Любе

С места в карьер: приезд президента

18 сентября 1994 года. Итак, мы на земле – как обойдешься без штампа – туманного Альбиона. На прощанье дочь припомнила Ахматову: «Ты – отступник, на остров зеленый променял ты родную страну». Красиво, но не точно. Нельзя сказать, что я особенно сопротивлялся, но приехал сюда не совсем по своей воле. Об этом чуть позже.

Президент Борис Николаевич Ельцин подписал Указ о моем назначении 5 сентября, англичане оперативно выдали агреман.

По ходу пьесы буду давать краткие пояснения и комментарии. Назначая посла за рубеж, его правительство спрашивает у принимающей стороны, согласна ли она на предлагаемую персону. Как правило, это обговаривается заранее, до направления официального запроса, и отказа за редким исключением нет. Но «хозяева» могут выразить свое отношение к «гостю», играя сроками выдачи разрешения, то есть, агремана. Иногда они тянутся месяцами, как недавно в случае с Украиной. Обычно же просто соблюдаются приличия: не слишком скоро, но и не очень долго. В моем случае, наверное, немного быстрее: предстояли высокие визиты, посол должен быть на месте. Дипломатическая практика дело тонкое.

В аэропорту Хитроу встречают временный поверенный в делах (замещает посла в его отсутствие) и сотрудники посольства. Их не мало, так что я спрашиваю: в лавке кто-нибудь остался? Здесь же, к моему удивлению, небольшой табунчик журналистов. Посольские рассказали, что корреспондент одной из газет написал из Москвы: «Русские выбрали для Лондона птицу высокого полета». Они и пришли посмотреть, что за пернатое. Один из вопросов с подковыркой: из первых замов (вот она, птица!) министра иностранных дел в послы – не понижение ли? Как ответить? Не расскажешь ведь, что не сошлись во взглядах с Андреем Козыревым, главой МИДа, что отодвинул он меня от той работы, которой хотелось и полагалось бы мне заниматься, что послами уезжают такие замы, как Лавров и Чуркин, ратовавшие вместе со мной за большую самостоятельность российской внешней политики. Но как упрекнешь Андрея: не подарок работать с теми, кто разделяет далеко не все твои подходы. К тому же он вроде как двух зайцев убил, найдя замену послу Панкину. Настрой против него у президентской братии был давний. С другой стороны, Англия это не Таиланд, так что Козыреву, предложившему Президенту мою кандидатуру, не откажешь в великодушии.

Отвечая на шпильку, распространяюсь, насколько важны отношения с Англией, но в конце добавляю: «В Москве не все понимают мой юмор». Хоть намеком, но лучше откликнуться на ту фактуру, которую они так или иначе знают: у нас в ту пору многие двери были нараспашку.

Вижу среди журналистов товарища по африканской эпопее Тони Робинсона. В перестроечные годы мы, ругаясь и взаимодействуя с американцами, развязывали анголо-намибийский узел. Робинсон, тогда корреспондент на Юге Африки, эту эпопею описывал. Закончилась она удачно, а с Тони с тех пор мы в друзьях. Вскоре он навестил меня и дал первые «вводные» в жизнь аборигенов. Его, в свою очередь, интересовали наши дела. Впечатлил его рассказ о некрологе, который сочинила его редакция на случай кончины Горбачева. Там они пустили несправедливую стрелу в адрес Президента СССР, процитировав Кромвеля: «Никто не заходит так далеко, как тот, кто не знает, куда он идет». В очередной раз поспорили с Тони. Я и раньше слышал об обычае заранее готовить поминальные статьи. Должно быть, много раз редактировали за прошедшие (к 2018 г.) почти четверть века. Желая Михаилу Сергеевичу долгих лет жизни, упомяну, что в свое время Черчилль пережил многих авторов загодя написанных некрологов. Некоторые он, говорят, читал и правил.

Англичане уговорили Ельцина заехать к ним по пути в Нью-Йорк на сессию Генассамблеи ООН. Борис Николаевич прилетает через несколько дней, так что начинаем с боевого крещения. Едва успеваю познакомиться с дипломатическим персоналом, посмотреть на организацию работы посольства, кое-где подправить перед нелегким экзаменом. Надо, например, плотнее заняться прессой. В отличие от властей она настроена не очень дружелюбно. Скверная статья во влиятельной «Гардиан». Прибавляет ложку дегтя Панкин. «Дэйли экспресс» публикует интервью, взятое перед его отъездом из Лондона: сняли его КГБ и черные силы. Но в конце вывод пошире: представляет ли себе Королева английская, в какую страну она едет? Елизавета Вторая должна через месяц посетить Россию, событие по всем меркам историческое. Наводить на него тень – удар ниже пояса.

