15. Секта

Мэй проснулась в машине, и так было уже не в первый раз. На заднем сиденье ее ждала подушка в чистой наволочке, тонкий плед и простынь. У нее было три «походных набора», которые Мэй стирала и гладила не реже одного раза в месяц, понимая, что у нее большие проблемы, которые стоило бы разобрать с психотерапевтом или сразу сдаться психиатру. Поэтому она ни за что бы не пошла к ним – раз понимает, значит, справится сама. Современное общество называет подобную уверенность вредным заблуждением, Мэй выбрала для себя запыленный и истертый термин «перетерпеть». Чем больше она думала о своей жизни, вырываясь на полчаса или час, не больше, в сутки от дел и забот, связанных с рестораном, квартирой, налоговой и прочими наслаждениями, тем больше отмечала, что ничего, кроме терпения, в жизни и не осталось.

В машине уютно и прохладно, но не холодно. Немного пахнет едой, ее рестораном, и от запаха блюд, кухни и той жизни, которую притягивает к себе ресторан, тепло на душе и не так одиноко. Не зря она выбрала эту машину, подобрала под себя, взамен слишком постаревшей, но надежной подруги шестой Мазды, которая служила верой и правдой до полного истирания. Она забывала о ремонте, о техобслуживании, забывала и о себе, уходя в работу, копя деньги сначала на квартиру, потом на собственный бизнес. Так и вся молодость прошла, и у нее есть все, что она хотела, о чем мечтала: собственное жилье, только ее, в которое она может пускать или не пускать, без влияния родных и друзей, которых и не было, надежная и красивая машина и свой ресторан, такой, о каком она мечтала. Не было в этом только нее – простой и открытой девочки, любившей всех и доверявшей всем. Она умерла или не умерла, но спряталась куда-то… от страха, от непонимания подлости и лицемерия, от тех, кого она любила, кому верила. И вот сегодня ночью девочка подошла ближе и с интересом посмотрела в щелку старой двери, ведущей из подвала на свет.

Еще слишком рано, домой ехать уже поздно, идти в ресторан рано. Она припарковалась неподалеку, в спящем дворе, с трудом втиснувшись между огромными паркетниками, и зачем в городе такие огромные машины, напичканные электроникой, датчиками, помощниками, способные самостоятельно найти место парковки и встать ровно, но все равно стоящие немного по диагонали, занимая у соседнего места чуть меньше половины чужого пространства. Мэй наперед знала, кто владелец этого монстра, каким он взглядом будет смотреть на нее, пытаясь показать свой статус, выпятить чахлую грудку ничтожества, пускай и подкаченную и нажратую спортивным питанием. Сущность ничтожества не может спрятаться за одеждой, новым телом или корочкой – она всегда впереди человека, она его хозяйка и ведет своего раба, как собачонку.

Мэй потянулась, немного не хватает места, пары сантиметров, чтобы вытянуться полностью. Вспомнилась Аврора, очень странная женщина. Пожалуй, она немногим младше ее, но вот взгляд! Ха-ха, давно Мэй не видела, чтобы на нее так смотрели. Пожалуй, со школы, когда молодые альфа и бета-самочки делили глупых самцов, видя в ней соперницу, желая, как обезьяны, показать силу перед самцом, унизить соперницу, предоставить доказательства, что ее потомство будет самым крепким. Если бы этим дурочкам пришла в голову эта мысль, а, что важнее, они бы ее поняли, то случился бы глубокий ступор – рожать никто не хотел, но молодому животному на это было плевать. Аврора выглядела как типичный психиатр, не хватало белого халата и томиков Фрейда и Юнга в шкафу за спиной. И дело совсем не во внешности, а во взгляде: колкий, равнодушный и жестокий, так смотрит ученый на подопытную крысу. Животное внутри нее рвалось наружу, что выражалось в откровенных вопросах и поглаживаниях Сергея, ну и в злобных взглядах в сторону Мэй. Олю и Алису она сразу отмела, как конкуренток, сестер это и не волновало. И все же, даже в самых долгих и колких взглядах глаза в глаза Аврора открыто посмеивалась над собой. В итоге они, можно сказать, подружились, как могут дружить или, скорее, выносить рядом с собой другую одиночку, альфа или бета-самку, уважая противника, этика восточных воинов.

