17

Я где-то читала, что алкоголь плохо воздействует на разум, особенно, если разум юный и неокрепший. Покосилась на бокал, словно в нём плескался яд, которым меня хотели отравить.

Что люди в этой жидкости находят?

С подозрением поглядела на Ретогона, который продолжал безотрывно поедать меня взглядом. Подсознание забило тревогу: пить с властным драконом, да ещё и у него дома – плохая идея! Очень плохая!

Даже если он заверил, что мне нечего опасаться.

– Что это опять у вас с глазами? – Ретогон сделал глоток и опёрся ладонью о столешницу.

– А что с моими глазами? – заморгала ресницами.

– Не может быть. Вы что, даже вина не пробовали? – улыбнулся он.

Гордо подняла подбородок, обиженно прочистила горло.

– А что тут такого? Я воспитывалась в Императорском пансионе! У нас всё строго.

– Скажите ещё, и не целовались ни разу!

Щёки зарделись. За сегодняшний день я уже пару раз как была готова согласиться на эту “процедуру”.

Лицо запылало от воспоминания, в горле пересохло, и снова меня потянуло облизать стянутые корочкой губы.

Дракон хищно прищурился, расстояние между нами стремительно сократилось. Я вовремя закусила язык. Крепко так закусила, чтобы стало больно.

Сглотнула и продышалась.

– И не целовалась! – задрала подбородок повыше.

На щёку упало горячее дыхание дракона. Я вздрогнула, но не пошевелилась. Лорд медленно моргнул. В его взгляде бушевало пламя, и хотелось в это пламя упасть и сгореть.

– С Днём Рождения, Бри, – лорд протянул небольшой полупрозрачный оранжевый камушек на ладони. – Это вам. Подарок от меня.

Ну, ничего себе День Рождения! Подарка я не ожидала и готова была расплакаться. Снова потеряла все слова, застыла, как ледяная статуя, боясь пошевелиться, чтобы не смахнуть наваждение.

В груди разрасталась трепетная радость. Благодарность! Мне было приятно, что говорить, и хотелось даже обнять Ретогона и ласково потереться об него, как кошка.

– Не бойтесь, берите, – улыбнулся лорд.

Ретогон переложил мне в ладонь закованный в золотую подвеску камень, чем-то похожий на янтарь, и я заметила, что он светился изнутри. Едва тлеющий свет переливался в сотне чётких граней. Очень красивый камушек и тёплый от рук дракона.

– Ой, он светится?!

– Он светится вблизи драконьей крови. На драконице он светился бы постоянно, а на тебе будет – только если рядом дракон.

– Даже, если и не засветится, всё равно красивый.

– Хотите, помогу примерить?

– Да, очень хочу! Конечно!

Ретогон отставил бокал и взял подвеску. Я приподняла волосы над головой, стараясь не дышать. Его пальцы умело застегнули украшение, и лорд довольно улыбнулся.

– Ты красавица. И сердце дракона тебе очень идёт.

– Сердце дракона? – приложила руку к груди, тронув подвеску кончиками пальцев.

Старалась выдерживать строгий вид, но губы сами расплылись в улыбке. Ничего не могла поделать!

– Да, так называется этот камень. Его носила моя бабушка – между прочим, последняя монахиня драконьей обители. Настоящая монахиня, имею в виду, в то время в обители служили драконицы…

– А потом драконицам запретили становиться монахинями из-за нехватки жён, – прервала лорда, – и в обители стали служить человеческие женщины…

– Да, и мою бабушку забрал в жёны мой дед. У вас по истории отличная оценка – я это выяснил, – усмехнулся Ретогон, лаская взглядом.

Чувствовала всем сердцем, что он не меньше меня доволен, что я в его подарке.

– Но это же семейная реликвия, а вы мне её просто так взяли и подарили. Мне не стоит…

– Если мужчина делает подарок, то он уже решил, что это того стоит и назад подарок уже не примет. Леди должна принять. Всё же, в пансионе тебя недостаточно хорошо учили.

