– А как же… – Ангелина мотнула головой в сторону очереди.

– Ваше пальто я могу подержать.

– Они же тоже… Их должны…

– Сумку в угол поставите.

Режиссёр мягко развернула её к дверному проёму и аккуратно подтолкнула в спину. Оказавшись в кабинете, Ангелина стала рассеянно снимать пальто, путаясь пальцами в застёжках.

– Мы же просили приходить в чёрном! – вздохнула Валентина Сергеевна, увидев её белые брюки и светло-коричневую кофту на пуговицах.

– Ничего страшного! Можно подобрать подходящий образ, – из-за двери с исправленным номером появилась миниатюрная девушка с тёмными пепельными волосами длиной для подбородка в больших круглых очках, державшая охапку чёрной одежды.

– Это Юлия, моя третья помощница, – коротко представила её Чупрунова.

– А сколько всего у вас помощников? – полюбопытствовала Ангелина.

– Одна. Первая ушла в декрет, а второго пришлось уволить.

Юлия оставила шмотки на стойке и подошла к будущей актрисе с приветственно протянутой рукой, шурша своим пушистым бледно-розовым свитером:

– Рада знакомству!

Геле показалось, что перед ней сахарная вата в человеческом обличии. Она машинально ответила рукопожатием, окидывая взглядом ворох одежды:

– Мне переодеться, да?

– Некогда, некогда! – запротестовала Чупрунова. – Накинь вот эту шаль, будем делать толко крупные планы.

Геля послушно обернула плечи прямоугольником чёрной ажурной ткани, и её немедленно отправили в то самое загадочное помещение, которое оказалось ярко освещённым и забитым фотоаппаратурой. Она села на стул перед фотографом, и этот равнодушно-замученный парень молча нажимал на кнопку, пока Валентина Сергеевна просила то изобразить серьёзность, то расслабленно улыбнуться, то напустить на себя задумчивый вид. Хотя лампа так сильно светила Ангелине в глаза, что единственным возможным выражением её лица было «я съела тухлый лимон целиком и пытаюсь изобразить мопса».

Выбив из фотографа обещание, что снимки будут готовы до конца недели, Валентина Сергеевна с чувством выполненного долга попросила Юлию объявить очереди в коридоре об окончании кастинга.

– Разве это честно по отношению к ним? – Ангелина попыталась выразить своё чувство справедливости.

– Это была чистая формальность, – отмахнулась режиссёр. – Мы с Кузей всё решили ещё вчера.

После этого они вернулись к стойке, у которой Юлия уже поставила два стула с мягкой обивкой. Чупрунова села на один из них и предложила Ангелине устроиться рядом.

– Хотите что-нибудь? – вежливо поинтересовалась режиссёр. – Чай? Кофе?

– Водички, если можно, – скромно попросила Геля.

– Есть ещё овсяное печение…

Услышав про печение, Ангелина невольно показала больше радости, чем было бы уместно:

– Это здорово!

Не то чтобы она была голодна, но рацион, состоявший преимущественно из лапши быстрого приготовления, не помешало бы разнообразить.

Юлия быстро поставила на столешницу бутылку с водой и вазочку с печением. Она как будто заранее знала о запросе и успела подготовиться.

– Ну, и как вы сюда добрались? – из вежливости спросила Чупрунова.

– Без приключений. Почти, – Ангелина вздохнула. – Я звонила вам, но вы не брали трубку.

– Я так понимаю, по неактуальному номеру. Мы дали вам старую визитку, потому что на ней был адрес киностудии.

– А на визитке с новым телефоном адреса не было?

Чупрунова просияла, довольная её догадливостью.

– Скажите пару слов о себе, – попросила она. – Вы из нашего города?

– Нет, из области, – ответила Геля, открывая бутылку, – Из Борово.

– Да? Это где автомобильный завод?

– Именно так. Этот завод принадлежит моему папе.

Валентина откинулась на спинку стула, впечатлённая словами новоиспечённой актрисы:

– Серьёзная у вас семья. Хорошо живёте, должно быть.

– Не то слово! – Ангелина невольно погрузилась в детские воспоминания. – Я практически ни в чём не знала отказа, кроме родительского внимания. Папа занимается работой, мама занимает какую-то мелкую должность в его компании. Лет до двенадцати за мной присматривала пожилая няня, но я часто подсыпала снотворное ей в чай и убегала играть во двор. О, какое было время! А потом я уже была, по большей части, предоставлена самой себе.