Если не знать, то Аврора похожа на художницу, актрису или другого неформала от искусства, пока не обратит на тебя внимания. Худая и высокая, с ежиком ультракоротких черных волос, смуглая кожа, красивый тонкий нос, длиннее, чем по стандарту, черные небольшие глаза на узком лице с высоким лбом. Она выглядела больше некрасивой, похожей на женоподобного мальчика, пока не начинала говорить. Негромкий и низкий голос обволакивал собеседника, а легкая хрипотца опытного курильщика добавляла шарма. Мужчины ведутся на такое, Мэй точно знала, по настроению играя с теми, кто соизволит с ней познакомиться. И это случалось все реже и реже, некондиционный товар, и давно она себя списала?

Незаметно Мэй и Сергей оказались на улице. Шел третий час ночи, район погрузился в тревожный сон, вздрагивая от рева мотоциклов и арабских ладов вольных таксистов. Аврора выставила их, отдав таблетки Мэй, коротко сказав, что тут требуется вещества серьезнее. Мэй была этому даже рада, ей совсем не хотелось присутствовать при разговоре психиатра с Алисой и Олей, которой определенно требовалась помощь. Они стояли у машины, Мэй напряженно курила, оборачиваясь при каждом резком звуке, провожая каждый мотоцикл, каждую машину. Как здорово, что Сергей молчал, ей это очень понравилось. Умение молчать в нужный момент одна из лучших черт мужчины, к женщинам Мэй таких требований не предъявляла, зная по себе, как это бывает тяжело.

Она отвезла его домой, сама дав свой телефон. Обменявшись контактами, они договорились глазами, сейчас было не то время, не то настроение. Что-то проскочило между ними, Сергей красивый, сильный, не совсем в ее вкусе, но это неважно. Не внешняя привлекательность понравилась Мэй, она умела отбрасывать оболочку, хотя бы немного развернуть красивый фантик, чтобы заглянуть внутрь. И ей понравилось. Она пожала его пальцы на прощание, устало улыбнувшись, а он поцеловал их, не пошло, не слюняво, как делали многие, чего Мэй боялась больше, чем «случайных» хватаний за попу, а деликатно и искренне, как она и хотела. Жаль, что он слишком молод для нее, но почему это должно волновать ее? Пусть решает сам.

Она, наверное, задремала, не заметив, как к машине подбежала Юля. Она изменила маршрут, сделав положенный круг по парку, Юля забегала во двор дома, где был ресторан, оббегала его и школу и только потом возвращалась домой.

– Доброе утро! – воскликнула Юля, когда Мэй вылезла из машины, слегка стесняясь и поправляя задравшуюся футболку и мятые шорты, спать в джинсах было слишком жарко и ужасно.

– Доброе утро, если оно доброе, – Мэй посмотрела на себя в боковое зеркало, ну и кошмар: какая-то помятая, старая, с кругами под глазами! Не то, что Юля – молодая, свежая, полная сил и улыбается еще так заразительно, что невольно улыбаешься в ответ.

– Хорошо поспала?

– Очень смешно, – фыркнула Мэй и потянулась, услышав, как жалобно затрещали позвонки и с чувством хрустнула шея.

– Пойдем на площадку, я тебе зарядку проведу. А то затекло все, надо тебя расправить! – Юля подпрыгивала на месте, и откуда у нее столько энергии.

– А пошли, – согласилась Мэй.

На детской площадке у хоккейной коробки остались турники и лестницы, выкрашенные кривой коричневой краской. Юля руководила, а Мэй слушалась, сначала через силу, перебарывая лень, делая упражнения, а потом сама усиливая темп, радуясь разогретым мышцам, чистой и свободной голове. На брусьях Мэй немного проиграла Юле, а вот на турнике провалилась, с трудом сделав шесть подтягиваний в три подхода.

– А ты в хорошей форме, – с уважением сказала Юля. – При твоем весе просто супер.

– Это при каком моем весе? – состроила недовольную гримасу Мэй и, захохотав, толкнула Юлю в плечо. – Я пошутила.

