Глава 4

Моя милая Элис за два с половиной года нашей совместной жизни повидала немало странностей и относилась к ним в основном с мудрым спокойствием. Она знала только, что я работаю в какой-то неофициальной организации в сфере услуг. Она никогда не спрашивала, почему я постоянно в шерсти и пару раз приносил на одежде перья, сочтя, видимо, что если я сам не рассказываю о работе, то ни к чему в это лезть. Элис не донимала меня тем, что у меня нет счёта в банке на чёрный день, не злилась, когда я задерживался в офисе, не удивлялась самим собой оплаченным налогам и откуда-то бравшейся в холодильнике еде, моим вялым выдумкам относительно того, в чём же заключается моя должность. Даже когда мне пришлось взять к себе переночевать Эмилиона и Элли застала его в четыре утра пожирающим мясной пирог, она лишь попросила предупреждать, если я приношу в дом говорящую ящерицу. Дракон решил, что повёл себя невежливо, поэтому не моргнув глазом поблагодарил хозяйку, оторвавшись на секунду от пирога, после чего как ни в чём не бывало продолжил уплетать ужин.

И всё же найти в коробке из-под бутербродов отрубленный палец моя милая была не готова.

Про кусок жертвы я напрочь забыл и оставил его в сумке, а Элис, видимо, решила заботливо сделать мне бутерброды на завтра.

Она села на край кровати, поставила на подушку передо мной контейнер и вкрадчиво повторила вопрос:

– Майкл, объясни мне, пожалуйста, почему у тебя в сумке отрезанный палец. – Она уже немного взяла себя в руки. Я не знал, как выкрутиться, поэтому молчал.

– Я знаю, ты не любишь говорить о работе, я привыкла к странностям, но теперь я беспокоюсь за тебя. Ты влез в какие-то неприятности? Я не буду допытываться, главное, скажи, что у тебя всё в порядке.

– У меня всё в порядке, – брякнул я, понимая, что это Элис не успокоит.

– Майкл, это грёбаный отрезанный палец! Ты даже не врач. Я не знаю ни одной профессии, для которой это было бы нормально! – Её голос дрогнул.

– А это и не связано с работой, – начал импровизировать я. – Просто мне очень понравилось кольцо, хозяйка не хотела его отдавать, и я забрал его вместе с пальцем. Честно-честно!

– Кольцо? – Она была окончательно сбита с толку, снова заглянула в коробочку и, видимо, только сейчас заметила на пальце кольцо. – При чём тут кольцо?

Пути назад уже не было – всё равно рано или поздно это надо было сделать. Я вынул палец из вымазанной засохшей кровью коробочки, снял с него кольцо – благо оно было действительно красивое – и вложил весь свой актёрский талант в вопрос:

– Элис, ты мне доверяешь?

Он сощурилась и кивнула. Я взял её руки в свои и выговорил одним духом:

– Тогда выходи за меня!

Её зрачки расширились, видимо, она уже начала думать, что это бредовый сон.

– Но, – пробормотала она и снова посмотрела на обрубок, – при чём тут палец, Майкл?

– Забудь, просто глупая шутка, я хотел это как-то оригинально преподнести. Кольцо, наверное, чуть-чуть великовато? Так ты станешь моей женой, Элис?

Похоже, она сомневалась, готова ли принять это на веру, поэтому пристально посмотрела мне в глаза – я постарался изобразить саму невинность. Она молча кивнула и подставила руку.

Я, поспешно поплевав на кольцо и протерев его одеялом, надел ей на палец. Элис глубоко вздохнула и произнесла свои первые слова в качестве моей невесты:

– В следующий раз, когда ты так пошутишь, я разведусь с тобой.

Я ни капельки не сомневался, что так и будет, поэтому обнял её, поцеловал и предложил сходить куда-нибудь отпраздновать помолвку. Элис быстро взяла себя в руки, мы собрались, вышли из дому и направились к нашему любимому ресторанчику в переулке неподалёку.

Я постарался незаметно прихватить с собой злосчастный палец и выкинул его в первый попавшийся сточный люк. Видимо, это не укрылось от наблюдательной Элис, или она просто так решила спросить:

– Майкл, где ты взял такой натуральный палец? – Она испытующе посмотрела на меня. – Или он действительно настоящий?

