Глава 5

Эволюция пробегала перед нашими глазами: условия определяли формы жизни, формы жизни меняли планету. Только что странное существо копалось в илистом грунте, пожирая прячущихся там червеобразных животных, и вот мы уже стоим на пустом землистом берегу, за нашими спинами высятся джунгли, населённые только беспозвоночными, от жужжания диковинных насекомых воздух звенит на тысячу голосов. Из тихого прибоя выскакивает рыба, панически ища спасения в волнах, накатывающих на берег. Разбрызгивая воду, какая-то тварь мчится за ней и с разгону вылетает на сушу, сжимая вытянутыми челюстями трепыхающуюся рыбёшку. У хищника толстое мускулистое тело и мясистые плавники. Он некоторое время лежит на влажном грунте, потом начинает извиваться, толкается плавниками и постепенно возвращается из-под палящего солнца к спасительной воде. Тут действительно жарко. Джунгли исчезают, сменяясь пустынной равниной, поросшей кустарником. Огромная ящерица вяло тащит свою тушу. Закатное солнце слепит меня – не могу рассмотреть её хорошенько. Вижу только, что она волочит ногу, а за ней по пятам, припадая к земле, следуют какие-то другие твари, иногда они отвлекаются, чтобы сцепиться друг с другом, но всё же стараются не потерять из виду издыхающую громадину.

Сцены меняются, как в трёхмерном кино, только тут ещё запахи, тепло и холод. Огромный хищный динозавр (в детстве я хорошо знал их по названиям, кажется, это был аллозавр) несёт в пасти труп другого. Какого-то цератопса. Он переступает через нас с Посланником, не заметив. Когда его голова оказывается надо мной, мне на плечо капает кровь из свежей туши. Я машинально собираю её пальцем, нюхаю – она пахнет чуть иначе, чем кровь человека. Посланник смотрит на меня, усмехаясь:

– Забавно, да? Я волей-неволей передаю тебе целостную информацию. Да, именно так пахла кровь этого динозавра.

– А то, что мы были здесь, не повлияет на ход истории? – спрашиваю я, вспоминая всем знакомую научную фантастику.

– Нет, потому что мы не в истории. Я не переносил нас назад во времени – это невозможно. Реальность происходит один раз. Даже Ему не под силу изменить прошлое, иначе Ему пришлось бы отречься от самого себя.

Я непонимающе нахмурился, и Посланник пояснил:

– Он ограничил себя, чтобы создать этот мир, разорвал часть своей сущности на Причину и Следствие. Воля не в силах изменить Причину и Следствие – они чужды друг другу, существуют по разным законам. Чтобы изменить прошлое, придётся уничтожить ту часть, которая уже произошла. Создатель погубит часть самого себя, и мы не знаем, что произойдёт с этой отсечённой частью.

Картины снова сменяются: чёрный пепел в воздухе, небо застлано не то облаками, не то дымом. Солнца не видно, холодно. Под ногами выбегает из-под камня крошечное существо. Посланник не делает никаких видимых усилий, но зверёк вдруг замирает вместе с хлопьями пепла вокруг нас. Разиил наклоняется, поднимает его и сажает на ладонь. Зверёк не двигается, замерев в беге, и оттого кажется чучелком. У него длинный хвост, серые пятна на чёрной шерсти. Тупая мордочка и несуразно большие зубы-лопатки, слегка загнутые вперёд. Кажется, из-за них этот тварёныш никогда не сможет закрыть пасть. Посланник смотрит на существо, всё оживает, и зверёк, испуганно пища, начинает метаться по ладони.

– Не знаю почему, но он мне очень симпатичен, – поясняет Разиил. – Это одно из первых млекопитающих. – Он бесцеремонно берёт зверька за длинный голый хвост и опускает на землю.

– Погоди! – Не знаю, что это я вдруг, но очень уж хотелось попробовать. – Можно погладить?

Посланник улыбается:

– Что ж, Майкл, ты и правда любопытный парень. Во всех смыслах. Видимо, мы в тебе не ошиблись.

Он снова поднял трепыхающуюся зверушку и протянул мне. Я сложил ладони лодочкой, подставил их и почувствовал частую дрожь и дыхание хрупкого тельца. Малыш вдруг притих. Я оставил его на одной ладони, другой погладил по спине. Он не шелохнулся, и я спустил его на землю. Секунду помедлив, зверёк рванулся с места и шмыгнул под валун неподалёку.

– Очаровательный, – ещё раз улыбнулся Разиил. – А теперь смотри.

Чернота сменилась ярким светом тропиков, нас снова окружало буйство растительности, плешивая обезьяна, опираясь на длинные передние конечности и подтаскивая задние, спешила к ближайшему дереву. Среди его корней она нашла кривую палку, ухватила её пальцами ноги и целеустремлённо полезла вверх по стволу.

– Зачем она ей сейчас? – поинтересовался я.

– Полезла сбивать плоды, если не ошибаюсь, – ответил Разиил.

Обезьяна уже скрылась в кроне, теперь мы стояли в пещере, перед нами сидел почти голый волосатый мужчина. У него был низкий лоб, широкие мощные плечи, мускулистые руки с корявыми длинными пальцами. Он что-то жевал, сосредоточенно водя красноватым камнем по полу пещеры. Казалось, он рисовал: камень оставлял за собой след. Сзади к нему подкрался другой человек. Выглядел он почти так же, в руке у него тоже был камень, но уже тёмно-серый, явно заточенный.

– Стоп, – скомандовал Разиил.

Всё замерло: занесённая над головой художника рука, сам художник.

