Есть люди, которые появились на свет в результате изнасилования. Они имеют право на жизнь, радуются ей и гордятся своими матерями, потому что те не сделали аборт. Один из самых известных примеров – американский юрист Ребекка Кисслинг, основавшая собственную организацию по защите жизни^[16]. Она была зачата при изнасиловании, но считает, что так же достойна жизни, как и любой другой человек: «Пожалуйста, поймите, что всякий раз, когда вы делаете исключение для случаев изнасилования, вы на самом деле стоите передо мной, смотрите мне в глаза и говорите мне: «Я думаю, что твоя мать должна была сделать аборт». Это все равно что сказать: «Если бы было по-моему, вы бы сейчас были мертвы». Некоторые при этом говорят: «Ничего личного!» Ну, это влияет на меня – лично». У Ребекки сейчас пятеро детей – свои и приемные. В фильме на YouTube с русскими субтитрами «Зачатие изнасилованием и другие исключения» Кисслинг подробно раскрывает свое мнение, там представлены и другие подобные случаи^[17]. Чтобы судить о таких «исключениях», необходимо ознакомиться с позицией тех, кто был в этой ситуации.

Или, допустим, вы узнали о том, что ваш близкий друг появился на свет в результате изнасилования. Это не повлияло бы на ваше отношение к нему, его человеческая ценность осталась бы прежней, не так ли? Хватит использовать жертв изнасилования в качестве аргументов в пользу аборта. Почему практика абортов как таковая обосновывается на примере одного процента женщин, прибегших к аборту потому, что они забеременели в результате изнасилования^[18]? Когда кто-то говорит: «А как насчет абортов в случае изнасилования?» – спросите их, не возражают ли они против 97 % абортов, которые делаются из соображений удобства. Когда они ответят нет, потребуйте, чтобы они перестали использовать травму жертв сексуального насилия для оправдания своего экстремизма. Стыдно, что кто-то прикрывается пострадавшей девушкой, аргументируя желание убить ребёнка, это две совершенно разные темы! Независимо от проблемы убийство невинного ребёнка не решит ее. Женщина сильнее этого. Не надо говорить ей, что она должна избавиться от ребёнка, чтобы лучше себя чувствовать. Аборт – значит, женщину изнасиловали и она мама убитого ребёнка в придачу. Это всего лишь соль на рану. Женщины не должны соглашаться на аборт, чтобы забыть насилие. Их дети помогут им преодолеть эту боль.

Если ребенку в утробе ставится сложный пренатальный диагноз и он, вероятно, умрет при рождении или станет инвалидом?

Если нерожденный ребёнок умрет вскоре после появления на свет (по сравнению со многими из нас, кто умрет спустя десятилетия после рождения), мы, живущие дольше, не имеем права лишать жизни тех, кто живет меньше. Младенцы с неизлечимыми диагнозами могут быть доставлены в перинатальный хоспис^[19], там им создадут максимально комфортные условия жизни, они будут любимы, семья сможет прощаться с ребенком до его смерти. Убивать детей до рождения не сострадательно и не необходимо. Смерть не является решением страдания. Кто дал человеку право решить, что смерть лучше страдания? Он что, получил эксклюзивную лицензию на распределение судеб?

А по поводу диагнозов страшных болезней: во-первых, сколько их возникло в результате ятрогенных факторов (то есть было вызвано предыдущим медицинским вмешательством)? Во-вторых, дети-инвалиды тоже имеют право на жизнь, могут испытывать радость и доставлять ее своим родителям, добиваться успехов и жить полной и значимой жизнью. Я не верю, что аборт детей с каким-либо диагнозом должен быть «выбором» женщин по той же причине, по которой я не верю, что убийство детей-инвалидов должно быть законным. Меня шокируют те, кто считает гуманным абортировать детей с особыми потребностями – они так же ценны, любимы и достойны, как и все остальные. В-третьих, не заинтересованы ли в некоторых случаях сами врачи в абортивном «материале»? (Штаб-квартира Planned Parenthood требует $1,500 в качестве «финансового стимула» за каждую абортированную печень плода в новом скрытом видео^[20]). В-четвертых, сколько женщин с якобы патологиями плода в итоге родили здоровых малышей?

• «Врачи вынуждали сделать аборт из-за пренатального диагноза, родители отказались, и их дочь родилась здоровой»^[21].

• «Больница неудачно сделала аборт, чтобы убить больного близнеца, вместо этого убивает здорового»^[22].

• «Врачи посоветовали маме «убрать» ее «мертвого» ребёнка, он родился здоровым»^[23].

• «Матери посоветовали абортировать ребёнка в 20 недель из-за опасений, что он «будет парализован и потеряет качество жизни», она рожает здорового сына»^[24].

