2. Первая ночь

Из мира грез ее вернул слабый стук в дверь.

– Войдите, – сонно пробормотала Эзеркиль. В проходе появилась Фиска.

– Госпожа, ужин готов. Вы голодны?

– Да, пожалуй. – потянувшись, ответила новоиспеченная мать Империи.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы все принесли в ваши покои. К сожалению, ваш наряд еще не готов, поэтому предложить почивать в малой зале пока не могу.

– Ничего. Я поем здесь. Спасибо. – улыбнулась Эзеркиль, вставая с постели. После сна ее настроение немного улучшилось. Мать с упоением представляла себе завтрашний день, когда ей принесут ее облачение, и она наконец сможет выйти из комнаты. А сегодня можно было позволить себе провести весь день не вылезая из кровати.

Минут через пятнадцать ей подали ужин. Маленькая трехъярусная тележка вмещала в себя настоящий банкетный фуршет. Здесь были лобстеры и рыба, жаркое с грибами, фрукты и овощи, несколько видов десертов, горячие напитки и замороженные кусочки лимона, чтобы Императрица могла добавить в свой стакан немного кислинки. Эзеркиль с удовольствием поела и снова улеглась на мягкую подушку. Она оглядела комнату. Помещение было просторным. Высоченные потолки украшала лепнина. Мраморный пол мерцал в свете люстры. С настенных обоев на Эзеркиль смотрели лесные зайчики, которые прятались среди вьющихся веток какого-то экзотического дерева. Спальня была совсем не скучной. Множество мелких деталей, которые можно было разглядывать часами, приковывали взгляд. Помимо этого, в комнате оказался небольшой сервант, стеллаж которого был набит книгами. Она подошла, взяла одну из них и пролистала несколько страниц. Но не успев прочитать и строчки в комнату постучали и в проеме появилось уже знакомое лицо.

– Ваше Превосходство, Император Кинем Хао Беренгар Камада прислал сообщить, что он посетит ваши покои через полчаса. Он желает, чтобы вы были готовы ко времени, чтобы встретить его. Сопроводить вас в уборную? – доложила Фиска.

Госпожа поморщилась. Она уже знала, зачем придет Император. Когда мать готовила Эзеркиль к жизни в роли матери Империи, большая часть их уроков занимала подготовка к возлежанию с мужчиной. Будущая наложница изучала как ублажить мужа и подарить ему наивысшее удовольствие, будучи еще совсем юной девчонкой, поскольку это являлось одной из самых главенствующих ее обязанностей. Сама мысль о том, что ее ждет, вызывала у Эзеркиль отвращение.

Императрица нехотя накинула на себя плащ, принесенный Фиской, и последовала за ней. Придворная привела Эзеркиль в ванную, зашла вместе с ней и плотно закрыла за собой дверь. На фоне плитки песочного цвета в центре комнаты выделялась купель из черного мрамора. Вдоль стены стояли широкие медные чаны и деревянные тазы. Прямо над ними висели огромные зеркала, высеченные по форме стенных проемов, обрамленные в рамы с козырьком. Ванна уже оказалась наполнена теплой водой. Войдя внутрь, Эзеркиль почувствовала приятный запах лаванды, мяты и жасмина, и это погрузило ее в прекрасные воспоминания о далеких, давно забытых летних вечерах.

– Какой приятный аромат, – сказала она, обнажив свое тело и погрузившись в воду.

– Эти аромамасла Император привез специально для вас. В их составе только натуральные эссенции, цветы для которых собирали в полях верхней Сены⁵.

– Как великодушно с его стороны, – безразличным тоном ответила госпожа. Она откинула голову и позволила себе насладиться теплой водой, идеальной, по ее мнению, температуры. Фиска намылила мочалку и принялась бережно намывать императрице руки и другие части тела. После водных процедур Эзеркиль вернулась в свои покои, легла в кровать и с дрожью стала дожидаться прихода своего мужа. Она знала, что нужно делать, но все равно боялась показать себя не с лучшей стороны.

Император пожаловал ровно через полчаса, как и было оговорено. Она встала, чтобы поклониться ему и поприветствовать по всем правилам делового этикета. В ответ он улыбнулся ей и как-то уж слишком помпезно и неестественно сказал:

– Приветствую тебя, моя Императрица.

Эзеркиль почувствовала себя неловко. Он был значительно старше нее. Несколько морщин на переносице придавали выражению лица строгости. Черные вьющиеся волосы были заправлены за уши. Кожа его была очень смуглой, так что стоя друг против друга они смотрелись будто день и ночь.

– Освоились ли вы на новом месте, моя госпожа? Подходит ли вам эта комната? – спросил он.

– Да, сударь. Благодарю вас. Покои очень просторны. Лучшего мне и не представить. – учтиво ответила Эзеркиль. Она вспомнила, что мать учила ее не робеть в уединении с мужем, но почему-то сейчас она чувствовала себя очень растеряно.

