Поправив лямку рюкзака, я развернулась и молча направилась к машине. Всего два шага по обледенелой дорожке – и моих ушей достигло приглушенное ругательство, а затем гневный оклик:

– Лия! Немедленно объясни, почему от тебя разит этим недоноском?!

Ненависть в его тоне привела меня в замешательство.

– Кем? – растерянно захлопала ресницами, на которые без остановки оседали крупные хлопья снега.

Догадка вспыхнула в мозгу ледяной молнией прежде, чем услышала:

– Форестером! – папа скривился от омерзения.

Я с трудом сдержала изумленный возглас, услышав фамилию главы клана полукровок.

«Выходит, Мия встречается у отца за спиной с сыном нашего заклятого врага? О, Маико, как меня только угораздило вляпаться в эту историю?!» – вела сама с собой диалог под испытующим взглядом грозного отца.

– Не знаю. Хотя… столкнулась с каким-то типом у входа в бар, – солгала в надежде, что метель скроет от его зоркого глаза выступивший на моих щеках румянец. – Если, конечно, высокий брюнет и есть тот, о ком ты говоришь. По крайней мере, я с ним не знакома.

Захотелось добавить, что попросту не успела этого сделать и в следующий раз непременно исправлю недоразумение, но предпочла прикусить язык. Ирония была сейчас не к месту. Да и знакомиться с нахалом я не собиралась.

Несколько бесконечно долгих мгновений папа всматривался в мое лицо пронизывающим душу взглядом, после чего молча развернулся и устремился в дом.

– Вот и поговорили, – прошептала на выдохе и направилась к машине.

Открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья, я вытащила чемодан и поплелась следом за отцом, который ни разу не обернулся, не предложил помощь. Он по-прежнему злился на меня за неповиновение. Однако в сердце зародилась надежда, что мне будет позволено остаться в родном доме. Рядом с папой, сестрой и… мамой.

Я пыталась нагнать отца, но у порога оказалась, только когда его нога ступила в прихожую. Хорошо, хоть дверь не закрыл перед носом.

– У тебя снова включился динамик? – услышала девичий голос, подобный обволакивающей медовой сладости.

Раньше сестра вечно грубила суровому родителю, теперь была необычно услужливой.

– Нет, – ответил отец, и мое сердце сжалось на миг от досады.

Он общался с Мией иначе: без укора и ледяного тона. Да и понимали они друг друга с полуслова. Нам же могло не хватить и тысячи фраз.

– Тогда почему я слышала голос Лии? – недоуменно поинтересовалась близняшка.

– Сейчас сама узнаешь, – без иронии отозвался он, что не могло не радовать.

Отец отошел в сторону, пропуская меня вперед. Карие глаза сестры округлились и стали походить на две коричневые пуговицы от любимого маминого пальто.

– Лия?! – изумленно вскрикнула Мия, как только обрела дар речи.

Я не раз рисовала в воображении нашу встречу. Представляла, как сестра, точно в фильме, радостно завизжит и со слезами бросится ко мне обниматься. Но ее удивление быстро сменилось… недовольством? Мия продолжила стоять на прежнем месте, не сдвинувшись ни на дюйм.

«Что за день сегодня такой-то?! Почему мне здесь все так „рады“?» – проворчала про себя.

Мы долго изучали друг друга, словно не виделись сто лет, хотя неделю назад общались по видеосвязи. Вечно стянутые в хвост волосы подчас разговора, теперь темным каскадом обрамляли худое, щедро накрашенное личико Мии. От длинных пружинистых завитков остались лишь короткие – до плеч – широкие локоны. За прошедшие семь дней она подстриглась. Снова. Еще короче. Избыток косметики прибавлял сестре лет пять как минимум. И без того темные глаза чернели на фоне бледной кожи, чуть пухлые губы покрывал толстый слой ярко-розового блеска, на высоких скулах виднелись следы румян цвета красного кирпича. Модные спортивные штаны и белый топик облегали стройную девичью фигуру, будто вторая кожа. Ни времени, ни папиных денег Мия явно не жалела на себя. Только к чему все старания? И не переусердствовала ли она?

Внезапно тяжелая отцовская ладонь легла на мою спину и слегка подтолкнула вперед.

– Не выстуживай дом. Проходи и размещайся. Вещи оставь. Позже принесу их.

Папа закрыл входную дверь, передернул плечами, рассыпая вокруг брызги талой воды, и широким шагом скрылся в кабинете. Казалось, ему срочно понадобилось побыть одному, чтобы подумать о завтрашнем дне.

Я молча сняла сапоги и пуховик. Повесила его для просушки на фигурный лестничный столбик, поднялась на второй этаж и направилась к комнате, в которой жила до тех ужасных событий, вынудивших покинуть Миннесоту.

