника и злоба демонов, его терзающих. Хитрость призрака, обманывающего адских мучителей.

 
¹ Я видел, как из лагеря идут
Войска на смотр или на приступ мчатся,
Иль сзади победителей бегут,
 
 
⁴ Не в состоянье более сражаться…
О, жители Ареццо! Я видал,
Как вы, не в силах больше защищаться,
 
 
⁷ Врагов на городской впустили вал;
Я видел, как турниры совершались
Под музыку, где барабан трещал
 
 
¹⁰ И звуки колокольные сливались
С сигналами военных крепостей, —
Но никогда еще не раздавались
 
 
¹³ Передо мною в воинстве чертей
Трубы сигналы. Нас сопровождала
Рать дьяволов… Едва ль таких друзей
 
 
¹⁶ Сообщество спокойствие внушало…
Но в храме можем встретить мы святых,
В таверне же беспутного нахала.
 
 
¹⁹ А между тем, в виду друзей таких,
Я не сводил испуганного взгляда
От бездны, от страдальцев проклятых,
 
 
²² Посаженных в смолу в вертепе Ада.
Как иногда согнувшийся дельфин
Знак подает пловцам, что скоро надо
 
 
²⁵ Спасать корабль, так грешник не один,
Который от страданий изнывает
Порою, на поверхность выплывает
 
 
²⁸ Смолистого потока и тогда,
Как молния, в пучине исчезает.
Как из болот лягушки иногда
 
 
³¹ Высовывают голову из тины,
Так грешники смотрели из смолы
И вновь бросались, – нет страшней картины! —
 
 
³⁴ В свой кипяток, когда из-за скалы
Пред ними Барбаричьо показался,
Скрывая стоны, слезы и хулы.
 
 
³⁷ Я видел все и молча содрогался
И содрогаюсь даже в этот час,
Хотя давно с тем местом распрощался.
 
 
⁴⁰ Один из осужденных, торопясь
Нырнуть в смолу при нашем приближенье,
Замешкал, на поверхности крутясь,
 
 
⁴³ Тогда Графиаканте с озлобленьем
Его крючком за волоса схватил
И вытащил из грязи с восхищеньем,
 
 
⁴⁶ Как будто бы он выдру изловил.
Запомнил я всех демонов названья
Еще тогда, когда Сатанаил
 
 
⁴⁹ Перекликал их. Разом завыванье
Вкруг раздалось: «Всади в него свой крюк,
Эй, Рубиканте!.. Ты без содроганья
 
 
⁵² Сдери с него всю кожу… Наших рук
Не миновать ему!..» Спросил тогда я:
«Певец, скажи, кто он, попавший вдруг
 
 
⁵⁵ Во власть чертей, мук новых ожидая?»
Тогда его учитель вопросил:
«Ответь, кто ты и почему, страдая,
 
 
⁵⁸ Попал ты в Ад?» И он заговорил:
«В Наваррском королевстве я родился;
Отец мой негодяем страшным был
 
 
⁶¹ И от беспутства скоро разорился.
Потом я в услуженье поступил
И был рабом; потом преобразился
 
 
⁶⁴ В любимца королевского. Любил
Меня король Тебольдо; безвозвратно
В его глазах себя я погубил,
 
 
⁶⁷ Своим влияньем пользуясь. Тогда-то
Я был посажен в этот кипяток
И не скрываю прошлого разврата…»
 
 
⁷⁰ Но в этот миг пырнул страдальца в бок
Огромными клыками Чириатто,
И из груди невольный крик извлек.
 
 
⁷³ Он в лапы словно мышь котам попался:
Бес Барбаричьо грешника сдавил
И на крючок поддеть его старался,
 
 
⁷⁶ Но перед тем учителя спросил:
«Ты хочешь говорить с ним? Говори же,
Пока он цел и память сохранил.
 
 
⁷⁹ К нему час смерти ближе все и ближе».
Тогда поэт молчание прервал:
«Кто из латинцев есть здесь? Мне скажи же,
 
 
⁸² С тобою, вероятно, в тьму попал
Один из них, на муки осужденный?»
И призрак, не скрывая, отвечал:
 
 
⁸⁵ «Еще сейчас в пучине разъяренной
Я видел одного из них, что жил
С Италией в соседстве… Озлобленный
 
 
⁸⁸ Вот этот бес меня бы не схватил,
Когда бы мог, как он, в поток укрыться,
И не терпел бы этих адских вил».
 