Чупрунова молчала. Геля поняла, что от неё ждут логического завершения истории:

– А в августе я приехала в Стрижевск, чтобы поступить в университет.

– Поздравляю с таким…

– …и не поступила.

Валентина Сергеевна решила сменить тему. Из выдвижного ящика она достала толстую чёрную папку и листок печатного текста:

– Вот сценарий и договор. Подпишите, пожалуйста.

Геля отряхнула ладони от крошек печения и, достав из кармана шариковую ручку, написала на одной из верхних строчек своё полное имя: Саханович Ангелина Фёдоровна.

– Вот здесь подпись и инициалы, тут инициалы, там подпись… – подсказывала Чупрунова – Или наоборот… Ладно, сойдёт. Приходите завтра, в это же время, и начнём снимать ваши сцены. Юлия, отсчитай девушке аванс.

Ангелина снова показала больше радости, чем стоило.

***

Не успела несостоявшаяся филолог подняться на свой этаж, как к ней обратился знакомый голос:

– Геля? Ты же обычно дома в это время по средам. А тут смотрю – идёшь!

Баба Мила, соседка Ангелины по лестничной клетке, стояла, прислонившись к двери своей квартиры, в жёлто-оранжевом ситцевом халате в огурцах, с вязанным вручную шарфом, обмотанным вокруг головы.

– Я устраивалась на новую работу, – Геля прошла мимо пенсионерки к своей квартире и вставила ключ в замочную скважину.

– Люди добрые, вы только посмотрите, какая она деловая! – покачала головой баба Мила. – Вторую работу нашла! Чего только не сделаешь, чтобы к поступлению не готовиться!

– Чтобы заплатить за съёмную квартиру, – поправила Ангелина. – Если не найду деньги через полгода – вылечу отсюда намного раньше, чем смогу поступить.

– Так тебе отсрочили платёж? Вот Лариса Геннадьевна, добрейшая душа, хоть и давно в бизнесе! И где бы ты была без неё?

Ангелина шагнула в прихожую и приготовилась коротко распрощаться, но соседка сунулась в дверной проём. Её длинный мясистый нос с большой круглой родинкой, казалось, вошёл глубоко в квартиру.

– Погоди! Так тебя приняли?

– Обещали перезвонить, – Ангелине не хотелось делиться подробностями.

Баба Мила цокнула языком:

– Обманывают они тебя… Хочешь, я тебе свой крестик на удачу дам? Защищает от сглаза, вампиров и медленного Интернета. За чисто символическую цену отдаю – двенадцать тысяч. Шесть раз я его топила в ванной и два раза теряла под кроватью, и всегда он ко мне возвращался. Шестью два – двенадцать, вот и получается двенадцать тысяч! Что ты на это скажешь?

– Воздержусь от покупки.

Ангелина, у которой уже кончалось терпение, захлопнула дверь и повернула ключ в скважине. Наскоро переодевшись, она села за письменный стол, включила свой компактный белый ноутбук и вошла в электронную почту. Там её ждало аж шесть писем, все пришли в течение часа, не более, и все – от мамы. Размяв пальцы, Геля принялась набирать ответ: «Я долго не отвечала, потому что очень устала. Пыталась устроиться на вторую работу, так как не смогла поступить и теперь должна оплачивать и квартиру, и подготовительные курсы. Каждый день ем лапшу быстрого приготовления. Я так хочу домой!» Ангелина перечитала сообщение, полностью стёрла его и написала новое: «Всё хорошо. Я дома».

А ведь действительно, не так всё плохо. Пробы благополучно пройдены. Что теперь может пойти не так? Это ведь не сложная работа, а вознаграждение обещает быть солидным. В крайнем случае, всегда можно устроиться в ещё один супермаркет.

Всё-таки мама Ангелины хотя бы пыталась быть хорошим родителем. Папа же словно иногда принимал её за призрака, судя по многим случаям.

***

Покачивая волосами, собранными в два хвостика по бокам головы, с испачканной глиной мордашкой, семилетняя Геля заглянула в комнату отца. Комната эта, хоть и находилась в квартире, могла сойти за кабинет начальника в дорогом офисе. Владелец автозавода Фёдор Абрамович Саханович сидел спиной к дочери, за рабочим столом.

– Пап, смотри! Я собачку из глины сделала! – сияя радостной гордостью, сообщила девочка и поставила на полку над столом дощечку для лепки, на которой красовалось нечто четвероногое с похожими на растянутые чулки ушами.

