Влюбленный робот

 
По равнодушию,
Как по сухому,
Вхожу под надписи.
Буквы —
Символы человека
Многоцветно-предупреждающе
Бьют в фотоэлементы:
«Вход»,
«Осторожно»,
«Смертельно».
 
 
Зачем предупреждать себя?
 
 
Я – робот,
Индустрия ответов
На вкусы и вопросы человека —
Перенасыщен сухими определениями.
 
 
Спрашивайте меня на ответы!
 
 
А я хочу думать человеком.
Homo sapiens! научи меня чувствовать.
Она говорит белоснежными мыслями
И лазурью неба,
А я: небо – это…
 
 
Я напичканный энциклопедиями
Руками кверху воздетыми
Коленопреклоняюсь перед книжными полками:
Отпустите!..
Мне хочется завидовать удивлениям
И плакать слезами…
Отпустите от истин
И научите думать о ее локонах…
 
 
Брызги эмали белой
Застыли на плюше ночи.
Ночь —
Ширма светил —
Прячет от назойливых глаз их светомудрость.
А я жду и злюсь на себя,
Как люди,
Что ждут обещаний от бога,
И, как всегда, почти безответно.
Согнутая в полупочтении собственная тень
задразнила меня.
И рука,
Будто высунутый язык,
Втирала в себя однотонно лицо
Без морщин и страсти.
 
 
Я не хочу быть роботом!!!
Моя лаборантка маленькая,
Подойди,
Протяни ладошки
И растопи в них
Математическую бесчувственность мою…
………………………………………………………
………………………………………………………
Прошла мимо…
Человек!
Изничтожь!
Не сотворяй, человек, себяробота!!!
 

9.08.1969

Валун

 
Сколько раз я смотрел на то,
Как волна цвета гасящейся извести,
Шипя,
Наползала на очерневшую каменную глыбу,
И зарывая ее в воду,
Точно приговаривала:
– Не показывай непогоде язык…
 
 
Море не любит непокорных.
Спорит,
Сердится,
Зеленея от злости,
И оседает,
Вначес разнесясь
По склизской чеканке
И в брызги,
Точно в плач от бессилия.
 
 
– Плачьте,
Промасленное от огней,
Очень трудно не плакать от боли
И писать кому-то между строчками волн
О горе своем злобой.
Лучше плачьте,
На мне вымещая страданья,
Я… вытерплю…
Я… твердолобый.
 

21.08.1969

Москва

Ночью

 
Простучали по рельсам колеса вагонов —
Затихло.
Фары ночь ослепили:
Машины проехали —
Стихло,
Спят и трубы,
Дыша что-то сонное дымом,
Точно пишут по звездным мерцаниям:
«Тише».
 

15.09.1969

Песнь строителя

 
Он устал,
Растянулся на собственных мышцах
И заснул беспокойно,
Как спят только в детстве…
 
 
Простучали по рельсам колеса вагонов —
Затихло.
Фары ночь ослепили:
Машины проехали —
Стихло.
Спят и трубы,
Дыша что-то сонное дымом,
Точно пишут по звездным мерцаниям:
«Тише».
 
 
По-гигантски раскинувши руки на крыши,
Видит сны новостроек,
Заводов могучих,
Сны строительных кранов,
Проспектов и скверов,
Видит сны ребятишек,
Заснувших в постельках.
 
 
Спит младенческим сном
Под накидкой неона
Город-юноша,
На моих ладонях возросший.
 

15.09.1969

Мадонна

 
Осветило свечой.
В затаенных чертах полутени.
Обнаженное тело блестит белизной…
 
 
То смиренною позой возникла Мадонна
у распятого
образа
в слезной мольбе.
Торопливо крестясь…
Билось блеяньем сердце
У Мадонны,
Впервые познавшей бесчестье.
 

19.09.1969

Водопад

 
Низвергнутый потоком вниз,
Стремительный,
Рассеянный,
Но грозный
Гудит над раструбом ущелья.
А брызги,
В солнце повисая,
Ткут радугу.
 