– Просто нашёл, – честно признался я.

Следующий рабочий день не принёс никаких неприятных сюрпризов. Джим, как только явился, поинтересовался, не узнал ли я чего по поводу вчерашнего. Я не стал ему передавать странные слова Посланника, решив дождаться нашего вечернего разговора, а потом уже обговорить всё с Джимом, и сказал только, что спросил знающих людей и скоро будут ответы.

Джим понимающе кивнул и направился к Раздатчику.

Присмотревшись к нему попристальнее, я так и не обнаружил ничего примечательного: парень как парень. Ну серьёзный очень. Коротко остриженные тёмно-русые волосы, синие глаза, широкие плечи, длинный, но не очень заметный шрам пересекает лицо от переносицы к левой скуле. Нос с горбинкой, явно не один раз переломанный. Матёрость делала Джима даже красивым. До этого момента я обращал внимание только на его манеру осматриваться: глаза почти не блуждали, как это обычно бывает у людей, оказавшихся в незнакомой обстановке. Взгляд резко перебегал с предмета на предмет, задерживался на чём-нибудь на время, будто заранее отмеренное, и переходил дальше. Даже когда Джим робел или сталкивался с чем-то ранее неизвестным и непредвиденным, он не переставал подмечать детали. Похоже, это результат боевого опыта. Вчера он запомнил много подробностей, хотя явно не ожидал увидеть подобную сцену.

Лари как обычно валялся на проходе, довольный тем, что может отдохнуть от ненасытной хозяйки, Криша дремала, забравшись с ногами в кресло и забавно поджав их под себя. Вызовов было немного. Джим снова быстро освоился и методично курсировал от Раздатчика к Доставщику, возвращался, что-то бормотал себе под нос – одно удовольствие было смотреть на столь увлечённого своей работой человека. Надо думать, он был очень рад, что никакой дряни больше не происходит…

– Майкл, иногда мне кажется, что с твоим способом восприятия действительности ты бы отлично прижился в рекламе или советской пропаганде, – задумчиво пробормотал Джеральд, неожиданно оказавшийся рядом.

– Отстань, я учусь наслаждаться моментом.

Лиззи тоже подключилась к процессу, отложив отчёты и всякие прочие бумаги, в которых могла разобраться только она. Должен сказать, в небесных сферах та ещё бюрократия, мы даже не пробовали лезть в это – лучше на вызов сгонять лишний раз, чем пытаться разгрести нашу межведомственную отчётность.

– А теперь ты как тот улыбчивый мультяшный человечек в бункере, который рассказывает, как всё замечательно, а вокруг ядерная война.

– Ты что, слышишь мои мысли? – Я с сомнением оглядел лошадиную морду, зависшую над моим плечом.

– Ты просто говорил это вслух. Ты вообще часто говоришь вслух. Не замечал? – Он хитро скосил на меня свой коричневый глаз и фыркнул.

В середине дня я подошёл к Лари, почесал его и спросил, не узнал ли он, что вчера было с Кришей. Он в ответ дёрнул ушами, зевнул и стрельнул глазами в её сторону. Я посмотрел на суккубку – она, оказывается, не спала, сидела, обхватив колени, и смотрела на нас задумчиво, словно не замечая, – даже не отреагировала на мой пристальный взгляд. «Что это она?» – удивился я. Лари отполз за стол, чтоб Крише не было его видно, я последовал за ним и уселся на прохладный пол.

– Она не рассказывала, но, чует мой загривок, чего-то случилось. Что-то близится, и Криша об этом знает. Может, увидела какие-нибудь предпосылки. Она ведь древнее существо, чует всякую дрянь и знает много. Я не стал её теребить пока что. Да и ящерица какая-то пришибленная. – Собачья морда на миг повернулась в сторону дракона, вяло перебирающего бумаги на одном из столов. – Уж он-то наверняка знает, если действительно намечаются большие перемены, но вряд ли из него удастся вытянуть хоть что-то, пока он сам не захочет. Так что для начала мне надо обсудить свои мысли с Кришей.

– Какие у тебя мысли? Тоже Конец Света?

Он наморщил нос, обнажив клыки.

– Да. Но я не уверен.

– Сегодня вечером я встречаюсь с Разиилом. – Вздёрнувшиеся уши выдали Лари, хотя, в общем, я и не сомневался, что он знаком с Посланником. –  Он обещал, что расскажет мне много чего. Сказал, мне предстоит важная роль.