Кстати, замершая беременность – это не плановый аборт, пропущенный выкидыш, – ребёнок мертв. А вот когда он жив, то уже с первого триместра воспринимает боль, на это указывают нейробиологические данные: нервные пути для восприятия боли через корковую субпластину присутствуют уже на 12 неделе беременности, а через таламус – уже на 7–8 неделе беременности^[25]. Ничего странного, ведь 8-недельный эмбрион обладает более чем 90 % структур, присущих взрослым.^[26] Меня корежит, когда эти понятия смешивают: аборт называют «искусственным выкидышем», а выкидыш – «самопроизвольным абортом». Выкидыш является абортом ровно настолько, насколько аневризма головного мозга является выстрелом в голову. Так вот, по мере того, как возможность проводить операции на неродившихся детях развивается, исследователи также столкнулись с необходимостью учитывать их восприятие боли. Сегодня операции могут выполняться на плодах на 14–15-й неделе беременности, и в таких случаях всегда используются обезболивание или анестезия. Аборт является единственным вмешательством, при котором не используется никакая форма обезболивания или анестезии. Даже если ребёнок проявляет признаки жизни после аборта, обезболивание не применяется. Согласно европейскому отчету 2015 года, в Гелливаре в 2014 году девочка родилась живой после хирургического аборта на 22-й неделе. Ей не предоставили ни медикаментозной помощи, ни обезболивания в течение получаса, пока она оставалась живой. Один из врачей хотел отправить её в отделение неонатологии для оказания помощи, но ему было отказано, так как это считалось абортом. Шведская акушерка с 36-летним опытом работы заявила в том же отчете, что признаки жизни наблюдаются у 25 процентов всех детей, подвергшихся аборту на 16–17-й неделях. Мир обращается с нерожденными детьми во время абортов более негуманно, чем с животными, которых собираются усыпить. Особенно это касается хирургического метода аборта, когда части тела ребенка разрываются и извлекаются по одной. Даже при применении обезболивания такой метод не считался бы приемлемым для усыпления животных.

Некоторые утверждают, что всегда будут женщины, которые выберут аборт, поэтому лучше всего сделать его легальным, чтобы он был «безопасным», но так ли это?

1. Аборт никогда не безопасен для недоношенных детей – он их расчленяет, выскабливает или отравляет до смерти. Безопасного аборта не существует, – если вы не считаете убийство невинного человека «безопасным». В прошлый раз я проверяла, что убивать людей небезопасно. Абортисты (похоже на «оборотисты»), вернитесь в реальность! Из плодного пузыря длинной иглой откачивается 200 мл амниотической жидкости и на ее место вводится гипертонический солевой раствор. Плод умирает от гипернатриемии и дегидратации. Через 24–48 часов производится извлечение плода. В связи с тем, что при таком солевом аборте часто рождаются жизнеспособные дети, этот способ используется врачами реже, чем, например, хирургический аборт, сопровождающийся расчленением плода. Вам следует посмотреть вживую, как проводится аборт, прежде чем вы станете считать себя «сторонником выбора». Посмотрим, насколько вы «за выбор», после того как вы увидите, как расчленяют ребёнка. Такие официальные методы расчленения открыли дверь и для незаконного частичного аборта при рождении. При этом методе ребёнок умирает от пореза на шее после того, как тело, за исключением головы, вытаскивают. Мозговое вещество отсасывается до завершения аборта. Некоторые из детей переживают аборты и впоследствии умирают (или их убивают). Абсолютное безумие, что наша культура сбита с толку в вопросе о том, является ли высасывание ребенка из живота матери на части неправильным или нет. Мы стоим одни против всего общества дьявольских убийц и останемся непреклонными, не отступая ни на волосок.

2. Даже если бы можно было привести аргумент, что легальный аборт безопаснее для женщины: если аборт обрывает жизнь невинного человека, то неэтично легализовать убийство, чтобы сделать его якобы более безопасным для тех, кто в нем участвует. Легализация подобного действия создает иллюзию моральной приемлемости и снижает порог ответственности, оправдывая уничтожение человеческой жизни ради удобства или защиты интересов другого. Этический подход требует поиска решений, которые уважают право на жизнь каждого, а не упрощают его лишение под предлогом безопасности.

3. Аборты, как законные, так и незаконные, сопряжены с риском негативных последствий для здоровья женщины.

