Глава 1

Небольшой пассажирский самолет стремительно уносил меня подальше от Тампы с его лазурными водами и многолюдными белоснежными пляжами.

«Как он поведет себя при встрече? – в тысячный раз задалась я вопросом. – Не убьет же меня. Не выставит из родного дома. Или выставит?..»

Перед внутренним взором невольно возник образ разъяренного здоровяка, указывающего когтистой лапой на дверь. Сердце болезненно сжалось в груди. Ему вторили пальцы, которые вцепились мертвой хваткой в твердые подлокотники.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Решение вернуться в неприветливый Эмбаррасс далось мне нелегко. Дело было не в страхе перед полетами и вовсе не в моей неприязни к самолетам с его тесными сиденьями и шумными пассажирами. Хотя я, как и другие подобные мне создания, предпочитала перемещаться по суше, а не зависать часами в воздухе на высоте нескольких тысяч миль над землей. Причина заключалась в твердом убеждении, что я не раз пожалею о содеянном, ведь расплата за своеволие не заставит себя ждать. Но вопреки здравому смыслу и маячившему на горизонте мрачному будущему, все же осмелилась покинуть спасительное убежище.

«Скорей бы мы уже встретились! И будь что будет…» – подумала я, испустив тяжелый вздох.

Казалось, высшие силы услышали мои мольбы, потому как железная птица довольно резко вильнула вправо и более плавно пошла на снижение. Спустя считаные мгновения шасси коснулось взлетной полосы. Самолет подбросило вверх. Вместе с ним подскочило мое сердце. Я боялась. Ужасно боялась. До дрожи в коленках. Не разбиться, а встретиться лицом к лицу с семьей. Озвучь я мысли, многие рассмеялись бы, покрутили бы пальцем у виска, ведь большинство людей в преддверии желанной встречи ощущают внутри приятный трепет. Только не в моем случае. У меня в животе ворочался ком ужаса. Он разрастался, становился с каждой минутой все плотнее…

Ослушаться наказа Рона Миллвуда, владельца здешних земель, мэра городка Эмбаррасс, его грозного шерифа и по совместительству моего отца, мало кто решался. А я осмелилась. И могла поплатиться свободой, которой у меня было вдоволь на протяжении шести лет. Мучительно долгих и далеко не радостных шести лет…

Самолет я покинула в числе первых пассажиров. Ощущение надежной земли под ногами подарило душе каплю спокойствия. Тревога вернулась, едва в кармане заверещал смартфон.

– Как ты не вовремя, Мия, – прошептала я, увидев на экране фото сестры.

Рука тянулась отклонить вызов, чего категорически нельзя было делать. Иначе моя точная копия безотлагательно доложит обо всем отцу, а тот, забросив дела, возьмется за собственное расследование. Как представителю закона, ему не составит труда выяснить, что его дочь съехала этим утром со съемной квартиры и первым рейсом вылетела в Миннесоту.

Два часа отсрочки меня не спасут, зато позволят спокойно добраться до Эмбаррасса. К тому же вдруг фактор внезапности смягчит родительский гнев?

Дождавшись, когда в аэропорту воцарится относительная тишина, я провела пальцем по чувствительному экрану телефона.

– Привет! Где пропала? – раздался в динамике взволнованный голос Мии. – Целый день не могу до тебя дозвониться. Все в порядке?

– Более чем, – бодро отозвалась я, мигом сочиняя небылицу: – Ходила по магазинам, помогала соседке по квартире с подарками к Рождеству. Как сама? Как папа? – пользуясь моментом, решила прозондировать почву.

– У меня тоже все отлично. Папа… папа в своем репертуаре, – с досадой пропыхтела она. – Как всегда, на работе. Еще не видела его сегодня.

– А мама? – казалось, мой голос утонул в шуме вновь прибывших пассажиров, но сестра расслышала вопрос.

– Без изменений… – не менее тихо отозвалась она.

Вина не заставила себя ждать и тупой болью стиснула мне грудь. Повисшая в трубке неловкая пауза подначивала закончить разговор. Именно так я и собиралась поступить, как вдруг по залу, словно гром среди ясного неба, разнеслось сообщение о готовящемся вылете. Спохватившись, закрыла пальцем микрофон, но опоздала. Благодаря идеальному слуху, Мия уловила начало объявления.

– Лия, где ты?! – требовательно прокричала она.

– В аэропорту. Провожаю Каррен. Соседку по квартире. Она улетает домой на праздники, – выпалила без промедления.

Колебаться было нельзя, иначе сестра с легкостью распознает ложь.

– Езжай-ка ты скорее домой, – произнесла Мия после недолгого молчания. – Если папа узнает, что ты расхаживаешь по городу в такой час, тебе не поздоровится. Начнет с лекций о росте преступности в Тампе, закончит блокировкой банковской карточки. Вдобавок обяжет каждые два часа отчитываться о местонахождении. Тебе это надо?

