Глава 2. Перья

К вечеру они добрались до небольшого поселения – порядка двадцати семей. Убогонькие землянки выглядели очень знакомо для Микитки: ребёнок сам некогда жил в подобном домике.

Вокруг поселения просторные подготовленные поля. Они ещё не засеяны – и правильно, пока рано. Привычного запаха скота не чувствовалось. Видимо, домашних животных местные не разводят. Это показалось крестьянёнку очень странным.

Местные жители особо не обратили внимания на странников, но всё-таки самый крупный мужчина из деревенских поинтересовался, кем является Петир. Тот назвался своим именем и обозначился авантюристом, на том диалог и завершился.

Облака совсем стали густы. Волшебник не обманул, дождик будет уже скоро. У тоненькой речушки – её можно даже местами перепрыгнуть – Петир обратился к другому жителю с просьбой на ночлег, однако тот грубо и бесцеремонно отказал, а причину умолчал.

Обычно наставник решает эти проблемы благодаря магии. Вообще Микитка часто замечал за мужчиной такое небольшое легкомыслие. Для ребёнка казалось весьма логичным, что волшебник, не привыкший ладить с людьми, предпочитает решать все свои проблемы по щелчку собственных пальцев. Ему несложно соорудить и дом, и целый замок (по крайней мере, небольшую крепость точно), но с момента, когда они покинули Кьорию – родину Микитки, – магистр стал воздерживаться от лишних рассказов о своих магических способностях и представляться не волшебником, а обычным авантюристом, которых так много в Лантании.

Петира пригласили в дом главы поселения, он согласился.

Зайдя внутрь, Микитка сделал сухой вывод: очередная слабая землянка. Даже не самая большая… но в ней они с наставником смогут пережать непогоду, отдохнуть и продолжить путь на следующий день. Так что незачем спорить, ведь так?

В этом домике любитель всегда что-то посчитать Микитка заприметил ровно дюжину перьев, размещённых по всему домику на стенах. Он не узнал птицу. Синий цвет пера мог означать, что оно покрашено, но наивному ребёнку хотелось больше верить в другое – что есть на свете какая-нибудь цветная куропатка или нечто в таком духе.

– Спасибо, что пригрели нас, ха-ха-ха! – уже сидя на ковре, обратился к главе поселения с благодарностью и охотой завязать разговор Петир.

– Боги не простили бы мне, если бы я не помог вам. – сухо проговорил седой мохнатый старик с серыми, почти белыми глазами.

Он был одет в свитер, на нём шерстяные штаны. Микитка стал подозревать, что данная деревня связана с пастухами и эта одежда является подарком. Сложный узор и крашенная шерсть – вряд ли их мог позволить себе купить такой бедный старик.

– Ах, боги! Они бы точно, ха! Дедуля, а что у вас тут, как дела?

– Дела? Дела хорошо… недавно Фасик с Деждой родили двойню. Ох и давно я такого видеть не видовал.

– А монстры как?

– Тю тебе на язык! Нет и не надо нам их, мы, езжи уж живём под гедом и праведно, да не бывать такому.

– Правильно. А твои дети уже взрослые?

– Верно. Правнук уже родился, да. Жаль моя не дожила.

– Жена?

– Да, она… – голос деда стал заметно менее грубым. – она…

– Видно, на то воля богов?

– Зимы воля, той зимы.

– Сколько лет назад?

– Ну как я тебе скажу? Три мож, четыре. И то не знаю.

– Замёрзла, да?

– Да, примёрзла даже. Ух, холодная же была тогда зима. Она легла пьяненькая – стал с плачем в голосе говорить старик, – у дома, а я не пускал. Утром с кожей, только так… дурак, – схватился за голову, – дура!

– Ты не виноват, она не по-твоему вела себя?

– Не по-моему… по-своему. Говорил Варьке: «Ну что ты запила». А я всё ещё не знаю, откудаго ж шмурдяк тот раздобывала? Позор, такой позор…

– Не грусти, дедушка. – вмешался в разговор Микитка, понявший грусть старика, который уже совсем не убирал рук от заплаканных глаз.

Ребёнок подполз по коврику ближе к дедушке и приобнял его.

– Какой ты хороший, мальчик! Хороший! – дедушка тоже обнял ребёнка в ответ.

