Цитаты из книги «Обитель»

семеро варёных на одного пережаренного.

Бог правду видит, да не скоро скажет,

аристократия – это никакая не голубая кровь, нет. Это просто люди хорошо ели из поколения в поколение, им собирали дворовые девки ягоды, им стелили постель и мыли их в бане, а потом расчёсывали волосы гребнем. И они отмылись и расчесались до такой степени, что стали аристократией.

“…Пока есть отец – я спрятан за его спиной от смерти. Умер отец – выходишь один на один…

Артём медленно, как чужое звериное мясо, вынес из костра руки, они дымились. Наклонил теперь лицо к жару, зажмурился. С треском обгорели ресницы – ему было всё равно.

Пока прожёвывал один пирожок, второй держал в руке и косился на блюдо: как бы они не разбежались. Молоко было тепловатым. Когда подошла Галя, Артём вдруг догадался, отчего собаки, которым вывалили мяса, рычат даже на хозяев – он поймал себя именно на побуждении зарычать, толкнуть чужого; просто было некогда.

– Согрешил вольным или невольным убийством! – огласил батюшка Зиновий. “Как на аукционе! – в голос засмеялся Артём. – Беру! Беру и это! Вольным убийством – я, мне, моё!”

Даже беспризорник пристроился ко всем в хвосте и, задирая вверх беспалые руки, требовал кулёшика – верно, ему казалось, что и все остальные просят жрать.

К тому же внизу беспризорник начинал заговариваться – от голода рассудок его мутился, и он вскрикивал и гадко плакал, и кажется, когда владычка гладил его, искал в этих руках еды.

…После снился человек, убитый пулей. Пуля застряла меж костей в его груди. Человек был в гробу. Понять – был ли то Афанасьев или сам Артём, было нельзя – человек истлевал. …Он обращался во прах, прах становился пылью, и однажды внутри гроба впервые – и в последний раз на вечные годы – раздался короткий звук: из-под кости, освобождённая истлевшей плотью, выкатилась пуля и упала на дно гроба: ток! …Упавшая пуля – это самый страшный звук в мире! – загрохотало в сознании Артёма, – самый страшный! Самый страшный в мире от всего сотворения человечества! Невозможный! От падения пули произошло движение – и нательный крестик, провалившийся в грудную клетку, начал раскачиваться. В гробовой тьме распятый Христос на медном крестике качается как на качелях.