– Тогда, сестренка, отключаюсь и со всех ног бегу на автобус. До связи! – как можно непринужденнее произнесла я, дождалась ее «пока», нажала на красную кнопку и перевела дыхание. Кажись, пронесло.

Не теряя ни минуты, подошла к камерам хранения. В одном из ящиков лежал ключ к спасению. В прямом значении. На улице меня никто не ждал. Более того, родные даже не предполагали, что я задумала. Поскольку до родительского дома путь по-прежнему был неблизким, а на улице стоял не месяц май, следовало позаботиться о транспорте. Что я и сделала еще за день до отъезда – купила машину на сайте бесплатных объявлений.

Можно было не тратиться, нанять такси или позвонить кому-нибудь из родных и попросить забрать меня. Но всецело зависеть от отца – последнее, чего мне сейчас хотелось. Покупкой автомобиля я заявляла ему о серьезности намерения перебраться в Эмбаррасс. И Рону Миллвуду придется с ним считаться!

Ячейка с номером девяносто девять нашлась быстро. Стоило ввести четырехзначное число на электронном табло, как раздался щелчок. Дверца камеры плавно открылась, и на губах появилась сдержанная улыбка. Продавец не обманул. Внутри лежали ключи и документы, согласно которым я становилась обладательницей пикапа «форд», выпущенного задолго до моего рождения. Что нисколько меня не омрачило. Какие деньги – такой товар.

Несмотря на усталость, вызванную бессонной ночью и длительным перелетом, насладиться отдыхом получится нескоро. От Дулута до Эмбаррасса почти сто миль. Мне предстояло преодолеть их на личном грузовике. Если проржавевшую развалюху цвета детской неожиданности можно было назвать таковой. Впрочем, за неимением лучшего следовало довольствоваться тем, что так своевременно подбросила судьба.

На улице мороз незамедлительно вцепился в щеки и нос. Дыхание перехватило от колючего воздуха. Не успела восстановить его, как в лицо прилетела пригоршня снега. Затем ветер, подобно сорванцу, заигрывавшему с понравившейся девчонкой, попытался стащить с головы меховой капюшон. Только копна вьющихся каштановых волос не позволила воздушному потоку сдвинуть его даже на дюйм.

– Брр-р! Какой собачий холод, – повела я плечами и застегнула доверху пуховик защитного цвета.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы отыскать на парковке свое чудо-авто. Во-первых, там было полно машин, во-вторых, оно походило больше на внушительную белую горку, чем на средство передвижения. Неосведомленному человеку могло показаться, что оно стоит там не первый день, но «форд» пригнали только утром, и он сразу попал во власть по-хулигански разошедшейся стихии. Всему виной был мощный циклон, накрывший едва ли не всю Америку.

Дверца со стороны водительского сиденья поддалась со скрипом, почти без сопротивления. Завидев предусмотрительно оставленную продавцом новенькую щетку со скребком, ощутила, как в груди разлилось приятное тепло, а глаза защипало от набежавших слез. За годы одиночества я забыла, что такое забота, поэтому и растрогалась. Или тому виной было приближавшееся полнолуние?

Я закинула на пассажирское сиденье немногочисленные вещи, вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Ничего.

– Давай, милая, – с мольбой обратилась к чудо-авто и вновь попыталась завести его.

Сначала раздалось недовольное чиханье и только затем рев мотора, ставший музыкой для ушей. Оставив машину прогреваться, отправилась вызволять ее из снежного плена.

Щеки неприятно покалывало, пронизывающий ветер усердно трепал пуховик, пушистые хлопья снега застилали глаза, но работа спорилась. Закончив, я отряхнула ботинки, уселась в пикап, в котором было уже тепло, нажала на педаль газа и покатилась по улицам. Несмотря на непогоду, довольно оживленным.

За время моего отсутствия город сильно разросся и заметно преобразился. Только выпадет ли мне шанс познакомиться с ним получше, при более благоприятных условиях? Или завтра все-таки придется возвращаться во Флориду? Без боя не сдамся!

Едва яркие огни Дулута остались позади, я включила радио. Первое время из динамиков раздавались лишь треск и шипение, но в какой-то момент среди эфирных помех прорвался мужской голос:

– Ближайшие три дня ожидается снег, снег и еще раз снег! – с загадочным восторгом воскликнул диктор. – По данным экспертов из метеорологического бюро нас накрыл буран. Поэтому смело отправляйтесь в магазин и хорошенько закупитесь там. Снегопады ожидаются настолько сильными, что неизвестно, сможете ли вы уже завтра покинуть дом.

– Вот засада, – недовольно проворчала я.