Через пару дней визит к министру иностранных дел Великобритании Дагласу Хэрду. У англичан он именуется Иностранный секретарь, все не как у людей. Скорый прием посла еще один знак, что здесь серьезно относятся к рабочему визиту российского Президента. Хэрд говорит, что не предвидит каких-либо проблем по повестке дня бесед премьера, Джона Мэйджора, с Ельциным, а также его самого с Козыревым.

«Важно закрепить ту атмосферу откровенности и доброжелательности, которые сложились между лидерами двух стран.

Мэйджор долго думал над форматом предстоящей встречи. Он просит передать, что предлагает провести ее в своей загородной резиденции Чеккерсе. Это подчеркнет доверительный характер бесед».

Многие, казалось бы, обыденные вещи несут в дипломатии смысловую нагрузку.

Из проблем, которые британской стороне хотелось бы обсудить в ходе переговоров, Хэрд выделил ситуацию в Боснии (тогда это была одна из самых острых международных тем). По его оценкам, нынешней осенью кризис там вступит в опасную фазу, что требует дополнительных усилий, в том числе наших двух стран. Хэрд с беспокойством говорил о противоречивых настроениях в США. Мэйджор намерен пробрифинговать Ельцина об американских подходах. Необходимо в особенности координировано противостоять их планам снятия эмбарго на поставки оружия в Боснию и Герцеговину.

Хорошее откровение!

Англичане заинтересованы также в диалоге по таким вопросам, как взаимоотношения России с НАТО, положение на постсоветском пространстве, предстоящий саммит Совещания по Безопасности и Сотрудничеству в Европе.

Подходит, помечаю про себя, все темы актуальны и для нас.

Хэрд расспрашивал меня о России, ходе проводимых руководством страны преобразований. Для первого раза отвечал общими обнадеживающими фразами: политическая ситуация стабилизируется, экономика начинает выходить из затянувшегося кризиса. Да и в дальнейшем рисовал англичанам картину может быть чуть отраднее, чем в реальности: не дело рассусоливать наши трудности с иностранцами. Главное же, ни в коем случае не обманывать. Хэрд на мою информацию отреагировал на английский манер: тот факт, что обстановка в РФ все реже фигурирует на страницах британской печати – неплохой признак.

Политика правительства Черномырдина, заметил он, способствует созданию в России здорового экономического климата. Есть договоренность о его приезде в Англию. В Лондоне надеются предметно обсудить развитие торгово-экономических связей.

Про себя отмечаю: не забыть предупредить Виктора Степановича, что нужно привезти с собой конкретные предложения.

Британец особо выделил предстоящий визит в Россию Елизаветы II. Событие эпохальное. В последние несколько лет, по словам Хэрда, написана первая глава качественно новых российско-британских отношений. Визит Королевы как бы открывает вторую главу.

Мне повезло, англичане были тогда расположены дружить с нами, сотрудничать там, где интересы объективно совпадали. Началось это с горбачевской перестройки, перешло на первые годы демократической России, продержалось все время моей там работы (до мая 1997-го), хотя ближе к концу уже стало похуже. О 2018-ом, когда готовлю к печати давнюю рукопись этой книги, лучше не говорить.

С первой же встречи затянул я песню, которую пел все время службы в Великобритании: больше английских инвестиций в Россию, больше совместных проектов, больше торговли. Улучшить условия работы здесь российских бизнесменов, они явно хуже, чем для английских в России. «Ни одна мировая держава не может терпеть подобную дискриминацию».

Не стал затягивать беседу, закончив ее по своей инициативе; это небольшая дипломатическая тонкость, основное сказано, не стоит с первого же раза испытывать терпение собеседника.

(Бывало в МИДе, принимаешь посла, все уже обсудили, а он все говорит и говорит, заставляя тебя нервничать, дел-то невпроворот.)

