– Просто не хочу тянуть наше прошлое в свое настоящее. Ты сегодня сказал, что все усилия приложишь к хоккею. Желаю тебе успехов. – Аня похлопала Николая по плечу и направилась к Вяземской.

По возвращении в зал она заметила, что в Есении что-то переменилось. Образ был тот же, однако взгляд будто потеплел, что удивило Аню. Куда делся былой арктический холод в глазах? Разговаривая о чем-то с Лешей, она даже пару раз улыбнулась. Не натянуто или лаконично, как бывает в моменты, когда не хочется улыбаться, но нужно проявить вежливость. А по-настоящему. Искренне. То ли на нее так действовал благоприятный исход выставки, то ли общество Миронова, который сегодня предстал перед Костенко в новом свете.

Аня даже задумалась, как Коля уговорил Миронова надеть смокинг, ведь тот в силу спортивного образа жизни привык к более свободной и неформальной одежде. А этим вечером черные брюки обрисовывали подкаченные ноги, а белая рубашка и пиджак обтягивали упругие мышцы спины. Даже вел он себя по-джентельменски, не бросив ни одной дурацкой шутки. Леша никогда не был глуп и всегда говорил складно. В этом его нельзя было упрекнуть. Но иногда подкалывал не к месту.

Аня подошла к Есении и поймала на себе удивленный взгляд Миронова. Раскрыв руки для объятий, он без стеснений притянул Костенко к себе и воскликнул так радостно, что некоторые гости смолкли и с любопытством уставились на них:

– Сколько лет, сколько зим! Как же я рад тебя видеть! – Он немного отошел и засунул руки в карманы брюк, любуясь Аней.

– Я тоже, – и это было правдой.

– И как же тебя занесло в музей? Тоже просвещаешься?

– Можно сказать и так.

– Она вместе со мной участвует в выставке, – помогла Есения. – Собственно, ее работы твой друг купил оптом.

Леша на миг озадачился, а затем многозначительно посмотрел на Колю, ухмыльнувшись так, будто бы знал больше, чем Аня с Есенией.

– Интересно получается. Рад, что ты не бросаешь свое дело.

– Спасибо.

Аня потянулась к сумочке за мобильным телефоном, чтобы посмотреть время. На часах было девять вечера, а Даниил так и не появился в музее, хотя обещал присутствовать на выставке. Может, будь он здесь, ход событий перевернулся бы и вечер прошел бы иначе. По крайней мере, он бы точно не позволил Николаю застать Аню врасплох. Был бы третьим, но не лишним.

Аня набрала его номер, но абонент оказался недоступен. Внутрь закралось волнение. Вдруг с ним что-то случилось? Она знала Даню достаточно хорошо, чтобы понимать, что без причины он бы так не поступил. В крайнем случае, предупредил бы, если бы случился форс-мажор. Но чутье подсказывало, что не все так гладко, потому она продолжала без толку набирать номер Даниила, расхаживая по залу, и слышала одну и ту же фразу: «Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позднее».

В двадцатый раз набирая номер, Аня вконец отчаялась и бросила тщетные попытки дозвониться. Сегодняшний вечер должен был стать для нее поводом искриться и взлететь, распахнув едва отросшие крылья, однако превратился в жгучее разочарование. Даня не приехал по неизвестным обстоятельствам, Федя отсутствовал ввиду растяжения связок: в предсезонном матче против «Ледяных Королей» он неудачно приземлился при перехвате шайбы, и врач рекомендовал ему исключить нагрузки.

Спрятав телефон в кожаный клатч, Аня встревоженно выдохнула. Есения с Николаем куда-то испарились: их головы было не разглядеть в толпе. Вероятно, они решают какие-то организационные вопросы, на открытии выставки обещали подвести итоги вечера и поблагодарить самого щедрого покупателя. Почему-то Аня не сомневалась, что им окажется Коля. Наблюдая за ходом выставки, она не видела, чтобы кто-то выкупил все экспонаты на одном стенде.