– Вот с этого момента мы потеряли контроль. Видишь их? Их жизнь определяется генами, белками, клетками, зонами мозга. В общем, вроде те самые Причина и Следствие. Но у них, то есть у вас, – он сделал жест рукой, объединив меня с двумя низколобыми людьми, – появилось нечто совсем нежданное – воля. Воля слабая, еле ощутимая в большинстве из вас, несравнимая по мощи своей с Волей Творца. Однако ваша воля, дитя Причины и Следствия, имеет к ним доступ. Причина и Следствие вашего мира подвластны ей. Она способна внедряться в законы и менять их, сама будучи частью закона. Смотри.

Мужчина с камнем с размаху всадил его в голову сидящему, череп треснул, художник завалился на бок, не издав ни звука. Победитель аккуратно обошёл поверженного и высвободил из его пальцев красный камень. Поднёс к глазам, радостно заугукал, поскрёб им по стене, убедился, что камень всё так же оставляет красный след и, восторженно лопоча что-то, скрылся в глубине грота. Я озадаченно наблюдал эту сцену, размышляя, почему именно её показал мне Посланник и как она иллюстрирует этот мутный рассказ об основах бытия.

– А теперь, Майкл, – вновь заговорил Посланник, – я покажу тебе, что ещё происходило в этом мире, пока люди развивались, учились владеть огнём, рисовать и убивать друг друга. Он щёлкнул пальцами, и я вынужден был зажать уши: страшный рёв обрушился на меня. Вокруг всё мелькало, звенело, сквозь грохот прорывались вскрики, стоны, рычание, лязг – происходило что-то грандиозное, но из-за поднявшейся пыли я ничего не мог разобрать. Посланник повёл руками, мы оторвались от земли и взмыли над полем битвы. Внизу царил хаос, но рёв исчез, будто кто-то выключил звук на записи – видимо, тоже работа Посланника.

– Это битва Первородных, – пояснил он. – Я тоже Первородный. Когда человек заявил свои права на собственную волю, Создатель расщепил себя на нас, чтобы получить хоть какой-то доступ в свой эксперимент. Часть Создателя внезапно стала неуправляемой для него самого. Мы ростки его Воли в мире Следствий и должны были подчинить себе развитие человечества. Но посмотри на эти создания внизу (будто я этим и так не занимался) – они сотворены по образу и подобию вашему. Но ваша природа изувечила нас.

Мы висели метрах в двадцати над полем боя, на котором сошлись две армии. Особой разницы между ними не было: крылатые люди, закованные в броню чудовища, воины с копьями, мечами, топорами сцеплялись в схватке на спинах монстров, падали с них и вновь набрасывались друг на друга под ногами тварей, а те в ярости рвали друг друга, вырывая куски мяса, и безжалостно топтали своих хозяев без разбору. Прямо подо мной шипастый монстр размахивал гигантской булавой на хвосте, ревя и отгоняя дракона. Не такого дракона, как наш Эмилион, а тварь метров тридцати в длину, которая скакала вокруг него, то взлетая, то садясь ему на спину, маневрируя гигантскими чёрными крыльями, будто чудовищная птица. На драконе сидела женщина, покрытая чешуёй, она явно что-то кричала, правя драконом, но до нас не доносилось ни звука. Шипастым чудовищем, кажется, никто не управлял. Дракон уже впился когтями в бронированную спину и раскачивал этот танк, пытаясь перевернуть.

Тут я заметил размытый штрих, мелькнувший в воздухе. Неприятный свист, показавшийся невыносимо громким в мёртвой тишине, окружавшей нас, сопровождал этот росчерк. Я успел заметить, что копьё летит откуда-то снизу, из гущи битвы. Оно сшибло наездницу с дракона, пронзённая, та начала падать, но до земли не долетела: её подхватил рой крошечных существ, сновавших повсюду. Казалось, они обволокли её, как пчёлы, а когда рой распался, от погибшей уже ничего не осталось. Импы разорвали её, не оставив даже костей.

– Чистая работа, – прокомментировал Разиил.

Я молчал, заворожённый этим безумием, но потом всё же решился спросить:

– А ты? Ты тоже был там?

Посланник отрицательно качнул головой:

– Я смотрел на битву, как мы сейчас, – таково было моё предназначение. – Может быть, мне лишь почудилось, но в его голосе я услышал нотки сожаления.

Тем временем дракон, лишившись хозяйки, взвился над полем и полетел прочь, а утыканный шипами монстр внизу продолжал бешено размахивать своей булавой, круша всё вокруг, не разбирая, где свои, где чужие, рвался вперёд, расшвыривая других наездников и их зверюг.

– Видишь, у этих существ нет сознания и воли, они животные. Они участвовали в битве только как оружие Первородных, сложнейшие механизмы. – Разиил обвёл рукой поле сражения.

– Но ведь Эмилион, тот, что работает у нас, тоже дракон, а он вроде как разумен, – заметил я.

– С драконами всё сложнее, большинство из них были просто творениями Первородных, но и среди самих Первородных было несколько драконов. Точнее, несколько существ, в которых Создатель, экспериментируя, вложил часть себя. Воля даёт возможность творить. В определённых рамках, разумеется, но всё же творить. Как Он, как люди – суть одна, просто масштабы разные. Нас было много, – продолжал Посланник. – Он всё дробил и дробил себя, силясь умножить своё влияние в этом мире. Я был одним из первых, поэтому выгляжу как человек. – Посланник выдержал небольшую паузу и заговорил более мягким тоном: – Я понимаю, тебе всё это кажется нереальным, но тут другие правила – просто слушай и запоминай. Кстати, та очаровательная леди, что с тобой работает, Криша, она тоже Первородная и тоже участвовала в этой битве.