 
⁹¹ Тут Лабикокко крикнул: «Слишком длится
Речь грешника! Прошел условный срок…»
За жертву в ту ж минуту ухватиться
 
 
⁹⁴ Успел он сильной лапой и кусок
Живого мяса вырвал… Оборона
Была бессильна… В тот же самый срок
 
 
⁹⁷ Погиб бы он, не проронивши стона,
От рук другого беса, но на них
Остановился взгляд Декуриона,
 
 
¹⁰⁰ Свирепый взгляд – и гнев бесовский стих.
Когда зловещих демонов волненье
Прошло, тогда, взглянув на них,
 
 
¹⁰³ Учитель снова начал объясненье:
«Кого же ты покинул, из смолы
Нырнув на это страшное мученье,
 
 
¹⁰⁶ На новые удары и хулы?»
Он отвечал: «Скажу: то был Гомита^{123}.
Галлуры он правитель, и убита
 
 
¹⁰⁹ Давно в нем честь; изменник и хитрец,
Он с царскими врагами вечно знался
И продал сам себя им, наконец.
 
 
¹¹² К тому ж он лихоимством занимался
И был царем меж лихоимцев всех…
Здесь с ним сидит за тот же самый грех
 
 
¹¹⁵ И дон Микеле Цанке Логодоро^{124}.
У них иного нет и разговора,
Как только о Сардинии… Потом…
 
 
¹¹⁸ Но посмотри, как этот дьявол рвется,
Чтоб зацепить меня своим крючком…
Боюсь – в меня зубами он вопьется…»
 
 
¹²¹ Но предводитель дьяволов, как гром,
Над Фарфарелло бранью разразился,
Который нанести удар решился
 
 
¹²⁴ Несчастному. «Прочь, злая птица, прочь!»
«Когда у вас есть тайное желанье, —
Тень молвила, желая превозмочь
 
 
¹²⁷ Свой страх, – здесь выслушать сказанье
Ломбардцев иль тосканцев, то помочь
Я вам могу и приложу старанье
 
 
¹³⁰ Сюда их вызвать, если только нас
Не тронут эти демоны когтями;
Я мог бы даже в этот самый час,
 
 
¹³³ Не разлучаясь с злобными бесами,
Сюда призвать их счетом до семи.
Я только свистну громко, и пред нами
 
 
¹³⁶ Они всплывут…» «Ах, Ад тебя возьми! —
Сказал Каньяццо, морду поднимая. —
Хитрить ты вздумал, бестия, желая
 
 
¹³⁹ Опять от нас в глубь пропасти нырнуть!..»
А грешник пред бесами стал лукавить:
«Нет, я не зол! Я не могу заставить
 
 
¹⁴² Товарищей погибнуть; ведь пырнуть
Вы их своими можете крючками».
Тут Алекино вздумалось ввернуть
 
 
¹⁴⁵ Словцо такое: «Если перед нами
Ты вздумаешь укрыться в глубине,
То за тобой в смолу бросаться мне
 
 
¹⁴⁸ Охоты нет!.. Я буду бить крылами
Лишь по смоле… Пойдем мы за утес,
Посмотрим, как схитришь ты пред бесами!»
 
 
¹⁵¹ И демоны без брани, без угроз
Лицо свое от бездны отвернули,
И даже тот, которого пришлось
 
 
¹⁵⁴ Бояться больше прочих. Обману ли
Тебя, читатель? Можно угадать,
Что дьявол также может оплошать:
 
 
¹⁵⁷ Наваррец, улучив одно мгновенье,
Ногами быстро в землю оперся.
Прыгнул и скрылся в бездне, заключенья
 
 
¹⁶⁰ Избегнув: ловкий подвиг удался.
Но демонов взбесил обман подобный;
Особенно взбесился демон злобный,
 
 
¹⁶³ Который сам к обману повод дал,
С неистовой он злобой зарычал:
«Ты будешь мой!» Но было уже поздно…
 
 
¹⁶⁶ Напрасно в пропасть ринулся он грозно,
Подобно с лука спущенной стреле.
Но грешник уж исчез давно в смоле
 
 
¹⁶⁹ И выглянуть оттуда не решался,
А черный бес отпрянул и опять,
Взмахнув крылами, на берег поднялся.
 
 
¹⁷² Так под водой приходится нырять
Несчастной утке, если над водою
Она увидит сокола порою.
 