Правда, вскоре нашла для себя выгоду в вырисовывающейся ситуации: многие авиарейсы будут отменены и даже при всем желании отцу не удастся выпроводить меня обратно во Флориду. Хотя в груди по-прежнему теплилась надежда, что до этого не дойдет.

Довольно быстро задорный голос ведущего сменился каскадом шипения и писка. Продолжая следить за дорогой, я перегнулась через рычаг переключения передач, открыла бардачок, нащупала там единственную кассету и вставила в магнитолу. В кабине тут же зазвучали зубодробильные аккорды, заставившие меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Ну и вкусы у вас, дяденька, – пробормотала я и поморщилась, будто надкусила лимон, когда из динамиков послышалось нечленораздельное рявканье.

Подобная музыка была не в моем вкусе, но выключать не стала, лишь немного приглушила. Выбирая между грохочущим роком и безмолвием, наводящим на мрачные размышления, я сделала выбор в пользу «искусства». Лучше страдать от потери слуха и мигрени, чем от сердечной боли.

Одна миля сменилась другой. К сожалению, не так быстро, как хотелось бы. Обещанный диктором снег со временем усилился. Дворники с трудом успевали очищать лобовое стекло от сыплющих с неба белых хлопьев. Из-за плохой видимости я была вынуждена снизить скорость, и теперь пикап, подобно улитке, еле полз по заметенной дороге. Планируемые два часа пути грозились обернуться всеми шестью, что не сулило мне ничего хорошего: я могла оказаться посреди ночи в плену бурана без тепла и горячего питья, поскольку денег почти не осталось, а бензин «красотка» лопала с остервенением.

Вопреки непогоде и черепашьей скорости «форда» около десяти вечера я пересекла городок под названием Верджиния. Согласно навигатору от него до родного дома всего двадцать миль – четверть от проделанной дороги. Обрадоваться бы, да ехать становилось все сложнее. От пристального всматривания в темноту перед глазами плясали мушки, веки то и дело слипались от усталости. Не спасала ни грохочущая музыка, ни поселившаяся в голове тупая боль. Следовало остановиться, сделать небольшую передышку, но я продолжила путь. И моя глупая самоуверенность чуть не привела к аварии…

Ощущая сквозь дрему, что пикап заносит вправо, я резко встрепенулась, впопыхах постаралась выровнять руль, только опоздала – заднее колесо успело зацепить обледенелую часть дороги. Точно пластмассовую игрушку, «форд» стало крутить по обеим полосам. И это на возвышении!

Не поддаваясь панике, вжала педаль сцепления и тормоза в пол и попыталась вернуть себе контроль над непослушным пикапом. Так в случае заноса машины некогда учил меня действовать личный автоинструктор.

Несколько полных оборотов – и мне удалось усмирить «форд». Преодолев еще с десяток футов пути, свернула на обочину. Тело сотрясала сильная дрожь. Управлять машиной в таком состоянии было нельзя, следовало успокоиться.

– Дурында! – выругалась я и ударила кулаком по рулю, словно тот был в чем-то виноват.

Несмотря на бушующую на улице метель, выскочила из кабины, потными от волнения руками схватила горсть снега и провела по лицу. Кожа быстро запылала огнем, но я продолжала тереть ее, наказывая себя за чрезмерную беспечность, прогоняя остатки сна. Хотя они давно бесследно исчезли.

Ощущение чьего-то пристального взгляда на себе вынудило меня резко остановиться. Холодок страха вмиг расползся по телу. Медленно, немного даже заторможенно я подняла голову и почувствовала, как ужас, словно питон, плотными кольцами обвил сердце, вынуждая его замереть.

Некогда идеальное зрение заметно притупила принимаемая из месяца в месяц настойка. Осложняла задачу и метель – сквозь плотную снежную стену сложно было что-либо разглядеть. Ее не пробивал даже дальний свет фар. Тем не менее воображение рисовало очертания огромного зверя. Того самого, что шесть лет назад напал на меня, маму, тетю, украл мою юность, разрушил крепкую семью, заставил меня спешно покинуть родительский дом и долгие годы скрываться среди чужаков.

Внезапно в висках застучали знакомые молоточки, а перед глазами появились белые мушки. Так происходило каждый раз, когда я пыталась вспомнить события того летнего вечера. Однако мозг по какой-то причине блокировал их, не желая проливать на правду свет, вынуждая меня седьмой год подряд мучиться в неведении.

Я с трудом нашла в себе силы оторвать вперенный в пустоту взгляд и вернуться в машину. Успокоившаяся на пару мгновений метель показала, что впереди никого нет. Скорее всего, оборотень мне лишь померещился. Или это был самый обычный волк, блуждавший в поисках пропитания. Но встреча с ним разбередила старые раны.

