С Дудаевым можно было найти общий язык, надо было только снизойти до него, высказать уважение. Ну, хорошо, не хочешь сам разговаривать с Дудаевым (имея в виду Ельцина), собери то, что можно было бы назвать большим хуралом, первых лиц в автономных республиках, регионах, попытайся создать из них комиссию для переговоров. Даже если ничего не получится, покажи себе и другим, что попытались испробовать все средства. Он считает, что дело не только в Чечне самой по себе.

Проходит далеко идущая операция, направленная на то, чтобы показать мускулы, острастка для других. Не менее важно, по словам Мансурова, укрепить режим личной власти. Ельцинский Совет Безопасности он, как и здешняя печать, называет политбюро.

За последние десять лет потерпели огромные убытки: развалили страну, разрушили промышленность, сельское хозяйство (приводил такую цифру: в два раза сократилось поголовье скота, теперь несколько лет надо, чтобы восстановить, да и восстанавливать некому). Одним словом, нанесли сами себе огромный ущерб, а в итоге пришли к ситуации, по крайней мере, с политической точки зрения значительно худшей, чем 10 лет назад.

Руководящий деятель, только познакомившись, говорит столь откровенно. Такова была атмосфера тех лет. Потрясающая фотография в наших газетах, дружно перепечатанная в английских: закапывают в общий ров, огромную братскую могилу людей, погибших в Грозном. И попик стоит, осеняя крестом и держа в руках автомат.

Несмотря на предупреждение Примакова («не лезь!»), решился направить в Москву соображения по Чечне.

(Строго говоря, долг посла – не оставаться в стороне от острейшей на данный момент проблемы, даже если она не внешнеполитическая и формально тебя не касается.) Вспоминая долгую службу в Центральном аппарате, могу уверенно сказать, что большинство посольств предпочитает «не вылезать». Тем более если нет прямого запроса. Есть и уважительные причины: Москва традиционно снабжает информацией скупо, а практика страны пребывания не дает материала, сказать нечего. У меня же был британский опыт «обращения» с североирландской проблемой, на которой за последние десятилетия англичане набили себе немало шишек. Решил, что он может быть полезен для нахождения развязок чеченского узла.

Привожу краткую выжимку из направленного.

1. Практика разрешения внутригосударственного конфликта, каким является североирландский, предостерегает от безусловной поддержки большинства за счет ущемления интересов меньшинства.

Чрезмерно жесткая реакция британского правительства на выступления небольших по численности религиозных групп в защиту гражданских прав (1968-69 гг.) оказалась контрпродуктивной.

В итоге потребовался ввод в Северную Ирландию (Ольстер) правительственных войск. В Лондоне думали на непродолжительное время, на практике – больше двадцати пяти лет.

2. Параллельно с поиском политического урегулирования англичане стараются развивать экономику проблемного региона. Сейчас она растет быстрее, чем у Великобритании в целом. Впервые за многие десятилетия в провинцию стали возвращаться эмигранты, потомки переселенцев разных поколений.

3. В числе удачных мер британского правительства внутри провинции: обеспечение права на выбор обучения в одноязыковой, либо в смешанной религиозной школе; разрешение на вывешивание гражданами любого национального флага по собственному выбору; финансовая и иная поддержка инициатив, направленных на сближение интересов всех групп населения.

4. Не сбрасывается со счетов полезность проведения предметных парламентских исследований, а также укрепление органов местного самоуправления, в частности, через расширение их полномочий.

Посылая депешу, не надеялся, что ей будет дан ход. Но если не послать, тогда точно никаких шансов. Отсутствие какой-либо ответной реакции счел за норму.

10 января 1995 г. Пригласили к госсекретарю по иностранным делам Дагласу Хэрду.

Начал он без обиняков: «лейбористская оппозиция требует от правительства заявления по Чечне. Рано или поздно выступить придется, и мне не хотелось бы делать этого, не зная актуальной российской позиции. Я весьма обеспокоен ситуацией вокруг Чечни.

Слишком много жертв, это неблагоприятно сказывается на отношении Запада к России. Выводы делать пока рано. Поэтому я ограничиваюсь по Чечне минимумом необходимого, чтобы не закрывать дверь для той или иной позиции в будущем и тем более не затруднять контакты с Россией».