– Петир – стал говорить Микитка, – не знает, когда не надо продолжать спрашивать, ты прости его, хорошо? Скажи лучше, что за перья по дому?

– А, перья. Птица когда-то пролетала волшебная. Её гоняли по небу два злых-злых ворона. Клювали, вот и упали. Мы с малыми давай собирать, вот и храню по сей день. А ведь цвет всё тот же, яркий!

– С птичкой той стало всё как?

– Ох, малышоночек, не припомню. Улетела она, наверное. – дед уже перестал плакать и начал поглаживать Микитку.

Ребёнок уже заскучал по мужской тёплой руке. Такая большая, такая сильная, но всё же ласковая. Микитке стало невероятно жалко дедушку. Хотя они незнакомы и вряд ли встретятся ещё когда-нибудь, он понимает всю важность поддержки и грусть ситуации. А ведь этот дедушка больше никогда не полюбит женщину. Он прошёл большой жизненный путь, что чувствуется и в прикосновениях, и в словах. Как бы Микитка не хотел бы не думать об этом, но он всё равно вспоминает одну простую истину – все люди смертны, что в особенности актуально для такого великовозрастного человека, как этот дедушка.

– Красивая история! – решил сгладить обстановку Петир. – Я и не обратил внимания на пёрышки, а эта птица была большой? А дед?

– Да, довольно-таки большая.

– Я был в Сафисе, там есть большой авиарий. От дроздов до цаплей, от югов до северов – собранные в нём птицы прекрасны. Синих тоже много видел, но небольших. Певчих.

– Ого! – удивился дед. – В Сафисе?

– Да.

– Что ж вы такие путники забыли тогда здесь? Столица ж такая далёкая от сюда…

– Сколько прекрасных птиц не собрал бы молвангед с своих теплицах, всех ему не увидеть! Ха-ха-ха!

– И то ж верно. Ха-ха! – дед сильно рассмешился.

– Ты мне не рассказывал об этом, Петир. – слегка смутился Микитка. – Какой он, Сафис?

– Твой учитель был во многих и многих местах, мой милый-милый ученик! Когда-нибудь и ты там окажешься, я уверен. Ха! – с самохвальством стал заявлять мужчина.

– А куда сейчас идёт ваша дорога? —поинтересовался глава деревни.

Петир пригубился к чаю.

– Мы движемся на запад, к лесам. – решил ответить за наставника ученик.

– К долгоухим? – старик почти возмутился.

– Нам нужно в Джокласу, это короткий путь. – пояснил Петир.

– Тьфу тебе! Какой он короткий? Есть же дорога на севере!

– Я не собираюсь ступать по ней, вымощенной невольниками…

– Невольниками? – удивился дед.

– Гед использовал труд каторжан, поступив против воли, своего предшественника Ярополка.

– Я родился и вырос при правлении Ярополка II Грандиозного. Он построил множество новых дорог, восстановил многие ещё республиканские пути, но не думал о Гайдании. В то же время Бондар…

– Ярополк был честным человеком, – перебил его Петир, – он освободил и не использовал рабов. Не то что Бондар Однорукий!

– Ишь! Мне не нравится, что ты так говоришь о нём, Петька. Эти люди не рабы, а обычные преступники. Воробьи, душегубы, честикрады!

– Это не даёт право Бондару использовать их в своих целях. Среди этих людей есть ложно осужденные, есть враги государя.

– Твоя правда, но теперь у нас есть дорога. Кто знает, если мои сельчане заживут лучше от неё?

Петир решил промолчать.

– Не ругайтесь! – расстроился Микитка. – По такому пустяку, да чтоб Молванг вас!

– Вон, дело говорит твой сын, дело! – обрадовался дед. – Мир? – он протянул руку.

– Мы и не ссорились, дедуля! – улыбнулся мужчина, пожав тому руку.

Микитке был чужд этот глупый спор. Дороги? Да почему им вообще есть до них дело? Хотя ребёнок и знал, что означает слово «молвангед» – правитель всего материка, он никогда не задумывался о нём. Сложное устройство сословного общества не очень интересует Микитку, как и все подобные политические разговоры. Ему бы поучиться магии или просто побыть в покое, а не слушать такие сложные слова. Но в то же время что-то во всех подобных разговорах и привлекает Микитку. Быть может, дело просто в том, что он просто пока не понимает? А когда станет взрослым, тогда ему и будет ясна вся прелесть подобного общения?