– Просто не было опыта в подарках…

– Какая вы очаровательно неопытная леди.

Лорд легонько тронул мой бокал, всё ещё находившийся в руке. Я держала его на почтительном расстоянии, стараясь даже не дышать опасной красной жидкостью, которой он был наполнен.

– Попробуйте глоточек, – пророкотал дракон. – Ничего не случится. Вы уже взрослая леди. Да и в обители подобное не позволено, дерзайте, пока можно! За ваше здоровье!

Лорд пригубил вино.

Ну, раз за здоровье, то отказываться очень невежливо. Особенно после такого подарка. Последняя пташка рассудка подала голос и упорхнула. Я сделала небольшой глоток.

Горькое, вяжущее… Кислятина какая! И что за прелесть в нём находят?

– Я вино впервые попробовал в двенадцать лет на одном семейном приёме. Выпил целый бокал, тут же опьянел. Потом мой дядя долго мне это вспоминал. Но от одного глотка ничего не будет, не переживайте.

– Зачем же вы попробовали? Вы же ещё были малы! – я была поражена откровением лорда и не заметила, как сама подступила к нему поближе.

От него пахло сладостями. Конфетами. Точно-точно!

– Я был любопытен. Это моя маленькая слабость. А теперь давайте поговорим о поцелуях. Вы что, действительно ни разу не целовались? – Ретогон так скривил бровь, что я еле удержалась от смеха.

Выражения лица его были живыми, участливыми. Меня это забавляло, я изгибала в ответ брови, а уголки моих губ чуть ли не доставали ушей.

– Рискуете никогда не узнать, что это такое. В обители подобное тоже не позволено, – прошептал Ретогон, вдруг сделавшись строг и мрачен.

В груди закололо, будто отбирали что-то важное, ставшее ценным, хоть ещё и неизведанное.

Поплывший от вина разум сдался. Сердце ускорило ритм. В очередной раз за сегодня я пожелала поцелуй. Закрыла глаза и потянулась к дракону.

Вдруг повеяло запахом гари.

– Отбивные, Бри! – крикнул Ретогон.

Я открыла глаза, схватилась за лопатку.

Волшебный момент был упущен.

Лорд подал блюдо, я переложила в него слегка поджаренные куски мяса. И пусть не морщится, пахло всё равно вкусно! Если дракон откажется, то мне больше достанется! В пансионе нас не докармливали, чтобы не стали пышками. А на ужин и вовсе давали лёгкую кашу на воде. Желудок аж вздрогнул при воспоминании.

Шилли всё не возвращалась. Я начала волноваться, не нарочно ли она ушла, чтобы оставить меня с лордом наедине? Так и крутила тревожные мысли, разминая картофель в пюре. Ретогон стоял у меня за спиной и с любопытством заглядывал через плечо. Опасно дышал в шею, что дух захватывало.

– Где же Шилли? – молящим голосом пропищала я.

Лорд услышал.

– Вам нужна какая-то помощь?

– Мне нужно молоко и масло. Есть у вас?

Дракон порылся в шкафу и фыркнул, явно понятия не имея, где это у него есть, и есть ли вообще.

– Может, всё же позовём Шилли? – брякнула я.

– Моя пожилая служанка уже отправилась спать. Она рано ложится.

– Что-о?!

18

– Опять у вас что-то с глазами, Бри. Может, показать вас лекарю? У меня есть хорошие знакомые, приближённые к Императору…

Ретогон приблизился вплотную, изучающе всматриваясь в моё лицо. Запах конфет, исходивший от его кожи, окончательно одурманил разум.

Или это вино?

– Шил-ли-и… – срывающимся голосом пропищала я.

– Она спит в берушах, – ровным голосом ответил лорд, вставая уже совершенно вплотную, так что я почувствовала бедром жар его тела.