Был уверен, что разговор пойдет о Чечне, так что не только кратко изложил содержание последних московских ориентировок, но и передал Хэрду их английский перевод. Благо их было немного.

Прокомментировав главные моменты английской позиции, отметил, что в сущности российское правительство по этим направлениям и прилагает усилия. Особо выделил предложенное нами перемирие: мы стремимся к прекращению дальнейшего кровопролития, к созданию условий для перевода событий в русло мирного урегулирования. Сдержанность британской позиции по Чечне не осталась незамеченной в Москве. Предостерег против каких-то репрессалий в отношении России, о которых можно иногда слышать. Они имели бы контрпродуктивный эффект.

Тема санкций, столь любимая американцами, – впервые, если не ошибаюсь, они применили их еще против царского правительства за отношение к евреям в Российской империи – постоянно проглядывала из-за кулис. В тот период Запад не допустил Россию в Совет Европы, организацию правозащитную, но на большее не пошел.

«Зато» наверстывает сейчас.

Нас беспокоит, продолжал Хэрд, что конфликт в Чечне может приобрести затяжной характер. Вы можете убедиться в этом на примере военной операции в Афганистане. На юге Чечни горы, и оттуда долго можно вести партизанскую войну.

Чем скорее будет найдено долгосрочное политическое решение, тем лучше. Мы считаем, сказал Хэрд, что без ущерба для статуса Чечни, как части Российской Федерации, полезную роль в решении гуманитарных вопросов и соблюдения прав человека может сыграть ОБСЕ. В этом смысл миссии представителя действующего председателя ОБСЕ Дьярмати в Москву. Надеемся, что реакция российской стороны будет позитивной. Ответил, что в Москве достигнута договоренность о поддержании деловых контактов с ОБСЕ в гуманитарной области.

Это хорошо, среагировал Хэрд, но этого мало. ОБСЕ не может оставаться безучастной. Вы же сами просили нас помочь с правами человека в Эстонии, а это ведь ее внутренний вопрос, как и Чечня для вас. Мы с интересом ожидаем, с чем Дьярмати вернется из Москвы. Поймите, что мы не можем просто сидеть сложа руки, сказал Хэрд, намекая, что ОБСЕ могла бы стать своего рода отдушиной для «выпуска пара». Спасибо, англичанин, за подсказку!

ОБСЕ оказалась полезной и много лет спустя при конфликте в Донбассе.

После беседы секретарь Хэрда рассказал, что он советует американцам умеренно вести себя с нами, несмотря на Чечню. Не допустить большого кризиса в отношениях Россия-Запад, делать ставку на Б.Н., а Великобритания против каких-либо санкций против России за Чечню, в т. ч. со стороны ЕС.

Вот что поведали старые друзья, «правильные» демократы Егор Гайдар и Аркадий Мурашов. Егора я знал еще школьником, поскольку дружил с его отцом, Тимуром, журналистом и адмиралом.

Ельцин поручил Черномырдину заняться мирным урегулированием в Чечне, другие напортачили, премьеру поправлять. Он уже создал рабочую группу в правительстве (услышав это, заслал на всякий случай и туда соображения посольства).

Наша армия не совсем то, за что ее принимали. Вообще в современном обществе использование армии затруднено и с юридической (требуют обоснования!), и с моральной (не хотят жертв), и с чисто практической точек зрения. Экономические последствия Чечни: быстро растут цены, иностранцы перестали покупать акции (а было уже до 500 млн. долл. в месяц!). Если 1994 г. был в экономике годом снижения рисков и повышения возможностей, то на старте 1995-го все в этом смысле наоборот.

Что вообще происходит в России? По Гайдару и Мурашову, резко усиливается роль армии, нарастают авторитарные тенденции. Власть передается в руки людей, не приспособленных к цивилизованному ведению дел, что может быть окрашено в такие цвета, как непрофессионализм, коррупция.

Растрачивается то, что успели сделать демократы, «Выбор России». В начале 1992 года проблема единства России не стояла. Сейчас же самое главное – не допустить ее развала плюс удержать ситуацию в демократических рамках. Министров-выбороссов, считают мои собеседники, из состава правительства пока не выводить. Евгений Григорьевич Ясин, министр экономики, держится молодцом. Поддержал действия Президента Лужков, демонстрируя лояльность.