– Да, отличная работа! Сколько времени это заняло? – в голосе мужчины слышалась похвала.

– Не знаю, часа три, наверное. Я хотела, чтобы получилось похоже.

– Так быстро!

– Разве это быстро?

Отец развернул кресло, и Геля увидела, что он прижимает к уху телефонную трубку:

– Да, я подъеду минут через тридцать. Берите с собой все чертежи, – он заметил глиняную фигурку на полке: – Это что за убожество такое? Выкинуть!

– Хорошо, папа, – только и ответила Геля.

***

– И что? Тебя вот так вот просто приняли?

– Я так поняла, – Геля на заднем сидении автомобиля копошилась в своей сумке.

– А с чего вдруг такая поспешность? Что- то случилось? – поинтересовалась Крис, уже остановив машину.

– Случилось. Лариса приходила.

– И тебе срочно нужны деньги?

– У меня есть ещё полгода. Пока она уехала. Наверное, договаривается с партнёрами из Иваново о поставках трикотажа. У неё же сеть магазинов одежды для полных женщин.

– А-а, – понимающе протянула Кристина. – Так тебя уже поздравлять с дебютом?

– Почти. Завтра первый съёмочный день.

Ангелина повесила сумку на плечо и вышла из машины, не торопясь закрывать за собой дверцу.

– Могу тебя подбросить, – внезапно предложила Крис.

– С чего этот ты?

– Просто мне завтра заняться нечем, а машина будет в доступе. К тому же, у наших соседей сейчас ремонт, постоянно сверлят.

– Хорошо. Запиши…

Продиктовав Кристине адрес киностудии, Ангелина вошла в супермаркет. Внутри было тихо. Подозрительно тихо. Силясь вспомнить, видела ли автомобиль Мишани на улице, работница магазина обнаружила коллегу между стеллажами с продуктами. Толстым зелёным фломастером парень зачёркивал на консервах слово «горбуша» и приписывал «форель», а поверх цен писал число раза в три больше. Увидев сменщицу, Михаил вздрогнул и шлёпнулся на пол, из сидящего на корточках став просто сидящим.

– А это не я, это начальник… говорил, что продаём мало.

– Допустим, – Геля решила не вникать. – Как у нас дела с видеонаблюдением?

Мишаня воодушевлённо поднялся на ноги:

– Я придумал кое-что получше! Серёга, выходи!

Из подсобного помещения, подозрительно крадучись, задом-наперёд вышел полный парень, державший в руке надкусанный с обоих концов батон колбасы, и врезался в Мишаню.

– Это наш новый охранник.

– А начальник знает?

– Понятия не имею. Я написал ему СМСку. Вы тут знакомьтесь, а я пойду.

С этими словами Мишаня бросил на стеллаж жилетку с бейсболкой и протопал через автоматические двери.

– Это нельзя есть! – опомнившись, Ангелина ткнула пальцем в колбасу. – Это для продажи!

– Ну-у, – разочарованно протянул «охранник».

– Можно заплатить полную стоимость и доедать, – Геля предложила выход из ситуации.

– Ну-у-у-у, – голос Серёги стал ещё более обиженным.

***

Чупрунова слышала голос кастинг-директора по телефону намного чаще, чем вживую, и всё ещё не могла привыкнуть к тому, какой он у него неестественно высокий.

– Вы в своём уме?

– Уж точно не в вашем.

– Я уже почти смирился с вашим неприятием кандидатуры Нонны Фридриховны, но взять человека с улицы… Я бы ещё понял, если бы вы остановили свой выбор на ком-то вроде Жанны Звягинцевой…

Валентина Сергеевна выразительно посмотрела на него исподлобья:

– Это потому, что она ваша племянница?

– Да при чём здесь это? Просто она… опытная! Вы же должны понимать, как непросто работать с новичками.

– Я уже работала с непрофессиональной актрисой.
– Но ей было девять лет!

Последнее замечание режиссёра ничуть не смутило.

– Ладно, – сдался Звягинцев. – Как мы сообщим об этом продюсерам? А что передать Нонне Фридриховне?

– Не торопитесь. Дождёмся той стадии съёмок, когда нельзя будет начать всё сначала без значительных убытков.

– Да, как я не подумал… Долго же придётся врать и изворачиваться.

– Около четырёх месяцев, если работать в темпе.

Кастинг-диркетор с глубоким уважением посмотрел на Чупрунову, оценив её опыт.