21.09.1969

Перед концертом

 
Месье маэстро!
Скрипка желает петь
И вызывать из-под пальцев ваших жалость…
……………………………………………………………
……………………………………………………………
Зафутляренная,
Она одиноко притулилась к стенке,
Была слепа
В ожидании своего часа,
Без света,
Без целого зала людей
И гриф ее в футляре
Был одноруко беспомощен…
 
 
А говорили:
– Музыка кончилась…
 

25.09.1969

Зимняя сказка моя

 
Свет внезапно рассек,
Точно вскрыл через силу,
Челюсти ночи,
И на всем этом черном пространстве
Белые снежинки зароились
Белым танцем из «Лебединого озера»
В такте ниспадающей мелодии снега…
 
 
Снег идет,
Снег идет к нам,
Не прячьтесь от снега:
В его белой пушистой душе
Бьется трепетный теплый холод.
На морщинку ладошки
В ореоле света
Прильнула снежинка-звездочка,
Вы ловите такие же звездочки,
Что нам так не хватало в детстве,
Не дарили,
А вы дарите…
Вы дарите снежинки
И не бойтесь:
Они не растают,
Память не тает,
Разве ж можно забыть о подарке,
Который вам дарят душою подарка?!!
Вы дарите снежинки,
Всем дарите,
Дарите,
Да —
ри —
те,
Дарите!!!
Мириады их искрящего блеска
В лунном свете.
 
 
В наступившем солнечном утре
Снег сверкает мириадами блеска
Разнаряженный блеск-радужку.
Человечек-малышка,
Милый маменькин гномик,
Не ступай даже бережным шагом
По моей бархатной белой кровле.
Подожди,
Полюбуйся,
А не то сотрешь
Разнаряженный блеск-радужку
С моего одеяния,
С короны,
Венчающей сверкающую тогу радости.
Видишь,
Лучики-блестки
Паутинок тоньше
Раскружились,
Раскаруселились,
Так и брызжут от разнокрасья.
Человечек-малышка,
Милый маменькин гномик,
Подожди,
Не ступай даже бережным шагом,
Мы лучаем фантазию,
Спрятанной в сказках,
Белых,
Добрых
На сон колыбельный.
Если горстью собрать нас
И в вазу хрустальную
Просто бросить,
Мы – лучаем фантазию…
 
 
По потолку,
По поверхности век,
По одежде,
По всем предметам
Реверансом вальсирующим
Краски,
Полутона
Затрепещут
И медленно-медленно
Растворятся в новые соцветия.
Даже слова,
Что затерты,
Издерганы повседневностью,
Станут красками.
В менуэте вальсирующих красок
Все это преломляется
В гранях вазы хрустальной
Магией расцветок,
Пока не растают,
Не расплещутся
Сквозь узоры симметрий граней…
 
 
Человечек-малышка,
Милый маменькин гномик,
Осмотрись,
Подожди,
Не ступай,
Мы лучаем фантазию,
Спрятанной в сказках,
Белых,
Добрых
На сон колыбельный,
Не ступ…
 

31.12.1969

Поэзия

 
Взять бы крылья огромной птицы
И окунуть их в начало утра,
Когда еще не видно ни зги,
Когда стихи только начинают просыпаться. —
Ты проснись со стихами,
Когда зажигается на краю планеты
розовая стремительность солнечного пламени,
И разгораясь все ярче и ярче,
Жжет и рушит все черное:
Черные тени,
Черные мысли,
Черную черствость —
СТИХИ ДОЛЖНЫ ГОРЕТЬ БЕЗ КОПОТИ!!!
 

25.01.1970

Пей поцелуй

 
Горит в зеницах,
Жаждой опаляя,
Манит к себе упругих кромка губ
И страсть пьянит,
А блеск в глазах все ближе,
Ярче,
Ярче.
 
 
Сомкнулись страсти губ.
Пей поцелуй,
Как в самую жару с землей обнявшись
И пить родник,
Не насыщаясь,
Жадно,
Жарко,
Страстно.
Пей поцелуй,
Чтоб слиться единеньем в порыв единства,
Двух в одно.
 
 
Пей поцелуй.
 