– Я – обратился дедушка, – не хотел бы вас о том просить…

– О чём, дедушка? – поинтересовался Микитка.

– Ишь, да… мы стали обращать внимание больше на дорогу от Джокласы до Кламроры. В том беда, что наши побратимы западнее стали ревновать нашим радостям. Вашему пути так или иначе помешает речка Ларька, а один из мостов – мост моего брата. Пожалуйста, помогите ему с его делом.

– С какой стати? – не понял идею Петир.

– А что, сложно старшему помочь? У, а я тебя ведь согрел. – стал напоминать Петиру дед.

– Ну вот, а я уж думал, что ты добрый! Ха-ха! Ну дед, ну поганка!

– Чё ж поганка сразу-то? Та там несложно. Он не будет даже сам просить тебя, даже если ему сильно нужно. Просто, сам прояви желание и понастаивай чуток.

– Мне-е-е?! Мне ещё настаивать! – уже совсем возмутился Петир.

– Дедушка, – тоже не очень понял Микитка, – Петир не такой, чтобы так… почти унижаться. Уж поверьте, я бы добил вашу просьбу, только вот вы совсем не так и не о том просите.

– Выслушай до конца. Что за недотёпы, а?! – дед немного поразмыслил. – Мы бедные, но не они… давай так. Непростой мой сват человек. Непростой. В этом ты, наверное, на него похож. Просто доверься мне, тебе то тоже выгодно станет. Доверься.

– Ух, дедок, тебе-то на боковую пора уж.

– Ас! Ну и Молванг с тобой, я как лучше хотел.

Немного ещё поболтав, все легли спать.

Глава 3. Девочка

На следующее утро погода оказалась добротнее. Чистое ясное небо, потеплело – боги, верно, благоволят героям. Как и обещали, Петир и Микитка ушли дальше, попрощавшись с дедом, который так и не назвал своё имя.

Они шли по небольшой протоптанной дорожке.

С началом весны Петир стал босоногий. Микитка так и не понял, когда и как его учитель дел их тёплую зимнюю обувь и одежду. Наставник нечасто, но пьёт в различных тавернах, потому ребёнок лишь предполагает, что за выпивку учитель мог расплатиться даже таким странным и глупым методом. Хотя пути Петира неисповедимы, ведь он мог просто потерять или забыть где-то оставленные пожитки.

Петир не любит ходить по мокрой от росы траве, потому со своим учеником он в начале светлых суток предпочитает сперва топать по песку и сухой грязи, но сейчас на тропе много луж и сыро, потому уже через полчаса пара шла по зелени рядом с дорогой.

Местность перестала быть холмистой. Весьма ровные поля простилаются от горизонта до горизонта и лишь изредка встречаются группы деревьев.

Петир, понижая голос, внезапно запел:

«Надомной синеет небо,

Подомной твердеет почва,

Как же жду прикрасы лета!

Чтоб раскрылись древа почки…»

– Эх, наставник, да ты поэт! Ха-ха! – решил поддержать его Микитка.

– Да! Величайший маг! Ещё и поэт, ха-ха!

– Это песня не твоя же?

– Да, мне её когда-то давно пел кто-то.

– «Когда-то», «кто-то»… не любишь мне ничего рассказывать…

– Не люблю, особенно если действительно плохо помню. Я прожил в три раза больше, чем ты – не так уж и сложно забыть детство.

– А что ты любишь?

– В каком смысле?

– Например, если о погоде и времени года.

– Лето, безусловно. Особенно летние дожди.

– Мне нравится зима и снегопады.

– И почему же?

– Зимой семьи согреваются вместе в домиках. Там тепло, сухо и уютно.

– Хм… интересный ты малыш, Микитка.

– Не маленький я! – с жестикуляцией не согласился ребёнок

– Маленький, ещё какой. – с какой-то лёгкой теплотой в голосе проговорил Петир.

– Где ты ещё был, кроме Сафиса?

– Во всех столицах областей, овечка.

– Во всех? Мне мама говорила, что жизни не может хватить, чтобы обойти весь материк…

– Преувеличила. В конце концов, оно и понятно… мало, кто из крестьян покидает свою малую родину.

