Сегодня меня разбудил звонок от Ромы, судя по графику, он сегодня в «личке».
– Ну, – недовольно сказал я.
– Просили разбудить пораньше, шеф.
– Точно.
Я ночевал в своем пентхаусе в Сити, который купил всего месяц назад. Место было модное и для меня удобное: недалеко и до штаба, и до «Джона», где я обычно встречаю тёлок или бедолажек. В моей личной классификации тёлками я называл коммерческих, а бедолажками – тех, кто от меня хочет чего-то: гуччи-шмуччи, туфли, сумки там, Бали-шмали. Есть ещё и овцы, шаболды, шмакодявки, даже крокодилы вонючие, но такие барышни в «Джона» не ходят. Элла с Тёмой уехали за город, а у меня дела в городе не абы какие: встречать я должен своих магаданских семейников, мы в восьмидесятых вместе сидели. Я, правда, ещё с воли их знал: серьёзные, «рабочие» такие.
Досчитав до пятнадцати, рывком поднялся с кровати, поставил на пол сразу обе ноги, посмотрел на себя в зеркало. Видок так себе, помятый. Десять минут контрастного душа исправили ситуацию, и я вышел красноватый, но посвежевший.
– Эх, хорошо, – гаркнул я в пустоту.
Похлопал себя по небритым щекам, оделся и открыл входную дверь. Вот и они – Ромка, Генка уже стоят у входа. Кто-то скажет, что это полная хрень: не высовывать нос из хаты без охраны – но этот кто-то просто не был знаком с Дедом Кусо. И не будет знаком, его размазало в две тысячи девятом от самодельного взрывного устройства, или проще – СВУ, заложенного в лифте. С тех пор у моих ребят задание ежедневное – вылизывать каждый уголок парадной, начисто вылизывать, пока не заскрипит.
– Слышь, долго мне ещё ждать? – спросил я.
– Шеф, всё чисто, можете выходить – сказал Ромка.
Когда я брал в охрану бывших спецов, то думал, что они, конечно, быстрые и собранные, но недалёкие и по природе своей полные дебилы. Платил им копейки, часто увольнял, а они по всей России потом рассказывали, что перевозили михеичевские миллионы. Только вот бывший контрактник Ромка был на всё это не похож. Видно, от моего авторитета он стал беззащитный, нерасторопный, всё у него из рук валилось. Хотел его уволить, да тут оказалось, что он нормально рулит и парень хороший, с юморком, так что работает он у меня теперь и водилой, и в охране.
– Куда едем, шеф?
– Приехали ко мне Вадик Петров и Вова Шпак, знаешь таких?
– Знакомые фамилии, – с уважением покивал Ромка.
Я не стал вокруг да около ходить, сказал:
– Едем на Малую Лубянку, там покажу.
– Хорошо.
Затем он помолчал немного и неуверенно спросил:
– Шеф, а можно вопрос?
Я махнул рукой, и мы тронулись, сзади двинулись два джипа охраны.
– Валяй.
– А вы друзья с Вовой Шпаком?
– Друзья, – я крякнул. – Слово-то какое… Землячки они мои. Землячки. Знаешь, тюрьма место ужасное, не поспоришь, но даже там есть место для приколов. Вот, представь себе, барак, кровати в два яруса, человек шестьдесят в одной комнате. Сечёшь, Ром? Был там один мужик, Пономарь. Забегает вдруг довольный и говорит: «Сегодня бухаем!» Мы повскакивали, говорим: «Как, чё случилось?», он отвечает: «У меня сын родился». Мы и говорим: «Слышь, дебил, у тебя сроку сколько?», «Тринадцать», отвечает. «А сидишь сколько?», «Полтора года», «Так какой сын у тебя, баран?!»
Рома радостно засмеялся:
– Надо же! Даже я бы так не облажался.
– Вот-вот, а с Вовой Шпаком была история следующая. В лагерь, когда приезжаешь, на работу надо было ходить обязательно, поэтому я заприметил там цех металлообработки. Там схема такая, первые три месяца ты – ученик, то есть никто с тебя норму не спрашивает, и отказа от работы нет. Вот поучились мы и – на тебе! – теперь типа экзамены. Выходит Коля Магадан – «пять», выходит Вовка – «четыре», выхожу я – и «неуд», не сдал. Так вот эти бараны начинают работать норму, а я нет, я ж ученик.
– Так вы, что ли, специально не сдали? – восхитился Рома.
– Ну! Спецом, естественно! Вадик и Вова тогда уважением ко мне и прониклись, они-то вкалывали как проклятые. Прикинь, прошёл где-то год, когда начальник цеха Андреевский, питерский, кстати, тоже, он и сам пятнашку отсидел; глянул на это всё и говорит: «Я знал, что вы тупые, но что вы насколько тупые? Вы реально думаете, что Михеич станок не может освоить? Да вы откройте его личное дело и почитайте!» Вот и накрылась моя схема.