 
¹⁷⁵ Ему же вновь приходится взлетать
Под облака и промаха стыдиться.
Взбешенный Калькабрина рад сорвать
 
 
¹⁷⁸ Был гнев на ком-нибудь, был рад сразиться
И демона над пропастью схватил,
Откуда тот удумал возвратиться,
 
 
¹⁸¹ Но бес, как ястреб, тоже ловок был…
Над бездною они крутиться стали,
Царапались и не жалели сил
 
 
¹⁸⁴ И в глубь смолистой пропасти упали.
Однако скоро жар их помирил,
Но как подняться вверх – они не знали
 
 
¹⁸⁷ И не могли в смоле расправить крыл,
Которые, слипаясь, увязали.
Тут Барбаричьо с бешенством вскочил,
 
 
¹⁹¹ И по его приказу побежали
Четыре беса дьяволов спасать,
Которые едва уже дышали…
 
 
¹⁹⁴ Крюками принялись их вынимать
Из той смолы, которая клубилась,
Не уставая тело их сжигать…
 
 
¹⁹⁷ Но мы ушли. Что далее свершилось,
Попали ль бесы на берег опять
И чем в смоле борьба их заключилась —
 
 
¹⁹⁹ Не ведал я и не желал узнать.
 

Новый ужас Данте, преследуемого бесами. Лицемеры в свинцовых рясах. Вергилий узнает обман демонов и с гневом уходит.

 
¹ В безмолвии и стражей не прикрыты,
Мы шли одни: учитель впереди,
Я сзади шел. Так братья минориты
 
 
⁴ Свершают путь. В моей груди
Еще был страх: чертей двух столкновенье,
Оставшихся за нами назади,
 
 
⁷ Напомнило мне басню о сраженье
Лягушки с крысой^{125}. Истинно я мог
Меж ними провести свое сравненье.
 
 
¹⁰ Две ссоры те, их даже эпилог
Между собой похожи чрезвычайно.
Чем больше я их сравнивал в тот срок,
 
 
¹³ Тем более пугался не случайно,
И наконец удвоился мой страх,
И про себя тогда я думал тайно:
 
 
¹⁶ «Лишь из-за нас сейчас поверглись в прах
Два демона, – они должны взбеситься
И демонское бешенство в чертях
 
 
¹⁹ На нас одних должно теперь излиться.
Что, если эта шайка бесенят
За нами с диким воплем устремится?
 
 
²² Как зайцев псы голодные травят,
Они нас разорвут теперь на части».
И, трепетный кругом бросая взгляд,
 
 
²⁵ Я сознавал весь ужас той напасти,
И дыбом встали волосы мои.
Таить ту мысль во мне не стало власти.
 
 
²⁸ Я прошептал: «Учитель, помяни
Мои слова: нам следует укрыться
От демонской погони, иль они
 
 
³¹ Догонят нас… Нам медлить не годится…
Мне чудится уже их адский рев,
И голова моя при том вскружится…»
 
 
³⁴ Учителя ответ мне был готов:
«Как зеркало в себе все отражает,
Так точно отражается без слов
 
 
³⁷ Во мне твой дух, и ум мой постигает
Все то, о чем ты думаешь, мой сын.
Поверь, меня в час этот занимает
 
 
⁴⁰ Мысль точно та же; вывод лишь один
Я сделаю без опасенья
Из наших дум. Когда мы со стремнин
 
 
⁴³ Вон той скалы сойдем без затрудненья
В другой вертеп, то ты и я спасен,
И бесов нам не страшно исступленье».
 
 
⁴⁶ Едва о том сказать успел мне он,
Как я увидел демонов; летели
Они на нас, и только горный склон
 
 
⁴⁹ Нас разделял, и в воздухе шумели
Их крылья черные. В тот самый миг,
Как ночью мать, вскочившая с постели,
 
 
⁵² И слыша вкруг тревоги общий крик,
Из колыбели сына вырывает
И с быстротой – страх матери велик, —
 
 
⁵⁵ Боясь пожара, с сыном убегает,
Едва прикрывши тела наготу,
И лишь к груди ребенка прижимает,
 
 
⁵⁸ Так и меня схватил в минуту ту
Наставник мой и на спине скатился
Он со скалы, прижавши на лету
 
 
⁶¹ Меня к себе. Под мельницей крутился
Едва ль поток когда-нибудь быстрей
Того прыжка, с которым вниз стремился
 
 
⁶⁴ Вергилий с тяжкой ношею своей,
Меня, как сына, к сердцу прижимая,
Меня, как сына милого, спасая
 
 
⁶⁷ От дьявольских ударов и когтей.
На дно вертепа только мы спустились,
Как на скале над головой моей
 
 
⁷⁰ Крылатые гонители явились…
Но уже во мне боязнь тогда прошла…
Из пятого вертепа не решились
 
 
⁷³ Они за нами гнаться: та скала
Дальнейший путь вперед им преграждала:
Им власть Небес того не позволяла.
 