В тепле и в стенах родного дома на меня навалилась усталость долгих лет разлуки. До заветного отдыха оставалось совсем немного – протянуть руку к двери и толкнуть ее – как внезапно на пути возникла преграда.

– Теперь здесь моя комната! – предупреждающе воскликнула Мия и, раскинув руки в стороны, заслонила собой проем.

– Без проблем, – небрежно повела я плечом, хотя на долю секунды ощутила в сердце щемящее чувство обиды. – Тогда я займу твою. Мне не важно, где жить.

В следующий миг произошло то, чего я опасалась: Мия чуть заметно повела носом по воздуху и сощурила глаза, в которых промелькнула ярость. Тем не менее сестра не произнесла ни слова, словно ничего не почувствовала. Как же!

– Она тоже занята. Я сделала из нее гардеробную, – близняшка дерзко вскинула подбородок. Казалось, она нарывалась на выяснение отношений. Вразрез ее желанию я промолчала. Тогда Мия, будто на правах хозяйки дома, добавила: – В восточном крыле свободны гостевые комнаты. Можешь там остановиться.

«Остановиться?» – повторила про себя и горько усмехнулась.

В словах близняшки слышалась непоколебимая уверенность в моем скором отъезде. Захотелось немедленно дать понять Мии, что я никуда не уеду. Ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц. Я вернулась насовсем, но была слишком уставшей, чтобы втягиваться в спор.

Поправив съехавшую с плеча лямку рюкзака, развернулась и устремилась в правую часть дома, в которой никто никогда не жил. Разве что на день-два там останавливались старые знакомые родителей. Но когда это было?

Из трех гостевых комнат я выбрала среднюю, с некогда ярко-оранжевыми обоями. Они поблекли от времени и теперь почти не резали глаз. Дощатый пол неприятно скрипел под ногами. Деревянный шкаф немного покосился, кружевные занавески на окнах пожелтели. Однако кровать здесь была двуспальной и в разы превосходила ту, что согревала меня длинными бессонными ночами последние шесть лет. Имелся в комнате и письменный стол с парой кресел. Остальное – дело наживное. Уверена, отец позволит обновить интерьер. Еще и денег даст.

– Ужинать будешь? Есть немного лазаньи, – голос сестры отвлек меня от изучения и без того хорошо знакомой обстановки.

– Нет, спасибо. Я мечтаю сейчас лишь об одном – помыться и забраться в постель. Ужасный перелет отнял все силы.

Бросив на покрывало увесистый рюкзак, вновь взглянула на Мию и заметила на ее левой ключице татуировку в виде волка, что темным пятном выделялась на белоснежной коже. От увиденного я пришла в такое смятение, что на пару мгновений потеряла дар речи.

Манаро предпочитали вести скрытный образ жизни, делать татуировки в неприметных местах и не заявлять о себе во всеуслышанье. Негласные, но всеми соблюдаемые правила. Мия знала их как пять пальцев. Тогда зачем нарушила? Бунтарство в чистом виде.

«Интересно, что на ее выходку сказал папа?» – задалась вопросом, но лезть не в свое дело не собиралась. Раз отец – глава клана, пусть сам разбирается с еще одной непокорной дочерью.

После кратких размышлений я пришла к выводу, что сестра не сделала ничего плохого. Желанием выставить напоказ своего волка Мия заявляла, насколько дорожила второй сущностью.

– Красивая татуировка, – произнесла в намерении польстить близняшке и найти общий язык. – Ее не было, когда я покидала Эмбаррасс.

Стремление заметить, как сильно сестренка выросла за время разлуки, едва не обернулось ссорой.

– Я обрела волка. Позже тебя, но обрела! – с вызовом бросила она и вздернула подбородок, словно увидела в моих словах попытку принизить ее.

– Мия, ты все не так поняла. У меня и в мыслях не было обидеть тебя, – вкрадчиво произнесла я, испустив тяжелый вздох. – Всего лишь хотела сказать, сколько упустила за прошедшие шесть лет.

– Да! Здесь многое изменилось, – даже после моих разъяснений сестра не изменила тон.

«Ты тоже. Правда, пока не решила, в лучшую ли сторону», – я не стала озвучивать мысли, пощадила ее чувства.

Казалось, беседа подошла к концу, но Мия не успокаивалась:

– Зачем приехала?

Сестра пыталась говорить сдержанно, однако злость прорывалась наружу.

Очередной упрек с ее стороны послужил своего рода спусковым крючком. Если я осмелилась дерзко ответить отцу, почему теперь должна молчать?

– Захотела и приехала, – отозвалась в ее же тоне. – Еще скажи, что у тебя должна была спросить разрешения.

– Нельзя сваливаться людям как снег на голову.