Я раскинулся на заднем сидении «Майбаха». От воспоминаний захотелось курить, жаль, что уже лет двадцать не курю. Нажал на кнопку и опустил стекло. Мне «мерсы» не очень нравятся, но даже я не скажу, что это плохая машина.
Рома не унимался:
– И что, шеф? Вы работать пошли?
– Да, пришлось… Выбрал тогда токарно-винторезный станок, как сейчас помню – ТВ 320, вот стоишь себе, запчасти пиляешь. Я потом неплохо, кстати, наживать там стал, делал пряжки для джинсов «Ли», «Леви Штраус», «Вранглер», потом их продавал за чай.
– Здорово!
– Ну а как, конечно, здорово. У меня глаз-алмаз был, не то, что сейчас. Там сотки миллиметра надо было ловить.
– А со вторым как?
– С Вадиком Петровым?
– Да.
– Сейчас расскажу. Мне в то время туберкулез лёгких поставили, причем не абы какой, а фиброзно-кавернозный. Ты, если не знаешь, пошурши в интернете потом, болячка страшная. Так вот, а выглядел я абсолютно здоровым, вес девяносто килограмм, мощный такой, щёки румяные. Начальник больнички в шоке, как, мол, так. Даже подходил ко мне, говорил: «Душой чую, что ты врёшь! Но поймать не могу». Вот-вот. А Вадька тоже там лежал, имитировал приступы астмы, только его быстро раскололи. Он потом допытывался у меня, как, мол, ты начальника обманул, ведь на рентгене – реальная дыра в лёгких. «Ты что-то путаешь, – говорю. – Болею я». И только спустя много лет я ему правду сказал.
– И как было, шеф?
– Была такая серортутная мазь, от этих всех, ну, не от мошек, а от этих… короче типа от вшей. А была ещё и белая ртутная мазь на основе ртути, ну вот, этим я перед рентгеном всегда себя и смазывал: спереди, сбоку и со спины. Вот тебе и дыра на всё лёгкое.
– Просто обалдеть, – сказал Ромка. – Много вы всего такого знаете?
– Да ты с моё поболтайся по тюрьмам… Э-э-э жди, ответить надо.
Звонил замначальника полиции по оперативной работе, с недавних пор товарищ мой:
– Михал Михалыч, день добрый! Виктор Давидович беспокоит.
– Вещай, Давидыч.
– Вы просили всё разузнать про ДТП с участием Бронштейна. Дела обстояли так: в дежурку поступил вызов примерно в 20.30, ДТП с летальным на мотоцикле на пересечении Сколковского шоссе и Весенней улицы. На место сразу прибыл сотрудник ДПС и парень из уголовного розыска. Парня я хорошо знаю, Ваней зовут.
– Что говорит?
Событие вроде бы рядовое. Ваш Бронштейн ехал на мотоцикле очень быстро. Двигался по Сколковскому шоссе по направлению в город, а грузовой «Фрайтлайнер» по стрелке поворачивал с Весенней направо.
– Фура, что ль?
– Фура. По отчету – вообще целая, небольшие вмятины на решётке радиатора, а вот чёрный спортивный мотоцикл Panigale V4 всмятку. Залетел под днище.
– Да, Димкин байк. Смерть мгновенно?
– Ну, а как тут иначе…
Я ненадолго прикрыл глаза:
– Что с водилой фуры?
– Ничего, – ответил Виктор Давидович. – Виноват мотоциклист, фура на зёленый ехала.
– Понял… Ты сказал, вроде бы, рядовое. Что не так?
– Рассказываю. Когда уже всё оформили, Иван заметил неполадки в светофорах.
Я нахмурился.
– Оба светофора, на шоссе и на Весенней, на момент ДТП горели зелёным.
– И что?
– Налицо сбой алгоритмов. А значит, есть подозрение на манипулирование системами светофоров на том участке.
– Взломали светофор, что ли? – удивился я.
– Возможно.
– Может, это как-то связано с теми цифровыми полупокерами, которые представление на открытии устроили?!
– Сложно сказать, Михеич. Это уже работа «Управления К», мы всю информацию передали ответственному по городу.
– Кто такой?
– Шеф мой, полковник Плиев, начальник полиции города Москвы.
– У каждого из нас есть хобби: кто-то коллекционер, кто-то путешественник, а я – охотник. Охотник в прямом смысле слова, не в метафорическом, – люблю охотиться на кабанов и оленей. Для этого я построил в Карелии свой заповедник, ведь если любишь брать – люби и сохранять.
Я постарался, чтобы всё это прозвучало с оттенком скромной гордости. Передо мной сидела популярный финансовый блогер Юлия Андреева, в интернете известная как @Mistika911, одна из тех, у кого подписчиков больше, чем людей, которых я встречал за всю жизнь. Опыт был для меня новый и пока что приятный – блогерша была очень симпатичная, на вид лет под тридцать.