25.01.1970

Последний день Помпеи

 
Небо вдруг одело маски ужаса.
Белая улыбка у вулкана вздрогнула,
Наполнилась рокотом грохота.
Многотонные вулканические бомбы
Перышками драчливых петухов взлетели
И покатились,
Покатились по круче.
Масса горы,
Задыхаясь,
Вновь вздрогнула
И кипящая лава горлом пошла,
Покашливая, как чахоточный.
Огненность,
Фантазируя клубами черного дыма
И радуясь полной свободе вандала,
Черным вторгалась в голубую свободу неба.
В черное вплеталось зловеще-пунцовое,
И заклубившись,
Ощерилась дымностью в прозрачную
синь небосвода,
Вонзаясь медленно,
Степенно,
Грозно
Над пространством бегущих в ужасе людей.
В них,
В каждого точно плеснуло адом:
Страх вселялся в людей безумством
И город был полон гибнущего одиночества:
Каждый погибал сам по себе.
Кто-то мертвец на своих плечах сдерживал свечу
огромной колонны,
А из-под черного свода лился дождь
раскаленных
камней и пепла.
 
 
А ночью над ними мерцали
Точки вселенной,
Точно зубы в оскале,
Выбитые из челюсти.
 
 
Боги умеют лишь мстить.
 

10.02.1970

«Осторожно…»

 
Осторожно:
Не душите горло!
Осторожно:
Не бинтуйте горло!
Дайте горлу говорить свободно.
Горло может закричать грозно
Или в плаче расплескать «больно».
 
 
Дайте горлу задышать вольно.
 

12.02.1970

Медведь-копилка

 
Тяжко,
Тяжко быть медведем
Гладким,
Коричневым,
Блестящим от лака,
Быть игрушечным,
Понимать,
Что игрушечный,
И игрушечно пялиться
в знакомо-приевшиеся лица,
Молча переносить все перестановки
И хранить скрупулезную жадность
в собранных во мне копейках.
Я стою.
Я сношу их взгляды.
Я самый жалкий из всех медведей:
Я даже не плюшевый,
У которого могут оторвать любую лапу. —
Он хоть совсем детский.
А я жесткий,
Я из гипса,
А я неподвижный —
Я из мира копилок,
Прошу вас лучше меня разбейте
Или спрячьте от детства подальше
Без звона монетного.
 

11.04.1970

Москва

Голос

 
Крикни,
Крикни сильнее,
Врываясь в эхо во всю мощь легких,
И неожиданно смолкни.
Тебя,
Как и стоящие вкруг деревья,
Зовет твой же голос.
Уже ты молчишь,
А голос живет,
Живет!!!
Слышишь?!
Он вновь зовет,
Будто манит,
Будто готов тебя провести сквозь чащу любую,
Сквозь буреломы желаний.
 
 
Далеко он зовет тебя,
Твой голос.
 

24.07.1970

Меланхолия

 
Вы плывите,
Плывите за волнами вслед,
Туда,
Где плывут облака,
И как крик журавля,
Погибают:
Он тает вначале,
Становится тише
И совсем притихший
Тает в безоблачье…
 
 
Меланхолия, как крик журавлиный,
Как плытие в никуда.
 

24.07.1970

Блики

 
Разбежались,
Спешат,
Торопятся
Выше,
К самому верху деревьев.
Омываются листья бликами от воды.
И плетут торопливую сеть.
И грешат разговорами дивными,
Мне же кажется
Чью-то песню
Я подслушал здесь славную,
Нежную.
 

7.08.1970

Речная заводь

 
Всей пятерней едва воды касаясь,
Кистью рассеиваю капельки прямо
в межрядье волн.
Река,
Как невеста,
По проседи света пошла в колечках.
Лицо твое вдруг всколыхнулось от волны набежавшей,
Но осталось прекрасным по-прежнему,
А на нем,
Заигрывая друг с другом,
Ласкались солнечные блики.
Рука твоя,
Как талисман на отраженье,
Вскоре совсем превратилась в ночь.
А там,
Где личико твое отражалось,
Появились отражения звезд.
 

12.11.1970

«Снег сыплется…»

 
Снег сыплется,
Как песок,
И скрипит под ногами,
Как на зубах.
 

14.01.1971

Эхо

 
Крикнули в чащу
И где-то в глуши
Отзвук родился —
Эхо.
В песенном звоне бежит ручеек,
В хрустальный поток
Прямо с листка
Упала росинка:
– Дзинь-нь-нь…
Рассыпавшись легким звучаньем.
Эхо подхватывает речитатив,
Разносит,
Разносит мелодию упавшей в ручей капли
По всему лесу.
 

2.02.1971