– Ах роль… – Ларри помотал мордой. – Не дай им себя задурить, а то только хуже сделаешь. Система всегда найдёт к тебе подход, как бы осторожен ты ни был, – неожиданно выдал пёс.

– Может быть, пояснишь? – попросил я в надежде услышать больше конкретики.

– А, не столь важно. Ничего не изменишь. Все происходит только так, как происходит. В конце поймёшь. – Он помолчал немного и добавил: – Сегодня после работы мы с Кришей идём в парк – она предложила меня выгулять.

– Сердцеед. – Я потрепал его за ухом и встал, поняв, что больше он ничего полезного не скажет. Надо было переговорить с Джерри, но он оказался на вызове, поэтому я занялся делами. Лари был прав: Эмилион тихо копался в записях, сортируя автоматические отчёты о каждой доставке, и выглядел пришибленным. Я понаблюдал за ним: он ни разу не приложился к фляжке, только время от времени фыркал, при этом из его ноздрей вырывались облачка дыма – это означало, что дракон чем-то взбудоражен (или пьян, но это был не тот случай). Я подошёл к нему.

– Дружище, у тебя всё в порядке?

– Да-да, – быстро закивал он, выпустив из ноздрей дымок. – Мне надо будет с тобой поговорить, но это терпит. Я тебя дёрну, когда надумаю, – уточнил дракон и вернулся к делам, показывая, что сейчас действительно не время для разговора.

– Хорошо, – согласился я. Интересно, что же он знает и откуда?

В любом случае, я был рад, что Эми решил поделиться своими мыслями – это внушало надежду, что Конец или что там имел в виду Посланиик, не застанет нас врасплох. Но то, что все были в курсе происходящего, напрягало. Это подтверждало серьёзность ситуации.

А я в глубине души ещё надеялся, что всё само собой рассосётся, как нелепое недоразумение.

Перед тем как отправиться на встречу с Посланником, я хотел переброситься с Джерри ещё парой слов. Он весь день носился по вызовам, чего за ним обычно не замечалось. Я уж было решил, что он тоже чем-то встревожен и разузнал что-то важное про Конец, но не хочет озвучивать, поэтому скрывается от меня. Когда я спросил его об этом, он воровато огляделся и тихо пояснил:

– Блохи. Я там могу почесаться вдоволь, если стены шершавые.

– Может, тебя почиститься сводить, в конюшню? – предложил я, даже не пытаясь сдержать улыбку. Мне живо представилось, как Джер неистово трётся обо все попадающиеся стены, лишь бы унять зуд.

– Опять?

– Да брось. Это позитивное мышление.

– Ладно. А рог куда я дену? – он без паузы вернулся к теме, будто и не менял её.

– Да никто и внимания не обратит. Спишут на причуды владельца. Скажу, что искусственный или мутация какая. Мало ли сейчас диковинных пород.

Единорог недоверчиво покосился на меня, потом, подумав, протянул:

– Это было бы здорово, на самом деле.

– Значит, свожу тебя в ближайшее время. Послушай, Джерри, – я понизил голос, – тебе не кажется, что все наши чем-то встревожены? Не только вчерашним происшествием, а чем-то ещё.

Он раздул ноздри, пофыркал и ответил:

– Кажется, босс. И, возможно, я даже знаю чем, но надо проверить.

– Эмилион сказал то же самое, – вздохнул я. – И даже я уже знаю, что дело в Конце Света, так что можешь не темнить.

С Джеральдом мы общались близко. Отчего-то так сложилось, что именно с единорогом у меня установились самые доверительные отношения. Они все были моими друзьями: в конце концов, почти четыре года для коллектива – срок. Даже херувимчики, хотя они по-английски ни слова не знали, а лопотали что-то по-своему. И Лиззи, которая на последний день рождения подарила мне странный округлый камень, переливающийся голубоватым матовым сиянием. Она сопроводила подарок многозначительным пояснением: «Чжииииуи-вуи» и этим ограничилась. Я долго пытался выяснить, что это за вещица, даже на радиоактивность проверял, но так и не дознался. Я их всех любил, но к рыжему, вечно дымящему единорогу как-то особенно привязался, и, похоже, это было взаимно.