• Когда она прерывает беременность, она травмирует себя. В этом нет ничего невинного. Речь идет о жизни, верите ли вы в то, что плод – жизнь, или нет. Вы не можете отрицать, что что-то создано и что это творение физически развивается. Часто травма может уйти в подсознание и никогда не всплывать на поверхность в течение всей жизни женщины. Но это не такое повседневное явление, как утверждают многие сторонники абортов. За это приходится платить психологическую цену. Это может быть чувство отчужденности, возможно, поврежденный материнский инстинкт. Что-то происходит глубоко в сознании женщины, когда она прерывает беременность. «В психоанализе аборт рассматривается как убийство себя в будущем. Когда человек убивает себя, он прекращает себя в настоящем. А если убивает ребенка – то тем самым убивает себя будущего, так как ребёнок – это продолжение нашей жизни тогда, когда нас уже не будет.» – по мнению преподавателя-психолога Орловского государственного университета Надежды Есиповой. Профессор-психолог Дэвид Фергюсон из Новой Зеландии провёл исследование, показавшее ассоциацию аборта с увеличением риска тревожности на 28 %, злоупотребления алкоголем на 134 % и наркотиками на 291 %, суицидального поведения на 69 %. Он сделал вывод о том, что «нет никаких данных, подтверждающих, что аборт оказывает терапевтическое воздействие на снижение рисков для психического здоровья, связанных с нежелательной или непреднамеренной беременностью. Существуют убедительные доказательства того, что аборт может быть связан с повышением риска возникновения некоторых проблем с психическим здоровьем.»^[27]

• Еще одна тема для дискуссии – связь между абортом и раком молочной железы. То, что деторождение и грудное вскармливание являются защитными факторами против рака молочной железы, известно давно. При этом бездетность и аборты как факторы риска рака игнорируются. Исследователи, продемонстрировавшие негативные последствия абортов, поняли, что такие статьи трудно опубликовать, а когда они появляются в научных журналах, СМИ их часто игнорируют. Оральные контрацептивы, бездетность, рождение первого ребёнка в преклонном возрасте, рождение малого количества детей, отказ от ГВ, высокое потребление алкоголя, курение считаются факторами риска, а аборты – нет. В отчете Индии с соседними странами было установлено, что как аборт, так и выкидыш (но в меньшей степени, поскольку он не такой брутальный, как аборт, и клетки в груди не зависают в гиперактивном состоянии) увеличивают риск рака молочной железы, и он тем выше, чем больше совершается абортов^[28]. Интересным примером является Индия, поскольку в последние годы эта страна стала более ориентирована на Запад, и в то же время увеличилось как количество абортов, так и число случаев рака молочной железы. Однако в Индии женщины по-прежнему рожают в более раннем возрасте, чем на Западе, и имеют больше детей, которых дольше кормят грудью. Употребление табака и алкоголя не так распространено, как в западном мире. Кроме того, в Индии гормональные противозачаточные средства не используются в такой степени, как на Западе. Все это в совокупности означает, что других факторов риска рака груди в Индии меньше, и связь между абортом и этим заболеванием легче установить.

• Финское исследование показало, что у некоторых женщин, сделавших аборт, увеличивается склонность к самоубийству. Исследование включало почти 600 000 смертей среди женщин детородного возраста в период с 1987 по 1994 год^[29]. Свидетельства о смерти были сопоставлены с национальными медицинскими записями, чтобы получить истории беременности женщин, покончивших с собой. По мнению исследователей, без объединения регистров не было бы получено полной информации, так как только 11 процентов свидетельств о смерти содержали сведения об абортах. Согласно исследованию уровень самоубийств был самым высоким среди женщин, сделавших аборт, по сравнению с теми, у которых случился выкидыш, которые родили или среди женщин в целом. У рожавших женщин уровень самоубийств был самым низким.

• Законные аборты могут убить и женщину. Алёне Диксон из США было всего 24 года. 28 сентября 2022 года, когда большая часть мира отмечала «Всемирный день права на аборт», она умерла от осложнений после медикаментозного аборта. Она была на 8 неделе беременности, аборт был сделан в клинике планирования семьи. Через три дня после медикаментозного аборта Диксон почувствовала сильную боль в животе, и на следующий день она обратилась за помощью в больницу. Там взяли пробы, но Диксон отправили домой без медицинского осмотра и консультации гинеколога. На следующий день у нее началось сильное кровотечение, и она обратилась в отделение неотложной помощи другой больницы. Согласно медицинским записям врача, после этого у нее появились боли в животе, рвота и диарея. У нее было сильное обезвоживание, почечная недостаточность, затрудненное дыхание, сепсис и пульс 150 ударов в минуту. Медицинская бригада попыталась подключить её к аппарату искусственной вентиляции легких и усыпить. Однако во время этого процесса ее вырвало, и ее сердце остановилось. После попыток реанимации она была констатирована мёртвой.^[30] Диксон не единственная, кто умер в результате легального и так называемого безопасного аборта. 32 случая смерти женщин были связаны с таблеткой для прерывания беременности мифепристоном с тех пор, как она была введена в употребление осенью 2000 года, а это означает 1–2 смерти в год в США.^[31]