– Так вот же масло, на столе! – вскрикнула я, бросившись в сторону. – Шилли всё приготовила!

– Молодец Шилли, а то бы получила выговор. Давайте поскорее есть, я страшно голоден!

Вижу-вижу, лорд! Я и сама уже не могу терпеть.

Ретогон достал тарелки и приборы. Я обрадовалась, что хотя бы их местонахождение он знал!

– А что, мы прям тут будем ужинать? – удивилась я, когда лорд поставил нам две тарелки на свободном краешке стола, да ещё так близко друг к другу. – Ведь положено кушать в зале!

Даже в пансионе кухня была просто кухней, где только готовили. А кушали мы всегда в столовой зале за красивой скатертью, с молитвой и поклонами.

Пока я хлопала ресницами, дракон уже по-хозяйски уселся и взялся за приборы, постучав по пустой тарелке.

Я приблизилась к нему, раскладывая картофель и мясо.

– Я живу один, – Ретогон поглядел на меня, провожая взглядом руку, наполняющую его тарелку, и долго хищно наблюдал, пока я не соорудила ему большую горку. – Неужели, вы думаете, что я вообще дома ем? Обычно прихожу сюда только спать. Да и то, это толком не выходит.

Лорд поморщился от воспоминаний и впился взглядом в отбивные, которые я переместила на наш скромный уголок стола.

– А-а понятно… – буркнула я, чувствуя, как вспыхнуло лицо.

– Не понятно тебе! – рыкнул Ретогон. – Я бы и рад поспать, но не могу, уже неделю сон не идёт! Проблемы, которые нужно срочно решать, а сегодня у меня целый драгоценный день отняли!

Дракон нарезал отбивную и отправил в рот кусочек.

Вроде милый дракон, но когда злится, – ужасно раздражает. Ни спасибо тебе, Бри, за ужин. Ни спасибо за твоё милое общество. Так и хотелось уколоть в ответ вот этой вилкой!

– Жалеете, что потратили свой драгоценнейший день на пансион? – замерла у своего стула, не решаясь присесть. – Если не извинитесь, я уйду! Вот прям сейчас же. Без ужина, по сугробам, уйду!

– Извини, – лорд резко встал и отодвинул мне стул. – Присаживайтесь, Бри. От голода совсем одичал. Чувствуйте себя, как дома!

Несносный дракон! Я же не за то хотела, чтобы ты извинился. Но всё равно спасибо.

Я опустилась на стул и тихонько застонала от боли в растревоженных ягодицах.

– Что с вами?! – встрепенулся лорд.

– Да, меня отлупили, – незначительно пробурчала я, принимаясь за еду. Есть хотелось – не могу!

Лорд не возвращался на место. Склонился ко мне и положил ладонь на спинку стула.

– Кто посмел тебя лупить?! – страшным голосом проскрежетал он, будто железо лязгнуло.

– Это прошлое, забудьте, лорд Ретогон, – проговорила я с набитым ртом. – Ешьте, а то остынет!

Я кивнула ему на тарелку, в которой дымилось замечательное пюре и истекало соком нарезанное мясо.

– Эрмон. Прошу обращайся ко мне по имени. Это леди Грейс?! – не отставал он.

Ну, вот как он угадал?!

– Угу, – пискнула я.

– Считай, она уже не наставница! Самое большее – уборщица!

– Ого! Какой вы строгий! Нужно быть добрее! Пошлите ей выговор, пусть исправляется. А так – она только злее станет.

– А вы – слишком уж добрая!

– Благодарю, лорд, – мило улыбнулась я.

Лорд поперхнулся, жадно опрокинул бокал вина и вернулся к тарелке и приборам.

– И вам спасибо, – произнёс он. – Мясо, конечно, отвратительно пригорело, но за неимением другого, я очень доволен!