– Ящерица должна чуять, даже если не в курсе. Остальные и так знают. Но ты-то откуда? В общем, я не хочу пока что воду мутить, поскольку ничего определённого действительно нет – ни даты, ни времени, ни причины. А откуда ты знаешь?

Я убедился, что до нас никому нет дела.

– Вчера со мной говорил Посланник…

– Какой из? – перебил меня Джерри.

– Разиил.

– А, хранитель тайны, – хмыкнул он. – И чего хотел?

– Сказал, что грядёт конец всему и что я в этом буду замешан. А ещё что Джимми сам был причиной вчерашнего происшествия. Не по его вине, но из-за него появились импы. Сбой Системы, сказал. Не причина и следствие, а чистая Воля. Сегодня опять с ним встречусь, обещал подробно всё рассказать.

Джерри машинально жевал своими мягкими губами, обдумывая услышанное. Потом произнёс:

– Ты живёшь как во сне, Майкл. Иногда я тебе завидую. Я тут думал насчёт вчерашнего и нашего новенького. Он непрост. Но давай об этом позже, когда я сам проверю пару догадок. А тебе предстоит много открытий чудных. – Он ехидно сощурился.

Я не стал выяснять, что он имел в виду, только кивнул и собрался уходить – было уже полдевятого, рабочий день закончился, но все были, видимо, слишком возбуждены, чтобы просто разойтись.

– Погодь, – остановил меня единорог. – Почеши, мне голову, пожалуйста, – зажрали твари.

Я исполнил его просьбу, обработал ногтями короткую шерсть у него на морде. Мне показалось, что она теплее, чем обычно, будто у зверюги была температура, но я не придал этому значения.

– Кстати! – вспомнил я. – Теперь твой шеф – без пяти минут женатый человек.

– Да ладно! – оживился он. – Поздравляю! Подозреваю, у тебя есть для меня отличная история, с нетерпением жду рассказа. – Конь подмигнул мне и, самодовольно фыркая от собственной проницательности, удалился в другой конец зала.

Разиил ждал меня, облокотившись на дверь ресторанчика. Он выглядел немного иначе, чем вчера. Передо мной был всё тот же высокий красивый мужчина лет сорока, с аккуратно подстриженной бородой, но шляпы на нём в этот раз не было, и я увидел короткие кучерявые чёрные волосы без залысин. Изысканный плащ-шинель из тонкой шерсти вместо делового костюма. На самом деле, на мой взгляд, на улице было не так уж холодно. Подойдя ближе, я почувствовал лёгкий аромат дорогого парфюма. Казалось, Посланник не замечал меня: он читал. Мне стало любопытно.

– Что это?

– Забавная история, – отозвался Посланник и показал мне корешок. Это были «Мастер и Маргарита».

– «Мастер и Маргарита»? – спросил я, хотя прекрасно видел название. Но меня охватило странное чувство: он просто не мог читать именно эту книгу. Вернее, это было бы слишком предсказуемо, чтобы быть правдой. Будто я мог и не спрашивать, а сам угадал бы, какая книга уместна сейчас в руках у этого существа.

– Удивлён моим выбором? – поинтересовался он.

– Напротив. Но никогда не думал, что вы, ребята Сверху, читаете.

– А что нам ещё делать? – ухмыльнулся Разиил. – Ну здравствуй.

– Здравствуй.

– Прогуляемся?

– Да, конечно. Ты хотел мне что-то рассказать? Кстати, мог бы предупредить о пальце, это была не самая приятная сцена в моих отношениях, знаешь ли.

– Не имел права.

– А намекнуть? А если бы я догадался?

– Не догадался бы, – уверенно ответил он. – И я не буду тебе ничего рассказывать, я тебе покажу.

С этими словами он заглянул мне в глаза и приложил палец, обтянутый кожаной перчаткой, к моему виску. Я даже не успел среагировать: всё потемнело, потом меня будто ослепило вспышкой, и я обнаружил, что вишу в пустоте. Я слышал своё дыхание и дыхание кого-то рядом.

– Майкл, мы там, где началась Вселенная. Он вокруг, повсюду. Видишь ли, так Он запустил свою игру. Чтобы не плодить слов, давай просто называть её Игрой. Естественно, это не настоящее название, просто так тебе будет понятнее.