Прислонившись к стене и поправив шаль, она застыла в ожидании, наблюдая, как ряды гостей постепенно редеют: они выходили на улицу, погружаясь в атмосферу вечера. Джаз, звучащий во внутреннем дворе, проникал даже в зал: настолько мощной была звуковая аппаратура. Из окон можно было увидеть, как почтенные мужчины и женщины, расслабленные легкими напитками, покачивали бедрами в такт музыке и оживленно обсуждали, казалось, интересные темы. Хотя Аня не могла знать наверняка.

В какой-то момент к ней подошел Леша и так же, как и она, прислонился к стене. Поначалу он молчал, позволив воцариться странному безмолвию, но потом повернул к ней голову:

– Дай мне номер Есении.

Словно в замедленной съемке, Аня отодвинулась от стены, выпрямляясь, и плавно повернулась к Леше, пристально вглядываясь в его глаза, чтобы убедиться, не шутит ли он. Просьба не показалась бы ей странной, если бы не звучала из уст Миронова. Будучи когда-то пресс-секретарем «Снежных Барсов», она знала, сколько девушек бегали за лучшим голкипером команды. Не сказать, что Леша был ловеласом, но серьезных отношений он не заводил, а предпочитал мимолетные свидания, которые никогда не приводили к длительному общению.

– Тебе понравилась Есения? – не заметив в лице Леши ничего, что указывало бы на шутку, поинтересовалась Аня.

Леша даже не повел бровью, услышав вопрос, и отреагировал всерьез:

– Скажем так, она вызывает симпатию.

– Она не из тех, кто хочет зацикливаться на парнях. – Разочаровывать Миронова не входило в ее планы, но и обнадеживать не хотелось.

– Не верит в отношения на расстоянии?

– Скорее, не готова открыться.

– Даже для простого общения?

– Даже для простого общения. К тому же с хоккеистом.

– Я думал, что девушкам как раз хоккеисты и нравятся.

– Не Есении. С некоторых пор она не любит спортсменов.

Главный козырь, на который рассчитывал Леша, в системе ценностей Есении приравнивался к нулю.

– Вот незадача, – цокнул языком Миронов. Его глаза потухли, отчего Ане захотелось дать ему пару подсказок. Видимо, Есения действительно смогла зацепить его, хотя Костенко была убеждена, что Вяземская даже не старалась.

– Зато ей нравятся отзывчивые парни, которые не пройдут мимо бездомного животного. А еще она неравнодушна к произведениям Шекспира. Но я тебе ничего не говорила и номер телефона не дам. Не хочу, чтобы она подумала, будто я пытаюсь ее с кем-то свести. Прояви смелость. – Она дружески похлопала его по плечу, заметив, как уголки его губ поднялись.

* * *

С наступлением сумерек внутренний двор музея превратился в пространство, мерцающее яркими огнями. На сцене, корпусах – везде были развешаны мелкие лампочки, которые сияли ярче взошедших луны и звезд. Казалось, гостей стало больше, чем было в начале выставки. Хотя, возможно, ничего и не поменялось, а иллюзия создалась из-за того, что пары слились в танце, плавно двигаясь в такт романтичному джазу. К слову, исполнительницы в стиле Мэрилин Монро не было видно, а на сцене выступал музыкальный коллектив, играющий мелодии известных песен.

Выставка медленно подходила к концу: фотографии были распроданы, фуршет опустел. Вскоре должны были объявить итоги и позвать на сцену «звезду» благотворительного вечера. Потому, как думалось Ане, эта композиция должна была стать последней. Она стояла у стены, в то время как Есения приняла приглашение Леши и кружилась в танце где-то в толпе. После разговора в выставочном зале Аня больше не пересекалась с Николаем: то ли он избегал ее, то ли завел беседу с кем-то другим. Как бы там ни было, ее это ничуть не интересовало.

– Ты не замерзла? – вдруг послышалось рядом.

Аня оглянулась и увидела, что Николай прислонился к стене и смотрел на звездное небо. На его указательном пальце висел пиджак, рука была протянута к ней. Этот жест был весьма благородным, однако брать пиджак у Коли ей не хотелось, поэтому она сильнее укуталась в темную шаль и, ничего не сказав в ответ, тоже посмотрела на небо. Небо, которое когда-то принадлежало им, легенды о созвездиях – все это болью отдавалось в сердце.