Юля и не думала обижаться, толчок в плечо она восприняла как начало тренировочного боя. Обозначая удары руками и ногами, она теснила Мэй, умело блокировавшую ее. Юле нравилось, что у Мэй хороший уровень, она, конечно же, видела, что легко может пробить ее, но зачем это делать, если и так понятно, что у них разный уровень. Мэй веселилась, как в детстве. Девочка вышла из своего подвала и играла. Юля заигралась, желая сделать хитрый обманный удар, Мэй перехватила руку и бросила через бедро, с четким заломом правой руки.

– Ого! – Юля встала и рассмеялась. – Не знала, что ты так умеешь!

– Умела. Я думала, что все забыла. Надо возвращаться к тренировкам, я даже помолодела и спать не хочу.

– Ну да, растрясли старину.

– Юля, не переходи красную линию, – погрозила ей Мэй. – Нашла тут старину.

Первые собаководы, не желавшие далеко ходить, отправляя своих мелких собак, похожих на крыс, в ближайшие кусты и лужайки, удивленно смотрели на шуточный бой между школьницей и взрослой женщиной. Но, каким бы ни был шуточным бой, эти здоровые мужики, накаченные с вечера пивом и телевизором, не решились бы встать с кем-нибудь из них, накостыляют так, что никаким тональником не замажешь.

В 14:00 все были в сборе. Мэй устроила в своем кабинете временный штаб, убрав все со стола и расстелив белую скатерть с черными птицами. Любой серьезный разговор следовало начинать с обеда, так учила ее бабушка и мать, и Мэй неоднократно получала подтверждения этому простому правилу. Лучшие ее сделки и решения принимались во время хорошего обеда, и дело вовсе не в ленивой сытости, а удовлетворении первичных задач организма, устранения напряженности и даже озлобленности, вызванных затаившимся голодом. Как бы партнер не храбрился, по факту все хотели есть, и она первая, а диеты и прочие развлечения, граничащие с пагубными экспериментами над собой, пусть остаются бездельникам.

Обслуживала Юля, в опустевшем после бизнес-ланча зале дежурил Камиль. Шеф-повар не задавал лишних вопросов и ни взглядом, ни выразительными бровями не подал вида, что сгорает от любопытства. На кухне шла подготовительная работа к вечерней смене, половина зала была забронирована, и готовился небольшой банкет по случаю Дня Рождения и подобия помолвки. Компании были знакомы, и праздники должны были слиться в безудержное веселье с азиатским колоритом.

– Садись, я потом унесу, – Альфира усадила Юлю за стол.

– Да, тебя только ждем, – заметил Максим.

– Ой, надо Арнольду воды налить, – забеспокоилась Юля.

– Не надо, ребята за ним присматривают. Он на посту, охраняет черный вход, – важно сказала Альфира.

– Юль, не беспокойся. Ему еще рано есть, – сказал Илья и посмотрел в планшет. На экране был вид с камеры дрона, кружившего во дворе дома, наблюдая за послушным псом, принявшим пост у служебного входа ресторана. Арнольд следил за роботом и не поддавался на провокации, назойливые попытки втянуть его в игру. – Там все хорошо, даже намордник пока не стянул.

– А он свободолюбивый? – заинтересовано спросила Мэй, заглядывая через стол в экран, Илья повернул планшет к ней.

– Да, если считает, что с ним поступили несправедливо, будет бороться до последнего. Такой же упрямый, как Юля, – ответил Илья, почувствовав на себе испепеляющий взгляд Юли, но не повернувшись.

Максим хмыкнул и подмигнул Альфире. Юля что-то пробурчала, но манду с бульоном и зеленью делали свое дело, и к концу чаши и тарелки с салатом, она обо всем забыла, готовая слушать и запоминать, но не обещать, что все поймет, тем более, запомнит.

– Итак, можно начать с того, что все мы, кроме, пожалуй, меня, столкнулись с чем-то необъяснимым, – Максим обвел всех глазами и усмехнулся. – Получается, что из всех вас я самый здоровый.

– Все может быть, – Мэй сощурила глаза. – Скорее всего, твое время пока не пришло.