Егор не выдержал: оставили, сволочи, оружие Дудаеву, кто-то разбогател, теперь расплачиваемся кровью. Сослался на маршала Шапошникова, тот напрямую называет в качестве одного из главных виновников Грачева. Англичане, кстати, давно мне говорят, что теперь Грачев точно погорит. Ошибаетесь, сэры.

18 января. Передал премьер-министру послание Президента РФ по Чечне. Его дипсоветник сказал, что послание будет, естественно, изучено, но уже сейчас ему поручено заявить следующее.

«В Лондоне с большим уважением относились к проявлению российским руководством в течение трех лет сдержанности в отношении режима Дудаева. В Москве, наверное, отметили, что английские власти никогда не вступали в контакт с приезжавшими в Лондон посланцами Дудаева, несмотря на их просьбы. Английская позиция всегда состояла в том, что Чечня – часть России.

Исходя из этого, мы с полной откровенностью, в духе дружбы и доброжелательности позволяем себе высказать свое мнение о чеченских событиях.

Военная операция в Чечне проведена неудачно и вызвала плохой резонанс. Возможно, все произошло из-за того, что кто-то дал плохой совет.

Тонкий намек Ельцину: свали на кого-нибудь. Слишком много жертв среди гражданского населения, и все это доносится телевидением до сотен миллионов людей, создает очень неблагоприятное представление о России.

Британское правительство с самого начала конфликта приняло решение помочь России поскорее выбраться из чеченского кризиса. И уж ни в коем случае не допустить того, чтобы был нанесен ущерб отношениям России с Англией, другими странами Запада и их организациями. По нашим оценкам, Россия подвергается двойной опасности: потерять с трудом набранный демократический капитал и предстать перед миром в качестве новой угрозы.

Отсюда необходимость незамедлительно разрядить ситуацию, причем сделать это желательно по нескольким направлениям. Прежде всего мы бы советовали побыстрее прекратить военные действия, поскольку они сопровождаются массовой гибелью невинных людей. Более того, военный путь вообще бесперспективен. В этом мы убедились на собственном печальном опыте в Северной Ирландии.

Так или иначе, раньше или позже, приходится садиться за стол переговоров даже с самыми ненавистными противниками. В природе просто не существует другого выхода. По этой причине Англия будет приветствовать все шаги России, которые ведут к политическому урегулированию чеченского кризиса.

Естественно, при том понимании, что Чечня останется в составе России. Россия в данной ситуации поступила бы правильно, если бы оказала всемерное содействие доставке и распределению международной гуманитарной помощи.

Нас ободряет проявляемая Россией в последнее время готовность активно сотрудничать с ОБСЕ в деле стабилизации положения с правами человека и в перспективе в проведении свободных демократических выборов в Чечне. При этом важно, чтобы эта готовность стала реальной политикой, а не осталась только словами.

У чеченского кризиса, как ни странно, есть и своя положительная сторона: он показал самостоятельное значение СМИ в нынешних российских условиях, и это, конечно, представляет собой зримое достижение пока еще молодой российской демократии.

С англичанами можно было тогда иметь дело, а?

Май 1995 года. Чечня не идет из головы, попробовал организовать свои мысли. Сейчас мы ведем борьбу на политической территории, которая называется целостность России. Надо перейти на другую ипостась. Она называется человеческая жизнь. Она дороже принципов. И тогда появится возможность попробовать по-другому подойти к чеченской трагедии.

А именно: да, целостность России дорога, но человеческая жизнь – дороже. Такой подход сам по себе, как только он будет всего-навсего заявлен – не более того! – обеспечит симпатию и поддержку.

Самое главное: такой подход отнюдь не заставляет нас отказаться от принципа целостности России. Он означает лишь, что мы восстанавливаем правильную иерархию принципов, сохраняя верность обоим.

Мы стремимся сберечь не только жизни людей, но и целостность России. Упор на приоритет гуманного над политическим позволит:

1) Вступить в контакт с Дудаевым. Пусть он такой-растакой, вне закона и прочее, но ради спасения человеческих жизней не возбраняется беседовать и с самим дьяволом.

И вступили ведь, в конце концов!