Он молча обошел вокруг нее, не сводя глаз с ее маленькой изящной шеи. Когда Беренгар дотронулся кончиками пальцев до ее руки, она вздрогнула, и по коже забегали мурашки. Он поцеловал ей руку и отпустил ее. Она молчала, не сводя с него глаз. В полной тишине, легким движением руки он стянул с себя полотняную рубаху и штаны, представ перед Эзеркиль абсолютно нагим. Несколько секунд он смотрел на нее, и под этим тяжелым взглядом девушке стало не по себе. Видя, что она не решается ответить ему тем же, он подошел к ней вплотную и рванул шнурок на ее шее, что сдерживал плащ, накинутый на голое тело. В этот вечер она ждала его именно в таком виде. Накидка скатилась с шелковых плеч. Он взглянул ей в глаза, затем впился в ее маленькие губы и подхватил на руки. Уложив жену на кровать, он навис над ней, больно схватив за запястье. Эзеркиль издала тонкий звук, похожий на стон, но Беренгар этого не заметил, увлеченный плавностью изгибов ее тела.

Он провел языком по ореоле ее груди, цепляясь губами за маленький торчащий сосок. Затем зажал эту нежную багровую бусину между зубов, активно шевеля языком, второй рукой поглаживая ее по нижней складке живота. Камада наивно полагал, что это может ей понравится, но наложница не испытывала ничего кроме напряжения. Она была напугана и скованна в движениях, ведь Беренгар держал ее очень крепко. Маленькая и хрупкая Эзеркиль потерялась под грудой его мышц. Оторвавшись от ее груди, он придвинул ее тело к себе и Эзеркиль почувствовала только боль. Резкую и нестерпимую. На глазах выступили слезы.

– Прошу, мне больно, – прошептала она.

– Скоро это пройдет, – ответил Император, напирая на нее с новой силой.

Напрасно она пыталась его оттолкнуть. Беренгар был напорист и неудержим. Он вертел ее словно куклу, делая с ее телом все, что ему заблагорассудится. В голове Эзеркиль мелькнула мысль, что Император уже не раз был с женщиной, и она поняла это по тому, с каким умением он овладел ею. Рывком Беренгар развернул ее и маленький носик Эзеркиль уткнулся в подушку. С последним толчком она почувствовала, как он отпускает ее и падает на соседнюю половину кровати. Она боялась пошевелиться и слезы застилали ей глаза, но бедняжка мужественно держала себя в руках. Она не хотела, чтобы Император почувствовал ее слабость. Поэтому молчала, не издавая ни звука.

Когда он ушел, она осталась лежать в постели, в луже собственной крови. Но боль уже не причиняла ей дискомфорта. Ее состояние было подавлено тем, что каждый раз ей придется терпеть этого человека по его велению. Быть может, если он был более ласков с ней, она бы тоже почувствовала влечение, но с самого начала этот человек вызывал в ней лишь отвращение.

Когда она немного пришла в себя, то позвала в комнату Фиску и попросила снова наполнить ей ванную. Горячая вода привела ее в чувство. Боль совсем сошла на нет, и она смогла расслабиться, вдыхая полюбившийся ей аромат жасмина. Придворная, глядя на нее, могла только гадать что пришлось пережить ее новой подопечной.

Наутро, радостная Фиска разбудила ее, едва рассвет напомнил о себе первыми отблесками золотых лучей.

– Госпожа, ваши наряды готовы к примерке! Разрешите мне показать их все?

– Здравствуй Фиска. Да, можешь показать. – Императрица приняла в кровати удобное полусидящее положение.

Придворная втащила в комнату длинную вешалку на колесиках, на которой висели цветастые наряды. Первым она сняла самый яркий из них – желтый. Длинный плащ украшали спиралевидные закорючки из флисовой ткани, с жемчужинами, пришитыми на кончиках завитков. В другую руку она взяла фиолетовый бурнус, с орнаментом из красных цветов. Эзеркиль невольно поморщилась, тогда Фиска все поняла и отложив в сторону наряды, взяла в руки следующие. На этот раз глазам императрицы предстали оранжевый и синий. Пестрые расцветки совсем не нравились Эзеркиль, и она кивнула Фиске, чтобы та достала серый. Повинуясь ей, придворная достала серый бурнус, с золотистой тесьмой по нижнему краю. Низ украшала белая бахрома. На этом костюме не было совершенно ничего лишнего, и именно его Эзеркиль выбрала за свою утонченность. Фиска же в изумлении вскинула руками:

– Но госпожа, он же совсем однотонный и невероятно скучный! Может быть, вы хотите выбрать нечто более привлекательное?

– Для меня этот костюм очень привлекателен. – спокойно ответила Эзеркиль, красуясь возле зеркала, – то, что нужно.

– Я передам портному ваши похвалы. – расстроено ответила Фиска. Когда она вывезла тележку в коридор и Эзеркиль подумала, что та наконец оставит ее в покое, придворная вдруг вернулась, протягивая госпоже какую-то вещь. Это был широкий золотистый браслет, с едва заметными встроенными кнопками.

– Совсем забыла, – извиняющимся тоном пролепетала служанка и указала взглядом на руку собеседницы.