 
⁷⁶ Затем толпу раскрашенных теней
Мы пред собою скоро увидали.
Роняя молча слезы из очей,
 
 
⁷⁹ Они в изнеможении блуждали.
На рясы их опущен капюшон,
И рясы тех теней напоминали
 
 
⁸² Наряд монахов кельнских, ослепляли
Своею пестротой со всех сторон,
А под собой свинец они скрывали
 
 
⁸⁵ И в сущности так были тяжелы,
Что перед ними рясы Фридерика^{126}
Соломы были легче. Адской мглы
 
 
⁸⁸ Тяжелый плащ!.. Стонали тени дико,
И, слушая рыдания теней,
За ними шли мы тихо без речей,
 
 
⁹¹ Но тяжесть ноши так их всех давила,
Что лишь едва идти им можно было.
Толпу их привелось нам обогнать
 
 
⁹⁴ И с каждым шагом спутников менять.
К наставнику тогда я обратился:
«Не можешь ли меж ними указать
 
 
⁹⁷ Кого-нибудь, кто в мире отличился
Деяньями своими от других.
Взгляни кругом – вот новый ряд явился
 
 
¹⁰⁰ Других теней и, может быть, иных
Узнаешь ты!..» Едва окончил речь я
Среди толпы тех грешников худых,
 
 
¹⁰³ Как дух один, тосканское наречье
Услышавши, проговорил нам вслед:
«Умерьте шаг, вы, в омуте увечья
 
 
¹⁰⁶ Идущие! В нас сил догнать вас нет!..
Быть может, то, что вы узнать хотите,
Я разрешу и дам прямой ответ…
 
 
¹⁰⁹ Я об одном прошу вас: не бегите…»
Поэт сказал: «Умерь теперь свой шаг
И рядом с ним идти старайся так,
 
 
¹¹² Чтоб он от напряженья не томился».
И я в минуту ту остановился
И двух несчастных начал поджидать,
 
 
¹¹⁵ Которые старались нас догнать,
Но тяжесть рясы их не позволяла
Движений в утомленье ускорять.
 
 
¹¹⁸ И узкая тропинка замедляла
К тому же их тяжелый, трудный путь…
К нам подойдя, они на нас сначала
 
 
¹²¹ Решились только искоса взглянуть.
Потом между собой заговорили:
«По голосу – живой он, в том ничуть
 
 
¹²⁴ Я не солгал, – когда бы разрешили,
Когда они мертвы, впустить сюда
Их без одежд свинцовых? Разве были
 
 
¹²⁷ Подобные примеры? Никогда!»
Затем ко мне вопрос их обратился:
«Тосканец! Ты проникнул без труда
 
 
¹³⁰ В подземный этот Ад и очутился
В жилище лицемеров, так ответь,
Кто ты такой, когда и где родился?»
 
 
¹³³ Я отвечал, стараясь рассмотреть,
С кем говорю: «На берегу Арно я
Увидел свет и общество иное
 
 
¹³⁶ В великом нашем городе^{127} встречал.
Еще доселе я не умирал,
И мне еще не чуждо все земное.
 
 
¹³⁹ Но кто же вы? Из ваших тусклых глаз
Струятся слезы пламенные вечно…
Ужель страданье ваше бесконечно
 
 
¹⁴² Под этим блеском тяжких ваших ряс?»
И отвечал мне призрак истомленный:
«Казнь лютая придумана для нас!..
 
 
¹⁴⁵ Вот здесь под этой рясой золоченой
Сокрыт свинец и давит нашу грудь
И день и ночь… невыносим наш путь…
 
 
¹⁴⁸ Мы терпим казнь за наше святотатство…
Болонцы мы и были члены «братства
Веселого»^{128}, а наши имена —
 
 
¹⁵¹ Я – Каталано, он же Лодеринго^{129}…
Нас знаешь по пожару ты в Гардинго…
Подестами в былые времена
 
 
¹⁵⁴ В твоем любимом городе мы были,
И мы его прекрасно охранили,
О чем, наверно, помнит вся страна…»
 
 
¹⁵⁷ «Так это вы, несчастные, сгубили…» —
Воскликнул я и тут же замолчал.
Слова мои как будто бы застыли,
 
 
¹⁶⁰ Когда вблизи себя я увидал
Тень грешника. Три раза в грудь пронзенный
Насквозь тремя колами, он лежал
 
 
¹⁶³ И, увидав меня, как разъяренный,
В конвульсиях метаться быстро стал.
Брат Каталано взгляд мой изумленный
 
 
¹⁶⁶