Обидно стало! Я ему ужин приготовила, а он мне упрёки делает. Между прочим, из-за него же пригорело!

– Могли бы и сами поджарить, – упёрлась взглядом в дракона. – Вам бы это труда не составило, и степень прожарки была бы такая, как вы любите!

У лорда-дракона сделалось что-то с глазами. Сперва они расширились и налились яркой бушующей синевой, затем заморгали, и наконец застыли, сверкая недобрыми, очень-очень недобрым огоньками.

Я нахмурилась, подобралась и отложила приборы. Открыла рот, чтобы подсказать лорду о том, что у него есть хорошие лекари, к которым ему следует немедленно обратиться.

– Я потерял драконью ипостась, Бри.

19

– Как это потеряли?!

У меня выпали нож и вилка из рук. Со звоном об тарелку скатились на пол.

– Вот так. Потерял. И потому еду в обитель, чтобы мне там помогли. Но это не ваше дело. Доедайте, – Ретогон протянул новый набор приборов из корзиночки. – Йёрт побери, не хотел я с вами делиться! Просто вы меня достали!

Ретогон отодвинул тарелку и устало потёр виски. Короткий жест измученного человека, то есть дракона, мгновенно вызвал во мне сочувствие. Окончательно сорвал оковы, разделяющие на своих и чужих. Этот – почувствовала – был моим.

И как же захотелось в тот миг подойти и обнять его! Ресницы намокли, и я часто заморгала, сдерживалась изо всех сил, чтобы не вести себя слишком вольно.

Дотронусь до него – что тогда он обо мне подумает?! Решит, что соблазняю, как все эти его леди… Нет…

– Я надеюсь, вам в обители обязательно помогут!

Ретогон смерил меня опасным взглядом. Почувствовала: лучше мне сейчас помолчать, ни слова больше про утерянную ипостась. Но мы в пансионе так много изучали историю драконов, что меня просто распирало от любопытства. Никогда не слышала, чтобы драконы теряли способность обращаться в могучего крылатого зверя. Кстати, очень хотелось бы его увидеть. В живую ни разу не видела – только на картинках.

– Как это случилось? – вырвалось у меня.

– Не ваше дело, леди! – рыкнул Ретогон.

Сердце подскочило к горлу от грубости. Навернулись слёзы.

– Обиделись? – хрипло сказал лорд. Голос его был подавленным, взгляд – тяжёлым, как зимние тучи. – Извините.

Лорд выглядел потерянным и одиноким. Мои дети из приюта когда-то были такими же, да и я сама была такой. Озлобленной на мир за то, что тебя никто не любит и не понимает. Подари такому ребёнку чуточку искреннего тепла, внимания, и сердце его оттает.

– Не обиделась.

– Надо же! – насмешливо брякнул Ретогон.

– Но если продолжите язвить – обижусь!

– Не буду. Не хочу, чтобы вы обижались. Поешьте ещё, Бри, вы почти не притронулись.

– И вы поешься, лорд. Говорили, голодны, как зверь, а у самого ещё полтарелки! Давайте, кто первый опустошит тарелку!

– Шутите? – дракон рассмеялся.

Звонко так, весело. И принялся уминать мясо.

– Не шучу! В этой игре мне нет равных! – отправила в рот картофель.

Мы некоторое время сосредоточенно жевали. Живот постепенно наполнялся теплом. Я принялась рассматривать кухоньку и холл, видневшийся в широком проёме. Дом дракона был хорошо, дорого обставлен: мебель из дубового массива, атласные шторы, золотые люстры. Но чего-то тут не хватало.

Я по-другому представляла себе до-о-ом. У меня самой дома не было, и в чужих домах я не бывала, но мне казалось, что дом – это уют. А у него тут даже ёлки не было. Стены выглядели пусто, несмотря на то, что были обставлены.

Дракону жилось, судя по всему, одиноко. И родителей не было. И жены пока тоже…