– Не возьмешь? – переспросил Коля, заставив Аню опустить голову и обратить на него внимание.

– Откажусь, – ответила она, сфокусировавшись на запястье.

Белая рубашка приоткрыла татуировку. Он не свел ее. В голове крутился вопрос: почему полумесяц до сих пор виднеется на запястье, если то, что было между ними, теперь ничего не значит? Она тоже не свела тату, однако она и он – это не одно и то же. Она не хотела отказываться от него, в то время как он выставил ее за дверь. В минуту молчания, что повисла между ними, Аня желала получить ответ, но так и не решилась спросить.

– Тогда, может, потанцуешь со мной? – предложил Николай.

– Зачем это?

– Посмотри вокруг, – он кивнул в сторону медленно покачивающихся пар, – все танцуют. Как-то нехорошо выделяться.

– Это необязательно, особенно если не хочешь.

– А ты не хочешь?

Николай отошел от стены и остановился напротив Ани, возвышаясь над ней. В ее глазах смешались искреннее желание слиться в танце и тень презрения. Коля видел это, но, не проронив ни слова, накинул на ее плечи пиджак и аккуратно взял за руку. Музыка продолжала звучать, он с нежностью положил ладони ей на талию. Ане ничего не оставалось, как обвить его шею руками и быть ведомой в медленном танце.

Николай не притягивал ее близко, как парень обычно прижимает к себе девушку, сохранив расстояние между ними. Они не смотрели друг на друга, избегая зрительного контакта. Их взгляды пересеклись лишь один раз: когда ветер вдруг резко обрушился на них и поднял русые локоны Ани, закрывая лицо. Николай едва коснулся их пальцами, убирая длинные пряди за ухо.

– У Сергея Петровича скоро день рождения, – вернув руку на ее талию, сказал Коля. – Хотелось бы сделать что-то памятное. Сможешь нас пофотографировать?

– Я? – нерешительно переспросила Аня.

– Ты единственная знакомая фотограф, поэтому да.

– Но я не уверена, что смогу. Работа…

– Ты же фотографируешь для благотворительности.

– Это другое. – Она посмотрела поверх его плеча, когда музыканты оторвались от инструментов. Музыка стихла, однако Николай словно ничего не слышал и продолжал кружить по залу.

– Считай, что это маленькая благотворительность для «Снежных Барсов». Я заплачу.

– Я сделаю это не ради денег. – Аня оттолкнула Колю, на сцене появился парень из музея и попросил всех занять свои места.

– Значит, ты согласна?

– Только ради Сергея Петровича.

– Тогда выберем место в субботу, после матча со «Стальными Волками», а в воскресенье проведем полноценную фотосессию.

Аня потянулась к плечам, желая снять пиджак и вручить его Николаю, но он остановил ее.

– Вечер еще не закончен, оставь себе. Вдруг продрогнешь и заболеешь. – Коля поправил пиджак и занял свободное место возле Есении и Леши.

Аня молча присела между ним и Лешей. От многозначительного взгляда Миронова она стушевалась и вжалась в кресло, стараясь не смотреть на него и сконцентрироваться на сцене.

– Уважаемые гости, наш вечер подошел к концу. Благодарю каждого, кто не прошел мимо экспонатов. Вместе с вами мы сделали доброе дело. Уверен, что сумма, которую мы собрали сегодня, поможет сохранить чью-то жизнь. – Снова раздались гулкие аплодисменты. – Вначале я обещал, что мы подведем итоги и отметим самого щедрого благодетеля. По данным, полученным от моих коллег, им стал Николай Литвинов, форвард команды «Снежные Барсы». Мне хотелось бы пригласить его на сцену.

Под громкие аплодисменты Николай встал с места и, поправляя жакет и галстук-бабочку, обогнул длинные ряды. Он шел не спеша, словно выход на сцену – вовсе не то, чего он желал. Аня чувствовала это по его замедленной походке, взгляду в пол и скромной улыбке. Ему не нужно было внимание, что уделялось сейчас со стороны гостей и ведущего. Однако не выйти он не мог.