Мы вроде нашли с Хэрдом общий язык, он и дальше вел себя со мной откровенно и дружелюбно вплоть до своего ухода в отставку. С преемником, Майклом Рифкиндом так уже не получилось.

Всегда полезно, прежде чем взяться за какое-нибудь дело, выделить наиболее важное. Финны это выразили так: прежде, чем спилить сосну, обойди ее несколько раз.

Начну немного издалека. В чем главная функция внешней политики, а значит, дипломатии, а значит, ее важной составной части – посольств? Общепринятый постулат: отстаивать (защищать, продвигать) на международной арене интересы своей страны. В условиях мира цивилизованными приемами, методично, без лишних дерганий, как нечто само собой разумеющееся. А в чем заключаются твои национальные интересы? Этот вопрос затрагивает самую суть внешнеполитического курса, и ответы на него различных слоев общества не часто бывают одинаковыми. Если исходить из того, что дипломатия есть удел здравого смысла, то крайне важно постоянно держать в уме ту печку, от которой должна плясать любая политика: реальное положение страны. В тот период, думаю, существовало широкое согласие насчет того, что первый долг внешней политики – помочь России поскорее выйти из нынешнего кризисного состояния. А значит, на всех азимутах «грести под себя» инвестиции и капиталы, технологии и ноу-хау. Открыть перспективу перехода России от сырьевой и милитаризированной экономики, доставшейся в наследство от Советского Союза, к диверсифицированной и высокотехнологичной, к модернизации, в том числе в сфере политического устройства. Это только и даст устойчивое развитие и рост жизненного уровня населения.

Готовясь приехать в Лондон, долго думал над тем, чем нам могут быть полезны англичане? Перечел кучу справочных материалов, подготовленных и в МИДе, и в других ведомствах. Порадовался их добротности. Определил для себя три главных направления.

Сбор информации. Еще с тех времен, когда солнце не заходило над Британской империей, англичане слывут весьма сведущими людьми. Они хорошо разбираются в обстановке во многих районах мира. Недаром Джеймс Бонд родился в Англии. В те годы, когда я там работал, они довольно охотно делились со мной сведениями. Иногда, завидуя осведомленности, я «подтрунивал»: если бы вы еще сделать могли столько, сколько знаете. Понятно, что сбор информации один из важнейших инструментариев посольской работы. Мало, однако, ее добыть. Получаемая по разным каналам информация, равно как и соображения наших собеседников, каждый раз проверялись доступными средствами. Затем я советовался с непосредственно задействованными работниками, стоит ли информировать Москву. Отсев был немалый, мы старались отделять зерна от плевел.

Второе направление – привилегированные отношения с США. Не все здесь однозначно, мы это увидим, но если американцы к кому-то близки по духу, то это к англичанам, как-никак, англосаксы. Их они не часто, но слушают. В единичных случаях удавалось, действуя через британцев, достигать большего результата, чем на прямую с американцами. Прихожу к Дугласу Хэрду, потомственному аристократу в хорошем смысле слова. Начинаю говорить, он быстро схватывает суть и отвечает: «Вам не нравится, как ведут себя американцы? И вы хотите, чтобы мы вам помогли? Хорошо, посмотрим, что можно сделать». «Поправляли» они американцев, разумеется, только тогда, когда наши подходы совпадали.

И, наконец, третье направление: бизнес, особенно финансы. К этому времени Лондон, используя и преодолевая свое имперское прошлое, превратился в один из главных, если не самый главный финансовый центр мира. Первейшую свою задачу я видел в развитии финансово-экономического сотрудничества с Великобританией. Где только можно, помогать экономике России, не забывая, естественно, о политике. Но там англичане могут дать меньше.

Решил разведать, что это за официальная загородная резиденция английского премьера. Думал, за версту узнаю ее, ан нет. Неприметная узкая дорожка, хиленький шлагбаум, буковая аллея, как выяснилось, высаженная Черчиллем (внутри висит картина его кисти). Типично английский особняк из красного кирпича. Восемьсот лет им владела одна семья. Затем бездетный лорд, увековечив свое имя, передал поместье государству для резиденции премьера вместе с деньгами на ее содержание. Сказал охране, что российский посол, пропустили сходу, хотя заранее мы не предупреждали. Внутренняя обстановка располагает: гостиная мореного дуба, камин, огромное количество книг, небольшой садик внутри стен. Одна из достопримечательностей письменный столик Наполеона. Англичане притащили его (в детстве мы говорили «притаранили») с острова Святой Елены вместе с книгой распоряжений Бонапарта и собственноручно написанными им письмами.