– Да-а. – с лёгкой грустью проговорил одиннадцатилетка.

Микитка прислушался: необычное кряхтение и шелест.

– Петир, – с насторожённостью прошептал ученик, – ты слышишь?

Они остановились. Наставник стал слушать. На его лице начала проступать его фирменная улыбка. Взгляд стал почти кровожадным.

Микитка с опытом уже точно знает, что это означает: Петир ждёт атаки монстров. Уже полгода совместных странствий обучили напарников работать сообща. Хотя учитель не особо занимался обучением Микитки в последнее время, ребёнок умеет оказывать поддержку мужчине.

Юный волшебник закрыл глаза и принялся вспоминать формулу.

Глаз всевидящей. Стая соколов с одним и только одним разумом: они действуют сообща и рассказывают друг другу, где встречают добычу… ужасные птицы, гроза для слабых.

Микитка на мгновение стал видеть в темноте своих век образ нескольких ужасных зубастых низких существ с руками и ногами. Судя по всему, к героям приближаются… гоблины?!

Находясь на ровной земле, имея возможность смотреть вокруг, не видя преград, юный волшебник всё равно без магии не может увидеть их своими глазами. Неужели они под землёй?

Со скоростью и жёсткостью перед героями прям из почвы вылетело одновременно целых три гоблина. Зеленокожие твари, приземлившись, поспешили накинуться на Микитку и Петира.

Ребёнок рванул чуть назад: он точно знает, что его наставнику нужно пространство для нанесения атаки.

– Павшие дварфы! – крикнул с ненавистью и злобой Петир.

Он поставил ноги шире, сложил руки так, чтобы сформировать большой огненный шар.

Гоблины двигались почти друг за другом. Петир пустил в их ряд полутораметровый сгусток пламени. Монстры поздно догадались об опасности этой атаки, они выглядели дико, но всё равно испуганными.

Достигнув гоблинов, огненный шар взорвался, его пламя двигалось, будто горящее масло. Два гоблина совсем были обречены, их кожа – кожа нежити, – она обугливалась и сгорала.

На поле запахло очень неприятно и едко.

Но один гоблин несильно пострадал, он отошёл в сторону. Быть может, испытывая гнев за павших товарищей, выживший в огне монстр кинулся вновь на Петира. В монстрячей руке внезапно прям из плоти рвануло костяное копье, он схватил его ей же. Микитка и раньше видел, что гоблины создают себе оружия прямо из собственного тела. Опасное, ядовитое. Его нельзя использовать против хозяина: в руках живого оно всегда обращается в пыль.

Волосы Петира встали дыбом – учитель пожелал использовать удар молнии.

Микитка уже почти расслабился, как вдруг… прямо за его спиной послышался сильный шум. Ребёнок обернулся и увидел, что вот-вот четвёртый гоблин, скрывавшийся всё это время под землёй, уже замахнулся своей невероятно большой костяной булавой.

«Что делать? Он же сейчас убьёт меня?» – подумал в испуге ребёнок.

– Пе… – Микитка не успел договорить, как почувствовал, что почва под ним стала рыхлой и мокрой. Его будто руками что-то схватило и потянуло вниз.

Так быстро! Гоблин промахнулся и пролетел дальше. На его морде была видна злость.

Но Микитка не остановился тонуть. Он едва успел сделать вдох и закрыть глаза, как его затянула волшебная трясина. Прям под землю…

Не видя ничего, чувствуя всем телом, как его касается грязь, а мелкие камни царапают лицо, он лишь смиренно ждал, пока это всё закончится. Вдруг, ребёнок почувствовал лёгкость в ногах, потом чуть выше и наконец… о нет! Микитка чувствует, что падает!

В полёте он не стал надеяться на лучшее. Юный волшебник сложил руки, будто молясь богам, и представил сказку о Стрибоге.

Этой формуле Петир научил Микитку одной из первых: когда-то птицы не умели приземляться, а потому всех их спасал от гибели любитель пернатых бог ветра. Сейчас юный волшебник лишь надеется, что Стрибог поможет и ему.

Падение не длилось долго, под собой ребёнок сформировал воздушную подушку, которая смягчила падение. Впрочем, даже так всё равно Микитке не понравилось падать практически на копчик.