– Николай, добрый вечер. Скажете пару слов нашим гостям?

Ведущий протянул ему микрофон.

– Добрый вечер, – начал Коля, пробежавшись глазами по толпе. – Слишком помпезно меня представили, конечно. – Натянутая улыбка вовсе не украшала его. – Я рад, что смог посетить эту выставку. Честно говоря, визит получился крайне спонтанным: я узнал о мероприятии несколько дней назад и не мог пройти мимо…

Николай продолжил говорить и отвечать на сыплющиеся на него вопросы. Со всех сторон его окружили не только гости, но и журналисты, ослепляя вспышками фотокамер. Завтра появится свежая новость с разнообразными заголовками, характеризующими Колю с самых разных сторон. Кто-то будет восхвалять Литвинова, поражаясь его открытой и доброй душе, а кто-то сочтет поступок грамотным пиаром для имиджа его отца.

– Не хочешь вернуться обратно? – вдруг спросил Леша, щурясь от яркого света со сцены. – Ты так легко покинула нашу команду, будто мы не были тебе дороги.

– Ты же знаешь, как все обстояло на самом деле. Вы все… гм… – откашлялась Аня, чтобы скрыть замешательство, – были мне дороги. В принципе, как и сейчас. Я продолжу болеть за вашу команду в предстоящем сезоне.

– А он? – Леша краем взглянул на Николая, стоящего на сцене.

– Что он?

– По-прежнему тебе дорог?

– Почему ты спрашиваешь? – Она сжала лацканы пиджака и почувствовала аромат кедра, мяты и моря.

– Что бы тогда ни случилось, ты небезразлична ему.

Слова Миронова заставили Аню стушеваться.

– С чего ты так решил?

– Как думаешь, для чего он купил все твои фотографии?

– Чтобы помочь детям, – не задумываясь, ответила Аня.

– Разумеется, это так. Но в зале было выставлено много других снимков.

– И к чему ты ведешь?

Леша вздохнул, раздражаясь от того, что Аня никак не понимала намеков. Накрыв ее ладонь рукой, Миронов сказал то, что привело Костенко в еще большее замешательство:

– К тому, что он скупил все для того, чтобы хотя бы так ты присутствовала в его жизни.

– Ложь, – резко выпалила она, обратив на себя внимание сидящих рядом гостей.

– Чистая правда. Он вспомнил.

– Что?

– Коля вспомнил тебя, поэтому он здесь. Он сожалеет о том, что случилось тогда, поэтому хочет все исправить. Даже приехал в Москву раньше команды.

В это мгновение недостающие детали пазла сложились воедино. Встреча на набережной, посещение выставки и подарок для Сергея Петровича – это не случайность. Николай продумал все заранее, выдав план за спонтанность. С одной стороны, Аня ликовала, и это подтверждалось учащенным сердцебиением и невольной улыбкой. Но, с другой стороны, она сердилась, что Николай не осмелился открыто сказать об этом, лишь вскользь упомянув, что «теоретически» мог ее вспомнить. И эта злоба вынудила ее сказать то, что Леша никак не ожидал услышать:

– Поздно. Слишком поздно.

– Почему? – Леша нахмурился.

Но Аня так и не ответила на вопрос. Во дворе раздались громкие аплодисменты, Николай спустился со сцены и занял свое место. Ведущий поблагодарил всех за участие, а затем толпа мгновенно рассеялась в ночи, оставляя во дворе четверых, которые, казалось, не спешили расходиться.

– Николай, спасибо вам еще раз! – Есения пожала ему руку, широко улыбаясь.

– Кажется, меня сегодня уже достаточно поблагодарили. Извините, но нам с Алексеем пора. – Николай кивнул на прощание, уводя Миронова с собой.

– А пиджак? – опомнилась Аня, когда они уже были у ворот. Она скинула его с плеч и догнала парней.

– Оставь себе. Сегодня холодно.

– Но…

Однако ее возражений уже не услышали. Николай не обернулся, ускорив шаг.