*****

Он опять был в том зале с бассейном. По ту его сторону, как и тогда, сидели трое, правда, уже другие. Артём понял – они почувствовали, что он пришел в сознание. На сей раз он решил не играть в игры. Потянулся, встал, сделал в их сторону легкий полупоклон. Один из троих кивнул и на стене, оказавшейся экраном, возникло изображение. Это была Лия. Но одета она была как-то странно. Да и ложе, на котором она была, выглядело диковинно. С минуту Артём молча смотрел на нее, чувствуя, что с ним самим происходит что-то непонятное, но сейчас его интересовало другое – жива ли она? И, словно почувствовав это, она слегка изменила во сне позу.

– Это передача в режиме он-лайн, – услышал он голос одного из троих. – С ней все в порядке.

– Зачем!? – Артём думал, что сказал это гневно, но в действительности в его голосе был холодный и отстраненный метал. Он перевел взгляд на троицу и увидел, как вытягиваются их лица. Он понял, что «трансформируется» и, что те абсолютно не были готовы к этому.

– Так вот оно, что! – сказал старший из сидевших. Они о чем-то пошептались, и он обратился к Артёму: «Что ж, нет смысла ходить вокруг да около. И времени нет. Вы, надеюсь, понимаете, что с вами происходит»?

– Господа, – сказал Артём, – я могу жить и не понимая этого. Я могу даже умереть. Какая разница, если рано или поздно это произойдет?

– Не бравируйте, – в голосе старшего была усталость. – Значение имеет все. Особенно – как. Но мы встретились с вами не для шантажа… Тем более, у вас такая неустойчивая психика. Не кипятитесь. Я просто констатирую факты. Дальше. Вы ведь не станете утверждать, что вам безразлично, что произойдет с вашими родными и близкими? Но, расширьте это понятие, и вы убедитесь, что в определенных ситуациях это понятие расширяется, в других сужается. В одной ситуации вы готовы погубить мир ради своей женщины или своего ребенка, в других это понятие расширяется до нации, веры, государства, расы, цивилизации, и, наконец, человека, как вида.

– Почему я должен верить, что вы печетесь о виде, а не о себе?

– Потому, что у нас есть все.

– Но, чего-то ведь нет, раз я вам нужен? Может вам нужно мировое господство?

– Оно у нас есть.

Ни сама фраза, ни даже ее смысл, а именно то, как просто она была сказана, не оставляло сомнений, в том, что так оно и есть. Говоривший, между тем, продолжил: «Если вы не поверите, что речь идет вовсе не о потере нами контроля над миром, а о судьбе человечества, дальнейшее теряет смысл».

– Кто вы? – спросил Артём и услышал свой же ответ: «Масоны?». Он увидел, как на трех лицах промелькнула улыбка, и самый молодой сказал: «Можете считать так. А можете – жрецами. Или пророками. Или рыцарями Круглого стола. Или мировой финансовой олигархией. Главное не это. Главное другое. Во-первых, мы – люди. Во-вторых, во все времена был КЛУБ ПОСВЕЩЕННЫХ – это те, кто несет ответственность за ЗНАНИЕ.

– Тайное знание? – спросил Артём.

– Можно и так.

– И что вы потеряли? Тайну или знание?

– Мы ведь договорились не ерничать.

– Я ни о чем с вами не договаривался. Вы мне не нравитесь. Мне не нравиться, что вы убиваете людей и не надо про «цель оправдывает средства». Вы ничего конкретного мне не сказали. Про Грааль, жрецов и масонов – лабуда это или нет, я достаточно читал. Неубедительно. Не знаю, что большего от них – пользы или вреда? Знаю, что история не терпит сослагательного наклонения, но я ни на что не претендовал. Не знаю, кто выдрал меня из моей личной истории и для чего. Но пока не буду знать, не собираюсь ни в чем участвовать. Тем более, что из-за этого гибнут люди. Извините, если разочаровал вас дешевой сентиментальностью. Я не член КЛУБА… ИЗБРАННЫХ. Мне все по фиг. Я – пофигист. Я хочу жить простой человеческой жизнью, трахать баб, валяться на солнце и, черт побери, почему бы и нет, плодиться и размножаться. В конце концов, так повелел мне Господь.

Он был очень горд своей тирадой и, очень удивился, увидев, что они опять улыбаются.

– Вы во всем следуете Его заветам? – Это, наконец, подал голос до сих пор молчавший третий.

– Да я и этому-то завету не следую.