– Нарушила ваш привычный образ жизни? Извините. От клана меня не отлучали. И, если помнишь, я не по своей воле уехала отсюда и поселилась за тысячи миль от дома.

– Сама виновата, – отрезала Мия. – Нечего было идти тогда в лес.

– И это ты мне говоришь?! – возмутилась я и шагнула вперед.

Несмотря на слой тонального крема, лицо сестры вмиг покрылось красными пятнами.

– Я тебя не заставляла, – быстро пробормотала она.

– Верно, не заставляла. Но, видимо, забыла, как в тот день только и твердила с самого утра, что я не должна постоянно слушаться родителей, иначе никогда не обрету волка. Кстати, ты рассказала об этом отцу?

– Нам было хорошо без тебя, – если Мия хотела побольнее уколоть меня, у нее получилось.

Я потеряла способность говорить. Правда, быстро взяла себя в руки и открыто сказала:

– А мне нет. Я страдала вдали от вас и, поверь, не хватала с неба звезд. Из нас двоих ты всегда была более самостоятельной.

– Это да… Ты любила цепляться за мамину юбку, – с довольной усмешкой произнесла она. Лесть сработала, но эффект длился недолго. Спустя мгновение Мия переменилась в лице. – Только не вздумай заявиться к ней сегодня. Она спит. Ты вообще понимаешь всю безответственность своего поступка?

– И в чем заключается моя безответственность? В желании быть со своей семьей?

– Твое возвращение может навредить маминому здоровью, – привела она весомый довод.

Я не раз размышляла над тем, не станет ли маме хуже, когда она услышит мой голос, только ничего не смогла с собой поделать.

– Лучше уезжай, Лия, иначе… – у сестры не хватило смелости закончить фразу.

– Иначе что? Договаривай, раз начала, – несмотря на требовательный тон, близняшка продолжила молчать. Тогда высказалась я: – Тебе следует уяснить, что я вернулась ни на день или на два, а насовсем. И никто не заставит меня покинуть родительский дом.

– Это мы еще посмотрим, – она четко выговорила каждое слово, будто прочла приговор.

Внезапно в голове вспыхнуло озарение.

– Что с тобой, Мия? Не узнаю тебя. Разнервничалась отчего-то. Что, кроме комнаты, ты решила у меня отнять? Законное место в клане? – спросила с показным равнодушием.

– Сдалось оно мне, – фыркнула сестра, и на ее щеках вновь проступил румянец.

– Тогда что?

Мы сверлили друг друга прожигающими взглядами. Я ждала ответа, только Мия упорно не хотела давать его мне.

– Что за ругань стоит? – требовательно спросил весьма некстати появившийся отец.

Пользуясь моментом, Мия пулей выскочила в коридор.

– Вспоминаем, каково это жить под одной крышей, – отшутилась я, уверенная, что со временем все наладится.

Папа поставил на пол чемодан, обвел помещение изучающим взглядом, будто видел впервые, и немного растерянно протянул:

– Сейчас же скажу Мии, чтобы освободила твою комнату.

– Не нужно. Меня все устраивает, – произнесла скороговоркой, желая остановить отца, уже сделавшего шаг к выходу. Новый скандал был ни к чему. – Если ты не против, я здесь остановлюсь.

– Почему я должен быть против? – его широкие брови вопросительно поднялись. – Делай, как знаешь. Лия, нам нужно многое обсудить. Правда, не сегодня. Время позднее, не до разговоров. Отложим их на завтра. И это… Я перевел денег на твою карточку. Если завтра будет хорошая погода, съезди в Дулут, пройдись по магазинам. Купи все необходимое.

Несмотря на услышанное, я прекрасно понимала, что отец не отказался от желания вернуть меня в Тампу. Просто пошел на временные уступки. И это не могло не радовать.

– Спокойной ночи! – пожелал папа и ушел.

Наконец-то я могла побыть одна и беспрепятственно распаковать немногочисленные вещи. Не прошло и минуты, как меня затрясло – запоздалая реакция на пережитое. Бросив разбирать чемодан, отправилась в душ. К счастью, его не нужно было с кем-либо делить.

Горячие струи быстро прогнали из тела дрожь. Стоило согреться, вспыхнули воспоминая, которые, я надеялась, сознание навсегда похоронило на задворках. Кровь в венах вмиг превратилась в обжигающую лаву.

Я крепко зажмурилась, сражаясь с нахлынувшим потоком запретных мыслей и образов. Не помогло. Выругавшись, включила прохладную воду, вымылась за считаные мгновения, подобно газировке из встряхнутой бутылки выскочила из душа и забралась в постель.

Время было позднее, голова гудела от усталости, тем не менее я боялась закрыть глаза. Все из-за кошмаров, преследовавших меня из ночи в ночь. В них я убегала от огромного оборотня, и пока ни разу мне не удалось уцелеть…