Повидали мы в наших странствиях эту Елену – безнадежно тоскливое место посреди океана. Добраться можно только по морю. Отомстили напоследок англичане Наполеону, да говорят, и кончину его там, на острове, ускорили.

Сейчас вроде такое подозрение с англичан снято. Построили, наконец, аэродром, только летать некому.

В современной пристройке особняка – бассейн, подаренный бывшим послом США в Соединенном Королевстве в память о посещениях Чеккерса президентом Никсоном. В отличие от американца не стали дарить ничего дорогого, да и поплавать в бассейне команде Ельцина не предложили.

Прилет 24 сентября 1994 года на авиабазу королевских ВВС Брайз-Нортон. Проезд к ней беспечные англосаксы указывают подробными дорожными указателями. В небольшом зале ВИП приветливо знакомятся с нами Норма и Джон Мэйджор. Она с симпатичным лицом маленькой мышки, его внешность близка к ординарной. Потом он скажет: «сын похож на Норму, т. е. красивый». Здесь и Даглас Хэрд, foreign secretary. Он переживает, что в последний момент поломалась программа, которую его жена подготовила для жены Козырева: та не едет.

Позже, на обеде в Чеккерсе, мы были с Хэрдом за одним столом, оказались оба любители Киплинга.

Если хочешь расположить собеседника к себе, желательно произвести на него впечатление. Правило общее, а для дипломата почти обязательное.

Киплинг пришелся кстати. Каждый англичанин знает его знаменитое «If» «Если»), хорошо продуманное наставление молодому британцу на предмет подготовки его к владению миром. Процитировал Хэрду пару строк по-английски, потом сказал: «послушайте, как это звучит по-русски в моем доморощенном переводе». Вот уж не думал, корпя над виршами за кухонным столом в Москве 70-х годов, что они мне пригодятся. Кто-то сказал, что дипломатия не знает отходов.

Из чрева огромных «АНов» выкатились три огромных ЗИЛа, но Ельцин, пойдя навстречу англичанам, поехал в их машине. По славным, но узким английским дорогам, где движение перекрывалось мотоциклистами лишь в последний момент, доехали до Чеккерса. Сразу же сели разговаривать. Первым вполне убедительно изложил российскую позицию наш Президент, подбадриваемый Козыревым (тот тихо приговаривал:

«Борис Николаевич, класс»). Чувствовалось, что министр поставил себя в положение человека, к словам которого Президент прислушивается.

Час дня, провокатор Джон спрашивает: «Что будем пить перед ланчем? Я – джин тоник». Б.Н., как и все остальные, присоединяется. Ничего выходящего за норму не происходит, как и за все время пребывания Ельцина в Англии. Так что если это была «разведка боем», то она не удалась.

На прогулке после ланча премьер завел нас в деревенскую пивную, у них она называется паб. Публика практически не среагировала на лидеров двух стран. В Чеккерсе люди и скот гуляют где хотят. Норма жаловалась, что, пользуясь вековым правом свободного прохода, ходят прямо под окнами премьера.

Среди обсуждавшихся проблем главной было расширение НАТО. Другие темы, названные заблаговременно Хэрдом, особой дискуссии не вызвали, там нашлись точки соприкосновения. Мэйджор петлял, не желая признать, что принимать новых членов в Североатлантический союз все-таки будут.

В конце концов Ельцин сказал: если в 2000 году, то я не так волнуюсь. И с облегчением спрятал свою памятку в карман. Англичане могли уверять в чем угодно, но решали-то не они! Ошиблись они на год: первое после окончания холодной войны расширение НАТО состоялось в 1999 году.

Ниже поговорим об этом подробнее. Российско-британским отношениям с обеих сторон давались положительные оценки, им предвещали дальнейшее развитие. В общем итоге Ельцину, насколько могу судить, англичане понравились. Для них же, видимо, было важно посмотреть, в какой форме находится Президент России, как политической, так и физической. Слишком часто местные аналитики заявляли, что администрация Ельцина доживает последние дни. И экономика, мол, катится вниз, и реформы остановились, и тяжело больна демократия.