– Егор Анатольевич, очень рада знакомству и что вы согласились на это интервью. Давайте будем честны, так как далеко не каждому удаётся пообщаться с вами лично. Я бы хотела задать как можно больше вопросов и про бизнес, и про личные аспекты вашей жизни. Думаю, вы и сами знаете, что о вас сейчас говорит практически каждый информационный портал.
– Я так понимаю, вы слышали, что Компании удалось выиграть крупный тендер на строительство башни «Московская Высота»?
– Конечно. О Башне пишут все известные СМИ, они называют её не иначе как «Московская Бурдж-Халифа». Насколько я знаю, дубайская башня проектировалась как «город в городе», с собственным парком, бульваром и прочим. Неужели Москва готова бросить вызов миру и сделать похожий проект? А главное, в какую стоимость он обойдётся?
– Это не просто небоскреб, это целый архитектурный комплекс. В восточном крыле, например, будет располагаться торговый центр, а в северном – роскошная штаб-квартира Компании.
– Я смотрю, вы никогда не забываете, что пришли из холодного Ленинграда?
– Я забыл, вас называть Юлия или Мистика?
– Можно и Юлия Сергеевна, если вам так будет комфортнее. Псевдоним оставим для привычного обращения моих подписчиков.
– Вы очень умны, Юлия Сергеевна, – серьезно ответил я.
Блогерша разулыбалась:
– Спасибо.
– В верхней части здания находится огромный пентхаус стоимостью в пятьдесят пять миллионов долларов. Мы всё ещё думаем, кому бы его подарить?
– Между кем и кем выбираете?
– Между Человеком-пауком и Карлсоном.
По тому, как блогер вежливо улыбнулась, я понял, что она восприняла мою шутку слишком серьёзно. Я сжалился и пояснил:
– Между американскими и шведскими инвесторами.
– Егор Анатольевич, с чего всё началось и как Компании удалось вырасти в условиях жёсткой конкуренции со стороны других игроков?
– Компании уже более тридцати лет, мы вместе с ней прошли сложный путь от небольшого магазина сантехники и светильников до статуса одной из крупнейших девелоперских компаний в стране. Всё дело в партнёрстве. Я убеждён, что крепкая спайка внутри Компании – один из важнейших факторов успеха. Только благодаря нашей стабильности мы обзавелись приличными внешними связями: работаем с банковским сектором, финансовыми и государственными структурами.
– В прошлом Компания предпочитала классический формат «мелкой нарезки» площадей торговых комплексов, при котором места отдаются в аренду частным неизвестным предпринимателям. Почему? Не вредило ли это имиджу Компании?
– Это было очень давно, в те времена, когда арендные ставки при мелкой нарезке были гораздо выше. Все свои ошибки мы увидели и, я считаю, вовремя исправили. Сейчас мы работаем по-другому, абсолютно изменив подход к зонированию торгового пространства. В Башне, например, будут и большие магазины, и для среднего класса, и бутики для премиум-сегмента. У нас уже есть предварительная очередь трендовых арендаторов.
– Продолжу вашу аналогию, вы считаете себя ближе к Тони Старку или Скруджу МакДаку?
– Вот с этими людьми я не знаком, – попытался пошутить ещё раз.
Юлия сочувственно посмотрела на меня, я пожал плечами.
– Скажите, а какой совет вы даёте людям, которые только начинают работать в Компании?
– Я не раздаю советов. Тем более бесплатно.
– Хорошо, вы же не против поговорить про личное? – не дожидаясь моего формального ответа, она продолжила. – Семь лет назад от онкологии умерла ваша супруга, и вы создали крупнейший сертифицированный онкологический центр с десятками подразделений. Можно ли сказать, что именно потеря близкого человека стала своеобразной жертвой, которая сподвигла вас на такие свершения?
Я хотел покровительственно сказать, что раз она выдающийся инвестиционный аналитик, то ей следует поупражняться в алгоритмах поиска связей между событиями, лежащими в абсолютно разных плоскостях, но тут же удивился, что смерть Лилички вытащила наружу несвойственный мне сарказм. Видимо я молчал довольно долго, потому что взгляд блогерши из сочувственного стал озадаченным.
– Я просто увлекаюсь медициной. Если бы не Компания, то стал бы врачом.
– Вы потеряли одного из компаньонов Дмитрия Мироновича Бронштейна. Как это отразится на работе Компании?
Всё это блогерша проговорила так же спокойно, как и остальное, но мне показалось, что именно эта тема ей гораздо интереснее.
– Это ужасная трагедия. Дима был нам настоящим другом и компаньоном, это огромная потеря, но так устроена жизнь, и она продолжается. Нас осталось пятеро, и мы по-прежнему сильная команда. Сами мы уже давно не занимаемся операционной деятельностью, для этого у нас есть управляющая компания.
О проекте
О подписке