– Что это? – спросила Императрица.

– Это коммуникатор. Устройство, благодаря которому вы сможете связаться с любым обитателем замка, у которого есть такой же браслет. Эту разработку подарил нам четвертый Император, и оно активно используется по сей день. Позвольте, покажу вам, как это работает. – она надела браслет на запястье Эзеркиль, и нажала на одну из кнопок. Затем громко назвала свое имя и коммуникатор, сидящий на ее руке издал шипящий звук, после чего из него послышалось эхо собственного голоса.

– Работает. Чтобы пригласить меня, просто скажите в микрофон: «Фиска, зайди ко мне», и я появлюсь. Если вам понадобится кто-нибудь еще, просто назовите его имя.

– Как интересно. – задумчиво произнесла Императрица, разглядывая вещь.

Эти периферийные устройства позволяли общаться на расстоянии из любой части замка и за его пределами. А самая прелесть прибора была в том, что оно походило на обыкновенное украшение и не привлекало глаз.

По завершению примерки, служанка и ее госпожа покинули покои и пошли по длинному сводчатому коридору. Фиске не терпелось показать Императрице ее владения. Каменные колонны печально смотрели на них немым взглядом. Расплывчатые тени силуэтов плыли за ними по неровной поверхности стен, заполняя тьмой пустоту простенков. В некоторых местах камень выглядел потертым, или даже поцарапанным, как будто кто-то водил по стене когтистой лапой. Иногда Эзеркиль на глаза попадались фрески, но что на них изображено было сложно разобрать. Мозаика оказалась потрескавшаяся, кое-где не хватало кусочков.

Придворная привела Эзеркиль в тронный зал, ведь именно отсюда она хотела начать свою экскурсию.

– Здесь его Величие Император принимает послов и других гостей. – сказала она, прежде чем открыть дверь.

Эзеркиль покружилась вокруг, оглядывая зал. Он был невероятно огромен. Отзвук ее шагов шел за ней по пятам. Темные стены сковывали пространство. Неброский орнамент на полу со странными существами придавал залу готичности. Эти существа выглядели бы устрашающе, не падай на них свет, проникающий сквозь огромные окна. По всему периметру стояли подсвечники, и на каждом находилось ровно по восемь свечей. Юной госпоже невольно подумалось о том, сколько же времени уходит на то, чтобы зажечь их все. Эзеркиль прошла немного вперед и увидела шикарный императорский трон. Спинка и подлокотники были украшены резьбой, а красная ткань обивки шлейфом простиралась по полу. Сбоку от императорского трона Эзеркиль заметила кресло поменьше и совсем крохотный стул.

– Это для вас и маленького наследника. – тихо сказала Фиска из-за спины.

Эзеркиль резко развернулась и зашагала к выходу, будто придворная дала себе волю ляпнуть что-то лишнее. Служанка хотела что-то сказать, но остановила себя, догадавшись, что сейчас не время для разговоров.

Они быстро покинули зал и всю дорогу Эзеркиль молчала. Тогда Фиска решила не нарушать тишину и так же молча повела ее к следующей комнате.

По пути им повстречалось несколько дозорных, которые учтиво приветствовали мать Империи поклоном. Императрица только безразлично провожала их взглядом. Было ощущение, что Эзеркиль все равно, что происходит вокруг. Как бы Фиска не пыталась подступиться – хоть немного поднять настроение госпоже не получалось. Как будто от внешнего мира ее огораживала каменная стена.

Следующее помещение оказалось оранжереей. В огромной теплице росли деревья и растения самых редких видов. Внимание Эзеркиль привлекло дерево с красными листьями. Оно выделялось на фоне монотонной зелени ярким пятном. Она подошла к нему и долго рассматривала его изящный силуэт.

– Это Кельтский Розен. – осведомила Фиска. – его посадила предыдущая мать Империи.

– Двоюродная бабушка… – прошептала Эзеркиль. Она о чем-то задумалась, едва улыбнулась и позволила Фиске увести ее дальше.

Стеклянный потолок пропускал достаточно света, а белые матовые стены создавали вокруг уют. Это была, пожалуй, единственная светлая комната в замке. И для себя Эзеркиль решила, что именно здесь она будет проводить большую часть своего времени.

Они обошли еще несколько залов, среди которых оказалась столовая, художественная студия, библиотека и уютная гостиная с камином. В остальные комнаты путь был закрыт, поскольку это были подсобные помещения, такие как прачечная, или личные покои слуг и других обитателей замка. Фиска помнила о предписании, запрещающем императрице подходить к окнам, поэтому вела ее с той стороны коридоров, где находились двери. Эзеркиль невольно вглядывалась в пустоту окон, в надежде увидеть за стенами живой мир, но к ее разочарованию, ей было видно только бескрайнее облачное небо. Временами она тихо вздыхала, но к счастью сопровождающая этого не слышала.

Когда они спустились на нижний этаж, Эзеркиль заметила под лестницей дверь.

– Что там? – поинтересовалась она.

– Ничего особенного, просто кладовая. – махнула рукой Фиска.