– И этого мы также не можем исключать. Пока нам понятно только то, что что-то происходит, и это что-то втягивает нас в свою игру. Если даже это массовое помешательство, то сути дела не меняет, придется разобраться.

– Хватит умничать, давай к делу, – недовольно сказала Юля, если бы он сидел рядом, то она точно бы его пнула ногой за занудство.

– Согласен, перейдем к делу. Данных не очень много, но они есть. Наш робот нашел вашего демона. Полный отчет Леха отправит завтра, надо данные обработать, выбросить повторы и ложные результаты. Но, даже в этом неровном массиве мы видим четко, что этого демона знают и, возможно, любят много веков, если не тысячелетий. У него много имен и еще больше лиц, но наш робот, который поумнее нас будет, по нашим вводным вывел закономерности и сопоставил с историей человеческого мракобесия. Не надо на меня так смотреть, робот сам вывел этот термин, увидите в отчете. В этом массиве можно провести не один месяц, информации столько, что даже у Лехи голова кругом пошла, а он у нас big data master, он с роботами на одной волне. Закономерность простая этот демон всегда появляется, когда где-нибудь начинается война или катастрофа, но это не сборщик душ или тому подобное, не какой-нибудь некромант – его привлекает что-то другое.

– Получается, сейчас нам грозит катастрофа? – спросила Альфира. – Война уже идет, хотя ее и нет. Получается, скоро грянет атомная война?

– И этот вывод неверный. Альфа, ты думаешь как человек, а робот не думает, он анализирует. Так вот наш робот самый большой оптимист, которого я знаю. Атомной войны не будет и именно потому, что проявился наш демон. Каждый раз, когда люди фиксировали его появление, рисовали картины, вырезали на камне его лик, приносили ему жертвы – каждый раз человечество было на краю гибели, но за край не переходило.

– Ты хочешь сказать, что это хороший демон? – с вызовом спросила Юля. – Такой хороший, что убить нас готов!

– Нет, он или она, но скорее всего, оно, нехорошее и неплохое – это все человеческие понятия. В случае таких сил, не знаю, как их назвать, нет понятия хорошо или плохо, а есть понимание гармонии мира. Ты же читала об этом в книге корейских мифов, – Илья кивнул Юле, она нахмурилась.

– Я не дочитала и ничего не поняла. Мне надо еще раза три перечитать, тогда дойдет. Что-то такое было.

– Илья, расскажи, что ты нашел. Ты же пошел другим путем, но в итоге мы пришли к одному и тому же, – Максим подмигнул, что можно. Илья вздохнул, взял планшет и перечитал конспект.

– Я решил искать по-другому. Я начал выписывать все события, которые сильно бы отличались от нормы за последние два года. Не знаю, почему мне пришла в голову эта мысль, как-то само сложилось, – Илья волновался и покраснел. Юля сжала его пальцы, требовательно посмотрев в глаза. – Если мы не будем рассматривать войну, которая не война, то ближайшим для нас серьезным событием будет испытания ядерных боеголовок в Северной Корее. Информации мало, больше слухов. Но, после испытаний, и это отражено в сетевых изданиях Южной Кореи, у северного соседа стали пропадать люди, стало больше беглецов, которые рассказывали о нашем демоне. Вот тут уже сомнений нет, посмотрите на фоторобот по словесному портрету. Это нарисовала их нейросеть.

Илья открыл фоторобот и первой дал Юле. Она уронила планшет на стол и с ужасом отодвинула от себя. Альфира мельком взглянула и громко икнула, часто закивав. Дольше всех смотрела Мэй и Максим

– Поразительное сходство, – сказала Мэй и отдала планшет Илье. – Они выпустили демона на свободу? Не знаю, открыли врата в ад? Мне кажется, или только я схожу с ума?

– Не ты одна, – ответил Максим. – Врата не врата, а треснуть тектоническая плита могла, дурь человеческая не знает границ. Но я думаю, что дело не в этом.

– А в чем? – Альфира сняла очки и посмотрела на всех близоруким взглядом. – Нарушена гармония, да?