– Вот вы и подошли к сути. – Услышал он голос старшего. – И вам не надо напрягаться, чтобы понять – вы в этом не одиноки. Настолько, что масса стала критической. Вчера ваш отец достаточно популярно рассказал вам о черных дырах. Попробую пояснить по аналогии с ней. Впрочем, у вас на десктопе достаточно файлов, скопированных из Интернета. Пожалуй, я просто напомню вам один из них.

Он замолчал и глаза в глаза уставился на Артёма, в голове которого что-то щелкнуло и мгновенно возник текст, привлекший его внимание во время блужданий в Интернете. Причем, текст был именно в той «обрезанной» версии, которую Артём сохранил в своем компе.

«Научиться проводить аналогии означает научиться видеть, что Верх Равен Низу, Внешнее Равно Внутреннему, Левое Равно Правому.

Как считает наука, черные дыры – это последняя стадия жизни звезд, имеющих определенную массу. Когда излучения внутренних слоев больше не существует, когда кончается внутренняя энергия, такая звезда начинает сжиматься под действием собственной массы, которая такая огромная, что звезде ничего кроме этого больше не остается делать. Наступает гравитационный коллапс. Это приводит к тому, что происходит взрыв, называемый «вспышкой сверхновой».

Пространство и время в черной дыре меняются местами, пространство становится одномерным, а время – трехмерным, то есть имеет длину, высоту, ширину, и оно обратимо. Трехмерное пространство ведь обратимо – вы же можете, выйдя из дома, вернуться в него. Вот и время в черной дыре обратимо, по нему можно гулять туда и обратно, вверх и вниз.

В черной дыре есть только один путь – от периферии к центру. Хотя где в ней центр, а где периферия – непонятно.

По мере приближения к границе черной дыры, откуда уже возврата нет, время постепенно замедляется, а при пересечении этой границы останавливается совсем. Если вы находитесь на корабле, то время для вас течет по-иному. Вы пересекаете границу за определенное время и с огромной скоростью устремляетесь к своей гибели. Черные дыры все в себя затягивают, в том числе и свет, и ничего не выпускают наружу. Хотя недавно я прочитал заметку, что они все-таки исторгают из себя свет и другие частицы. Правильно, во Вселенной нет однонаправленных процессов, все они двойственны и направлены навстречу друг другу.

Ученые определили, что наша Вселенная представляет собой черную дыру, так как соответствует всем ее характеристикам. Человек разворачивает всю проявленную Вселенную из себя, из своего ума. Поэтому изначально человек также представляет собой черную дыру. Поскольку сама Вселенная является черной дырой, в ней есть черные дыры. Значит, и в поведении человека в некоторых областях его жизни должны проявляться черные дыры. В линейной Вселенной человек может проживать либо жизнь обычной звезды, либо сверхновой, либо пульсара, либо красного гиганта, либо черной дыры (все вышесказанное касается и наций)».

– Так вот, – услышал Артём, возвращенный в реальность, – когда наступал коллапс цивилизации, она исчезала. Абсолютно не имеет значения, по каким внешним причинам – потоп, вирус, завоевание и так далее. Она исчезала, но, к счастью, появлялась другая.

– Так чего вы волнуетесь? – сказал Артём, – обыкновенная ротация.

– Нет! – жестко возразил старший. – Иногда конец может быть необратимым.

– Когда?

– Когда нет веры, – просто ответил собеседник. – Как бы смешно это ни звучало для современного человека. Даже если он формально верующий. Глобальность грядущего коллапса обусловлена всеобщим патологическим неверием. Точнее, тем, что оно приближается к критической точке, к периферии черной дыры, откуда нет обратного хода.

– Похоже, что мы уже там.

– Нет. Пока еще нет.

– Почему вы уверены в этом?

– Потому, что в истории такое уже было. Но приходил…

– Мессия?

– Называйте как хотите, иронизируйте, сколько хотите.

– Я, что, мессия?

– Не знаем. Скорее всего, вас несколько и вы проходите конкурс.

– Черт! Даже обидно. Не обольщайтесь, я пошутил. Это даже хорошо. Готов спорить, что один из этих ребят точно страдает манией величия, другой – комплексом спасителя, третий…

– Третий – вы, – перебил его старший. Так какой выбор сделали бы на нашем месте вы?

– Откуда мне знать?! Впрочем, у меня комплекс неполноценности. Считайте, что я не прошел конкурс.

– Он не готов, – вздохнул третий.

Артём подумал, что дежавю становится частью его жизни, и в это время

вырубился свет. Он не успел даже удивиться. Тем более, что в него опять чем-то брызнули, и он тоже вырубился.

*****

– Вставай! – услышал Артём. Он открыл глаза и увидел лицо отца, склонившегося над ним. Лицо сияло.