Кто-то схватил меня за руку – вероятно, Посланник. Я не видел ничего вокруг, не чувствовал ничего под ногами. Просто висел, хотя осязание и слух явно работали.

– Почему я ничего не вижу?

– Потому что здесь нет того, что тебе доступно. Создатель сейчас повсюду, он чистая Воля, но тебе не под силу увидеть его. Сюда мы попали, только чтобы ты узнал, откуда всё взялось.

– Но я ничего не понял. Эта вспышка – это и есть большой взрыв?

– Можешь называть его так, это неважно. Это акт творения, здесь был запущен эксперимент. Здесь Он отдал часть Воли, разделив её на Причину и Следствие. Пойдём сразу к Земле.

Передо мной возникли красный шарик и крошечная солнечная система. Я протянул к шарику руку, но не достал: видимо, он был где-то очень-очень далеко, хотя казалось, мерцает где-то прямо перед носом.

– А где всё остальное – звёзды, галактики?

– Это не реальность, Майкл. Это лишь имитация, но ради неё и начался эксперимент. Гениальная идея, которая озарила Его.

– Его? Ты говоришь о Боге?

– Если угодно. Я уже говорил тебе, этот мир – эксперимент, игра. Есть существа, которым нечем заняться, кроме как соревноваться в творении. Они воплощают то, что на вашем языке можно назвать чистой Волей. Они ничем не ограничены, ничему не подвластны. Откуда они взялись, я не знаю. Может быть, они тоже продукт чьего-то творения – ни мне, ни тебе этого никогда не узнать. Я думаю, они и сами не знают. Но от скуки в бесконечном бытии они затеяли игру – творить миры. Наш мир – один из интереснейших вариантов. Мы придумали… вернее, Он придумал нечто новое. Вместо того чтобы вести свой мир, преобразовывать его, развивать, усложнять, перестраивать с помощью чистой Воли, Он выдумал нечто особенное. Нечто самостоятельное, слабое, ничтожное и ограниченное, но зато непредсказуемое даже для Него самого. Ради этого нечто Ему пришлось ограничить часть себя и в этой части расщепить свою Волю на две составляющие, недоступные тем существам: Причину и Следствие. Поэтому эксперимент и продлился так долго: Творец с таким раньше не сталкивался. Жизнь, животные, люди – те, кем нельзя управлять. Части, неподвластные целому. Их это впечатлило.

Пока он говорил, мы стремительно приближались к одной из планет (или это она летела к нам?). Она менялась на глазах – из тёмно-серой с красными прожилками становилась тёмно-синей. И вот мы, пронырнув сквозь облака, погрузились в океан. Я свободно дышал, хотя вокруг явственно ощущал воду.

– Он создал жизнь, – продолжал Посланник. – Вернее, Он предположил её возможность. Создать её сам Он не в силах, для этого нужны последовательности, случайности, механизмы, алгоритмы. Законы. Для Творца это лишь чуждые абстрактные идеи. Но Он поверил в Причину и Следствие, и вот смотри – ради этого момента и запускался эксперимент, миллиарды лет изменения Вселенной – для вот этой случайности.

Прямо передо мной две сложные частицы, какие я много раз видел в школе на схемах, слиплись в одну. Мы были будто бы на мелководье, но прямо перед нами молекулы переплетались друг с другом, словно крупные видимые объекты. И я мог в подробностях рассмотреть их устройство. Две цепочки скрестились, обвились одна вокруг другой, потом от каждой из них отделилось по куску и эти куски поменялись местами. Солнце, пробиваясь сквозь воду, подсвечивало эту странную структуру. Фрагменты цепей всё продолжали свой сложный танец, и вот новоявленная жизнь начала извиваться, отдаляясь от нас: то ли уплывала, то ли уменьшалась в размерах. Я мало что понял, но смотрел как заворожённый. Интуитивно я чувствовал величие только что увиденного, робел и восхищался, но всё это было слишком похоже на сон, чтобы я мог до конца поверить в происходящее.

– Это первый шедевр Создателя, Майкл. – Голос Посланника вывел меня из оцепенения. В этой Вселенной нет больше ничего интересного, но это! Мы до последнего сомневались, что это возможно – творение, не подчиняющееся в развитии Творцу. Но на этом всё не кончилось.