Юный волшебник понял, что не покрыт грязью. Значит, это точно не ловушка, а магия Петира. Ребёнок спокойно открыл глаза, но всё равно ничего не было видно. Тогда ничего иного не остаётся: нужно использовать ещё одно заклинание. Ему Микитка научился ещё до знакомства с наставником. Кошки очень нечестно поступают, когда смотрят на всех своими чудесными глазами. Совсем неправильно! Вот юный волшебник и догадался уподобиться милым булочкам: он представил себя на их месте, закрыл глазки и вновь открыл. Здорово, стало чуть более виднее!

Небольшая подземная комната. Видимо, когда-то очень давно это был обычный каменный дом какой-нибудь древней человеческой земли. Сейчас он под землёй. От этой мысли ребёнку стало чуть грустно. Микитка заметил черноту у одной из стен: видимо, там проход в другую комнату.

Из любопытства ребёнок решил в неё заглянуть. В конце концов, он точно помнит, что было три или четыре гоблина – не больше. Это была ошибка.

Он зашёл и посмотрел налево. Там кладка гоблинов…

Мерзкие сгустки, чем-то похожие на яйца, но без скорлупы. Они сложены друг на друге, а с их стороны доносится неприятное тепло и смрад. Однако ужас ситуации заключается в осознании… гоблины не имеют пола. Для размножения они используют тела разумных живых существ.

Микитка повернул голову направо.

Кости. Много костей. Прямо на них лежит девочка!

– Эй, ты меня слышишь?! – Микитка кинулся прямо к бедной девочке.

Она выглядит чуть младше самого ребёнка. Ободранная одежда, испуганный взгляд. Во рту у неё напиханы куски ткани. Девочка вся покрыта мерзкой жидкостью.

Микитка помог ей. Он потянул за ткань из её рта, освободив его. Судя по запаху и тому, как она приклеилась к коже внутри, эта ткань была там действительно долго.

– Ты можешь говорить? – юный волшебник впал в панику, на его лице проступили слёзы.

Девочка пошевелила губами, но не смогла сказать ничего.

– Сейчас подойдёт Петир, он поможет! Держись…

– Ма… – девочка едва смогла что-то промямлить.

– Что? – переспросил ребёнок.

– Ма… мама… – у девочки могли бы политься слёзы, но их, видимо, совсем не осталось.

Микитка обнял бедную девочку. Он понял, чьи свежие обглоданные кости лежали рядом с ней.

Ребёнок грел её и пытался успокоить. Руки девочки были плотно примотаны сзади к выступу на стене. Поняв это, Микитка отпустил её, немедленно снял рюкзак. Из него он быстро достал нож, а после развязал сложный хаотичный тугой узел гоблинов.

Тогда он обнял её вновь и она прижалась к нему, как только могла. У неё совсем мало сил. Девочка не была холодной, но ей точно не хватало всё это время тепла другого человека.

Спустя какое-то время в подземелье спустился сам Петир.

– Эх! – прокричал он с задором в главной комнате. – Эти твари меня так бесят. Микитка, ты в порядке? Ты где?

Из той комнаты загорелся свет. Ученик сразу узнал свечение, которое обычно создаёт его учитель.

– Я здесь! Тут девочка! – с тяжестью на сердце крикнул Микитка.

– Что? – Петир пошёл на его голос.

Он вошёл. В комнате стало светло. У девочки оказались красивые рыжие кудрявые волосы. На её теле разорванная льняная одежда, похожая на одежду Микитки.

– Мы… мы должны помочь, Петир. Обязаны! – слёзно стал просить Микитка.

– Вот те на. Жалко девчушку. Оставим в ближайшей деревне. – сухо проговорил наставник.

– Что? Что ты такое говоришь?!

– Успокойся, всё будет хорошо. Давай, её нужно поднять на землю. В рюкзаке есть сменная рубашка моя, отдадим.

Мужчина заметил свежие кости возле девочке.

– Они… они делали с тобой это? – обратился к девочке Петир.

Бедняжка помолчала, её лицо скривилось. Волшебник сделал вывод, но она объяснила его ошибку:

– Н-нет…

– Очень хорошо. Мы сможем помочь тебе.

Волшебник поднял детей с помощью невидимой длани, земля легко пропустила их наверх.

Наверху невероятно светло. Микитка перестал поддерживать кошачье зрение, а девочка закрыла своими ручками себе глаза.