– По какому случаю праздник? – вяло спросил Артём.

– Лия нашлась! – Отец сказал это так, словно именно он это и сделал.

– В каком смысле «нашлась»? – как-то хрюкнул Артём, рывком садясь в постели.

– Да, – хмыкнул отец, – умеешь ты испортить праздник. – Кто-то позвонил Мише и сказал, что ее готовы обменять на какого-то террориста.

– Что значит «кто-то»? – заорал Артём, – кто этот «какой-то»? А вдруг они врут? А что если израильтяне не согласятся? Почему позвонили не в полицию, а Мойше? И, наконец, почему похитили именно ее? И не говори, что им по фиг, кого именно. Потому, что твой Мойша сам заявил, что дело было подстроено вплоть до босоножки.

– Что ты на меня орешь? – заорал отец. – Откуда я знаю? Я, как проснулся, позвонил Мише, он сказал мне то, что сказал.

– Поехали к нему.

– Мы опоздаем на самолет.

– Плевать!

– Тебе никто ничего не скажет! Ты только будешь путаться у всех под ногами, раздражать. Ты и так был первым подозреваемым. Вспомни, как тебя допрашивали в полиции.

– Плевать! – заорал Артём. – У тебя есть совесть? Это все из-за меня! Он же твой друг!

– Я тебе врежу, щенок! И не бери на себя больше, чем можешь нести! Теперь кто где пукнет – все из-за тебя? Говорят тебе – террористы.

– Конечно, выгодней, если кто где пукнет – все валить на террористов. Черт! Пап, прости! Но ты сам начал.

– Думаю, они позвонили Мойше, чтобы если полиция не пойдет на обмен, факт все-таки всплыл. Это может взбесить людей и, кто знает, во что вылиться. Кстати, что за дурацкую записку ты мне оставил?

– Фак! – подумал Артём, оценивший, что отец перевел стрелку разговора. – Фак! Как я забыл про записку. Хотя, как я мог о ней помнить, если не помню, как меня вернули сюда. – Ерунда! – сказал он, натягивая кроссовки, – Подумал, вдруг я буду на пробежке, а ты протрешь глаза и увидишь, что меня нет.

– С каких пор ты стал бегать? – вздохнул отец. – И не пытайся соврать, что ты знал, куда я заныкал ключ.

– Поговорили, называется, – резюмировал Артём.

– Да уж, – согласился отец, набирая номер Мойши.

На сей раз они встретились не дома у Мойши, а в небольшом ресторанчике на берегу моря. Мойша выглядел далеко не так окрылено, как в предыдущую встречу. Они поговорили о том, о сем, а когда подали десерт, Артём, несмотря на пинки отца под столом, сказал: «Дядь Миш, я понимаю, что, скорее всего, в полиции с вас взяли слово молчать. Поэтому я не буду вас ни о чем спрашивать, просто поделюсь своими сомнениями. И так, первое – гарантии, что обмен состоится. Второе – вероятность наших действий в обход полиции».

– Хороший у тебя мальчик, – после небольшого раздумья сказал Мойша и продолжил, – У меня нет оснований не доверять полиции. У меня есть приятель, у которого огромный материал по Моген Довиду. Извини, что совсем забыл о твоей статье. Давайте-ка пойдем к нему, он расскажет и покажет тебе массу интересного.

Поскольку ни о чем подобном договоренности не было, Артём понял, что Мойша хочет поговорить, исключив любую форму прослушки. Поэтому сказал: «Вы не против, если мы прогуляемся пешком?» Мойша кивнул и подозвал официанта. В лучших советских традициях они с отцом затеяли спор, кому закрывать счет. Артём перехватил официанта и расплатился. Отец довольно пыхнул.

Они шли по улочкам Иерусалима, как типичные туристы, раззевая рты на достопримечательности, о которых рассказывал Мойша. Возле одной из синагог тот сказал: «Все это время я ломаю голову – почему Лия? Если ее взяли случайно, то, как на той несчастной оказались ее кольцо, босоножка, сотка? Если хотели взять именно ее, то – почему? И, почему ее хотят обменять на достаточно серьезного террориста? Это никак не равноценный обмен. Выходит, что полиции нет резона идти на него. Но ведь и террористы это понимают. Тогда, какого черта? Возможна только одна бредовая версия – Лия занимается чем-то, о чем я не знаю, но знают «обе заинтересованные стороны – полиция и террористы. Тогда, возможно, шанс есть. Или – наоборот. Кстати, мы подошли к дому рабби. Я вас познакомлю, а сам, вы уж извините, уйду».