– А ты права, Альфа! Вот сразу все понятно стало! – воскликнула Мэй. – Черт возьми, все же так просто!

– Что просто? – удивились все.

– Все просто, а мы тут придумываем. Первое, что надо понять: не надо пытаться понять природу того, кто с нами вышел на контакт. Это понятно?

– Предположим, – задумчиво проговорил Илья, от волнения протирая и без того чистые очки салфеткой.

– И второе, пожалуй, самое главное: нам говорят ровно то, что есть на самом деле. Нам дают четкие команды без объяснений. Не справимся, найдут других, если этот демон не ведет работу и с другими

– Получается, мы должны подчиниться? – возмущенно воскликнула Юля.

– Да, иначе она или оно нас просто уничтожит. Мы слишком много вкладываем в понимание своей воли, забывая о том, что мы тоже часть всего мира, часть природы, малая крупинка в мировой гармонии. Не думаю, что оно несет в себе силу истинного зла – все это лишь наше восприятие. И так было всегда – цивилизации выживали только тогда, когда сохраняли гармонию, а в этом нет личной воли каждого из нас. Не знаю, как по-другому объяснить. Все это очень похоже на те принципы, что пыталась передать мне бабушка. Так всегда бывает, что знания к нам приходят слишком рано, не вовремя.

– Не согласен, как раз в детстве самое время. Если бы мне или тебе, да любому из нас сейчас попытаться что-нибудь такое втереть, то реакция будет дуалистическая: либо пошлем в жопу, либо вступим в секту. Но наиболее честное событие было бы направление в задницу, – Максим потер виски, подавляя острую боль.

– Знаешь, мне уже хочется тебя туда послать! – Юля показала ему кулак.

– О чем и речь, – заключила Альфира. – Я перегрузилась. Пойду посуду отнесу в мойку.

– Да, уже половина четвертого. Пора закрывать наш клуб мракобесов, – улыбнулась Мэй и обратилась к Максиму. – В следующий раз приводи своих друзей, они уже члены нашего клуба.

– А, Сергей понравился, – хмыкнул Максим.

– Ревнуешь? – оскалилась Мэй.

– Один-ноль, – с уважением сказал Максим. – Слушайте, я придумал название для нашей секты.

– Это какое? – Юля нахмурилась, распознав издевку в словах брата. Места в кабинете было мало, она огляделась, сможет ли залепить ему ногой, рукой не достанет, успеет убежать, но решила не рисковать, чтобы не задеть мебель или кого-нибудь.

Максим встал у двери, насмешливо смотря на сестру. Альфира взяла Юлю за руку, призывая к спокойствию.

– Интересно, и как? Чего ты испугался? – Мэй насмешливо посмотрела на него.

– Вот ее! – Максим ткнул пальцем в Юлю. – Секта свидетелей U-Li Sun!

– Ах ты! – Юля дернулась вперед, но Максима уже не было.

– По-моему неплохо, Альфа, Илья, как думаете?

– Мэй погрозила Юле. – А ты зря злишься.

– Да, Юль, Мэй права. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что все на тебе и замыкается, – сказал Илья и втянул голову в плечи, ожидая удара пяткой от Юли, пускай она и обозначала удары, не касаясь, все равно было неприятно.

– Почему я? Почему все на мне замыкается? Что во мне такого важного? Мэй, ты же сама сказала, блин, не помню точно! – возмущалась Юля, но дальше слов не пошла, устало сев на стул.

– Ты имеешь в виду, что от судьбы не уйдешь, верно? Ты же это хотела сказать?

– Да, именно это. Если от нее не уйдешь, то к чему что-то делать, если и так все предрешено кем-то или чем-то там, – Юля показала пальцем в потолок.

– Это не совсем так или совсем не так. Помнишь миф о богине судьбы Камынчжан? – спросил Илья.

– Помню и не помню, мне надо еще раз прочитать, и чтобы ты мне объяснил, – Юля вздохнула. – Короче я понимаю так: увернуться не удастся, в остальном все зависит от меня.

– От тебя, от тебя, – из-за двери раздался гнусавый голос Максима. – Так что не подведи человечество!

– Ха-ха-ха! Просто обхохочешься! – фыркнула Юля.