Вцепившись в руль, как в спасательный круг, уткнулась в него лицом. Слезы, непролитые за время разлуки, нашли-таки выход и покатились по щекам бурным потоком. Они лились без остановки и, казалось, им не будет конца и края. За окнами тем временем завывала вьюга. Она заглушала громкие и безудержные рыдания, оставляя меня наедине со своими страхами и нескончаемой виной.

Пожалуй, прошла вечность, прежде чем я затихла, сняла с ручника машину и вновь отправилась в путь. От голода, тряски и пережитого потрясения у меня возникло сильное головокружение. В таком состоянии сложно противостоять грозному родителю, сердце которого, со слов Мии, сильно ожесточилось за прошедшие годы. Поэтому на мирную встречу с отцом не рассчитывала. Следовало перекусить, привести в порядок мысли, в сотый раз повторить заготовленную речь, но все кафе словно сквозь землю провалились. За несколько миль мне не попалось на глаза даже закусочной, и я, скрепя зубами, продолжала медленно катиться по заснеженной дороге.

Вскоре произошло то, чего так боялась – на приборной панели красным огнем загорелся индикатор топлива. И это в считаных милях от дома!

– Вот невезенье! – выругалась я и нехотя повернула в соседний с Эмбаррасс городок, чтобы «покормить» свою обжору.

Рядом с заправкой неизменно стоял бар. Его красная неоновая вывеска манила меня, обещала накормить хрустящей жареной картошечкой или сочным чизбургером. Не в силах больше противостоять голоду, припарковала «форд» возле увеселительного заведения и вошла внутрь.

Резкий запах пота ударил в нос и заставил поморщиться. Он перестал волновать меня, едва на моей персоне сосредоточилось множество взглядов. К тому же в помещении стало неестественно тихо. Одни завсегдатаи бара удивленно вскинули брови при виде нового посетителя, другие слегка выпятили подбородки и плотно сжали губы.

За годы моего отсутствия в Авроре мало что изменилось. Местные жители по-прежнему относились к появлению чужаков с опаской. Но разве меня можно было назвать таковой? Или причина их настороженности крылась в другом?

Постепенно интерес мужчин ко мне поубавился, и они вернулись к былым занятиям: шумным разговорам, выпивке, игре в бильярд. Пожалуй, едва ли не каждый представитель сильного пола в этих краях любил погонять шары после тяжелой рабочей недели.

Лишь один визитер по-прежнему таращился на меня. Он не удосужился опустить глаза или отвернуться, даже когда я окинула его уничижительным взглядом.

Молодой человек сидел в компании сверстников с бокалом загадочного зеленого пойла. Залпом осушив его, он со стуком припечатал посудину к столу и продолжил наблюдать за мной, хоть уже и не так открыто.

На вид загадочному посетителю было около двадцати пяти, может, чуть больше. Он обладал черными как смоль короткострижеными волосами, овальным лицом, четко очерненным ртом, чуть выпяченным подбородком, орлиным носом, широким разворотом плеч. А еще, судя по тому, как брюнет возвышался над столом, внушительным ростом. Его кожу, как и мою, покрывал ровный бронзовый загар. Значит, незнакомец – по крайней мере, я не узнавала его, – не так давно вернулся из солнечных мест, где провел немало времени.

От разглядывания брюнета меня отвлек сжавшийся в комок желудок. Мысленно махнув на молодого человека рукой, я сняла пуховик и повесила его на свободный крючок в стене, служившего здесь в качестве вешалки. Занимать столик не стала, уселась на высокий красный стул и всецело сосредоточилась на тучном пожилом мужчине, орудовавшим за барной стойкой.

Отец моей бывшей одноклассницы – владелец заведенья – почти не изменился за прошедшие годы. Разве что немного раздобрел.

– Добрый вечер, мистер Карстен, – приглушенно произнесла я, смущенная пристальным изучением с его стороны.

Широкие брови здоровяка взлетели вверх, а глаза едва не вылезли из орбит, как только пришло узнавание.

– Лия?! – с неподдельным изумлением воскликнул мужчина.

– Так точно, – со сдержанной улыбкой отрапортовала я бывшему вояке и устроилась поудобнее.

Неотрывный взгляд надоедливого брюнета по-прежнему преследовал меня. И это ужасно злило. Я не понимала, за какие заслуги удостоилась столь пристального внимания. Или он пялится так на всех новичков?

– Какими судьбами здесь? Давно вернулась? Как Рон? Как мама? – посыпались вопросы.

– По правде говоря, еще не видела своих. Только прилетела, – неохотно отозвалась я и внутренне съежилась. – Сюда заглянула, потому что проголодалась. Другие заведения уже закрыты, наверное.

Ответ заставил мистера Карстена нахмуриться. Казалось, он хотел спросить меня о чем-то или… предупредить. Но внезапно вновь переменился в лице, словно посчитал, что лучше не лезть не в свое дело, и услужливо спросил:

– Что будешь заказывать?